Paint me the color of sky and rain

Дайчи заглядывает в одну из комнат, впуская в её мрак тонкую струю мягкого света — того, что прокладывает свой путь из зала, сквозь коридор. Сначала ничего не видно — только темнота да кровать: черты и линии, рисующие в воображение реальные детали интерьера. Дом, в котором они празднуют свой «выпускной», окончание учёбы в школе — не его, а Суги. Поэтому он не может уверенно ступать в комнаты, не совсем себе представляя в какой что находится. Но в этот раз интуиция не подвела: пройдя чуть вглубь тёмного пространства Дайчи видит знакомый силуэт у окна — тонкие черты профиля, подобранные привычной гулькой волосы и лохматые пряди чёлки. — Дайчи? — Вопросительно и немного удивлённо зовёт Коуши. — Хозяйка слиняла с собственного праздника. — Шутливо упрекает её Савамура и захлопывает за собой дверь. Спустя мгновения в полной темноте, освещаемой лишь уличным светом, всё становится удивительно чётким — широкая кровать, тумбочки по обе её стороны, деревянный шкаф-купе напротив и комод слева, — всё это кажется немного нереальным в лунном холодном свете. А может потому, что слегка плывёт перед глазами. — Кто бы говорил. — Вторя ему хмыкает Суга, и Дайчи уже может различить её ухмылку, светящиеся глаза и блестящие волосы, — Просто захотелось постоять в тишине, — всё же поясняет она. — Тоже мне, тишина. — Дайчи фыркает, со стопроцентной точностью различая разгорающийся в гостиной спор между Кагеямой и Хинатой, насмешливые вставки Тсукишимы и весёлую музыку на фоне. Он подходит, становясь рядом и вглядываясь в весеннюю ночь за окном. Суга чуть наклоняется, упираясь локтями в подоконник. На лице её улыбка, привычная и знакомая Дайчи, хотя на этот раз он различает в ней лёгкий намёк на грусть. — Просто… — Вдруг подаёт голос Коуши, точно услышав его мысли, — Столько всего в голову лезет… — Только не разводи демагогию в духе Асахи. — Насмешливо перебивает её Савамура. Он говорит это совсем не потому, что не думает об этом сам или устал, а лишь потому что не хочет обнаружить и услышать свои же мысли вслух. Слишком уж это резко проедет по обострённым сегодня чувствам. Суга тихо смеётся, покорно замолкая, подпирает ладонью голову, но через минуту заявляет: — А ещё, по правде, у меня перед глазами всё плывёт. — Давит ухмылку она, — Не надо было нам ту бутылку распивать. Дайчи позволяет насмешливой улыбке отобразиться на его лице и едва не смеётся, когда вспоминает, как выпускники в лице двух девушек и двух парней наклюкались бутылкой не очень дорогого саке на кухне чуть ранее вечером, до прихода своих кохаев. — Не могу понять — поняли они или нет. — Хихикает Коуши, и Дайчи кажется, что она немного жуёт слова, но это, скорее всего, воображение. — Танака умчался провожать Киёко. — Хмыкает Савамура. — Она уже ушла? — Разочарованно дует губы Суга, — Ну что ж, может, Танаке удастся урвать прощальный поцелуй с хмельной головы? Сугавара смеется вновь, представляя немного нетвёрдую походку подруги и ничего не замечающего от счастья Рю. — Нишиноя прикончит его, в таком случае. — Разумно кивает Дайчи и ловит на себе подозрительный взгляд, - Что? — А ты уже протрезвел что ли, капитан? — Щурит глаза Коуши, разворачиваясь к нему чуть ближе. Дайчи молчит, снова переводя взгляд на неработающий фонарь и горящие окна дома напротив. Перед глазами стоит родинка Суги; та, что у глаза. Шутка ли — у обеих обворожительных менеджеров Карасуно родинки на лице, будто милые отметины, оставленные кем-то при рождении. Суга вздыхает, понимая, что ответа ждать не имеет смысла, выпрямляется и слегка потягивается. — А я пьяная. — Заключает она, — И даже стою нетвёрдо. Она делает шаг в сторону и, будто в подтверждение своих слов, затёкшие ноги мгновенно заплетаются, и она вынужденно хватается за плечо Савамуры, заставляя того развернуться. Дайчи напрягает руку, не давая подруге шумно грохнуться на пол. Коуши глядит на него удивлённо, а потом снова смеётся. — Я же сказала. — Добавляет, оправдываясь, она, — Как там Киёко, интересно. — Интересно. — Подтверждает Дайчи, продолжая поддерживать Сугу за руку. Признаться в том, что в голове у него всё ещё кружит хмельной туман — он не может. Почему-то так не кстати много мыслей разом окутывают сознание, но только если у Суги, наверняка, это мысли о завершении учебного года и результатах поступления, о дальнейшей жизни и их отношениях, всех их — друзей, то у Дайчи в голове — всё по-другому. Прямо сейчас, в этот самый момент, Савамура думает о Сугаваре. Не об их отношениях, не о каких-то глупых школьных делах, не от лица капитана о клубной деятельности, а именно о ней, о Суге — чётко и много. Её лицо близко (или Савамура сам поддался чуть вперёд?), на нём мерцает её радостно-лукавая улыбка. Тёмно-карие с зеленым отливом глаза смеются, так честно и открыто глядя в его собственные. Дайчи почти невозможно стыдно за мысли о её родинке, до которой хочется дотронуться, и серебрящихся волосах, в которые хочется запустить пальцы. Дайчи борется с зарождающимся внутри чувством — непонятным, но настойчивым. — Ну что, Дайчи... — немного грустно начинает Коуши, продолжая улыбаться, и Дайчи вновь чувствует тянущую тоску в груди. Только не заканчивай, только не заканчивай, — кружится мысль у него в голове. Он не хочет слышать этих слов. — Вот и закончился наш совместный весёлый путь? — подытоживает она. В голове что-то щелкает, словно переключателем. Это вопрос — риторический, не требующий ответа. Хотя ответа у Дайчи и нет. Сугавара отворачивается к окну, подставляя белую кожу лица свету. И непонятно чувство нетерпения охватывает Дайчи с головой — переключатель выключает свет. Его пальцы замирают, касаясь тонкого подбородка. — Дайчи… Суга не успевает позвать его отчётливо — потому что он накрывает её губы своими, впиваясь в них. Отголосок имени тонет в поцелуе, а ладошка, сжимавшая подставленное плечо, теперь упирается в грудь, не то отталкивая, не то — удерживая. Но каким бы ни был упор, остановиться не кажется Дайчи возможным. Запах Суги, хорошо ему знакомый, расплывающееся-мягкий и нежный, окутывает Савамуру с ног до головы, — так ему кажется, когда она сначала закидывает руки ему на плечи, а потом и вовсе тянет и обнимает за шею. Дайчи почти жадно терзает её губы, целуя, переполняясь чувством до краёв. Ощущая горячую кожу её щек под пальцами. Чувствует, как у неё немного подкашиваются ноги. Чувствует — потому что у самого они совсем ватные. И — прижимает Сугу к стене. Он ощущает всю хрупкость её тела в своих руках, возможно, преувеличенно из-за алкоголя, не выветрившегося из головы, но Суга до одури доверчиво тянется к нему, вдыхая воздух между поцелуями. — Постой, Дайчи… — хрипло шепчет ему в губы она, чуть отстраняясь. Но у Савамуры перед глазами её раскрасневшиеся губы, которые, кажется, горят в темноте комнаты. Он ощущает себя алкоголиком или посреди пустыни, потому что утолить жажду не представляется возможным. — Что?.. — недовольно хрипит он, не желая слушать, как она попросит его остановиться, и потому, не дожидаясь ответа, снова охватывает овал её лица руками и целует: в губы, в щеки, подбородок, немного задерживается на правой скуле и медленно, не отрываясь, ведёт губами вниз, пока не опускается совсем к шее и не слышит её задохнувшийся вздох. И затем он тянется за этим стоном, припадая к губам, чтобы она выдыхала глубоко и громко ему в губы. Целует немного не как до этого — не жадно, а скорее мягко, так, что голова кружится, норовя упасть на пол и прокатиться у их ног. В груди у Коуши всё сжимается в сладостный ком, но ей необходимо отстраниться и она мычит. — Дайчи, — вновь насколько это возможно настойчиво зовёт она, чуть надавливая ему на грудь, и Савамуре ничего не остаётся кроме как со вздохом отстраниться. — Дайчи, — снова чувствует он выдох в губы, Суга оказывается вновь ближе, а ладошки её замирают на его щеках, — Я больше не могу стоять… — он чувствует, как её губы растягиваются в улыбке, — Упаду... *** На кровати в разы удобнее. От поцелуев — кружится голова, но они не прекращаются ни на минуту. Коуши радуется своему положению лёжа, потому что всё плывёт перед глазами, и временами даже не понятно, где верх и где низ. Поэтому она решает не открывать глаз. В поцелуях Дайчи ощущается он сам — как бы ни смешно это звучало. Мягко и уверенно, настойчиво, но не грубо. Она правда не знает, потому ли губы отзывчиво-мягкие — потому что он целует именно её, или просто у него такая манера? Короткие и частые; глубокие — до тяжёлого дыхания. Губы девушки податливые, как её характер — для него; сладкие, что будь он диабетиком — сахар точно бы вскочил до небес. Она ощущает давление его тела и дышать немного сложно, но в любом случае её изнутри рвёт на части, так пусть хоть тяжесть сдерживает. Где-то среди головокружения и сладости на губах ощущаются глубокие и быстрые отстуки сердца, и мелькает мысль о том, что в комнату может кто-то заглянуть. Но лежать в объятьях друг друга слишком удобно, чтоб подняться. И лишь когда сил уже не остаётся, Дайчи выдыхает Суге в шею, складывая голову на её на плече. Коуши в силах только тяжело вбирать воздух и перебирать пальцами пряди на затылке Даичи - бывшего капитана их команды. Тёплое дыхание щекочет шею, и в груди ощущается покой, впервые за весь вечер, разливаясь, окутывая мягкими лапками сознание. — Что ты там говорила?.. — хрипит ей в ухо Савамура, вдыхая запах шампуня в распущенных волосах и ванили в шее. — Ничего уже, — фыркает она, стараясь придать голосу недовольный тон. Дайчи приглушённо смеётся — в голове не задерживается ни одной мысли. Суга почти засыпает, убаюканная равномерным сопением. «Школьные, по крайней мере», — хотела добавить она к фразе о расходящихся путях. Но теперь это кажется совершенно не важным.