Pythagorean

Не было смысла прикидываться, зачем они пришли; пустая квартира, кровать, влажные после душа волосы Кёнсу и стопка одежды Чонина на кровати – но Чонин всё равно решил прикидываться до последнего. - Ну, кровать маловата, конечно, так что я могу остаться в комнате у родителей, чтобы не смущать тебя, и всё такое… - раньше всё проходило гораздо проще. Когда-то давным-давно. - О, на кровати у родителей, - прошептал Кёнсу, чопорно опускаясь на кровать рядом с Чонином и смотря ему прямо в глаза. - Это пошло. Его слова точно пробили весь лёд и сняли напряжение, что прекрасно объясняло, почему Кёнсу внезапно оказался лежащим на спине, на кровати (на его кровати, слава тебе, господи), а их губы и языки жадно столкнулись друг с другом в жарком поцелуе, после чего Чонин двинулся вниз – к шее, нежно прихватывая её зубами. Одежда была больше не нужна и быстро оказалась разбросанной по полу, открывая страстному взгляду Чонина мягкую обнажённую кожу. - Выключи свет, - простонал Кёнсу, но Чонин хотел видеть всё, хотел и дальше наслаждаться контрастом смуглой и бледной кожи; а после были нежные поцелуи, прокладывающие влажную дорожку до соска, и сладкие губы, захватившие розовую пуговку в плен, и язык, нарочито медленно водивший по ней. Протесты Кёнсу заглохли на корню. Кёнсу был совершенно не против, чтобы младший взял инициативу в свои руки. До того, как пальцы Чонина оказались в преступной близости от его ануса. Кёнсу подпрыгнул фута на три вверх от неожиданности, и все любовные потуги Чонина завяли так же внезапно. - Ох… – Чонин поднял руки, сдаваясь. Кёнсу выглядел так, словно хотел провалиться под землю, ну или хотя бы укатиться под кровать – уши сияли ярко-помидорным цветом, и с лёгким смешком, Чонин, наконец, понял, в чём дело. - Ты никогда не делал этого раньше? Старший едва заметно качнул головой и спрятал горящее от стыда лицо в ладонях. Какое всё-таки интересное открытие, подумалось Чонину, особенно, если учесть, что всё это время своими любовным похождениями Кёнсу мог дать фору любой порно-звезде… да вспомнить хотя бы те невообразимые вещи, что он вытворял своей ногой… но факт оставался фактом – он был девственником. - Я буду счастлив побыть твоим учителем, - промурлыкал Чонин, и Кёнсу был слишком увлечен требовательным ртом на своих губах, чтобы усмехнуться слащавой фразочке. К тому времени, как Чонин двинулся на юг и проложил дорожку поцелуев к низу его живота, Кёнсу превратился в липкий дрожащий кисель. А когда Чонин уделил время его эрекции и начал дразнящими движениями поглаживать его узкое отверстие, иногда проникая внутрь скользкими пальцами, то понял, что Кёнсу, оказывается, был очень громким мальчиком. И Чонину казалось, что его член начал бы орать на него, моля о разрядке, если бы смог, но парень ещё не закончил своих поддразниваний; он перевернул старшего на живот, раздвинул ягодицы и наклонился к раскрытому анусу, приникая к нему языком. Он мог бы начать входить в него уже так, но ему хотелось, чтобы Кёнсу расслабился полностью. Ну, если Чонин хоть что-то понимал в значении его громких стонов и криков, то Кёнсу был уже вполне готов. Он дразнил и вылизывал узкое отверстие языком, одновременно водя рукой по своему члену. А когда оба уже не могли больше сдерживаться, он снова перевернул Кёнсу на спину и потянулся к верхнему ящику тумбочки за секретной баночкой и пачкой презервативов. И нет, вы не подумайте, он совершенно ни к чему не готовился. Вовсе нет. Кёнсу крепко зажмурился и тяжело дышал, не в состоянии даже бросить на него свой обычный осуждающий взгляд, так что Чонин сам нацепил на себя презерватив и щедро обмазал его лубрикантом. Положив руки на стройные бёдра Кёнсу, Чонин наклонился и укусил его нижнюю губу. - Тебе будет немного больно. А потом начал входить, медленно, по миллиметру, вздрогнув, когда глаза Кёнсу внезапно распахнулись, а ногти впились в спину Чонина – и о, чёрт, он был такой горячий и узкий, и Чонин мог кончить только от осознания того, что он делает это с ним, но не будет ли это странно? Но Кёнсу, наверное, было чертовски больно… Он наклонился, чтобы поцеловать Кёнсу, и медленно начал двигаться, пытаясь поставить бёдра под определённым углом, и… - о, привет, простата. Руки, яростно вцепившиеся в его спину, внезапно сместились вниз, сжимая его ягодицы и заставляя громкие стоны срываться с губ. Они словно были жрецами древнего, как само время, ритуала – мягко покачиваясь на кровати в одном ритме и вместе достигая оргазма; Кёнсу закричал так громко, что Чонину впору было оглохнуть, но оргазм не заставил себя долго ждать, и он серьёзно увидел кучу звёзд перед глазами.

♦ ♦ ♦

2 новых сообщения 5 непринятых вызовов От: Сехун Как всё проходит? ^o^ От: Лухань-хён Так как ты не отвечаешь на звонки, я нагло берусь предположить, что вы там трахаетесь как кролики, и именно поэтому ты занят Твои 200 штук тебя ждут - Чонин…? – старший очнулся от внезапного света от телефона, осветившего тёмную комнату. - Ох… извини, - Чонин выключил телефон, ничего не ответив ни Сехуну, ни Луханю, и мягко поцеловал Кёнсу, свернувшегося клубочком рядом с ним, в лоб. Тот тихонько вздохнул и снова провалился в сон. Итак, он выиграл, уныло подумалось Чонину. Победа ещё никогда не была такой грязной.

♦ ♦ ♦

Они занимались любовью всё воскресное утро, найдя время даже для того, чтобы…хм… окрестить кухонный пол. Слава Богу, это произошло до того, как бесцеремонно объявилась сестра Чонина, которая должна была приехать гораздо позже. И сразу стала допытываться, почему её маленький братик и его друг стоят на кухне полураздетые и оба красные, как раки. Но этот самый друг внезапно ретировался, и Чонин сразу же начал бомбардировать любимую сестру вопросами о том, как она провела выходные, что было более чем странно и сразу же вытеснило предыдущий инцидент из её мыслей. Понедельник наступил слишком стремительно, что означало разговор с Луханем. Чонин должен был найти способ отменить пари, но, если он знал Луханя, тот никогда не допустит нарушений его правил, и в качестве страшной мести просто возьмёт и расскажет всё Кёнсу сам – однако у Чонина еще был выход принять пари и рассказать обо всём Кёнсу. Он был даже готов ползать перед ним на коленях, если понадобится. Чонин не знал, что хуже. Первые два урока ему даже удавалось избегать неизбежного – игнорировать постоянные вопросы Сехуна было довольно просто – но вот наступила обеденная перемена, и как только он хотел слинять куда подальше, на него налетело цунами по имени Лухань и пригвоздило его к стенке в коридоре. - Куда собрался?! - рявкнул он; Сехун вышел из-за его спины и сочувственно улыбнулся Чонину. - Так вы сделали это или нет? Отвечай! - Ну, я… – чёрт, это нечестно, бежать было совершенно некуда, коридор начал быстро наполняться людьми, а Лухань был похож на бешеного пса, у которого отобрали кость. Короче говоря, он был умело схвачен в ловушку. Он злобно выдохнул. - Да, мы сделали это, ты счастлив? – Лухань выглядел удивительно довольным, а Сехун вежливо похлопал ему. - Отлично сработано, ты выиграл пари! – в глазах Луханя сиял страшный в своей неуместности триумфальный огонёк, когда он выудил из кошелька банкноты и вложил их в его ладонь, и Чонин тяжело вздохнул, принимая деньги, и… …встретился глазами с Кёнсу. Мы сделали это. Ты выиграл пари. Деньги. - О, чёрт, нет, - простонал Чонин, когда Кёнсу обернулся и убежал.

♦ ♦ ♦

- Хён! Подожди! – для такого коротышки он невероятно быстро бегал, но вот удивительно, сколько сил и скорости прибавляет паника и адреналин – Чонин быстро нагнал его и ухватил его за руку, поворачивая к себе. Он должен был предвидеть удар… Возможно, он предвидел бы его, но вот удар был слишком быстрым и сильным, и чёрт, больно вообще-то. Но Чонин не отпустил Кёнсу. - Это не то, о чём ты подумал, - задыхаясь, проговорил он. Кёнсу отказывался смотреть на него, пытаясь отодрать его пальцы от своей руки. Чонин схватил его и за вторую руку и встряхнул. - Кёнсу. Это не… Я… - Ты выиграл пари, придурок, - Кёнсу смотрел на него с таким отвращением, что Чонин почувствовал себя сродни слизняку на земле. - Мои поздравления. Такого не должно было произойти; Чонин отчаянно дёрнул Кёнсу на себя и крепко сжал его в объятиях, совершенно не обращая внимания на пустые попытки старшего отодвинуться. - Прости меня, прости, прости, прости, - твердил он как мантру; он не мог позволить этому закончиться так. Только не когда его сердце рассыпалось на кусочки. Он слегка отодвинулся и взял любимое лицо в ладони, в отчаянии прижимаясь губами к его рту, и углубляя поцелуй до такой степени, чтобы Кёнсу перестал дёргаться и обмяк у него на руках. - Я был не прав. Совершенно не прав, это правда, - прошептал он. - Но… Но всё изменилось! Всё по-другому… ты другой и… Он говорил бред, он прекрасно это понимал, но Кёнсу хотя бы больше не злился… просто выглядел осторожным. - Что изменилось? - Я… – да пошло оно к чёрту, пусть то, что он сейчас произнесёт будет слащаво и глупо, но его мозг больше не варит, а язык словно налился свинцом. - Я люблю тебя, понимаешь? До Кёнсу, я полный кретин, я знаю… но я всё равно влюбился в тебя. Пожалуйста, прости меня и… Но Кёнсу прямо на глазах засиял так ярко, словно солнышко, и яростно прижался к его губам. И Чонин почти не заметил внезапного окрика со стороны. Кёнсу, всё ещё красный от его признания, оторвался от Чонина как раз когда к ним подошёл интересный квартет. Бэкхён, который сиял дьявольским ликованием, Лухань, который выглядел так, словно готов был убить кого-нибудь прямо сейчас, Сехун, улыбающийся как безумец и Чанёль, выглядевший совершенно сбитым с толку. Сбитым с толку начал выглядеть и Чонин, когда Бэкхён внезапно объявил: "Поздравляю, Кёнсу, ты выиграл пари!"