Я влюбился в брата

Не вычитывалось и вряд ли будет. Просто захотелось это написать. С мобилька (/ω＼) Посему публичная бета открыта, как никогда (๑•́ ₃ •̀๑) После тихого стука в комнату протиснулся Юнхо. Он так и не дождался разрешения войти. Даже у входа его нюх учуял аромат сигаретного дыма, доносящийся едва уловимым дуновением от настежь открытого окна. Джеджун меланхолично поднес сигарету к губам и затянулся. Даже с такого расстояния Юнхо уловил, как дрогнул в пальцах омеги ее тлеющий кончик, а сам юноша сжался в комочек на широком подоконнике, куда забрался с ногами. Вопреки тому, что они оба не позволяли себе курить в доме, чтобы не быть застигнутыми, Джеджун упорно продолжал втягивать отраву в свои легкие и это удивляло. Омега оглянулся на брата, защелкнувшего дверь на замок. Совсем оборзел: мало того, что без спросу вошел, так еще и мускулами своими светит без рубашки. Ну да, тело красивое: рельефное, подтянутое, даже сексуальное, насколько может судить Джеджун; особенно соблазнительны косые бороздочки внизу живота, утопающие под линией домашних брюк. Вместе с Юнхо в комнату ворвался аромат свежести, которую может принести за собой только лишь альфа. Необъяснимая, завораживающая аура. Джеджуну даже на какую-то секунду перестало быть все равно. — Зачем пришел? — чуть хриплым голосом уточнил он и вновь затянулся, а затем выпустил дым тонкой струйкой в окно. — За своим бонусом, — невозмутимо пояснил Юнхо, клацнув по выключателю. Комната тут же погрузилась в полумрак, освещаемая лишь уличным фонарем со двора. И все-таки его наглость не имеет границ! — Эй! Какой еще бонус? — возмутился омега, наблюдая, как хищник неотступно к нему подкрадывается. Он мог бы испугаться своего брата, но вместо этого любовался властью, которую тот над ним решился проявить. А ведь Юнхо — альфа. Этот человек без труда зажал его в машине несколько часов назад. Джеджун до сих пор не мог поверить в то, что оказался настолько бессильным под влиянием брата. А Юнхо тем временем уже приблизился. Захотелось скрыть от него свою слабость, и Джеджун снова поднес сигарету к губам, отвернувшись, но обхватить ее губами не успел. — Мы с тобой сыграем в ту же игру. Только теперь уже по моим правилам, — альфа вывернул из тонких пальцев юноши сигарету и вышвырнул ее в окно, перехватив его горькие уста поцелуем. Другой рукой он придержал Джеджуна за затылок, зарывшись пальцами в мягкий шелк его волос. Властный неторопливый поцелуй, от которого кружилась голова, творил с омегой что-то странное, порой даже возмутимое. Он отвечал на ласки взаимностью, но боялся проявить инициативу. Лишь покорно подчинялся теплым губам, раскрываясь навстречу. — Я не собираюсь играть с тобой в игры, — заартачился Джеджун, как только его выпустили из мягкого захвата. — А я, — Юнхо захлопнул окно, перекрывая доступ прохладному вечернему ветру, — не подписывался на безропотное потакание твоим капризам. Он кончиком носа черкнул по аккуратному носику омеги, призывая юношу к очередному поцелую. Но в ответ получил лишь такое же щекочущее прикосновение, ласкающее сознание. Ночь — время волшебства, время избавления от самозапретов, время раскрытия для собственных желаний. Вырваться на волю из тисков морали и пресса общественного мнения. — Я не буду с тобой спать, — дразнился Джеджун в губы альфе. А тот развернул его к себе, убирая его ноги с подоконника. Юнхо протиснулся между коленей омеги, неторопливо завел их себе за спину, руками намеренно скрестив ноги парня на своей талии. — Для этого у меня есть своя спальня и широкая мягкая постель, — настоял альфа на своем, склоняясь за невесомым поцелуем. Лаская открывающиеся навстречу уста омеги своими, Юнхо втиснулся в его промежность своей. Возбуждение пружинило внизу живота, поцелуи отзывчивого братишки пьянили. Мягкие губы хотелось не только сминать, было непреодолимое желание их легонько обсасывать, наслаждаясь их упругостью. Хотелось щекотать их кончиком языка, отчего мурашки бегали по спине. Хоть и боялся еще днем, но теперь Джеджун чувствовал себя защищенным. Он беспрепятственно впустил влажный язык, преодолевая накатывающий дурман от неторопливых движений. За спиралью кружилась голова, а Юнхо не спешил углубляться, ласкаясь до изнеможения. Он подставился тому, как Джеджун обхватил его язык губами и легонько втянул. Дрожь крупной волной прокатилась по всему телу, и альфа прижался бедрами еще теснее, в надежде облегчить свое напряжение. Омега мог отчетливо ощутить, насколько твердая эрекция у парня, наперекор его мягким прикосновениям и поцелуям. Он снова очутился в коконе защитника, как это было однажды в объятиях Юнхо. Было легко и умиротворенно. Раскрыв губы пошире, впуская ловкий язык, Джеджун невольно обхватил талию брата крепче, бедрами привлекая его еще ближе. — У меня нет течки, — напомнил он, как только раздался тихий всхлип ему в губы. — Ты должен понимать, что я еще не готов. — Возьму на заметку, — иронично пообещал Юнхо, укладывая руки брата себе на плечи. С легкостью альфа подхватил юношу на руки. Он не спешил идти к постели, наслаждаясь близостью омеги, прижимающегося к нему всем своим горячим телом. Джеджун обнимал брата крепче, повиснув на нем, будто коала. Он не боялся сорваться и упасть, он был уверен в силе альфы, который держал его в своих руках. Парень немного подтянулся, чтобы быть на уровне лица Юнхо, а тот улыбнулся ему в губы. — Не пытайся меня соблазнить. Ничего не выйдет, — предупредил омега, наблюдая, как комната начала вращаться, словно в какой-то голограмме. — Я не увлекаюсь альфами, — настоял он, когда Юнхо все же забрался на кровать и усадил его к себе на колени. — Почаще мне об этом напоминай, — чуть насмешливо попросил тот. — Особенно, когда захочешь, чтобы я поиграл с твоими сосочками, — его рука ущипнула торчащую сквозь футболку горошину, от чего по телу ударило низковольтным током на грани удовольствия, — и дырочкой, — Юнхо протянул руку к попе омеги, но Джеджун ее перехватил. — А точно: нет же течки, — досадливо заключил альфа. — Я немного страдаю идиотией, могу подумать, что ты меня хочешь. Джеджун чувствовал кожей на губах горячее дыхание альфы, и от этого ощущения было легко и хорошо. Его продолжали обнимать сильные руки, заключив во власть безопасности и уюта. И омега сам раскрыл губы, прижался ими к Юнхо, увлекая в жадный поцелуй. Он шумно дышал, сминая податливые уста своими, его пальцы царапали затылок альфы сквозь короткие волоски. Совершенно не хотелось прерываться, но Джеджун поддался, когда Юнхо потянул за одежду вверх. Отбросив футболку в сторону, омега снова поймал губы брата своими. Нет, ночь — определенно время демонов. Особенно такая темная, как сейчас — фонари на улице уже погасли, и осталось лишь осязать присутствие жаркого тела. Джеджун охотно подставился волшебным губам, опустившимся на шею. Так вкусно и тягуче ему горло еще не вылизывали. Тысяча бабочек запорхали в животе, щекотливо ударяя своими хрупкими крылышками. Он выгнулся навстречу ловким пальчикам Юнхо, сжимающимся на болезненно чувствительных сосках. Они еще не перестали болеть после сегодняшних терзаний, и теперь это саднящее ощущение превратилось в нездоровое наслаждение. — Хах! — вырвалось из уст Джеджуна. Он по-прежнему продолжал придерживать Юнхо за затылок своей ладонью. Короткие волоски ласкали кожу и там. Определенно не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Они нашли волну друг друга. Юнхо слепо выцеловывал и вылизывал вибрирующее тельце омеги, вкушая солоноватый вкус бархатистой кожи от проступившей испарины. Особенное удовольствие доставляло осознание того, что это именно он довел парня до такого исступленного состояния. Дрожит и всхлипывает, стоит провести языком по шее или ключицам. Загнанно дышит, глотая тонкие стоны, стоит только всосать бусинку соска или прикусить ее губами. И прижимается своим тельцем, умоляя не прекращать. Разве не сойдешь тут с ума? Омега сам перехватил губы парня своими. Он целовал так неистово, что хотелось ему подчиняться. Юнхо охотно отдался во власть юноши, терзающего его уста своими, подставился жарким лихорадочным поцелуям, опустившимся на подбородок, а затем на шею. Альфа и не подозревал, что ему тоже будет от чего дрожать, ощущая влажный кончик языка на своей ключице, спускающийся ниже на грудь. Острые зубки Джеджуна сомкнулись на чувствительной горошине, вынудив юношу всхлипнуть. Нежные посасывания и вовсе мутили рассудок. Юнхо знал только одно: сейчас он безумно желает оказаться с омегой абсолютно без одежды. Она казалась лишней, она до ужаса мешала. И Юнхо капризно хныкнул. Его рука потянулась к брюкам Джеджуна, но тот запротестовал. — Ты настолько мне не доверяешь? — Это для меня. — Господи, не говори такими оборотами, — недовольно выдохнул Юнхо куда-то в сторону, качнув головой. — Я же дурак — еще подумаю, что ты боишься сорваться. Ты не поверишь мне, если пообещаю? — Поверю, — виновато шепнул омега. — Тогда, в чем проблема? Юнхо, правда, не понимал этого протеста брата. Чувство близости, какого-то мифичного единения куда-то улетучилось, оставив за собой лишь неприятный привкус досады. Если подумать, минуту назад он готов был забыть о том, что ему говорил Джеджун о своей моральной неготовности — настолько возбуждающими были ласки омеги. Но даже если бы они не занимались любовью, ему было важно почувствовать тело парня, ощутить, узнать его ответное вожделение своей кожей. Чувствовать, что тот готов ему отдаваться каждое мгновение, что готов дарить себя. А не только пользовать. — На это не так просто решиться, как тебе кажется. — Мне мало этого, ты понимаешь? — Юнхо попытался заглянуть в глаза парню, но в кромешной темноте это оказалось проблематично. — Если мало, найди более доступного омегу. — Мне мало тебя. Меня бесит твой гомосексуализм. Меня бесит твой придурок альфа. Меня бесит то, что мы братья. Меня бесит все, что мешает заполучить тебя. А ты этим бессовестно пользуешься. — Я себя не переделаю — я не заставлю себя любить альф. — У меня к тебе просьба: не отвечай на мои поцелуи, если в действительности не готов быть моим. Больно слышать такие слова. Еще больнее осознавать, что они правдивы. Джеджун готов был заплакать. Он запутался. Запутался так, как никогда в этой жизни. Если бы Юнхо был омегой, он бы без раздумий согласился на все, что тот хочет. Но Юнхо — альфа. И, черт, единственный альфа, вызывающий доверие и симпатию. Но ломать себя... — Я должен снять штаны? — Не должен, — Юнхо покачал головой. Он притянул омегу к себе, мягко обнимая. — Извини.