Размывчатая реалия

Чего греха таить, всё было хорошо. Первую неделю – так точно. Что-то, что было во сне, действительно оказалось реальностью, что-то стало даже лучше. Например, бутерброды. Хао, разбалованный прекрасной кухней псевдо-Кейко, нашёл, что новые сандвичи были куда лучше прежних, а огонь грел гораздо теплее того, из фантазии. Но утопия на то и утопия, чтобы просуществовать пару дней – неделю максимум. Сказочный мир рушится, красавицы не просыпаются, драконы не подыхают, да и улыбающегося кота не видно. Вот такая вот деградация легла тонким, почти невидимым слоем на счастье Хао. Идеала нет. Всё началось так незаметно. Поначалу он просто бегал к своим приспешникам, чтобы помочь им, посмотреть, что да как, поиграть с Опачо… Прежней ненависти не было, да и Хао старался не обращать внимания на нефтяные пятна в мировом океане, на тестирование химического оружия, на Афганистан. О том, что произошло с ним в коме, он предпочёл умолчать, чтобы не травмировать свою израненную душу. Больше всего волнений и недовольств о таком неожиданном выздоровлении Аскуры шло со стороны X-судий. Они-то надеялись, что шамана больше нет и появится он нескоро. По крайней мере, еще лет пятьсот тишины и спокойствия обеспечены. Как пожар рождался от маленькой лучинки, так и прежняя ненависть к Хао прокатилась по всему населению города. Раньше Повелителю Огня было действительно всё равно, что о нём думают и как смотрят на его поступки. Раньше была мечта, цель, к которой он слепо стремился. Она не давала ему оглядываться на окружающих. Она поднимала его взор вперёд и толкала в путь. А сейчас её нет. Неизвестное завтра, сумрачное послезавтра. Чем занять остаток своей жизни, он пока не знал. Рок-звезда? Разведение овец? Проектирование мостов? По правде говоря, Хао не было места в этом мире. Вместе они существовать не могут. Мир слишком корыстен и тщеславен, Асакура самонадеян и честен. Если бы это была схватка двух чистых энергий, то победителем бы стал Хао. Но эта игра лишена обычных правил, и победитель всегда тот, кто больше. Хао маленький. Слишком маленький. Как песчинка не могла сопротивляться волне, так и шаман не выдержал напора. Злой шёпот за спиной резал слух. Постепенно и Микихиса, и Кейко – вообще все, кто так любил его первую недельку, – стали к нему холодней. Сами того не замечая, они предали свои мечты и обещания, данные у кровати погибающего сына. Хао будто принимал контрастный душ: после таких тёплых отношений вымышленной семьи холодная недоброжелательность обжигала равнодушием. Там он был нужен. Там его все любили. Там всё было хорошо. И Хао проваливался в спасительную глубину сна, которая укрывала его большим пуховым одеялом от боли и недопонимания. Радостно закрывая глаза перед тем, как впасть в небытие, он снова и снова вспоминал нежные руки «Кейко», весёлый голос «Микихисы» и тепло шеи «брата», что когда-то засыпал вместе с ним. Мечта. Такая далёкая и нереальная. И осознание невозможности ранит сердце. *** «Хао, мы же тебя любим. Ты же нам нужен…» Яркая поляна, качели из двух крепких верёвок и широкой дубовой доски, а на них две фигурки, так похожие друг на друга. Некий мужчина раскачивает их всё сильней и сильней. Женщина сидит рядом и плетёт аккуратные венки из прекрасных цветов. «Хао, останься с нами. Мы тебя никогда не предадим, ведь ты – самое дорогое, что у нас есть…» И звонкий смех колокольчиком разносился по округе.