Snitch

— Я дома! — громкий и задорный возглас Дэсона прокатился по квартире. Но в ответ не прозвучало ничего. Тишина. Парень посмотрел на пальто Топа, висящее на вешалке и как бы сообщающее о наличии своего хозяина дома, и опять прислушался. Но никаких признаков жизни в квартире не наблюдалось, кроме самого Дэ, который так и продолжал стоять по середине коридора, держа свою куртку в руках. В груди потихоньку нарастало какое-то беспокойство. Но парень попытался отогнать это чувство, ведь нет ничего страшного в том, что никого нет дома, ведь правда? И у Топа же не одно только это пальто. Дэсон наконец повесил свою куртку, разулся и насвистывая какую-то мелодию направился в ванну. Но чем ближе он приближался к ней, тем отчетливей чувствовал безумно сильный запах сигарет. Дэ дернул за ручку и потянул дверь на себя. В ванной комнате стоял сизый дым, и его было настолько много, что парень уже порывался бежать за водой, что бы тушить пожар. Но сделав шаг в сторону, резко остановился. Огня то не было. Дым был, а огня нет. Точнее пожара не было, а был маленький огонек на конце сигареты и Топ, который держал эту самую сигарету в своих руках. Старший всего лишь курил в ванной. Дэсон облегченно выдохнул, и только потом полностью оценил картину, которая предстала перед его глазами. Топ сидел в ванне без воды, полностью одетый и курил, и, судя по количеству дыма, сидел он тут уже давно. Парень даже не повернулся в сторону Дэсона, а продолжал смотреть прямо перед собой, покачивая головой в какой-то такт. Со своими белыми волосами и этим дымом, Сынхён напомнил Кану одного героя из аниме. Этот персонаж съел волшебный фрукт и мог управлять дымом. У него тоже были седые волосы, и он постоянно курил так много, что его окружали клубы дыма. Вот только аниме было весело смотреть, а от вида Топа Дэсону стало жутко. Сглотнув и собрав силы Кан осторожно зашел в ванну. Перед этим открыв дверь шире, что бы дым наконец начал уходить. — Сынхён, — тихо позвал Дэ, но парень даже не дернулся. — Сынхён! Уже громче произнес Кан. Топ перестал покачивать головой, а потом медленно повернулся в сторону парня. На лице старшего читалась полная отрешенность, будто это не он тут сидит, а кто-то другой и это кого-то другого Дэсон сейчас назвал по имени. Через несколько секунд Сынхён сфокусировал свой взгляд на нежданном госте и, кажется, его узнал, но продолжал хранить молчание. — Сынхён, что ты делаешь? — спокойно спросил Кан и сделал еще один шаг в сторону Топа. — Думаю, — последовал лаконичный ответ. Кан вздохнул. В этом и был весь Топ. Только он могу отвечать на вопросы такими простыми словами, понятными каждому, но в тоже время оставаться не понятым. Хотя он, кажется, никогда и не стремился к этому. — О чем ты думаешь? Молчание. Дэсон сделал еще один шаг и собирался уже подойти еще ближе, когда Топ опять заговорил. — О мечтах, и что мы за них готовы отдать. То, каким глухим голосом, с легкой хрипотцой это было произнесено, заставило Дэсона остановиться и поёжиться, ему стало неуютно. Хотя и последние минут десять Кан не сильно то и наслаждался общением с Топом в ванне. Но именно после этих слов Дэ стало не по себе. Парень давно за собой такого не замечал, бояться Топа он перестал еще до их дебюта, но вот сейчас ощущение, что Сынхён до чертиков опасный парень, вернулось. Дэсон не знал, что сказать и что делать, поэтому просто промолчал. А Топ сделав еще одну затяжку, начал что-то тихо говорить. Через несколько секунд его голос стал громче и четче, и Дэсон разобрал, что это был рэп, который Сынхён читал в начале их дебюта. Еще тогда у Кана начинали бегать мурашки по телу, когда он слышал эту песню. В ней была какая-то безысходность и в тоже время решимость, безумная сила и ярость, а еще много черной реальности и жестокости жизни. И вот сейчас, когда Топ опять читал эти строки, Дэсону просто захотелось развернуться, выйти, не забыв при этом прикрыть дверь, и забыть навсегда то, что сейчас увидел. Забыть, что Сынхён может быть таким: грустным, суровым, немного сумасшедшим. Быть таким в реальной жизни, а не только в своих фильмах. Топ ускорил ритм, голос зазвучал громче, ниже, еще более проникновенно. И Дэсон почувствовал, как его волосы на затылке встали дыбом, а в голову начали лезть подозрения, что его друг так хорошо играет свои роли не из-за того, что он такой охрененный актер, а что в нем на самом деле живет столько жестокости и отчаянья. И на экране он просто позволяет им появиться. Приоткрывает занавес и показывает зрителям свою темную сторону. И именно от этой мысли Кан на самом деле уже готов был выбежать из ванны. Но Топ вдруг замолчал и улегся в ванне, прикрыв при этом глаза. От резко наступившей тишины у Дэсона прямо начало звенеть в ушах, но он был рад, что Топ перестал читать свой рэп. Сделав пару вздохов, что бы успокоиться и взять себя в руки, парень решил, что пора заканчивать этот дурдом, иначе он просто поседеет тут и станет похож на самого Топа. — Сынхён, вставай, — подойдя к Топу, Дэсон за руки попробовал вытянуть парня из ванны.– Тебе стоит поспать. Но не тут только, а в своей кровати. Пойдем со мной, я тебя отведу. Но старший не сделал никаких попыток подняться, а только посмотрел на Дэсона и почти шепотом спросил: — Он плакал? Дэ замер и уставился на Топа. В голове замелькало: Кто плакал? Где плакал? Когда плакал? Парень не понимал, о чем его спрашивает Сынхён, а потом вдруг осознал и кто, и где, и когда, и вообще о чем сейчас говорит Таби. Тяжело вздохнув, Дэ отпустил руки Топа и уселся на пол рядом с ванной. — Ты же сам слышал. Топ ничего не произнес, а Кан начал вспоминать, как неделю назад в этой самой ванне навзрыд рыдал Джиён. Они отмечали одно из своих особо удачных выступлений. Сидя у себя в общежитии, они пили, ели пиццу и китайскую еду, смеялись, рассказывали друг другу шутки и веселые истории. Все было прекрасно, а потом, Дэсон и сам не уловил тот момент, когда все стало совсем не весело. Он лишь помнил, как пошел на кухню и увидел в коридоре Джиёна и стоящего напротив него Топа. Дэ остановился, но парни даже не заметили его. Джи держал Таби за рукав рубашки, и просил остаться. Сынхён почти не шевелился, не пробовал вырвать руку, а просто стоял прямо и отвечал, что не может. Джи все повторял свои просьбы, глядя в пол, а Топ каждый раз отвечал «нет». Потом лидер развернулся и быстрым шагом ушел в ванну, а Сынхён так и остался стоять в коридоре. Когда из ванны послышался шум падающих вещей, будто ее громили изнутри, а после донеслись всхлипы, Топ просто оделся и ушел из общежития. Ночевать домой в тот день он так и не вернулся. — Сильно? — Да, — ответил Кан, — Но я не очень много видел. С ним там Тэян два часа пробыл. Топ сел, подтянув к груди колени, и наклонил голову так низко, что почти достал лбом до них. Запустив руки в свои волосы, Сынхён замер. Дэсон на самом деле немного видел, но и этого было достаточно, что бы начать уважать Енбэ еще сильнее. Когда Дэ заглянул в ванну, он увидел на полу скрученную фигуру их лидера. Он не просто плакал, а выл, будто из-за жуткой и невыносимой боли. Тэян сидел рядом, гладил Джи по спине и что-то тихо ему говорил. В одно из мгновений, Джиён поднял голову и Кан смог рассмотреть его заплаканное и перекошенное от рыданий лицо, а потом очередной то ли крик, то ли стон, выходящий из самого нутра их лидера, заставил его худое тело содрогнуться в спазмах. Эта картина до чертиков напугала Дэсона. Он быстро закрыл дверь и попытался отвлечься уборкой. Он собирал мусор, мыл тарелки, складывал вещи, и отчаянно пробовал не прислушиваться к рыданиям из ванны, и не замечать непривычно притихшего и молчаливого Сынри, который сидел на диване с испуганными глазами и прижимал к своей груди Гахо. А через два часа все затихло и Тэян наконец вывел Джи из ванны. Он помог ему переодеться в пижаму и уложил спать. Джиён молча выполнял все, что ему говорил Енбэ, а сам в это время был похож на куклу, какую-то маленькую, неживую, потерянную и пустую. Тогда это был кто угодно, но точно не их лидер G-Dragon. — Дэсон, — тихо позвал Топ. — Да? — Я же не мог остаться. Не мог. Просто не должен был. Ты ведь понимаешь? Не должен был. Топа начала трясти мелкая дрожь. Кан залез к нему в ванну и, притянув того к себе, обнял. Он гладил парня по спине и чувствовал себя на месте Тэяна неделю назад. Хорошо, что Топ хотя бы не плакал. — Тихо, тихо, я знаю, — шептал он Сынхёну. Так они и сидели. Сынхён все повторял, что не мог и не должен был остаться, не мог по другому поступить, а Дэ кивал и говорил, что все понимает. Он гладил Таби по волосам, пробуя того успокоить, а потом вдруг заметил, что в словах Топа ни разу не прозвучало: » Я не хотел остаться».