Дождаться ночи

Это было особое утро. Хельна внезапно проснулась так рано, что увидела за окном прозрачное предрассветное небо. А рядом мирно спал супруг. Странно: как правило, когда Хельна открывает глаза - солнечный день вовсю стучится в окно, а Шурф уже принимает водные процедуры. Или давно ушёл на работу. Всё же любила Хельна поваляться в кровати подольше, учитывая, что отсутствие работы давало ей право реализовывать эту привычку в полную силу. Леди Лонли-Локли подавила желание прикоснуться тонкими пальцами к тёмным волосам мужа, в которых затесалась серебром седина. Она знала, что этот приступ нежности мог потревожить сон Шурфа. Хельна с минуту смотрела на него: точёный профиль, бледная кожа, тонкие губы и чуть вздрагивающие веки - должно быть, он видел сны. Она надеялась, что сны эти были хорошие, и там обязательно шумело море. Впрочем, долго лежать и любоваться своим супругом Хельна не могла – что-то мешало ей усидеть на одном месте. За сим, леди выскользнула из спальни, вознамерившись нарушить маленькую традицию семейства Лонли-Локли. Почему бы и нет? Внезапное раннее пробуждение – чем не повод? Кухня быстро наполнилась запахом свежесваренной камры, так что, водрузив кувшинчик с чашкой на поднос, Хельна так же тихо вернулась обратно в комнату. Сэр Лонли-Локли проснулся через час. Камра, стоящая неподалёку, ещё не остыла, источая приятный аромат. Хельна сидела на подоконнике, наблюдая за тем, как небеса рдели, радуясь появлению солнца. Его лучи нежно скользили по Ехо, будто поглаживая крыши, шпили, мозаичные мостовые столицы. - Доброе утро, Хельна, - леди вздрогнула так, будто Шурф не поприветствовал её, а, по меньшей мере, ущипнул за плечо. - Доброе утро, - неуверенно ответила она, легко спрыгивая с подоконника. - Что-то случилось? Ты очень рано встала, - спросил Шурф абсолютно серьёзным голосом, который ни разу не был похож на голос только что проснувшегося человека. С такой же интонацией он бы обратился к ней, оторвавшись от какой-либо книги, например. - Всё нормально. Наверное, что-то приснилось, но я не помню, что, - беспечно хмыкнула Хельна, пожимая плечами. Она медленно сползла с подоконника и села рядом с Шурфом, который уже дегустировал вкус утренней камры, принесённой в постель. Семейная жизнь с леди Хельной не предоставляла ему таких опытов раньше. Супруге же показалось, что вкус Шурфу понравился, поэтому она позволила себе опустить голову на его плечо и мягко сжать пальцами свободную левую руку. Скользнуть короткими ноготками по огрубевшей за годы работы коже. - Хельна, я был бы не против, если бы ты меня отпустила, - заметил сэр Лонли-Локли. – Я хочу успеть произвести водные процедуры, прежде чем я отправлюсь на работу. - А? Да-да! – девушка подняла голову, осознавая, что увлеклась этой утренней негой. В прозрачной тишине было что-то особенное. Она мягко прикоснулась губами к щеке Шурфа и поднялась, чтобы забрать поднос с опустевшей чашкой. Супруг, кажется, одарил её лёгкой улыбкой, скользнувшей блеском в серых глазах. Да и в принципе, это утро прошло сравнительно безмятежно. Завтрак, во время которого супружеская пара спокойно беседовала о каких-то насущных делах и делилась друг с другом мнениями по поводу последних событий. Шурф удалился, дабы надеть свои смертоносные перчатки, Хельна хлопотала на кухне. Точкой прощания становилась парадная дверь, рядом с которой леди Лонли-Локли встала на цыпочки, чтобы остаться на прощание цветочным привкусом поцелуя на тонких губах, которые, кажется, не умеют изгибаться в улыбку. Классический сценарий утра в этом доме. Да только сердце как-то странно стукнулось. Будто кто-то тыкал в него пальцем, пытаясь проковырять в правом желудочке дырку. Хельна неуверенно взглянула на Шурфа, чуть сжимая пальцами ткань его лоохи. Они оба молчали, казалось, говорили безмолвной речью. Но сейчас даже и этого было не нужно. Леди из-за чего-то волновалась, и это было видно невооружённым взглядом. - Порядок, - Хельна тряхнула медной гривой, будто сбрасывая с головы морок эфемерного волнения. – Иди. Удачи на работе. - Хорошего дня, - кивнул Шурф, выходя в просыпающуюся улицу. Хельна задумчиво посмотрела в удаляющуюся белоснежную спину, ощущая странную тревогу. Казалось, что супруг её вот-вот растворится в прозрачном утреннем воздухе, и окажется, что его вообще никогда не существовало. Но Шурф спокойно дошёл до амобилера и сел за рычаг. Хельне этого хватило, чтобы доказать самой себе, что это утро не было наваждением, а, значит, можно успокоиться и заняться своими делами. * * * «Хельна» - сказал голос, похожий на прохладу северного ветра. Леди Лонли-Локли оторвала глаза от расстеленного на коленях лоохи и прислушалась к зову, посланному ей. «Я ухожу на тёмную сторону» - бесстрастно сообщил голос Шурфа. Тёмная сторона – это как повезёт. Может, на час, может - на годы. Но Хельна уже давно перестала изводить себя. Когда каждый день может стать последним, невольно учишься держать дикость внутренней скорби в узде. Волнение никогда не перестанет червём грызть сердце, но и оно – сердце - стало твёрже. А когда-то Хельна училась разжимать пальцы, будто выпуская из рук своё счастье. И сидела, забившись в кресле, как запуганная зверушка. Наверное, тогда в волосах могла затесаться серебряная пыль. Но это время в прошлом – жизнь под одной крышей с Шурфом будто заставила вырасти. Поэтому сейчас на лице Хельны появилась лёгкая улыбка понимания. «Буду ждать» - отозвалась она. Конечно же, будет. Каждый вечер будет ставить камру и готовить ужин на двоих. Вдруг, именно завтра или послезавтра он переступит порог их дома – невозможно прямой и белёсый, как пена на серых волнах Хурона. Та самая единственная привычка, от которой Шурф так и не сумел её отучить – умение ждать. Жизнерадостная, суетливая и смешливая – но в ожидании Хельна проявляет чудеса терпения и выдержки. Сидеть и ждать: живого или мёртвого. Сидеть, ждать и быть готовой. И сколько бы раз события их жизни не говорили, что однажды и ждать будет некого, и надо бы научиться расправляться с этой привычкой, Хельна терпеливо ждала, когда Шурф вернётся с работы, из деловой поездки, с тёмной стороны. Безмолвная речь прервалась. Хельна забралась в кресло с ногами и завернулась в лёгкое лоохи, как в кокон. Почему сердце опять стало таким податливым, почему червь волнения вгрызся в самую глубину? Она не знала. Просто пыталась успокоиться, вспоминая, как дышит супруг. Уж сколько лет под одной крышей, а она так и не выучила его дыхательные упражнения. А сейчас сама пыталась применить их на практике. Получалось слабо. * * * Сердце не зря тарабанило и било по клетке рёбер. Вечер Хельна провела в тихом ужасе. В Ехо пришла страшная эпидемия. И если раньше к беде надо было лишь готовиться, то сейчас она пришла и помахала ручкой. Человек в мантии смерти на тёмной стороне. Почти весь Тайный Сыск на тёмной стороне. Та небольшая часть, что осталась здесь, работала на сохранение такого хрупкого порядка, что сочился меж пальцев, как сок больных тел. Хельна застала анавуайну, мирно гуляя по улице. Леди проводила время в компании университетской подругой Минты. Когда-то Хельна и Минта вместе шатались по кварталу свиданий и сетовали на своё студенческое одиночество. Годы обучения давно в прошлом, но какая-то юношеская задорность осталась в них обеих. Две жизнерадостные леди пересекали площадь Гурига VII, когда внезапно завизжала женщина. Темноволосая смуглая леди, высокая и худощавая. Но с ней-то всё было в порядке, а с мужчиной, что сопровождал её, явно происходило что-то странное. Прямо на глазах его руки плавились, как мороженное на полуденном солнце. Хельна с ужасом глядела на то, как кожа течёт водой, обнажая белёсую кость. Леди Лонли-Локли нервно сглотнула, не зная даже, что сделать, как вдруг получила лёгкий тычок в плечо. Минта с испугом посмотрела на подругу, в глазах читался ужас. - Ты же можешь что-то сделать, с кем-то связаться… - проговорила она, пытаясь сдержать панику и дрожь. Ей было страшно, но она отлично держала себя в руках. Хельна же быстро схватила суть вопроса. Конечно же, одна фамилия её значит, что она имеет прямой доступ к Тайному Сыску. Впрочем, леди действительно дружна с коллегами мужа, тут уж нечего скрывать. С Кекки Туотли – напарницей сэра Кофы – Хельна сдружилась особенно быстро, хоть и работает она в Тайном Сыске сравнительно недавно. Хельна отправила зов помощнице мастера Слушающего: «Кекки, ты в Доме у Моста?» - ответа не следовало. А мужчина, чьи руки стекали на землю вязкой лужицей, панически огладывался по сторонам. «Да, Хельна. А что такое?» - отчеканил размеренный голосок леди Туотли. «Я на площади Гурига… Здесь человек, он в панике и… Он буквально плавится, Кекки…» - леди Лонли-Локли поджала нижнюю губу, а короткое: «Скоро будем» - стало для неё небольшим, но, всё же успокоением. - Мандагот, дорогой, прошу тебя, успокойся! – умоляющим голосом защебетала смуглая леди, пытаясь привести мечущегося и паникующего мужчину в порядок. Хороша, конечно, поддержка. У неё у самой голос трясся, а первый позывной крик издала именно она. Как ещё не шлёпнулась в обморок – вот загадка. - Скоро здесь будут люди, которые смогут ему помочь, - подала голос Хельна, решившая хоть как-то успокоить нарастающую панику. - Вот, видишь, Мандагот, скоро будут те, кто нам поможет, - почти эхом сказала смуглянка, аккуратно складывая ладони на плечи своему спутнику, но тут же оторвала их – лоохи мужчины было насквозь мокрое. - Что за люди?! – хрипло спросил он, глядя почти безумными глазами на Хельну. Она чуть отшатнулась от него, в нос забился приторный запах чего-то сладкого. Он напоминал запах стухшего фрукта, вроде яблока. Хельна с каким-то вязким ужасом осознавала, что так, по ходу, пахнет не парфюм его спутницы, но жижа, в которое превращалось его тело. - Люди из Тайного Сыска… - с запинкой сказала она, сделав неуверенный шаг назад. Безумное отчаянье в глазах Мандагота сменилось безумным гневом. Он вцепился в плечи Хельны и бесцеремонно тряхнул её. - Какой сыск?! Мне нужен знахарь!! – кричал он ей в лицо. Леди Лонли-Локли, бледная, как мрамор, резко оттолкнула мужчину, ощущая влажность ладоней на плечах. Скаба и лоохи были одарены пятнами этой сладко-пахнущей жидкости. Хельна тряслась так, будто ей только что в лицо плеснули свежей крови. Двое напуганных до полусмерти. Они смотрели друг на друга: в глазах одного праведный ужас, в глазах другой – опаска. Но всё одно – страх. Более-менее Хельна пришла в себя, когда на плечах оказались чьи-то тонкие руки, что с настойчивостью оттягивали её назад. Леди Лонли-Локли обернулась, чтобы встретиться взглядом с пронзительно-льдистой голубизной глаз леди Кекки Туотли. Её убранные в причёску кудряшки были сильно растрёпаны – они спешили сюда со всех ног, наверное, даже, не воспользовались услугами возницы. Сэр Кофа строго осмотрел растекающегося человека и, закусив мундштук трубки, взглянул на леди Туотли. - Кекки, отправь зов в управление и Нумминориху, пусть собирают патрули и ищут таких же людей… - мастер Слышащий закурил и вновь посмотрел на больного, который что-то лепетал ему о знахаре. – Остальным объявить, чтобы они не выходили из своих домов. Хельна осознала, что впервые видела Кофу таким строгим и серьёзным. Всегда добродушный и улыбчивый, он резко побледнел, и, казалось, стал на несколько сот лет старше. - Что случилось, сэр Кофа? – осторожно спросила Хельна, обеспокоенно глядя на мастера Слышащего. Он мрачно молчал, выжидающе глядя на Кекки. Лицо леди Туотли было ровным и каким-то отрешённым – она отправляла зов. - Анавуайна, - кратко ответил сэр Йох. От этого слова всё похолодело внутри. Хельна слышала про это заболевание лишь в университете, на уроках истории. Такая эпидемия была уже однажды в Ехо, но это было достаточно давно и продлилось целых десять дней. Но тогда всё было немного иначе, чем сейчас. * * * Ночевала Хельна в Доме на мосту, в закрытой камере. Не то чтобы ей очень хотелось, но Кекки настояла, сказав, что Хельна вполне могла заразиться, и тогда они могли бы сразу же послать за знахарем, если что. Впрочем, к полудню следующего дня ничего не случилось, тем более с тёмной стороны вернулся Джуффин. Хельна тогда потчевала леди Туотли горячей камрой. Помощница мастера Слышащего лишь на пять минут присела, дабы выдохнуть и собраться с мыслями. Прошло меньше двух суток, а Ехо стал похож на иллюстрацию к страшной сказке. - Сэр Халли… - мягко сказала Хельна, коротко кивнув головой в знак приветствия. Желать хорошего дня совершенно не хотелось. Да и не к месту оно было сейчас. Джуффин одарил её тяжёлым взглядом – он всё знал, откуда бы он ни вернулся. - Я подвезу тебя до дома, Хельна, - отозвалась Кекки, отставляя чашку в сторону. – Запрись и старайся не выходить. Леди Лонли-Локли понимающе кивнула. Вряд ли сейчас кому-то захочется увидеть на одну жертву больше. Тем более, когда жертва более чем знакома. Хельна засобиралась домой, ибо в Доме у моста она бы только мешалась. Она была бессильна и могла помочь лишь тем, что останется в порядке. Уходя, она нашла в себе силы лишь тихо попрощаться с Джуффином и пожелать ему удачи. Уж что-что, а это ему точно понадобиться. Следующие два дня были сложными. Хельна честно выполняла просьбу Кекки – не выходить из дома. Более того, она зашторила все окна, закрыла все входные двери. Дом был невероятно пуст, от чего становилось страшно. Особенно, когда кто-то стучал в дверь. Хельна почти всё время проводила в подвале. Лишь пару раз изменила правилу и вышла за его пределы, чтобы выглянуть на миг в окно. Дабы ещё раз убедится, что дом всё ещё пуст, а Ехо – всё ещё тонет в склизких лужах растаявших тел. Вновь и вновь удивиться, насколько жестоко может быть одно лишь проклятье, и опять удалится в подвал, надеясь, что болезнь не залезет следом за ней, чтобы однажды задушить. Самое страшное началось на четвёртый день эпидемии, когда Хельна смогла заставить себя заснуть лишь под утро. Проснувшись ближе к полудню, она выскользнула из подвала, дабы взять ещё одну книгу и немного еды. Но проходя мимо зеркала, застыла, как вкопанная. Хельна стала мраморным изваянием самой себя. Но самое страшное было обнаружить характерные влажные пятна на домашнем лоохи. Это не пот и не слёзы – леди почти не плакала, ей не хватало сил, а в подвале не было слишком душно, чтобы там можно было вспотеть. Ужасная очевидность происхождения этих пятен заставляла руки трястись в треморе. То ли анавуайна долго не наступала, потому что иммунитет у Хельны был посильнее, чем у других, то ли даже обычное хождение по дому было большой опасностью во время такой эпидемии. Это было не важно – факт оставался фактом. Тело начинало таять, как загоревшаяся свеча. И когда потечёт сердечный воск, она может прощаться даже с надеждой. Хотя и надежда уже сейчас угасала. Оставалось лишь выработанное умение ждать. Ждать… Хельна всегда ждала. Ждущий должен дожидаться. Но сейчас, именно в этот миг, Хельна смотрела на своё отражение и не могла поверить, что она чего-то дождётся. В голове эхом одно утверждение, кричащее и дико болезненное. Мысль о смерти гуляла по сознанию, разрушая там всё, что попадало под её страшное влияние. Ноги стали ватными. Хельна стала судорожно шарить руками вокруг себя, ища себе опору. Но не нашла ничего лучше, чем опереться спиной о стену. Она вмиг изменилась, как и положено человеку с драххской кровью. Не так давно в зеркале была милая пухленькая леди с русой медью волос. Сейчас на неё смотрело бледное и ужасно напуганное нечто, чьи глаза были дико распахнуты, а по щекам текли не то слёзы, не то собственная кожа. И не следа от той миловидной леди, что жила в том зеркале не так давно. «Нужно выйти на улицу» - мысль пронеслась по телу судорогой. Хельна неуверенно поднялась на ноги, пряча лицо в ладони. Она не хотела видеть себя в отражении зеркала. Ей уже нет смысла сидеть в четырёх стенах, ибо анавуайна уже схватила её за край лоохи и вгрызлась в кожу. Хельна открыла дверь, по привычке закрыла её за собой на ключ и пошла вниз по улице. Ноги несли её сами, Хельна почти не видела, куда шла. Когда прохладный ветер швырнул ей в лицо пригоршню капель пресной воды Хурона, она будто пришла в себя. Набережная. Хельна присела на одну из скамеек и сокрушённо взглянула на плещущиеся волны и схватилась пальцами за прядку медных волос. Она сама себе казалась сейчас такой мимолётной и быстротечной. Как течение реки. Хельна терпеливо умела ждать всё, но сейчас она должна была терпеливо ждать свою смерть. Какая она, смерть? Такая отвратительно тягучая, как плохо приготовленное желе? С привкусом горелой камры в глотке и солью в серо-зелёных глазах? Но самое ужасное, она заставляла себя ждать. Именно здесь, куда привели Хельну её слабые ноги. Наверное, если бы с самого начала Шурф был в Ехо, а не на тёмной стороне, у Хельны была бы эта грешная надежда, но в тот момент ей было так одиноко. Казалось, некуда было идти. Но страшно было то, что в своём одиночестве, в своей тоскливой панике она была не одна. Их был целый город. Взгляд упал на Гребень Ехо. Мост чернел на фоне белого неба. Там маячили силуэты людей. И изредка один из таких силуэтов делал фатальный шаг в бурную пучину реки. Серебристая мгла воды поглощала их. Люди уставали дожидаться смерти и прыгали вниз. Сидящая на скамье Хельна могла бы сделать так же. Вот прямо сейчас! Перемахнуть через завитки небольшого заборчика, что ограждал улицы набережной от обрыва в Хурон, и, расправив голубые полы лоохи, птицей взмыть в отражение неба. Но Хельна по привычке сидела и ждала. Она сама не знала, чего она ждала. Быть может, смерти? Смерти ли? «Хельна» - голос отдавал прохладой в районе висков. Леди чуть улыбнулась, сжав руками полы лоохи. А сердце так сильно стукнулось о рёбра, что Хельна поняла: оно ещё даже не думало таять, а, значит, надежда всё же имела место быть. Теперь уже точно. * * * Немой укор в глазах Шурфа не заставил её перестать улыбаться. Впрочем, Хельна не решалась подойти к нему больше, чем на два шага – суеверный страх заразить его двигал ею. Хотя Шурфу анавуайна не страшна. Ему не понравилось то, что он застал дом пустым, когда вернулся. Но ещё больше ему не нравилось то, что шея и руки Хельны неумолимо истончались. Впрочем, не так стремительно, как он боялся. - Только не говори, что ты во мне сомневался! – шутливым тоном заявила она, пожимая плечами. – Ты меня знаешь: если в городе есть беда, то я первая, кто от неё пострадает. Кокетничала и пыталась отшутиться. Значит, находила в себе силы жить. Этот факт смягчил Шурфа. Его лицо приобрело более тёплое выражение, а в уголках губ мелькнуло что-то, может быть улыбка? А ведь действительно, когда вода приобрела зелёный цвет, Хельна была одной из тех, кто завороженно глядел в отражение Гребня Ехо. Только не прыгнула. Благо не прыгнула. Повезло – кто-то её так сильно ткнул в плечо, что невысокая пухленькая леди могла лишь пискнуть от боли и освободить место у перил. Вот и сейчас, когда анавуайна расхаживала по Ехо широкой походкой, Хельна тоже подцепила болезнь. Странно, что так поздно. Ведь в первый день эпидемии один такой дышал ей в лицо, оставляя пятна от своих рук на её лоохи. Шурф протянул ей руку, лишённую перчаток. Грубоватые жилистые ладони, длинные пальцы, выпирающие дороги вен и чёрнильные царапины заклинаний, созданные для того, чтобы он, надевая перчатки, мог выжить. Хельна неуверенно протянула ему свою ладонь – мягкую, с редкими ранками, нежную руку с аккуратной, почти детской складочкой в районе запястий. Но сейчас эта рука казалась ещё меньше, ещё тоньше. Шурф чуть сжал её пальцами. Впрочем, надави он ещё сильнее и почувствовал бы кость, что вот-вот оголится под влиянием страшной болезни. Хельна шагнула вперёд, уткнувшись лбом в районе его солнечного сплетения. Они молчали, не говорили ни слова. Им порой даже безмолвной речи не надо – слишком долго уже живут под одной крышей. Хельна боялась, но ждала его. Подсознательно ждала до последнего. А он, закольцованный в правила своей маски не мог придти ни на миг раньше. Но мог лишь верить в то, что жена не получит такой «подарок» судьбы. Желаниям Шурфа не всегда свойственно исполнятся, но это не значит, что он не может исправить ситуацию. Он может, и в этом Хельна уже ни капли не сомневалась. Он осторожно опустил ладонь на мокрый затылок, погладил податливую медь волос. Она не требовала никаких слов успокоения – ей было спокойно уже от того, что он рядом. - Я должен буду уйти в Иафах, - ровным тоном начал он. Леди Лонли-Локли подняла на него вопросительный взгляд, одаряя немым вопросом: «Зачем это?» - Для лечения анавуайны требуется использовать сто сороковую ступень белой магии. Это, официально, недозволенно. Мне нужно получить разрешение магистра Нуфлина, - обстоятельно объяснил мастер Пресекающий ненужные жизни. Хельна неуверенно склонила голову на бок, тихо хмыкнув что-то себе под нос. Она задумчиво смотрела на Шурфа, хлопая ресницами. Но тут с губ её сорвалось понимающее «А-ах», как будто она вспомнила что-то, что давным-давно умудрилась позабыть. - Понимаю, - Хельна активно закивала головой, из-за чёго влага с кончиков её волос чуть брызнула, оставаясь каплями на безукоризненно белом лоохи Шурфа. – Я постараюсь сделать тебе камры к твоему приходу и… - Не надо камры, - прохладно заметил Лонли-Локли, мягко но настойчиво подтолкнув жену в сторону спальни. – Я хочу, чтобы ты пошла и поспала. В теории, это может немного замедлить действие болезни, что даст мне больше времени. - Я вряд ли засну… Можно я почитаю что-нибудь из твоих книг? – тихо спросила она, сжимая его руку. Шурф ответил сдержанным кивком головы. Он отвёл супругу в комнату, где она тут же юркнула под одеяло, оставляя за собой жидкий лиловый след. Через пару минут он вернулся к ней, принеся ей одну из книг. Руки его уже были сокрыты защитными рукавицами. Хельна поблагодарила его за книгу и устроилась поудобнее, наблюдая, как Шурф скрылся за дверью спальни. Вскоре раздался стук входной двери – он ушёл. * * * Она честно старалась уснуть, как и просил её Шурф. Но сон не шёл. Ощущение того, как твоё тело стекает, оставаясь лиловыми пятнами на ткани подушки, сводило с ума. В какой-то момент она получила зов от Кекки, которая хотела справиться о здоровье Хельны. «Тебе надо было послать зов мне или сэру Кофе» - эмоции безмолвная речь не передавала, но леди Лонли-Локли была готова поклясться, что слышит ноты укоризны и обвинения в голосе подруги. Ответ на все заявления напарницы мастера Слышащего был один: «Я была в панике». Но а что, если так и есть? Она действительно была в жуткой панике. Настолько, что не могла даже убедить себя в том, что от анавуайны есть лекарство, есть спасение. И сейчас супруг её получает разрешение на это самое спасение. Немного жутко, а что если не успеет? Но Хельна теперь не могла позволить себе снова предаться паническим настроениям. Не сейчас. А желательно так вообще никогда. Шурф появился, когда небо над Ехо стало непроницаемо чёрным. Хельна к тому времени закутала ноги одеялом, боясь даже заглядывать туда, и всячески отвлекала себя, как могла, книгой. Кажется, это была история Угуланда. Хельна даже содержание особенно не могла толком осознавать – настолько сильно ей было страшно. Но дверь в спальню открылась. Шурф появился там, освещаемый рыжеватым светом светящихся грибов. Хельна резко выпрямилась ему навстречу, откладывая книгу в сторону. - Ну что? – только и могла она выдавить из себя. Даже сама толком не могла понять, к чему был этот вопрос, к какой части всей этой сложившейся ситуации. Но Лонли-Локли молчал, откидывая одеяло с ног супруги. Кости казались бежевыми в отсвете светящихся грибов. Шурф сурово взглянул на них и так же быстро взял руку Хельны, рассматривая, что и косточка на запястье и локти уже давно лишились кожи. - Сердце в порядке? – тихо спросил он, поднимая на неё глаза. Леди Лонли-Локли посмотрела на него, посмотрела в тёмно-серую радужку взгляда. Ей показалось, или в этом омуте темноты, спокойствия, в омуте холодной воды промелькнуло искреннее волнение. - Я чувствую, что оно в порядке, - почему-то шёпотом ответила Хельна. Это всё, что нужно было знать Шурфу. Он коротко попросил её раздеться, лечь на спину и не шевелиться. Пока он обнажал руки, убирая перчатки в специальную шкатулку, Хельна выполняла бесхитростные инструкции своего супруга. - Закрой глаза, - попросил он, складывая ладони в районе её сердца. Девушка послушно опустила веки, силясь расслабиться, чего у неё упорно не получалось. По телу, пульсируя, проносилась дрожь, ноги и руки заныли, будто она весь день наворачивала круги по городу, а теперь наконец-то отдыхала. Сердце ускоряло свой бег, разгоняясь, ударяясь о грудную клеть. Дрожь стала чем-то постоянным, вечным тремором. Будто Хельну продували ветра со всех сторон света, а она не могла от них спрятаться. Но могла лишь трястись от непередаваемого холода. Ей не было больно, скорее, она чувствовала, как это заклинание выматывало её, выматывало их обоих. Так продолжалось ещё пять минут и резко прекратилось, когда ладони, сложенные на её груди, надавили на кожу, будто стараясь нащупать бьющуюся о рёбра сердечную мышцу. Нащупать и успокоить. - Можешь открыть глаза… - даже если он и пытался, лёгкий хрип в голосе скрыть у него не получалось. Хельна подняла на него взгляд – было темно, рыжеватое свечение почему-то пропало. Лишь привыкнув глазами к темноте, она сумела выделить лицо мужа. Она потянула к нему руку и прижалась ладонью к его щеке. Лицо его было покрыто лёгкой испариной, от чего казалось влажным. Хельна резко села и внимательно посмотрела на Шурфа – испугалась, что прямо сейчас он сам заболел. - Со мной всё в порядке, - ровным голосом ответил Лонли-Локли, замечая беспокойство супруги. Хельна кивнула и тут же бросила взгляд на свои ноги. Всё было таким, каким должно быть: узкие лодыжки, родинка в районе правой голени, мягкая кожа на округлых бёдрах. Но ведь совсем недавно там были лишь кости. - Спасибо… - только и смогла выдавить из себя Хельна, ощущая такое невероятное облегчение, что колючий ком подходил к горлу. Наверное, чтобы не расплакаться, она схватила скабу и принялась неуклюже натягивать её на себя. Шурф молчал, наблюдая за своей женой беспристрастным взглядом серых глаз. Хельна неуверенно улыбнулась, глядя на него. - За что ты меня благодаришь? – сурово спросил Шурф. – Я сделал то, что должен был сделать. Хельна не выдержала и тихо засмеялась, закрывая рот ладонями. Он был прежним – строгим, суровым и честным. Она сама не заметила, как стала смеяться, уткнувшись влажными глазами в его ключицу. Несчастное белое лоохи, которое уже пострадало от анавуайны, теперь впитывало себя слёзную соль. Хельна ощутила ладони на своей спине, которые осторожно скользили по скабе в успокаивающем поглаживании. - Тебе, наверное, хочется спать… - тихо шепнула она на ухо Шурфа. Тот молча качнул головой. Хельна отстранилась от него, убирая прядь тёмных волос за ухо. Они сохраняли тишину, глядя друг другу в глаза. Им не надо было слов и безмолвной речи. Немые вопросы текли из глаз: «Нужен ли на работе? Нет, все всё понимают. Когда уйдёшь? С утра. Когда вернёшься? Постараюсь как можно раньше». В этой говорливой тишине Шурф удалился ненадолго, чтобы избавиться от лоохи, вернуться в белоснежной скабе и лечь рядом с Хельной. Она тут же прижалась к его плечу щекой. Сердце колотило быстрее, как будто всё это происходило в первый раз. Жилистая ладонь, прижимающая её к телу, взгляд, устремлённый в потолок, тёмные пряди жёстких волос, точёный профиль, бледная кожа… - Ты так пристально смотришь, - подметил он, переводя на неё взгляд. Хельна хмыкнула и пожала плечами, плотнее прижимаясь к нему, вслушиваясь в биение его сердца. - Я смотрю, потому что я могу… - тихо ответила она, переплетаясь с ним пальцами. Он выдохнул и, наконец, позволил себе расслабиться. За веками спряталась серость радужки. Хельна ждала, когда он заснёт, чтобы пару минут, прежде чем самой упасть в объятья сна, послушать его тихое дыхание, ровное сердцебиение. Она заметила, как вздрагивают его веки – ему снятся сны. Она будто попыталась подглядеть туда, но не могла, лишь закрывала глаза, улавливая в висок вязкий стук сердечной мышцы и засыпая. Она дождалась.