***
— Подожди, то есть ты хочешь сказать, что это пророк? — удивлённым полушепотом интересуется Иван, кося взгляд в сторону духа. Прам, заметив внимание, мило улыбается ему в ответ и даже машет рукой. Артуру, следившему за всеми этими гляделками, невольно хочется заехать себе ладонью по лбу, но он мужественно сдерживает столь низменный порыв. Он всё же джентльмен, а они так не поступают. В общем, Брагинский умудряется принять эту новость с несвойственной пессимистичностью. А именно подойти к духу, покружиться возле него, потыкать острой кисточкой, проверить, что та точно проходит сквозь, а затем, отмахнувшись от попытки заговорить, взять Кёркленда за локоть, оттащив в сторонку. К чему это было сделано, Артур так до сих пор и не понимает, но всё же послушно пытается проникнуться всей серьёзностью происходящего. Выходит на редкость паршиво. — Я не уверен, но если это так, то он не в нашей юрисдикции, — подтверждает свои предыдущие слова Кёркленд. — Стоп-стоп, его имя есть в нашей книге, значит, он официально наш со всеми потрохами, — раздражённо взмахивая руками, произносит Иван, неосознанно переходя с шепота на полноценный голос. — А если нет, не то, чтобы я сильно переживал, но новые конфликты с ангелами нам явно не нужны. И Вельзевул дал это открыто понять, — нахмурившись, строго пресекает Артур. Брагинский иронично смотрит на него долгие несколько секунд, как бы одним своим видом говоря: «Да кому эти пернатые мудаки сдались?», а затем окончательно разворачивается лицом к брюнету, показывая, что их спор закрыт. — Эй, пророк недоделанный, отчего ты умер? — Передозировка, — спокойно сознаётся Прам. — Блять, — с чувством произносит Брагинский, растерянно оглядываясь по сторонам, а затем поднимает голову к верху, обращаясь непонятно к кому, — хей, нам попался бракованный пророк, можно посмотреть другие варианты? — Бр-р-рагинский, — гневно рычит Артур, мгновенно привлекая к себе внимание. Иван спешно поднимает раскрытые ладони перед собой, однако насмешливая ухмылка так и не сходит с его лица. — Что? Нет, ты видел, чтобы писари божьи умирали от передозировки таблетками? — иронично интересуется тот таким тоном, что не согласиться с ним было сложно. — Правду говорят, что небеса уже не те. Сзади раздался какой-то приглушённый писк. Недовольно хмыкнув, Кёркленд отвлекается от их дискуссии, оборачиваясь в сторону издаваемых звуков, встречаясь взглядом с чересчур фанатичными тёмными глазами. Похоже, его величество пророк устал от экспериментов со своими новыми возможностями, поэтому решил присесть, чудом не провалившись сквозь текстуры куда-нибудь под землю. Теперь же он внимательно следит за ними, бесшумно шевеля губами. Со стороны могло показаться, что он пытается их проклясть или нечто подобное, потому что смотрится это достаточно жутковато. Брагинский откуда-то сбоку, кажется, бормочет что-то о сумасшедших смертных или что ему их не понять. Артур невольно соглашается, правда мысленно, но сути это не изменяет. — Вы действительно такие, какими я вас описывал, — спустя напряжённые секунды молчания, признаётся Прам. — Вы просто не понимаете, каково это, встретиться с теми, о ком ты писал. — Слушай, ты не должен нас бояться? — устало потерев переносицу, спрашивает Иван. — Мы как бы демоны, у нас нет моральных принципов, мы можем съесть тебя в любой момент. — Но вы этого не сделаете, — воодушевлённо улыбается писарь божий, резко вскакивая с места, кидаясь к шкафу, ловко перепрыгиваю гору мусора. — Вы должны это увидеть… стоп, нет, не должны, вам нельзя. — Коротко о том, как заинтриговать и обломать, — хмуро отзывается Брагинский, следя за его скачками. — Слушай, ты при жизни общался с этими небесными святошами? И вообще, если так подумать, то умер ты раньше положенного времени, сбой? — Писари божьи не покоряются течению смертного времени. — Меньше пафоса. — Извините. Артур вымученно стонет. Почему они не могут выполнить нормально одно простое задание? На кой-чёрт им постоянно подсовывают каких-то странных личностей. До этого недо-пророка была суицидница. У девушки не было чётко прописанного времени, а стояли какие-то цифры в скобках. Им пришлось просидеть рядом с ней на крыше около четырёх часов, прежде чем она передумала прыгать. Как после оказалось, человек был подвержен ангельскому воздействию, поэтому шанс его смерти заранее приравнивался к нулю. А как многие знают, ангелы вмешиваются в людские жизни лишь в том случае, если они в дальнейшем кардинально переломят ход истории. В общем, тот невидимый бой был заранее проигрышным вариантом. И не успев оправиться от того позора, им в руки в буквальном смысле пихают новый. Просто превосходно. За своими мыслями, он не успевает уловить того момента, когда Иван, вдоволь наговорившись с пророком, возвращается к нему. По кислому лицу первого и добродушному второго становится ясно, что Брагинский готов утопиться в бассейне с кислотой, чем вступить с этим парнем в новые дебаты. Удивительно, этого демона кто-то умудряется побить в его же игре. Видимо, нечто такое отображается в глазах Артура, раз Иван выразительно хмыкает, а затем достаёт книгу со списком, вычёркивая имя «Прам Варма» из списка. Оно мгновенно темнеет, становясь практически светло-серым, будто теряет блик. В тот же момент пророк как-то неестественно сгибается пополам, словно его некто бьёт со всей силы по животу. Наверное, будь он живым человеком, то сейчас бы вытирал кровь изо рта, но нет. — Забираем его, — как само собой разумеющее произносит Брагинский, убирая книгу обратно непонятно куда. — Прошло больше пятнадцати минут, а на горизонте ни одного из святой братии, тебе не кажется это странным? — Кажется, они обычно за пророков глотки порвать готовы, — мгновенно соглашается Кёркленд, понимая, к чему именно клонит напарник. Писарей божьих в их мире с каждым разом появляется всё меньше, оттого за ними постоянно охотятся. Однако в последнее время, когда противовес сил пал на ангельскую сторону, Ад официально не рискует. — Думаю, Вельзевул оценит этот сюрприз. — Ты ведь говорил, что он не хочет иметь с ними ничего общего, — понимающе усмехается Иван, бесшумно подходя к Праму сзади, бесцеремонно хватая его за локоть. — О-о, это по официальной версии. И они мгновенно исчезают в языках чёрного пламени, лишь напоследок полный боли крик пророка застывает в четырёх стенах, словно напоминание о том, что он здесь когда-то жил.Где-то в Аду.
Четвёртый круг всегда казался странным местом, даже для тех, кто частенько зависал здесь. Если всё остальное хоть как-то поддавалось логике, то здешняя обстановка больше походила на сон какого-нибудь сумасшедшего. Да, именно поэтому они сейчас стояли на потолке, а не на полу. Говорят, что здесь любил бывать сам четвёртый грех — Гнев, однако им ни разу не доводилось видеть чего-то подобного. Впрочем, пришли они и не к нему. Всё же в этом месте чаще всего можно было встретить кого-то более интересного, самого Повелителя Мух, Адского Князя или просто занозу в заднице — Вельзевула. Брагинский недовольно морщится, раздражённо отмахиваясь от насекомых, которых здесь было огромное количество. Пророк окончательно обмяк, поэтому пришлось тащить его за шиворот по дороге, не на руках же нести, право слово. Кёркленд, в отличие от него, не испытывает никакого неудобства, совершенно не обращая внимания на бесконечное жужжание, что может свести с ума даже самого закаленного человека. Демоны, особенно высшие, всегда чересчур ревностно охраняют свою территорию, даже если та совершенно не является их собственностью. Просто так повелось, конкуренция у них приветствуется, но с таким уклоном, что один из конкурентов, в конечном итоге, просто не выживет. Все об этом знали, поэтому подходили к выбору «кого раздражать» несколько более тщательно, чем полагается. Князя Ада они находят в саду в окружении полуголых демониц низших уровней, неудивительно. К слову, не одного. Рядом с ним на мягких подушках восседает его «брат», который на данный момент с нескрываемой ухмылкой развлекается с девичьей грудью, не забывая оставлять на ней кровавые укусы, чуть ли не вырывая куски плоти полностью. Впрочем, по лицу демоницы становится ясно, что той подобное внимание больше лестно, чем противно. Кёркленд приветственно кивает, прежде чем остановиться и покосится в его сторону. Иван понимает его без слов, кидая тихо стонущего пророка вперёд к столу, как бы предлагая двоим оценить их внезапный подарок. Братья застывают, а затем практически синхронно поддаются вперёд, грубо спихивая с колен девушку, словно ненужную игрушку. Действительно, ещё бы они не заинтересовались чем-то подобным. Эти двое славятся на весь Ад не первую сотню лет тем, что любят собирать пророков. Зачем? Нет, не для того, чтобы устроить Апокалипсис или узнать будущее — это слишком скучно и предсказуемо. Они любят нечто более примитивное, а именно плотские утехи. И, если честно, Иван даже знать не хочет, что именно эти двое подразумевают под словом «секс». Явно не то, что обычные демоны. Одно ясно точно, они их заинтересовали. Демона плотских желаний — Бегемота и Повелителя мух — Вельзевула. Гилберта и Людвига, братьев Байльшмидт, да, судьба явно умеет неплохо шутить. — Ксе-се-се, я один чувствую этот отвратительный запах яблок? — тянет Гил, поднимаясь с месте, огибая стол, чтобы присесть рядом с пророком, который начинает приходить в себя. — Слушай, Брагинский, ты явно умеешь делать подарки. — Кто тебе сказал, что это подарок? — Иван усмехается, демонстративно не замечая недовольных взглядов Артура. Тот, похоже, совершенно не желает разводить здесь светские беседы, однако и пресекать их пока что не собирается, интересно. — Людвиг… — Что вы хотите, только давайте нечто более приземлённое, — поморщившись, отзывается тот, закинув ноги на стол, подманив к себе пальцем одну из девушек, которые до этого нерешительной кучей толпились сбоку. — Хотя, можно угадать, чтобы с вас окончательно сняли все подозрения? — То-о-очно, слушайте, а ловко вы книгу спёрли, — даже несмотря в их сторону, произносит Бегемот, зарываясь пальцами в волосы парня, заставляя того поднять голову. — Хотя, у Брагинского всегда были хорошие отношения с Библиотекой, неудивительно. — Подозрения остаются лишь подозрениями, на них плевать, к тому же, с моим-то статусом подобное пустой звук, — отмахивается Иван, а затем открывает рот, чтобы добавить нечто ещё, однако Кёркленд его прерывает. — Вы двое в магическом долгу без ограничений. Брагинский удивлённо замирает, поворачиваясь к нему лицом, одним взглядом как бы спрашивая, когда тот успел набраться столько наглости. Даже Гилберт, которого сложно заткнуть, недоумённо выгибает брови, резко отпуская голову пророка, позволяя тому разбить подбородок в кровь об каменистую поверхность. Наверное, один лишь Людвиг внезапно улыбается кончиком губ, плавно поднимаясь на ноги, подходя практически вплотную к Артуру, заглядывая тому в глаза, словно пытаясь найти подтверждение его серьёзности. Наверное, что-то такое всё же находит, потому что отстраняется, а затем ногтем царапает на внутренней стороне руки крест, который мгновенно появляется и на коже Бегемота. Тот лишь недовольно шипит, но явно не возражает. — Дорого, но интересно, — кивает Людвиг, хлопая Кёркленда по плечу, прежде чем нагнуться к его уху и что-то прошептать, что-то совершенно неразборчивое и явно не опасное, потому что блондин даже внимания не обращает. — Кстати, про яблоки, проблем с пернатыми не было? — мгновенно разряжает атмосферу Гилберт, поднимаясь на ноги и придавливая тяжёлым сапогом Прама к земле, когда тот начал подниматься, видимо, очнувшись и поняв, где именно он находится. — Нет, но этот человек странный. Умер раньше положенного срока, так ещё путём самоубийства, — Артур скидывает с себя чужую руку, демонстративно делая шаг к Брагинскому. — Это уже не ваши заботы, — кивает головой Вельзевул, в пару шагов достигая диван и занимая своё место, обращая всё своё внимание заскучавшей демонице. — Если это всё, то валите. — Я ещё явлюсь к тебе, Брагинский! — ржёт вдогонку Гил, когда двоих демонов окутывает чёрное пламя, чуть ли не насильно возвращая на землю в квартиру, где уже полно полицейских. Брагинский морщится, а затем подходит к шкафу, забирая оттуда какие-то многочисленные бумаги, которые мгновенно тлеют в его руках, оставляя после себя лишь серый пепел. Пророчество. Понимает Артур, но почему-то даже не собирается останавливать его, послушно ожидая, когда Иван стряхнёт мусор с перчаток и махнёт ему рукой, призывая возвращаться в Англию, в которой сейчас стоит ужасная жара. Казалось бы, обыденный рабочий день, однако осадок такой, словно они успели вляпаться туда, откуда совершенно недавно вылезли. Все знают, пророков никогда не оставляют без присмотра, особенно в те моменты, когда они пишут будущее или ожидают собственной кончины. К тому же, они никогда не пахнут яблоками, потому что данный запах принадлежит ангелам и никому больше. Он не может передаться простому человеку, пусть даже приближённому к Раю. Пророки не могут пахнуть яблоками, потому что это аромат, оставляемый пернатыми лишь на неугодных.