***
Почему, Карма? Почему ты тогда не сказала мне правды? Ведь задача была проще некуда: признать, что тот поцелуй в бассейне хоть что-то, да значил для тебя. Неужели так сложно? Всего два слова: да или нет, и возможно, весь этот лживый бред, в котором мы обе живем, хоть немного проредеет, и возможно, у нас обеих в голове хоть немного прояснится, но нет… Чего ты боишься, Карма? Ну чего же? Реакции семьи? Так они самые понимающие родители, наверное, на всем белом свете. Реакции Лиама? Так он нормальный парень, и давно подозревает, что мы с того «притворства» очень изменились. Реакции общественности? Ну правда, Карма, почему ты так всегда зависела от дебильного чужого мнения? Почему же? Хестер даже во времена нашего нового диктатора-директора – самая толерантная школа консервативного Техаса. Я совсем не понимаю твоего страха, но я чувствую, что чувствуешь ты… На лице твоей всегда ослепляющая улыбка, а внутренний мир надколот и близок к разрушению. Сколько можно врать себе, Карма? Если ты не признаешь этих чувств самой себе, они поглотят тебя, и очень скоро ты себя обязательно потеряешь. Но я верю, милая Карма, что ты сможешь найти в себе силы, сможешь преодолеть глупые преграды, которыми сама же себе преградила свободу быть собой. Знаешь, Карма, какой чудесный закат в Сими-Вэлли? И все эти величественные холмы, покрытые зеленью… Возможно, когда-нибудь мы обе будем здесь, неважно, как друзья, а может, и как что-то больше, и ты тоже почувствуешь, как это круто – открыть окно вэна нараспашку и ощутить поток гор и зелени, ударяющей в ноздри. В такие моменты почти не больно, Карма. В такие моменты забываешь, что безумно любишь, что погрязла во лжи. В такие моменты свободна, как птица, и кажется, сама, а не обстоятельства, управляешь своей судьбой. Прошло лишь двадцать пять часов, а это жгучие чувство в груди уже хочет выбросить меня из автобуса, на автомагистраль, чтобы под гул машин перебежать дорогу и мчаться обратно, к тебе. Но нет… Нам обеим нужно подумать. Понять, как жить дальше. До новой записи, Карма. Теперь – только так. И настрадавшиеся клочья, вырванные из старого блокнота, тоже летят в неизведанное путешествие.***
Что еще я могла сделать, чтобы остановить тебя? Броситься под колёса чёртового вэна, что увез тебя на целых три месяца? На коленях молить тебя остаться? Признаться, что… Нет! Нет, я не могу. Я пыталась, честно, выдавить из себя это крошечное, всего из двух букв, слово «да». Да, чёрт побери, это был не просто поцелуй! Но слова напрочь застряли в горле: ни туда и ни обратно. Удалось выдавить из себя наиболее честное, что только могла в тот момент: «Не могу». Не могу я! Почему ты спросила меня об этом, Эми? Неужели и так не понимаешь? Я слишком, слишком слаба, и окончательно запуталась. Я просто Не Могу. Это ты, Эми, нашла в себе смелость столько времени терпеть мои замашки, мои шуры-муры с Лиамом, моё вечное вранье, желание казаться совсем другой. Как ты выдержала всё это, родная? Как не послала меня куда подальше? Я так горжусь тобой… но сейчас не об этом. Как нашла в себе силы признаться мне в любви? Как нашла силы всем открыться и сказать, что любишь девушек? Как смогла пережить отказ, который одним ударом разбил тебе сердце? Как нашла силы сознаться в пьяной ночи с Лиамом (если бы я в тот момент увидела вас вдвоем, точно убила бы… не тебя, а его, за то, что прикоснулся к тебе, как я не в силах…) Черт, Эми! Как же я горжусь тобой и ненавижу себя за слабость! Моя Принцесса Сарказма… Когда же я перешла черту нашей вечной дружбы, когда же ты заменила в мечтах Прекрасного принца из сказок, что я так обожала читать в детстве? И что дальше? Что, если я… Если я признаюсь тебе в том, что скрываю ото всех, и даже от себя? Я так боюсь навсегда потерять тебя, Эми… Встретиться однажды на улице и, холодно кивнув головой, чуть слышно сказать «привет». Мы ведь лучшие подруги с детского сада! Вдруг в будущем, уже в отношениях, кто-то из нас передумает, испугается последствий, ведь нам всего шестнадцать. Мы ведь обычные подростки с ветром в голове. Или, что еще хуже, ты поймешь, что не хочешь быть со мной? Тогда мы можем потерять друг друга. Исчезнет та искренность, которой мы всегда славились, та теплота чувств, то ощущение родственных душ. Да, я боюсь, милая Эми, но только одного: тебя потерять. И если ты, вернувшись из этой поездки, отстранишься, клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть твоё доверие, вернуть всё назад, насколько бы плохой идеей это тебе не казалось. Но вот если скажешь мне, что мы больше не подруги, я не знаю, как переживу… Я так… скучаю по тебе, Эми. Скучаю, потому что не могу сказать, что л………… И у этих разорванных на клочки листков бумаги есть всего лишь несколько процентов из ста пролететь пол-Америки и сказать друг другу то, на что хозяйки не способны.