Откровения замужней женщины

Немного от автора о своих чувствах. Я читаю новости слишком часто. И так получается, что я встречаю много сплетен и слухов, которые окружают Джастина. Подрался с папарацци, выкинул подарок от поклонницы, вытер флагом сцену, попал под арест... А я помню его еще в далеком-далеком 2009, когда только вышел "One time". Он был маленьким, но таким открытым. Читала его интервью и собирала вырезки из журналов. Стены в моей комнате были завешены его плакатами, а по ночам я мечтала, что стану его другом, а может и больше. Это казалось таким волшебным и обязательно реальным... Но годы шли, а Джастин из того милого мальчика превратился во взрослого привлекательного мужчину. Да и я далеко не ребенок. Но вот читая все, что творит он в последнее время, я не верю, что мы все еще говорим об одном и том же человеке. Это не тот Джастин Бибер, это кто-то другой. Но мы всегда оправдываем людей, которые нам дороги. Я не знаю его лично, и не узнаю никогда, но все же он сыграл немаленькую роль в моем детстве, поэтому я хочу оправдать его. Хочу, чтобы и вы поняли, что творится в его душе и осознали, что просто с ним случилось много плохого, раз он стал таким. Ведь богатые и знаменитые страдают порой еще больше, чем мы с вами. Приятного чтения. Всегда ваша, Jane. Рассвет только занимался над городом, расстилаясь разноцветными лучами вверх от крыш домов и образуя некое подобие купола над все ещё спящим многомиллионником. А я стоял на карме яхты Александра Амброссио, глядя на всю эту красоту и пытался оправдать самого себя. После этой непонятной ночи, которую мы с Джен провели вдвоём, я так и не смог заснуть. Лежал и смотрел, как она во сне дергает носиком, прижимает руки к большому животу и так мило едва заметно улыбается, чувствуя мою руку под своей головой. Такая родная и при этом настолько не моя уже сейчас, на восьмом месяце беременности. Королева, носящая под сердцем моего наследника, который унаследует империю Бибера. Волны бьются о борт яхты, ветер гуляет на свободе, которую дарует ему океанская гладь и лишь изредка он встречает преграды в виде шторма, который, по-сути, сам себе и создал. Иногда подобные природные невзгоды обуславливаются толчками из дна морского, но ведь большинство подобных стен возникают именно по вине самой стихии, которая порой слишком неукротима. Никто не осознаёт, ни один человек из моего окружения, что я и есть тот самый ветер. Финансовая независимость, которую даровала мне известность и занятия творчеством, позволяют мне путешествовать, не отказывать себе ни в чем, браться за любое рисковое дело, осознавая, что деньги обладают властью и они смогут достать меня из самой глубокой ямы, пусть даже она настолько огромна, как Марианская впадина. Но ведь подобные счета в банке ещё и являются огромной клеткой. Получить их было не просто, а поддерживать и увеличивать- ещё сложнее. Вместе с ростом популярности росла и ответственность в связи с тем, что я ношу имя Джастина Бибера. Моим родственникам приходится держать рядом с собой охранников, а окружение нужно тщательно фильтровать и проверять. Это давит на меня. Но больше всего оказывает неприятные ощущения именно то, что я сам выбрал такую жизнь. Сам создал преграды для своего существования в такой среде и теперь расплачиваюсь за это. То, что раньше приносило мне радость и лишь вызывало улыбку, теперь же стало тяжёлым грузом. Я чувствую уверенность в самом себе лишь когда стаю на сцене среди тысячи фанатов. Когда зал замолкает по моему желанию или резко начинает кричать. Когда во время исполнения лирической песни видишь сотни горящих огней и чувствуешь, как сердца всех фанатов бьются в одном ритме с твоим. Этот миг. И ничего больше. Кто бы мог подумать, что наедине с самим собой я не больше чем ничтожество, которое съедают сомнения и терзают собственные мысли. Мне хочется вырваться из клетки и бежать, бежать, бежать. Но куда и как, если твоими оковами является твоё тело и твоё собственное имя? Не знаю, что именно произошло в моей душе, но все заметили, что я стал другим по отношению к фанатам, к друзьям, к самому себе. Мне неприятно получать подарки от поклонников и читать их глупые послания с признаниями в нежных чувствах и вечной великой любви. Это противно, ведь ни одна из этих глупых девчонок не знает и никогда не узнает меня настоящего. И все эти подарки, - от откровенно детских до отвратительно пошлых, - ненужный хлам, который просто выкидываешь на помойку даже не распаковывая. Помнится, ещё два-три года назад я все это коллекционировал и с замиранием сердца читал каждое послание от фанатки. Что случилось со мной? Что не так, Джастин? Все эти размышления наталкивают меня на мысль, что я медленно утопаю сам в себе, схожу с ума и, что немаловажно, осознаю своё нервное расстройство. Однако больше никто этого не замечает, а обращаться к специалисту мне не сильно хочется прямо сейчас. Я искренне надеюсь справиться сам с этим, но с каждым днём сомневаюсь в своих силах все больше и больше. Банально, тот факт, что я убежал от жены этим утром говорит о моей собственной неуверенности в себе. Ведь Джен так и осталась Королевой. И она не заслуживает сейчас проснуться в одиночестве, но что я мог поделать? Я не готов столкнуться с её взглядом, полным надежды и веры в наше будущее. Просто не могу сделать этого. Я слишком слаб и жалок сейчас, чтобы брать на себя ответственность за кого-то ещё. Возможно, именно поэтому я предпочёл Селену вместо Джен. Последняя нуждается в защите и моем постоянном присутствии, ей нужно дарить всего себя, помочь найти свое предназначение и встать на ноги. Гомез другая: самоуверенная, она идёт вперёд, развивается и у неё получается достигать новых вершин даже если меня нет рядом. А когда мне плохо и я чувствую себя опустошённым, звонок ей решает многие мои душевные проблемы. Мне нравится, что она независимая и всегда сильная, если, конечно, разговор не заходит обо мне. Сейчас она боится потерять те отношения, которые связывают нас, не хочет остаться одна и дальше скитаться по миру в поисках своего принца, ведь мы словно две половины одного целого. Нашли друг друга в мире шоубизнеса, который поглощает всех и каждого и одевает на его обитателей неизменную маску лицемерия и лжи. Когда мы вместе, то весь мир внезапно не имеет значения, а я становлюсь значимым и могу позволить себе просто расслабиться. Я равен ей. А горизонт так прекрасен сейчас, словно нарисованная картинка, глядя на которую непременно сохраняешь ее себе в телефон и обещаешь навестить это место однажды. Но вот он я, смотрю на эту картинку, вижу все собственными глазами и, наверное, должен быть неимоверно счастлив, но я хочу закрыть глаза и не видеть этого. Мне хочется смотреть на реальность сквозь плотно закрытые веки и рисовать ее в своем воображении, жить именно так, как я мечтал все это время: тихо, невидимкой и неизвестным молодым мужчиной, который только ищет кем же ему стать, а не держит в раскрытых ладонях весь мир. И никто не сделает мне больно, пока закрыты мои глаза, ведь именно я рисую свою реальность. И я подчиняюсь этому желанию, делаю глубокий вдох и ресницы опускаются на нижнее веко, а зрачки погружаются во тьму, нарушаемую лишь едва пробивающимися солнечными отблесками. Вся жизнь выстраивается в цепочку событий и я ищу, где же сделал ошибку. *** 2007 год, Страдфорд, Канада. Дрожь пробирает с ног до головы и кажется, что даже волосы на моем затылке немного трепещутся от волнения. Боже, это ведь мое первое публичное выступление, нужно сосредоточиться и сделать все так, как учили в школе, как говорила мама. Мама... Где же она? - Джастин, - послышалось откуда-то сзади и я развернулся в поисках источника звука. Райан. - Эй, бро, - он улыбнулся мне своими неровными зубами, одетыми в скобы, и хлопнул ладонью по плечу. Он немного старше меня, поэтому удар был довольно ощутимый, ведь сил у него явно больше. - Ты не робей! Ну и что, если даже проиграешь, это всего лишь местный конкурс талантов! - Не для меня, - отвечаю я ему резко. Он ничего не понимает! - Эй, Бибс, мы все равно будем друзьями, даже если ты проиграешь, - смеется он, - но подкалывать мы с Кристаном будем тебя еще больше. - Поддержал, придурок, - шикнул я и отдернул его руку с плеча. Я развернулся лицом к ступенькам и попытался справиться с волнением сам. И где же мама!? - А теперь очередной претендент на звание лучшего голоса Стратфорда, двенадцатилетнее дарование, мальчик с уникальным голосом, Джастин Дрю Бибер! Аплодисменты! Зал гудит где-то впереди, а я крепко сжимаю микрофон и делаю первый шаг на лестницу к сцене. Вдох... - Эй, Бибс, - зовет Райан. - Что? - поворачиваюсь я к нему и раздраженно смотрю на него. - Я лишь хотел сказать, что мы с Крисом будем рядом с тобой не только когда ты проиграешь, но и когда ты будешь покорять вершины мировых чартов. И тогда тоже не скроешься от насмешек, - смеясь взлетает он ко мне по ступенькам и, прижав к себе, чешет мою макушку, словно старший брат. - Джастин, твой выход! - шипит ведущая, а друг наконец отпускает меня. - Беги и порви всех, - кричит мне напоследок друг, когда я воодушевленный взлетаю на сцену. Тогда я занял второе место и еще долго был предметом насмешек этих двух придурков, которых я и сейчас вспоминаю в особенной любовью. Их нет рядом со мной уже несколько лет, все они разлетелись по миру, но первым улетел я, подобно ветру, который меняет свое направление постоянно. И мне не хватает Райана и Кристиана. Мне не хватает именно такой дружбы, которая вытаскивала меня из всяких передряг абсолютно бескорыстно и честно. Мне не хватает этих парней. Кристиан Бидлз, Райан Батлер, парни, я скучаю по вам. Я потерял их - ошибка номер один. *** 2008 год. Стратфорд. Канада. - Джастин! - кричит мама из кухни, призывая бросить барабанные палочки и наконец спуститься к ужину. - Мам, еще один разочек и спущусь, - отзываюсь я и вновь, кажется, в сотый раз, принимаюсь бить ногой по педали и отстукивать палочками ритм. Раз, два, раз, два, три, раз два... - Думаю, если ты не бросишь сейчас это занятие и не поешь, то к ужину мы будем спускать тебя на носилках, ведь сил спуститься самому у тебя явно не будет, - дедуля застыл в дверях и улыбается во все тридцать два зуба. - Ты не понимаешь, - откладывая палочки, произношу я сокрушенно. - У меня никак не получается этот фрагмент. Я снова и снова прогоняю его, но всегда сбиваюсь в одном и том же месте, вот смотри, - палочки снова пошли в пляс, грохот нарастал, но вот в очередной сложной комбинации я не попадаю по нужному барабану и мелодия рушится. От обиды и разочарования ком застревает в горле и хочется рыдать. - Видишь! - Джастин, - дед подходит ближе ко мне и, обойдя барабанную установку, садится передо мной на корточки, чтобы лица были на одном уровне. Его глаза, так похожие на мои собственные, смотрят на меня с такой гордостью и добротой, что я невольно засматриваюсь в них, а губы растягиваются в неловкой улыбке, хотя я и расстроен неудачно сыгранной комбинацией. - Ты должен научиться брать перерыв. Когда миллион раз делаешь одно и то же, твои нервы достигают пика и ты нервничаешь, с каждым разом пытаясь преодолеть самого себя. Но толку от этого будет не так много, пока ты гонишь сломя голову. Остановись, подумай, взвесь все, а только потом принимайся за дело опять, уже спокойный и уравновешенный. Деда наклоняет мою голову к себе и целует в лоб. - Пойдем, перекусишь немного и с новыми силами примешься репетировать, хорошо? - он улыбается и, взяв меня за руку, поднимает со стула и ведет на кухню. Он всегда был таким: уравновешенным и спокойным. Его редко можно было вывести из себя или разозлить, трудно заставить его подняться с дивана и пойти играть в футбол, но уж если это случалось, то дед позволял себе оторваться на полную катушку. Когда он злился - летели искры, когда веселился - все вокруг него держались за животы и заходились в смехе. Он учил меня. Каждый день давал какой-нибудь маленький совет между делом, но эти уроки навсегда в моей памяти, пусть я и вспоминаю о них порой слишком поздно. Ошибка номер два - с момента подписания контракта в 2009 году и до сегодняшнего дня я несся сломя голову. Гнал по прямой дороге этой жизни и совершенно не думал о последствиях своих действий и поступков. Я жил и живу для себя, повторяю одни и те же действия, а потом удивляюсь, почему в конце я нахожу себя разбитым на части и неуравновешенным созданием, которое и человеком-то не назовешь. Я потерял самого себя. *** 2008 год. Атланта, штат Джорджия. Здесь все так стерильно и бело, столько всего, но предметы кажутся такими далекими и настолько отличными от тех, которые я привык видеть в своем маленьком городке. Мы с мамой покидали офис звукозаписывающей компании, она тянула меня за руку по этим белым коридорам, ведь хотела вывести меня отсюда как можно быстрее. Кажется, Петти была готова рыдать навзрыд, ведь те суммы, о которых шла речь сегодня, были просто огромными и мы оба понимали, что не сможем осилить даже расходы на перелеты, не говоря уже о всех услугах агентов, аренды студии и прочего... - До свидания, - попрощалась с нами девушка на выходе из здания, а мы лишь кивнули в ответ. Я окинул взглядом огромную белоснежную стойку с надписью на ней "Raymond Braun Media Group" и горько вздохнул. Шум улиц, вечно снующие туда-сюда люди и машины на дорогах, гул и звонящие телефоны, а по всему миру будто разносятся завораживающие звуки музыки. Мы стояли с мамой на светофоре на пути к ближайшему "Сабвею", чтобы перекусить. Мы не ели со вчерашнего вечера, а позавтракать времени у нас совсем не было. Петти явно нервничала, я тоже, поэтому эти недолгие десять секунд на дороге показались вечностью. Долгожданный зеленый, но мама не двигается с места, а только сильнее сжимает мою руку и внезапно смотрит на меня. Ее лицо исказила гримаса боли, а в глазах застыли слезы. - Джастин, - одними губами шепчет она и опускается рядом со мной. Толпа людей идет мимо нас, задевая со всех сторон, но все они кажутся не более, чем массовкой в этой сцене. Мы с мамой одно целое. Она смотрит мне в глаза и маленькая слеза скатывается у нее по щеке. - Мам, ну ты чего? - обнимаю я ее как можно крепче. - Будет еще шанс, не переживай. Я ведь знаю, что добьюсь много, мам, я обещаю тебе. - Мой Джастин, - плачет она у меня на плече и мне кажется, что мы ненадолго поменялись ролями. Теперь я был взрослым, а она маленьким ребенком, которого нужно оберегать от всего мира. - Это же твоя мечта, малыш. Все, что рассказал сегодня Скутер будет твоим. - Нет, мам. Это слишком дорого, ты же знаешь, - сокрушенно говорю я, пытаясь при этом выдавить улыбку. - Мы справимся, малыш, ты не упустишь этот шанс, - внезапно серьезно говорит она и в этот момент я понимаю, что отныне моя жизнь разделена на "до" и "после". "До" - это встречи с друзьями и пицца по воскресеньям дома у Райана и Кейтлин; это безумства на заднем дворе с Кристианом; это тихие вечера с мамой, когда мы смеялись и снимали на видео мои первые "выступления"; это когда мне приходилось отказываться от любимого молочного коктейля в кафе, чтобы иметь возможность съесть кусок пиццы; это вечное отсутствие отца рядом; это жизнь, в которой я был никем; это жизнь, в которой я имел значение лишь для дести человек, но именно они любили меня больше всего на свете. "После" - это вечные репетиции с неизвестными людьми; это изматывающие связки распевки; это первые съемки клипа; это первый открытый на мое имя счет в банке; это первая модная сумочка для мамы, купленная на заработанные мной деньги; это полноценный ужин с семьей в ресторане в центре Торонто; это нескончаемый поток денег, который заставил меня вертеться в водовороте лжи и предательств. Это внезапный поток нескончаемой жадности и взявшейся откуда-то гордости в глазах мамы. Два таких разных чувства, но они давали мне жить. И она топили меня во всем этом. Ошибка номер три - все началось с денег, все ими и закончилось. Я поставил заработок выше своего здоровья, выше моральных ценностей и судеб других людей. Я стал циником. *** 2010 год. Лос-Анджелес. США. Мир кружится вокруг меня с невиданной скоростью. - Джастин, Джастин, Джастин, Джастин... Их так много, невероятное количество людей, которые хотят заполучить мое внимание и урвать хотя бы капельку славы, что разрастается, словно тесто на дрожжах. Американская музыкальная премия. Руки дрожат, ведь я получил номинацию на звание "Артиста года". Вокруг меня слишком много людей. Они волнуются за меня. Мама, Райан и Кристиан еще здесь, задирают меня своим подколами, но я по глазам вижу, что они взволнованы не меньше меня. И вот он долгожданный миг. На сцене появляется ведущий и объявляют номинантов. Джастин Бибер, Эминем, Кеша, Леди Гага, Кети Перри. У меня нет ни единого шанса рядом с подобными звездами. Это лишь первая номинация, Джастин, весь мир еще будет говорить о тебе, но чуть позже. Ты еще будешь держать эту статуэтку в руках, но не в этот раз. Тебе всего шестнадцать, Джастин... - ... Бибер! ... Все еще впереди. Что? Почему меня все обнимают? - Ты выиграл, Джастин! Ты самый молодой артист, который удостоился этой премии, - мама сжимает меня в своих объятиях и я чувствую, как она рыдает. Опять. Только в этот раз от счастья. И я, сломя голову, мчусь к сцене. Обнимаю Ашера, Кенни, Майка, Кэти Перри, ее мужа, да всех, кто попадается у меня на пути. Я счастлив, по-настоящему и безгранично. Счастлив. А было ли оно - то счастье? Мне казалось, что да, ведь я получил награду за все свои труды. За старания и работу. За бессонные ночи и крики о помощи. За слезы взрослого ребенка, которому на плечи повесили такой большой груз ответственности. За то, что разрушили жизнь нормального среднестатистического ребенка. За сломленную психику. За нервное и физическое истощение. Тогда мне казалось, что эта статуэтка оправдывает все. Но не сейчас. Я осознаю, что это была очередная ошибка. Я был слеп и глуп. Думал, что боль в горле является нормой, а высокое давление лишь из-за слишком большого количества выпитых кружек кофе в день. Мне казалось это таким крутым, что все вокруг знают мое имя и перемывают мои кости. Я любил славу, но с каждой полученной статуэткой я понимал, что словно в песне:

"... Я осознаю, что мне больше незачем жить, С тех пор, как я нашел свою славу..."

*** 2012 год. Техас. США. Год триумфального возвращения. Сингл бьет все рекорды, а отношения с Селеной гармоничны и спокойны. - Джей Би, тащи свою тощую задницу сюда, - орет Директор Икс, когда мы с Сел немного уединились в стороне ото всех. Девушка висела на моей спине и изображала из себя обезьянку. - Не хочу, чтобы ты целовал ее, - шепчет мне малышка на ухо и крепче прижимается ко мне. - Любимая, - целую я ее ладони, - ты же все знаешь не хуже меня, это работа. Да и все прекрасно знают, что мы вместе. - Бибер! - снова разносится грозных голос по съемочной площадке на крыше. - Опусти меня, - говорит Сел, и я послушно ставлю ее на пол. Так не хотелось убирать руки с ее ног. Я разворачиваюсь к ней лицом и обнимаю за талию, прислоняя свой лоб к ее. Маленькие ладошки обнимают меня за шею, притягивая еще ближе. Моя красавица. Любимая. Добрая. Милая. Невероятная. Волшебная. Девушка, о которой я мечтал все эти годы. Селена. - Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? - шепчу я и заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо, чтобы можно было легко коснуться ее губ. - Знаю, - так же тихо говорит она и ее голос кажется мне самой прекрасной песней на свете. - Скажи это, - прошу я, прижимаясь щекой к ее лицу. - Я люблю тебя как песню о любви, - поет она и я слышу по интонации, что она улыбается. В ответ я лишь прижимаю девушку к себе и касаюсь ее губ своими. Сладкая. Всегда такая невероятная и настолько чувственная. Внезапно карман ее шорт начинает вибрировать, говоря о входящем звонке, и она резко отстраняется. Судорожно достает телефон из кармана и, глядя на экран, поднимает на меня глаза. - Иди, а то Икс будет злится, - шепчет она и отталкивает меня. Я не обращаю на все это внимания и лишь киваю. Быстро оставляю на ее щеке поцелуй и бегу к ребятам. А Селена весь вечер чему-то улыбается, глядя в телефон и мило воркует со всеми вокруг. Но какая разница? Разве это имеет значение? Ведь я тоже буквально летаю на крыльях, когда она рядом. Я люблю Селену Гомез. Ошибка номер четыре - я не знал, что такое предательство. Я не знал, что люди могут использовать тебя и выкинуть на помойку вместе с твоими чувствами и вечной любовью. Я не знал, что человек, которому ты на ладонях принес весь мир, может забрать все твои подарки, а тебя оставить у разбитого корыта, вынужденного собирать самого себя по частям снова. Селена была тем самым человеком, которому, казалось, не нужно было от меня ничего, ведь она и без меня знаменита и вполне успешна, но не тут-то было. Она врала мне в лицо, шептала о любви и даже отдала мне свою девственность, нарушив собственную клятву хранить невинность до свадьбы. Она стала последней каплей. И я сделал ошибку, выбрав отныне быть самовлюбленным кретином, но лишь бы не чувствовать снова боль отчаяния и разбитого сердца. Все они, те, кто были до Джен - не больше, чем имена, которые я записывал в пустые строчки своего блокнота. Никто. А я вдруг стал всем. *** Ноябрь, 2013 год. Последнее шоу "Believe tour". Рио-де-Жанейро. Бразилия. Конец. Огни мерцают в последний раз и сцена погружается во тьму. Я проделал длинный путь из Стратфорда сюда, в далекую и жаркую Бразилию, где на моё последнее шоу в этом туре собрались тысячи людей, а не двадцать прихожан, случайно попавших сюда, потому что их притащили дети. Я стою посреди своих танцоров, преисполненный гордости и радости, наполненный счастьем с чего до головы. Живой. Я чувствую. Я снова смеюсь. - Джастин, Джастин, Джастин! - они скандируют моё имя, словно я божество. Словно я стал центром мироздания. Словно я для них все. Но на самом деле-это они сделали меня. - Би-бер, Би-бер, Би-бер, - скандируют за сценой мои ребята, призывая спуститься к ним. И я бегу к ним с лестницы, что ведёт на сцену, они жду, собравшись в кучу и кричат. Замираю на мгновение и просто схожу с ума от восторга. Все эти люди - часть шоу, моего шоу. - Ловите, - ору я и прыгаю им на руки. Волной меня уносит куда-то вперёд и снова не могу быть более счастлив, чем сейчас. Вверх-вниз, вверх-вниз, как на Русских горках. Но даже в тот миг я складываю слова в куплеты, снова думая о ней. - Джастин, здесь Селена, - шепчет мне кто-то на ухо и я, опустив глаза, понимаю, что это мама. - Поставьте меня! - ору я и, очутившись на полу, несусь по коридору, забыв обо всех и о собственном триумфе. Бросаю все и мчусь, словно ее силуэт и есть тот самый свет, к которому стремятся все, когда жизнь на земле законченна. Шутка ли, но она - темное пятно на фоне светлого дверного проёма. И я не могу решить: то ли свет вокруг-ореол святости или невинности, то ли она-демон среди небесно-белых облаков. - Селена! - кричу я ей вслед. Она замирает и оборачивается. - Зачем ты здесь? - Мне нужно было увидеть тебя на сцене, - шепчет она, когда я сжимаю в руках её лицо. Не могу налюбоваться ей. Она невероятна. Моя девочка. Заплаканная. - Кто расстроил тебя? - тихо спрашиваю я, сцеловывая мелкие хрусталики её слез с щёк. - Ты, - говорит она и прижимается лбом к моей груди. Мои пальцы зарываются в копну шелковистых темных волос, а ноздри вдыхают такой родной аромат её духов. - Я не мог… я же люблю тебя, глупышка моя, - прижимаю я её сильнее. - А сегодня, глядя на тебя на сцене, Джастин, я поняла, что… - она отодвигается и заглядывает мне в глаза. Слов не нужно, я все и так понял. И мир рушится. - Не говори слов, о которых потом пожалеешь, Сел, - говорю я как можно проще и серьезней, но уже чувствую, как уходит пол из-под моих ног. - Я не люблю тебя, - на выдохе произносит она и делает шаг в сторону. Я не люблю. Не люблю. Не, мать твою, люблю. НЕ Люблю. Молоточки в моей голове стучат все сильнее, мне тяжело дышать. Хочется сдохнуть от всего этого. Ошибка номер миллион: я позволял себе любить кого-то, кроме себя. Я был открытым и даже спустя множество предательств верил в любовь. Но тот момент, когда любимый человек смотрит в твои глаза и шепчет, что не чувствует ничего больше, твой мир взрывается на миллион осколков. Сознание рушится, чувства остывают. Жизнь прекращается. Отныне и навсегда я поклялся себе в тот момент прежде всего любить самого себя. Как странно, но спустя некоторое время именно эти слова набила Селена на своём теле, как вечное напоминание об эгоизме и самовлюблённости. Я же просто ушёл от неё тогда. Развернулся и пошёл праздновать окончание тура, который принёс мне 70 миллионов долларов. И это в мои 19 лет. За тот вечер я переспал с семью девушками: некоторые фанатки, что ждали у выхода; некоторые - просто девушки из клуба; последние - мои танцовщицы. Больше они никогда не попадались мне на глаза, а я забыл о них на следующее утро. И день за днём одно и то же. Я позволял себе все, но сам тогда не осознавал до конца, что совершаю самую большую ошибку в своей жизни - ещё больше разбиваю себя на части, в надежде, что Селена придёт и спасёт меня. И вновь ошибка: пустые надежды.

"... А у нас перед глазами Русские горки. Минуту мы поднимались, а в следующую уже летели вниз..."

*** Январь 2014 года. Майами. США. Все, что я могу сказать в свое оправдание - мне захотелось веселья. Я был морально истощен и буквально изуродован этим гребаным миром шоубизнеса и деньгами. И к чему меня это привело? Я сижу в полицейском участке в Майами, запертый в одной клетке с пьяницами, наркоманами и просто гнилыми людьми. Сижу на нарах и смотрю на серые стены. Твою мать, а ведь эти стены почти такие же невзрачные, как и моя жизнь сейчас. - Бибер, прошу на выход. Нужно сделать несколько твоих фотографий для отчетности, - грубо говорит шериф, открывая клетку. - В интернете возьми, - так же грубо плюю ему в ответ я, - там много моих фоток. Может, ты сможешь подрочить на одну из них, - смеюсь я. - Мелкий гаденыш, выходи, пока я тебя не вытащил оттуда силой, а потом не запихнул обратно еще на десять суток за оскорбление и неподчинение лицу, представляющему закон. - Ты можешь представлять только опасность для моего желудка, ведь от взгляда на тебя меня выворачивает, - картинно давлюсь я и сам захожусь в смехе, хотя остальные, похоже, не оценили шутку. - Эй, Боб, тащи сюда свою задницу, - кричит он себе за спину. Через минуту в камеру заходит верзила, словно мой Кенни, и закидывает меня себе на плечо. А мне так смешно от этого, если честно. Я просто задыхаюсь от смеха. Полчаса фотографирования и допроса, и вот я уже сижу в кресле перед шерифом Роджерсом и смотрю на него во все глаза. - Значит так, звезда недоделанная, у меня есть к тебе предложение, - закидывая ноги на стол, говорит он. - С места в карьер? - усмехаюсь я, уже немного ощущая реальность, не смазанную пеленой тумана от марихуаны. - А че тянуть-то кота за хвост? - таким же тоном отвечает он. - У меня есть дочурка, фанатка твоя та еще, все уши про тебя прожужжала, а стены в комнате облепила твоими плакатами, словно ты божество какое-то. - Так оно и есть, - пожимаю я плечами. - Так к чему я клоню. Ты это, встреться с ней разок-другой. Цветочки подари, а потом брось, чтобы она наконец поняла, какой ты козел. А я никому не скажу о том, что произошло сегодня. И пойдешь себе дальше песенки петь, да травку покуривать, лады? - Совсем рехнулся? - не мог поверить я в сказанные им слова. - А что... - начинает он, но тут дверь распахивается и в комнату с визгом влетает молодая девушка лет семнадцати. - Папа, почему... - она замолкает на полуслове, когда видит меня. - Джас... - Джастин Бибер, - широко улыбаюсь я ей, осматривая хрупкую фигурку с ног до головы. А почему бы и нет, как говорится? Она вполне ничего. И замять все сможем без шумихи в прессе. - Меллани, - пожимает она мою протянутую ладонь. - Ну, в общем, мы тут уже все выяснили, - поднялся представитель закона со своего места, - оставлю вас на несколько минут, а сам пойду поем, - удаляется он, подмигнув мне. Ну что же, ты сам просил. Она сама залезла мне на колени и стала тереться о ширинку на моих штанах. Она отдалась мне просто так, когда я положил руку ей на задницу и слегка смял в ладонях. Она сама получила то, чего так сильно желала. И я трахал эту мелкую шлюху так, что слышал весь полицейский участок. Стены сотрясал ее крик, а стол ломился под нашими движениями. Но, конечно же, виноват остался я. Я изнасиловал маленькую невинную девочку. Я развратил этот маленький невинный цветок. Я остался козлом. И пусть так оно и было, но это было еще одной ошибкой: никогда никому не верь. Начиная от первого встречного и самым близким человеком на свете. Этот шериф был первым встречным: мои фотографии из полицейского участка попали в сеть в ту же минуту, когда Скутер забрал меня под залог; Селена была самой родной, но и она отвернулась от меня. *** Март 2014. Стратфорд. Канада. - Джастин, малыш, посмотри на меня, - умоляет мама, заглядывая мне в лицо. Я отворачиваю голову, рассматривая стену. Интересно, а как давно здесь появилась репродукция Босха? - Сынок, ну же, хватит. Прекращай все это, - она дотрагивается до моей руки, но я отдергиваю ее. Не хочу ничего. - Это не ты, Джастин, совсем не ты, - шепчет она и по ее голосу я слышу, что она вот-вот начнет плакать. - А кто я, мам? - спрашиваю я. - Ты тот самый лучик света, который спас меня. Ты и есть мой Джастин. Мягкий, добрый, открытый. Ты не обычный человек, Джастин, - она вновь пытается заглянуть мне в глаза, но я закрываю веки, чувствуя, как влажна пелена покрывает глаза. - Джастин, ты ведь не наркоман. Ты не нуждаешься во всем этом, - поглаживает Петти меня по руке. - А в чем я нуждаюсь?! - взрываюсь я и, оттолкнув маму, встаю с дивана. - В девушке, которая не любит меня? В друзьях, которые используют меня? В фанатах, которые при первой возможности готовы разорвать меня на сувениры? В чем, мам? Я просто ничтожество, - слезы все таки капают из моих глаз, переходя в истерику. Долбанные наркотики, я совсем не могу контролировать свои эмоции. - Ты смотришь на все слишком прозаично, Джас. Ты потерян, сынок, но у тебя всегда есть я, - женщина подходит ко мне и обнимает за талию. Я склоняю голову ей на плечо и медленно продолжаю всхлипывать. Как же это больно: взглянуть в глаза реальности. - Мы справимся, родной, я с тобой. Позволь мне помочь, - просит она так, словно и ее жизнь заключена во мне. Это давит на меня, но я понимаю, что мама и правда любит, не оставит, не предаст... Это же мама. Я рыдаю у нее на плече, обещаю исправиться, но не проходит и недели, как игла с амфитамином оказывается в моей вене и кровяной поток разносит вещество по всему телу, блокируя, а затем убивая нервные окончания внутри меня. Мама узнает об этом и я совершаю еще одну роковую ошибку: окончательно разрываю ту нить, что связывала меня с самым родным человеком на свете. Я остаюсь один на один с собой, убиваясь своей болью и грустью. Зато те, кто были рядом, во всю пользовались мной. Мы записали несколько совместных треков, сняли клипы, но потом они исчезли. И снова ошибка: я так и не научился выбирать людей, которые имеют право касаться солнца. *** Настоящее время. Сидней. - Эй, Джастин, - зовет меня владелец яхты и я спешу вернуться в реальность из собственных воспоминаний. - У тебя там телефон сейчас взорвется. Они звонят уже минут сорок, как бы не больше, - мужчина протягивает мне айфон. - Да, бро, спасибо, - беру я аппарат в руку и смотрю на экран. "Любимая", высвечивается на экране. - Бибер, все нормально? Ты выглядишь совсем плохо, - взволнованно спрашивает Александр. - Да, Ал, все нормально. Прости, нужно ответить, - говорю я, указывая на телефон. - Прости, удаляюсь. Но если что, ты знаешь, где найти меня. - Уходит он, а через пару шагов разворачивается и кричит: - Через тридцать минут причаливаем. Время почти два часа дня, нужно успеть к званому обеду, помнишь? - Да-да, Ал, конечно, - пропускаю его слова мимо ушей, взвешивая в голове, стоит ли ответить Селене. Она такая красивая на этом фото, что высвечивается на экране. Лежит у меня на коленях и щурится от солнца, прикрывая глаза левой рукой, на безымянном пальчике которого красуется подаренное мною обручальное кольцо за полмиллиона долларов. Вдох-выдох. - Сел, - хрипло отвечаю я. - Малыш, ты можешь представить себе, как я извелась? - спрашивает она и я слышу по голосу, что она почти в истерике. - Я буквально подняла всех на ноги, ты понимаешь это? Ни Кенни, ни мама, никто не знает, куда ты пропал еще вчера вечером, Джас. - Селена, я... Просто я вчера вечером разговаривал с Джен, мы обсудили нашу ситуацию, - я облокачиваюсь на перила и устремляю взгляд на медленно приближающийся берег. - Она не согласна на те условия, которые я выдвинул. - Джен, - выдыхает она имя моей бывшей жены, - Что она еще сказала? - Ничего, - говорю я, осознавая, что это правда. Мы ведь так и не пришли с ней к выводу. - А куда же ты пропал на всю ночь и половину дня? - слышно, что она боится услышать ответ. - Я у Алла на яхте, - и это тоже правда. - Думал о том, что ждет нас. Ведь ты прекрасно понимаешь, милая, что я не могу все это оставить вот так. - Джас, ты должен всегда помнить, что я люблю тебя, а значит, и твоего сына тоже. Я стану для него не худшей матерью, чем могла бы стать Джен. - Рано или поздно он спросит, где его настоящая мама, и что отвечу? Что разлучил их только потому что я Джастин Бибер? - Мы потом подумаем об этом, малыш. Думаю, у нас есть немного времени для этого. Лет эдак семь-десять, пока Макс не начнет интересоваться совместными фотографиями своих мамы и папы, - отвечает мне Сел, но все это просто бред. - Мне нужно подумать еще немного, ладно? - Конечно, милый. Но не пропадай больше так надолго, ладно? - взволнованно шепчет она в динамик. - Я люблю тебя. - Да, не пропаду, - обещаю я и просто сбрасываю вызов, опустив последние слова. Мне просто надоело делать эти ошибки. Они всегда разные, но одинаково разрушающие и меня, и мою жизнь. Нужно наконец сделать правильный шаг. Понять, взвесить, обдумать. Теперь на свете есть не только я, есть еще и Макс. Он мой сын. Моя плоть и кровь. Мой родной человек, ответственность за которого лежит на моих плечах, а значит, нужно пересмотреть свои взгляды на жизнь. Если поспешная женитьба еще могла позволить мне оставаться эгоистом, то рождение ребенка - нет. И я должен сделать выбор. Должен поступить правильно. Яхта приближалась к берегу все ближе и ближе, а я чувствовал, что вот-вот случится что-то. Сам не понимал, что именно, но я будто поднимался вверх на этой горке. Что-то невероятное поселилось внутри меня и отчего-то на лице показалась улыбка в тридцать два зуба. Я все сделаю правильно. Я смогу. - Джастин, твою мать, Бибер, - орет на всю пристань взявшийся из неоткуда Скутер. - Ты что здесь делаешь? - спрашиваю я. - Я? Это ты что делаешь здесь, дебил, когда твоя жена рожает уже как час?! - бьет он мне подзатыльник, да так сильно, что я не совсем понимаю смысл сказанных им слов. - Прости, что ты сказал? - переспрашиваю я. - Твоя жена РО-ЖА-ЕТ, - орет он на меня. - Бред. Еще вчера ночью все было хорошо, - удивляюсь я. - Ты вообще что делаешь здесь? - Прилетел вместе с Петти. Она уговорила меня, что мы все должны быть рядом с тобой, когда ты в таком неуравновешенном состоянии, - пожимает менеджер плечами. - Петти? Мама здесь? В Сиднее? - ужасаюсь я. - Она в больнице с Джен. Ей позвонил Кенни, когда искал тебя. - Стоп, - доходит до меня, - Мамав больнице с Джен? Она серьезно рожает? - Нет, придурок, она притворяется, - очнулся Скутер вместе со мной. - Поехали скорее! И мы несемся по пристани к джипу сломя голову, а потом на всей скорости в роддом. И я вдруг осознал, почему был внезапно счастлив. Еще чуть-чуть и я буду держать своего сына на руках. Руки дрожат и потеют ладони. Хочется кричать о своих чувствах, но я лишь молча улыбаюсь, глядя в окно на дневной Сидней. Боже, как я хочу напиться.