«Не грусти»

В феврале было мало праздников, точнее сказать, совсем немного. Если уж быть совсем конкретным, то один. Но какой: романтичность вокруг людей в этот день просто зашкаливала, девушки готовили своим молодым людям и возлюбленным шоколадные торты, конфеты и пирожные, желая раскормить до невозможности и получить ответ на свои чувства. Также не забывали про дружеский или обязательный шоколад: дарили учителям и знакомым, одноклассникам и друзьям. Многие утверждали, что приятнее отдавать, а не получать. То бишь, дарить, а не принимать подарки. Сейко этот день, как и любой девушке, тоже казался чем-то особенным. Ну и что, что не было у нее человека, которому она смогла бы подарить шоколад с любовью — готовить его все равно было приятно. Правда, на этот раз все складывалось не так удачно: Харука заболел и не смог даже поставить в известность свой клуб домашнего хозяйства, кого назначить главным и отправить за продуктами. Поэтому День Валентина участники его клуба, видимо, пропустят и будут отдыхать, предоставив себя своим делам и прежде всего себе самим. Дома тоже случился завал: мама приболела от холода, и папа целыми днями крутился возле нее. Не до шоколада было. Это расстраивало. Но нет-нет да и ей повезло. Как раз глядя с каким-то сожалением и даже грустью на витрину прилавка, украшенного в честь праздника влюбленных сердечками и прочей розовой лабудой, она встретилась взглядом со знакомым человеком. — О, Коидзуми-сан, — улыбка все-таки озарила ее лицо, наверное, впервые за сегодняшний день. Рыжая же оглянулась и по привычке роста — наверное, по привычке — опустила взор на блондинку. — А, Сейко-чан, привет. Ты как? — Хорошо. Коидзуми-сан прогуливается? — Да нет, домой с подготовительных иду, — почесав затылок в привычной для нее манере, Риса пару раз нелепо хихикнула. Точно в порядке. — А ты, я смотрю, собралась готовить шоколад? Кому подаришь? Еще раз взглянув на прилавок с каким-то до боли режущим сожалением, Сейко вновь обратилась к подруге: — Знаете, Коидзуми-сан, плохо получается, когда есть, кому подарить шоколад, а вот готовить его негде и не с кем, — тут же опускает взгляд и после обращает его снова на прилавок, будто надеясь, что он тут же выдаст ей решение всех проблем. — О, понятно, — немного помолчав, она продолжила. — В таком случае, можем приготовить у меня. Я, конечно, вроде как не собиралась… Но раз уж так, подарю кому-нибудь. Отани, например. — О, так даже дешевле получится, — мгновенно просияла блондинка. — Тогда… зайдем за продуктами, и вперед? *** Дома все было тихо, и даже очень тихо, но насторожило это только Котобуки, которая была здесь впервые. И ничего удивительного, мало кто привык жить в такой тишине с завидной периодичностью. Все на самом деле было просто: мама, скорее всего, ушла в магазин или смотрит телевизор в дальней комнате в наушниках, брат либо виснет в интернете, что делает с той же завидной периодичностью после школы, либо делает уроки, что менее вероятно в такое время суток. Оповестив громким выкриком о своем присутствии и о том, что с ней пришла подруга и они пойдут на кухню готовить шоколад, Риса скинула сумку и верхнюю одежду на вешалку, а когда Сейко умудрилась сделать то же самое, двинула в кухню, где через несколько минут, а может, часов, будет витать сладкий теплый запах. — Клади продукты на стол, а я пока подготовлю посуду. Все-таки было довольно неплохо готовить вместе с Рисой: она веселая, да и с плитой дружит. Сейко через некоторое время даже разговорилась с ее мамой, которая так кстати зашла на кухню выпить сока. Они болтали попеременно с готовкой обо всем на свете, и Котобуки даже узнала, что у Рисы есть младший брат, который все-таки отказался выходить из комнаты, пока «женщины на кухне занимаются всякой романтической хренью». У Такато не было девушки, хоть он был и всего на год младше Рисы, даже не задумывался заводить ее. Ему, как иногда казалось, вообще многое было по боку. — Коидзуми-сан, скажите, а Отани-сан любит шоколад? Если так, то я могу и ему приготовить, — включив снова свое умилительное выражение лица а-ля «я-соблазню-своей-добротой-всех-и-каждого», Сейко улыбнулась. — Ну, просто вы сомневаетесь, дарить ему или нет, а у меня здесь печенье для друга из средней школы, еще несколько шоколадных шариков для подруги оттуда же в качестве дружеского презента, а вот кому подарить эти пирожные, которые сейчас пекутся — я понятия не имею. — А-а? Н-нет, я, пожалуй, подарю Такато и Отани… — Ну как знаете, — улыбнувшись не менее умилительно, чем до этого, Сейко продолжила украшать торт. — Сестренка, вы закончили? Я пить хочу, — на кухню зашел высокий и не сказать чтобы хилый по телосложению юноша с угрюмым выражением лица. Скрестив руки на груди, ждал ответа. Кажется, это и был Такато. И кажется, он никогда не сможет праздновать День Святого Валентина, судя по его отношению. Но ведь все можно исправить, так?.. — Нет, мы еще готовим. — Уже два с половиной часа. А это… — он исподлобья глянул на блондинку, а у нее от такого сурового, но заинтересованного взгляда даже сердце ухнуло куда-то в пятки. — А, это Котобуки, Котобуки Сейко, — Риса снова глупо посмеялась, почесав затылок. Наверное, никто из ее домашних уже не придавал этому значения, давно привыкли. — Моя подруга. Она на класс младше. — Понятно. Где сок? — он заглянул в холодильник, даже не придав значения ответу на свой собственный вопрос, и почесал затылок, стоя к ним спиной. «У них это, кажется, семейное», — посчитав это забавным, Сейко даже хихикнула себе под нос, продолжая выводить взбитыми сливками узоры на поверхности торта. — Его мама выпила. — Вот черт. Ладно, — схватив пакет молока, Коидзуми младший взял с полки стакан и налил ровно половину. — И давайте заканчивайте быстрей, меня уже раздражает этот запах. Кивнув на прощание то ли сестре, то ли Сейко, а может, и вовсе не кивнув, он вышел из кухни, не снимая маски холодного безразличия с лица. — Он… всегда такой? — Да, не любит День Валентина. — А может, ему просто никогда ничего не дарили?.. — спросив скорее себя, чем ее, Сейко задумалась, глядя на узоры. — Может быть… — Я пойду руки помою. Мыть руки было вовсе незачем. Просто она уже поняла, где была его комната. И она все еще не понимала, зачем это делает. Может, просто хочет узнать его получше. Все-таки тоже Коидзуми. — Можно?.. — постучав перед тем, как зайти в комнату, она застала Такато в полутемном помещении, напяливающего футболку. Но смущаться было, в принципе, не из-за чего. — Чего тебе? — Я хотела спросить — ты любишь шоколад? — зайдя и подперев пятой точкой дверь, она, не отлипая от ее поверхности, улыбнулась чуть робко. Здесь феромоны было распускать вовсе незачем — она ведь не собиралась его соблазнять, просто пыталась подружиться. — Что, можно подумать, тебе и подарить некому? — Есть кому. Но я подумала, что, если ты получишь шоколад, ты не будешь таким угрюмым. Секунда — и выражение лица изменилось. Глаза на лоб полезли. Только непонятно — от удивления или от ее наглости. — С чего ты взяла, что я… — По тебе видно, — перебив его самым наглым образом, что было не очень-то воспитанно, Сейко по привычке мило улыбнулась, прикрыв глаза. — Так любишь? — Слушай, подари кому-то еще, а. А ко мне не лезь, — если первое и звучало как-то мягко, то на втором голос дрогнул раздражением. — Перестаньте, Коидзуми-сан, — не убирая улыбки, Котобуки подошла ближе и, подмигнув в этом полумраке так, что все вокруг на несколько миллисекунд вдруг осветило самым ярким светом из всех, взяла парня за руку. — Эй, тебе сколько лет? — Шестнадцать. Тебе вроде бы тоже? — это умилительное выражение уже работало как заведенное, пытаясь растопить сердце бессердечного. Хотя… почему бессердечного? Очень даже сердечного. Потому что бессердечные не скрывают истинных чувств за масками. Какими бы эти маски ни были. — Да. И… прекрати, вали отсюда к сестре моей, и не заходи сюда больше! — выдернув свою сильную руку из хватки совсем слабой, Такато уселся за книжку, крутанувшись на компьютерном кресле, первой же мыслью при чтении подумав, что он, наверное, обидел ее, судя по тому, как хлопнула дверь в комнату. «Вот черт». *** — Эй, братик, не хочешь попробовать мой шоколад? — заглянула в его комнату совершенно радостная Риса и, даже встретившись с привычным угрюмым взглядом серых глаз, не спрятала улыбку. — Не хочу. Сама ешь. — Ну и ладно, — состроив обиженную мордочку, Риса шмыгнула носом. — Тогда иди хотя бы возьми свой. — Что?.. Через минуту же Риса принесла ему на подносе шоколадный торт, который был еще горячим, и даже взбитые сливки оставались прохладными, потому не осели. — Это… что? — скривился он. — Шоколадный торт, что. Сейко оставила. Сказала, что ты попросил. — Я? — эта девчонка удивила его уже не раз, но вот это было даже каким-то своеобразным краем. — Ну да. Лучше бы спасибо ей сказал, а то она ушла, а ты даже не попрощался, — снова состроив обиженную мордашку и увидев его недовольную, Коидзуми-старшая ушла на кухню убирать остатки их приготовления к этому праздничному дню. А Такато… слегка улыбнулся, потому что надпись на торте гласила «Не грусти».