***
Убогого, как выяснил Лухан, звали Сехун. В принципе, больше ничего Лухану выяснить и не удалось, а Джунмён, как назло, не предоставил ему абсолютно никакой информации. «Ну и как я должен ему помочь, если даже не знаю, от чего его спасать? — проворчал Лухан, уже в третий раз обыскивая комнату Сехуна. — Торчит целыми днями в своем палисаднике, ест и спит тут же, даже в школу не ходит. Чего он, спрашивается, живет в подсобке? Дома у него нет что ли? И где, в конце концов, его родители?». Вопросы роились в голове как надоедливые пчелы, а ответы Лухан найти не мог. «Не сильно ты и стараешься их найти», — прозвучал в голове голос Джунмёна. «Свали в туман, Мён. У меня еще куча времени». «Три с половиной недели. На твоем месте я бы не расслаблялся. За четыре дня ты только имя его и узнал, да и то случайно». «Тогда какого черта ты дал это задание именно мне?». Джунмён не ответил и Лухан разочарованно вздохнул. Убогий становился серьезной проблемой. «Не упоминать черта при тебе. И вообще не упоминать. Кажется, скоро я отправлюсь в гости к этому рогатому». То ли Джунмён наконец сжалился, то ли Лухану просто напросто повезло, но ответы на некоторые из своих вопросов он получил в тот же вечер. Сехун закрыл магазинчик пораньше, чтобы успеть поработать в теплице до наступления ночи. Заказов в последнее время стало больше, а значит, и за цветами нужно было ухаживать с бóльшим усердием, чтобы они быстрее росли. Сехун любил цветы. Они дарили чувство умиротворенности и покоя. Нигде он не чувствовал себя таким защищенным, как в своем магазинчике, поэтому и перебрался жить в подсобку, которую приспособил под небольшую спаленку. Стол с книжной полкой, старенький комод и раскладушка — Сехун не привередливый. Уйдя с головой в работу, он и не заметил, как наступила поздняя ночь. Усталость сковывала все мышцы, голова слегка кружилась от голода — он снова забыл поесть. Перед глазами всё плыло. Сил хватило только на то, чтобы дойти до кровати и рухнуть поверх одеяла, не раздеваясь. Уже проваливаясь в сон, Сехун осознал, что забыл выпить таблетки. В голове промелькнуло паническое «Опять… опять увижу», но перед глазами уже встала темнота.***
Лухан стоял у изголовья кровати, наблюдая за мечущимся на постели парнем. Весь бледный, губы плотно сжаты, на лбу выступили капельки пота — Сехун явно боролся с очередным кошмаром. В голове снова зазвучал настойчивый голос: «Не стой так, ты должен ему помочь», но Лухан медлил, сам не зная почему. «Почему он не кричит? Почему не зовет на помощь? Разве не это делают люди, когда им снится что-то плохое?», — поток мыслей Лухана прервал протяжный хрип. Сехун кричал, если это можно было назвать криком. Из его груди раздавались рваные хриплые вскрики, похожие на каркание, и Лухан испугался. Все его подопечные мучались от ужасных кошмаров, но никто из них не издавал подобных звуков. «Хань, ты должен избавить его от кошмара!» «Сам знаю», — прошипел Лухан и, помедлив немного, наконец погрузился в чужой сон. Перед глазами замелькали разные картинки, Лухан пытался сфокусировать своё внимание на чем-то определённом, но, видимо, Сехуна так накрыли пережитые ужасы, что он и сам не мог их контролировать. Отголоском сознания Лухан слышал пронзительный женский крик, настолько отчаянный и громкий, что, казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут. В этом крике Лухан распознал имя своего подопечного — Сехун. Неожиданно картинки перестали крутиться перед глазами с тошнотворной скоростью и Лухан увидел небольшую, тускло освещенную кухню, на полу которой лежала бледная как мел женщина. Над ней возвышался грузный мужчина с большим кухонным ножом в руках. Руки. Его руки и нож были запачканы кровью и Лухан вдруг понял, почему женщина без сил лежала на полу. От мужчины сильно разило спиртным, он с трудом стоял на ногах, но нож из рук не выпускал. Уловив боковым зрением какое-то движение в углу, Лухан развернулся и увидел худого полуголого мальчонку лет тринадцати, сжавшегося в комочек в углу. Мальчишка немигающим взглядом смотрел как мужчина наносит удары ножом в грудь женщины, которая защищалась из последних сил. На мальчишку мужчина не обращал никакого внимания, видимо позабыв о его присутствии, но стоило только тому издать тихий протяжный всхлип, как мужчина остановился и, отпихнув тело полуживой женщины ногой, направился в угол. «Нет! Только не его, не трогай его! Сехун! Сехун, беги! СЕХУН!» Лухана выбросило из чужого кошмара с неожиданной силой и, увидев трясущегося в немой истерике парня на кровати, он понял почему. Сехун проснулся. Лухан растерянно думал, что впервые не смог поглотить чужой кошмар до того, как человек проснется. Он всегда быстро избавлял своих подопечных от подобных ужасов, но сегодня совершенно забыл о своей миссии, слишком сильно желая узнать, что так мучило Сехуна. Задыхаясь, словно от удушья, парень обессиленно сполз с раскладушки и ушел в ванную, закрывшись там. Наблюдающий за ним Лухан, хмыкнув, растворился в воздухе и через секунду появился в ванной за спиной у парня. Тот, открутив кран с холодной водой до упора, залез под душ прямо в одежде и устало привалился к стене спиной, прижав колени к груди. «Это был его отец? А та женщина… он убил её? И смог ли Сехун тогда сбежать?» — Лухан вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы досмотреть кошмар до конца. — «Глупости какие. Я будто кино смотреть собираюсь. Соберись, Хань, нужно придумать, как ему помочь». Поток его мыслей прервал Сехун, вылезший из душа. Юноша весь продрог, но больше не задыхался. Сняв с крючка полотенце, он принялся стягивать с себя мокрые вещи. Ошарашенный Лухан испуганно вскрикнул, тут же закрывая рот руками, совсем забыв о том, что Сехун все равно бы его не услышал. Всё тело парня покрывали шрамы — рваные, уродливые отметины, местами затянутые розоватой пленкой, местами почти белые, сливающиеся с цветом кожи Сехуна. Лухан уже видел подобные шрамы, но у Сехуна их было больше, чем у Минсока. В голове тут же всплыло воспоминание о том, как те шрамы были получены, и Лухан, вздрогнув, заставил себя не думать о прошлом. Сехун был важнее. Как назло, тот решил не ложиться спать, и до самого утра работал в теплице, удобряя землю. Лухан весь день маялся от безделья, с нетерпением ожидая ночи. Чтобы как-то убить время, он решил понаблюдать за Сехуном во время работы, ведь все предыдущие дни он был занят тем, что пытался разузнать хоть что-то о прошлом парня, причем безрезультатно. Клиентов было много — приближался сезон свадеб и заказы на большое количество букетов поступали каждый день. Сехун работал, не покладая рук, успевая обслуживать посетителей и в перерывах бегать в теплицу за свежими цветами. «Ему бы помощника, — подумал Лухан. — Крутится как белка в колесе, неудивительно, что потом такие кошмары снятся». Сехун как раз обслуживал очередную клиентку, когда в магазин вошел неопрятно выглядящий парень, проходя сразу к прилавку и отталкивая женщину в сторону. Недоумевающий Лухан перевел взгляд на побледневшего Сехуна, который принялся извиняться перед клиенткой. - Хакимура велел напомнить, что ты задолжал уже за 2 раза. - Я п-п-помню, я к-как р-раз с-с-соб-биралс-ся… — через силу забормотал Сехун, но его грубо перебили: - Чего ты там вякаешь? Хакимура ждать больше не будет! Не отдашь сегодня, пеняй на себя. Парень перегнулся через прилавок и схватил перепуганного Сехуна за ворот рубашки, угрожающе прошипев: - На твоем месте я бы отдал всё прямо сейчас. - Н-но… у м-м-меня н-н-н-нет, — Сехун заикался так, что слов было уже не разобрать. Парень, не ответив, направился к выходу, по пути сбив локтем пару ваз с цветами. Недовольная клиентка ушла сразу после него и Сехун принялся убирать осколки разбитых ваз. Лухан, нахмурившись, наблюдал за парнем, замечая, как у того дрожат руки. В следующий момент парень слабо вскрикнул, зажимая окровавленный палец и стараясь не смотреть на капли собственной крови, стекающие на пол. «Он, что, крови боится? Хотя с таким папашей я бы и от собственной тени шарахался». Так и не убрав осколки с пола, Сехун закрыл магазин и ушел в теплицу. Остаток дня он провел там, рассаживая привезенные утром саженцы и старательно подготавливая землю для следующей партии. Уже совсем стемнело, когда Сехун вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. Готовить что-то сил уже не было, поэтому он решил купить быстрорастворимую лапшу в магазинчике за углом. Лухан невидимой тенью последовал за ним. «Заикается и шепелявит. Понятно, почему он все время молчит, — думал баку, пока Сехун расплачивался за лапшу. — Еще и краснеет, когда приходится рот открывать. Прямо три в одном. Ну и кадр мне попался, зашибись». Уже подходя к магазину, Лухан понял, что что-то не так. Уходя, Сехун потушил везде свет, а сейчас окна были освещены и изнутри слышался странный грохот. Выронив пакет с лапшой, Сехун кинулся внутрь и Лухан даже не успел ничего понять, как послышались крики, грохот усилился, а в следующую секунду сквозь него пролетел пробивший окно магазинчика огромный булыжник. Среди всего этого шума Лухан явственно расслышал знакомое хриплое карканье, явно издаваемое Сехуном. «Его проблемы, пусть сам и разбирается, — здраво рассудил он. — Я ведь не обязан ему помогать, моя задача — избавить его от кошмаров, правда? Но… с другой стороны, если я не вмешаюсь, кошмаров у него прибавится в разы больше. Проклятье». Простонав от досады, Лухан сосредоточился, собирая силы, и через несколько секунд направился к магазину уже в человеческом облике.***
Сехун в ужасе смотрел на разгромленный магазин, не обращая внимания на стоящего перед ним мужчину. Из глаз брызнули слезы — здесь всё было создано руками мамы, а теперь ничего не осталось. Он знал, что Хакимура стребует с него за неуплату долга, но думал, что эти подонки изобьют его, а не станут громить мамин магазин. Физической боли он не боялся — привык, а в душе оставался маленьким ранимым ребенком, которого очень легко было обидеть. Поэтому он и кинулся на обидчика с кулаками, не думая о том, что он один и он слабый. Это было впервые, когда он решил дать отпор, но за свой отчаянный порыв он получил двойную порцию избиений, которым не смог противостоять. Он хотел позвать на помощь, но из груди вырвался лишь рваный хрип, когда Хакимура приподнял его над полом, держа за горло. - Решил поиграть в смелого, Сехунни? Похвально, но ужасно глупо. Еще более глупым было проигнорировать моё предупреждение. Ты же знаешь, что за всё в этой жизни нужно платить? Так почему не заплатил, а? Я тебя спрашиваю, дрянь! - Н-не буд-д-ду. - Что ты сказал? — хватка на горле усилилась. - Н-н-не б-буду б-б-больше п-платить, — прохрипел парень. - Ты еще более глуп, чем я думал, Сехунни. Что ж, жаль. Придется нам с тобой попрощаться. От бесполезных вещей нужно избавляться. Конец. Это конец. Никто ему не поможет. Всё было зря. Перед глазами уже поплыли цветные круги, легкие будто скрутило в трубочку, Сехун из последних сил цеплялся за уплывающую реальность. - Отпусти его, — прозвучало от двери. На пороге стоял неприметный парень в темной одежде и надвинутой на глаза кепке. Хакимура усмехнулся. Кажется, сегодня он сможет вдоволь позабавиться. - Смотрите-ка, у нашей ущербной зверюшки появился спаситель. Может ты хочешь расплатиться вместо него? Думаю, это будет забавно, ты как раз в моем вкусе. Больше Хакимура ничего сказать не успел. Сехун лишь почувствовал, что хватка на шее ослабла, и сразу же сделал жадный вдох, заходясь в приступе кашля. Рядом с ним опустился незнакомый парень, помогая ему приподняться и придерживая за локоть. - Ты в порядке? Они ничего тебе не сделали? Сехун испуганно шарахнулся в сторону, тут же теряя равновесие и падая на перевернутый прилавок. Лухан примирительно выставил перед собой ладошки: - Я не обижу. Пожалуйста, не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Сехун забегал взглядом по сторонам, удивляясь, куда делись непрошеные посетители. - Они ушли. Ты был в отключке, поэтому не видел, — парень напротив словно читал его мысли. — У тебя губа разбита и над глазом ссадина. Судя по тому, как ты держишься за бок, они неплохо тебя помяли, прежде чем я пришел. Тебе бы раны обработать. - С-спас-с-сибо. Я-я-а с-сам, — от волнения парень заикался больше обычного. - Хочешь, я помогу тут прибрать? — предложил Лухан, но парень отрицательно замотал головой, тут же морщась от боли. «Он меня боится». - Ну как хочешь, не буду настаивать. И да, те парни — они больше не будут тебя донимать. - С-с-с-с-сп-п-паа… - Не за что. У тебя вся шея распухла, не напрягай связки. И еще, ты молодец, что отказался платить, — произнес напоследок парень, исчезая за дверью. Сехун осторожно пощупал шею и, вздохнув, принялся наводить порядок в магазине.***
Лухан молча мерил комнату шагами, игнорируя недовольные вздохи Джунмёна. Тот, однако, молчал, терпеливо ожидая, пока мельтешащий перед ним парень не соберётся с мыслями. - Ты сделал это нарочно, да? В ответ лишь молчание. - Значит, нарочно. Это было жестоко. Снова молчание. - Я понимаю, что ты хотел как лучше, Мён, но ты подумал о Сехуне? Я могу всё испортить окончательно и у него не останется шансов выкарабкаться. Он слишком слаб для этого. - Поэтому я и отправил к нему тебя. - Но я не могу! — взвился Лухан. — Он слишком похож на Минсока! Вся эта ситуация… Я не могу ему помочь, понимаешь? Я сразу вспоминаю Минсока и будто в ступор впадаю. Я. НЕ. МОГУ. - Но ты уже ему помог, забыл? Когда на него напали те парни. Ты мог и не вмешиваться, но вмешался. Это уже о чём-то да говорит. - Я запутался, Мён, — устало вздохнул юноша. — Я хочу, очень хочу ему помочь, но не знаю как. Я не знаю, с чего начать. Его кошмары — не порождение какого-то определенного страха, там столько всего намешано. И я до сих пор не разобрался с его прошлым. - У тебя осталось не так много времени, Хань. Просто пойми, что это шанс не только для него, но и для тебя. Это твой шанс всё исправить, потом ты станешь свободен, — старейшина приобнял поникшего юношу за плечи в попытке приободрить. — Сделай это для него. Для Минсока. - Я сделаю, — прошептал баку. — Для Минсока.***
Сехун весь день провел, разгребая вчерашний погром в магазине. В теплице всё было еще хуже, но Сехуна не волновали разбитые горшки и кадки с растениями. Цветы. Его цветы, выращенные с таким усердием и заботой, были потеряны безвозвратно. Вырванные с корнем, растоптанные — их уже нельзя было спасти. Сехун собрал испорченные растения в мешки для мусора, вымел осколки и грязь, заклеил выбитые стекла бумагой за неимением лучшего, и, закрыв магазин, отправился спать. За весь день он так и не вспомнил о еде и сейчас желудок скручивало от голода (купленная вчера лапша так и осталась где-то на улице, забытая им). Выпив стакан молока, чтобы притупить неприятные ощущения, он лег спать, надеясь, что усталость возьмет верх и ему не будет ничего сниться. Лухан вернулся как раз после того, как юноша уснул. Задумчиво разглядывая спящего парня, он неосознанно потянулся к его лицу рукой, чтобы разгладить небольшую складочку между бровей. Кожа у Сехуна была мягкая, как у младенца, и Лухану захотелось прикоснуться к юноше еще раз, но его прервал слабый стон. Сехун сжал в руках край одеяла, беспокойно заворочавшись по кровати, и снова застонал. «Начинается». Не теряя времени, Лухан сразу погрузился в чужой сон. Он снова оказался на уже знакомой кухне. За столом, уставленном пустыми бутылками, сидел отец Сехуна, а сам мальчик стоял перед ним, прижимая рюкзак к груди. В комнате стоял тяжелый запах спиртного, от которого ребёнок невольно закашлялся. - Где ты опять шлялся? - Папочка, нас после уроков задержали, учитель попросил помочь прибраться в классе и я оста… - Я говорил тебе идти домой сразу после уроков? Говорил или нет, маленькая дрянь! Чего молчишь, отвечай, когда к тебе обращаются! - Папочка, я… - Я прождал тебя 2 часа и пришлось самому идти в магазин! Какого черта ты шатаешься не пойми где, вместо того, чтобы помогать отцу?! - Но папочка, я же был в шко… - Заткнись! — мужчина наотмашь ударил восьмилетнего сына по лицу. — Ты должен был купить мне выпить, а не помогать этому сранному учителю! Я вдолблю в твою пустую башку, что ты должен слушать только меня! Раздевайся! - Пожалуйста, не надо, — мальчишка изо всех сил старался не заплакать, держась ладошкой за покрасневшую щеку. — Папочка, не бей меня. - Снимай одежду, я сказал! — мужчина схватил сына за шкирку и начал срывать с него форменные брюки и рубашку. Мальчик заревел в голос, дрожа и пытаясь вырваться из цепких рук отца. — Я тебя научу, как слушаться папу, щенок. - Я б-будууу, буду с-с-слушатьс-ся, — Сехун мотал головой, как тряпичная кукла, срываясь на рыдания, когда отец вытащил из брюк ремень. — Не б-бей, п-п-папаа. - Ублюдок безмозглый, — удар. — Недоносок, — еще удар. — В кого ты такой выродился, урод несчастный, — еще и еще. — В мамашу, наверное, эту шлюху! Сехун уже мало что соображал, дурея от дикой боли. Отец бил его везде, где мог достать, пока не порвался ремень. Тогда в ход пошел старый разломанный табурет, острые края которого больно впивались в кожу при каждом ударе. Взбесившийся отец чуть не забил Сехуна до смерти, когда с работы вернулась мать. Удары посыпались на нее, а избитый Сехун лежал на полу и пустым взглядом смотрел, как отец бьет мать, как она кричит и плачет. - Не смотри, Сехунни. Не смотри, — рыдала женщина, не в силах защитить себя и сына. — Не смотри, сыночек.***
Сехун в панике метался по комнате, переворачивая ящики стола вверх дном и судорожно пытаясь что-то найти. Еще не отошедший от увиденного сна Лухан упустил тот момент, когда парень вытащил из шкафчика в ванной початую упаковку таблеток и стал разрывать её зубами. «Что он делает? Куда он столько высыпает? Эй, их же нельзя пить в таком количестве!» Лухан запаниковал. Перед глазами пронеслось лицо Минсока, который так же лихорадочно ссыпал в ладонь таблетки и глотал их горстями. «Я не остановил его тогда, хотя мог. Почему я этого не сделал?» «Сделай это для него. Для Минсока», — пронеслось в голове голосом Джунмёна и Лухан решился. Сехун держал найденные снотворные в дрожащей руке и не мог набраться смелости. Просто сделай это. Будет не больно. Выпей их и больно уже никогда не будет. Сехун успел проглотить несколько штук, когда раздался яростный стук в дверь. Поколебавшись, парень встал и направился ко входу в магазин. Выглянув в окно, он увидел стоящего перед дверью юношу, лицо которого скрывала надвинутая на глаза кепка. Сехун указал рукой на висящую на двери табличку ЗАКРЫТО, но парень помотал головой и снова стал стучаться. Ссыпав остальные таблетки в карман, Сехун открыл дверь и впустил позднего посетителя внутрь. - М-магазин н-не р-раб-ботает, — попытался было объяснить он, но юноша перебил его: - Я знаю. Извините, что так поздно, но мне правда очень нужны цветы. Они для мамы, — поймав вопросительный взгляд Сехуна, пояснил он. Сехун растерянно обвел вокруг руками. Он не мог отказать этому парню, тем более цветы нужны были для мамы, но сделать букет было не из чего — все цветы были испорчены. - Соберите мне самый простой букет, из того, что есть. Главное, чтобы от души. Мама ненавидела неискренность. Я видел у вас в теплице немного полевых цветов. - Он-ни т-только д-д-для у-украшения, — пытался объяснить Сехун, но парень не отступался. - Полевые цветы очень красивые, и мама их очень любила, пожалуйста, сделайте ради неё. И Сехун сдался, не в силах отказаться. Полевые цветы были любимыми цветами ЕГО мамы. Забыв про таблетки, парень с упоением собирал букет для Лухана, притащив из теплицы охапку привезенных утром цветов. Знакомый с детства запах ландышей и ромашек заполнил комнату и на лице Сехуна появилась счастливая улыбка, которая тут же пропала, стоило парню вспомнить недавний кошмар. - У тебя красивая улыбка. - П-прос-с-стите? — растерялся парень. - Улыбайся почаще, говорю. Тебе идет, — усмехнулся Лухан. — Что-то ты не особо разговорчивый, мог бы и поблагодарить. Сехун лишь промолчал в ответ. Ему никогда не делали таких комплиментов и он просто не знал, что сказать. - Слушай, я не кусаюсь вроде и ничего плохого тебе делать не собираюсь. Я правда пришел за цветами, так что можешь расслабиться. Сехун нахмурился и встал, вытирая руки об штаны: - Я н-не… - Сегодня годовщина маминой смерти. Я ни разу не был на её могиле, не мог себя заставить сходить к ней. Сегодня вот впервые собрался, — невесело усмехнулся парень. — Теперь думаю, может зря? Это ведь я должен лежать там, а не она. Это я должен был погибнуть в тот день, а не она. Это я виноват в её смерти. Иногда мне хочется просто взять и покончить со всем этим. Наглотаться таблеток, вскрыть себе вены или просто сигануть с крыши. А потом я вспоминаю, что мама отдала свою жизнь за меня и становится стыдно за подобные мысли. Это ведь неправильно? Получается, мама умерла ни за что? Она не хотела бы, чтоб я ушел за ней. Нет, она бы хотела видеть меня живым и счастливым. И знаешь, что? Я буду. Буду жить и буду счастлив. Не ради себя, а ради неё, зная, что она хотела бы именно этого. Как считаешь, я правильно решил? Эй, парень? Сехун вздрогнул, переводя взгляд на стоящего перед ним парня, но ничего не ответил. - В любом случае, спасибо, что выслушал. И за букет спасибо, — Лухан вытащил из кармана смятую купюру и положил её на прилавок, забирая готовый букет из рук парня. — Удачи, мистер молчун. «Молодец, Хань. Хотя это было нечестно — играть на его чувствах». «Ты же знаешь, что я всегда решаю проблемы нестандартным способом». Чувствуя накатившую сонливость, Сехун погасил свет в магазине и вернулся в кровать. Горсть таблеток вместе с разорванной упаковкой покоилась на дне корзины для мусора.***
Лухан встал с земли, отряхнув колени, и, бросив последний печальный взгляд на надгробную плиту с изображением красивой молодой женщины, растворился в воздухе. Он действительно впервые побывал на могиле матери, но сейчас не время было раскисать. Его ждал Сехун и кошмары, от которых баку еще не нашел способа избавиться. «Главная причина его мучений — воспоминания об отце, значит, нужно их от него избавить. Но правильно ли это будет? Нужно устранить причину, иначе кошмары вернутся через какое-то время», — здраво рассудил парень. Он всегда доводил порученное ему задание до конца, не просто пожирая кошмары своих подопечных, а помогая им побороть страхи, породившие эти самые кошмары. Уже подходя к магазину, Лухан почувствовал присутствие чужого. Кай, как ни в чем не бывало, наблюдал за Сехуном, который принимал очередную порцию свежих саженцев. После ночного кошмара парень еле переставлял ноги, с трудом таская тяжелые ящики из магазина, куда их сгрузили нерадивые грузчики, в теплицу. За прошедшие дни он, казалось, похудел еще больше, питаясь лишь раз в сутки одной дешевой лапшой. Смахнув пот со лба, Сехун взял несколько саженцев, чтобы высадить их в клумбе. - Не повезло тебе с этим мальчишкой. С него ведь даже поживиться нечем, — хмыкнул Кай, с интересом рассматривая изможденного паренька, который возился в клумбе перед магазинчиком. — Хочешь, поменяемся? Считай, что это мой прощальный подарок. Уж я-то найду, как с ним позабавиться. Лухан нахмурился, представив КАК именно будет забавляться с Сехуном этот не гнушающийся ничем ба́ку. Эта мысль ему почему-то совсем не понравилась. - Думаю, я справлюсь сам. Всё-таки это моё последнее задание. - Да ладно тебе, Хань, я ведь слышал, как ты жаловался нашему любимому старейшине, — ухмыльнулся Кай. — «Я не могу, я не знаю как, он слишком похож на Минсока» и всё в таком духе. - Тебя это не касается, — отрезал Лухан. — Сехун – мой подопечный, и я сам с ним разберусь. - А у меня вот девчонка в этот раз. 8 лет всего, — мечтательно протянул Кай. — Такая сладкая и вкусная, просто закачаешься. Уверен, что не хочешь поменяться? - Прекрати, Кай. Я не играю со своими подопечными, в отличие от тебя. - Питаться их энергией ты тоже прекратил, я смотрю. Не брал же ничего от мальчишки, я угадал? - Повторяю, тебя это не касается. Свали отсюда, будь добр, ты мешаешь мне работать. - Скорее, мешаю тебе пялиться на убогого. Небось, запал на него уже? Лухан угрожающе двинулся на ухмыляющегося баку, но тот сам исчез, бросив напоследок: - Счастливо оставаться, неудачники. - Катись к черту, — процедил сквозь зубы баку, не сводя глаз с Сехуна, который выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. «А он ведь прав. Когда ты в последний раз питался?» «Отстань». «Ты и вправду на него запал? Ты же знаешь правила, Хань». «Я сказал, отстань!» Лухан и сам не понимал, почему так разозлился, но отвлекаться сейчас на Джунмёна ему совсем не хотелось. Гораздо больше его заботил Сехун, которому явно требовалась помощь. Лухан сосредоточился, собирая остатки сил, и решительно направился к парню, привалившемуся к двери. - Помочь? Сехун поднял голову, встречаясь взглядом со знакомым уже парнем. Тот снова был в кепке, мешающей рассмотреть его красивое лицо получше. Сехун вспыхнул, устыдившись своих мыслей, и снова опустил голову. - Да брось, ты до сих пор меня боишься? - Н-нет. - Серьезно? — насмешливо спросил Лухан. - Н-не б-боюсь, — твёрдо сказал парень. — Пр-росто я с-совсем… с-совсем вас не з-знаю. - Так в чем проблема? Сейчас познакомимся. Я — Лухан, а ты Сехун, верно? - От-т-ткуд-да в-вы… - Во-первых, перестань ВЫкать. Я хоть и старше тебя, но не люблю весь этот официоз. Зови меня хён, хорошо? — улыбнулся баку, радуясь как ребёнок, когда парень неуверенно улыбнулся ему в ответ. — А во-вторых, я слышал, как те парни называли тебя по имени. Они больше не приходили? Сехун отрицательно помотал головой. - Вот и замечательно, — радостно хлопнул в ладоши Лухан, чем напугал Сехуна. — Извини. Раз уж мы теперь знакомы, могу я тебе помочь? - Л-ладно. С-с-спасибо, хён, — смущенно пробормотал Сехун. Лухан почувствовал, как в груди разливается приятное тепло от этого тихо произнесённого «хён». Стараясь не улыбаться как идиот, он в 2 счёта перетаскал оставшиеся ящики в теплицу, пока Сехун подметал просыпанную землю. Закончив, он прислонился к косяку и молча наблюдал за Сехуном, который тяжело дышал, оперевшись о прилавок. Футболка парня задралась, оголяя полоску кожи, и Лухан нервно сглотнул, совсем не к месту вспомнив, какая эта кожа приятная на ощупь. Память услужливо подкинула воспоминания о шрамах, покрывавших тело Сехуна, и Лухан тут же нахмурился, придя в себя. Он критическим взглядом осмотрел худого как жердь парня, переключая внимание на выпирающие косточки и впалый живот. - Ты когда в последний раз ел? Мы сейчас же идем обедать. Могу поклясться, что ты и не завтракал еще. «И не ужинал, и не обедал со вчерашнего дня». Лухан схватил слабо возражающего парня за руку и потащил к выходу. - Х-хён, п-пусти, — Сехуну было не по себе от чужих прикосновений, он давно отвык от физического контакта с другими людьми. Рядом с этим болтливым парнем он чувствовал себя странно, но не мог сказать, что ему было неприятно. Он уже несколько лет общался с людьми только по делу, обмениваясь парой слов лишь в случае необходимости, ибо ужасно стеснялся своих речевых дефектов. С Луханом же приходилось разговаривать и Сехуну это нравилось. Сехун плёлся за Луханом, неосознанно улыбаясь, и совершенно не слушая его болтовню. Тот остановился у входа в небольшое кафе и развернулся к парню лицом: - Сейчас мы зайдём внутрь и ты съешь всё, что я закажу. И только попробуй меня ослушаться. Сехун неожиданно рассмеялся: - Х-хёён, т-ты как м-мамочк-ка. Т-такой с-смешн-ной. - А ты милый, когда заикаешься. Сехун тут же перестал смеяться, заливаясь краской смущения. Они просидели в кафе больше двух часов, пока Сехун не начал жаловаться, что от такого количества еды у него разболелся живот. Перед уходом Лухан купил Сехуну какой-то очень вкусный напиток, который тот никогда не пробовал. - Ты серьезно? Никогда не пил бабл-ти? Но это же офигеть как вкусно! Сехун согласно промычал, не отрываясь от напитка. Ему нравится бабл-ти. И Лухан тоже нравится. Рядом с ним почему-то очень спокойно и совсем-совсем не страшно. Лухан проводил его обратно до магазина, не замолкая ни на секунду. Сехун не хотел прощаться, не хотел обратно в свою пустую комнатку, где его каждую ночь мучают кошмары. Ему интересно, если попросить Лухана остаться, он не откажется? Но просить о таком малознакомого парня, наверное, неприлично, и Сехун так и не решился озвучить свою просьбу. Уже отходя от магазинчика, Лухан прокричал: «Спокойной ночи, Сехун-а!», с удовольствием замечая, как покраснел парень, и игнорируя настойчивый голос в голове: «Не вздумай к нему привязываться».***
Лухан летел в пустоту, вслушиваясь в отголоски чужих голосов, грубых и слишком громких. В этот раз Сехуну снилось что-то совершенно непонятное. Вот промелькнуло воспоминание об отце, кричавшем на маленького Сехуна за то, что тот съел купленное мамой печенье. Зажмурившись, баку старался не думать о залитом слезами лице избитого ребёнка, которого отец в очередной раз попрекал за чрезмерную прожорливость. «Вот почему он так мало ест». Вот пьяный отец на глазах у Сехуна с размаху бьет по голове уставшую, поздно вернувшуюся с работы мать, осыпая её оскорблениями и проклятиями. Вот срывает с неё одежду и жадно шарит по телу руками, совершенно не обращая внимания на забившегося в угол подростка. Измученная женщина даже не сопротивляется и лишь шепчет сыну, чтобы отвернулся, не смотрел. Лухан перескочил через этот кошмар, пообещав себе, что найдёт способ устранить главную причину всех мучений бедного парня. Неожиданно промелькнуло лицо самого Лухана, ласково улыбающегося Сехуну. Баку поражённо застыл, отмечая, что и Сехун перестал метаться по кровати. «Ему приснился… я? Но почему?». Лицо Лухана почти сразу исчезло, сменяясь картинкой школьного туалета. Сехун лежал на полу, окружённый толпой смеющихся подростков. На нём не было рубашки, а брюки были спущены до колен вместе с нижним бельём. - Видели, какой у него маленький? — глумился один из парней. — У девчонок грудь больше, чем твой писюн! Тебе бабой надо было родиться, хотя мы тебя и так нагнуть можем, да, парни? Толпа одобрительно загудела, а Сехун попытался отползти подальше. - Н-не надо, п-п-пожалуйста, — подростка подтащили обратно, грубо схватив за лодыжку и швырнув на грязный пол. — Ф-фужуки, н-не н-надо! На секунду в помещении воцарилась тишина, а потом толпа взорвалась хохотом. - Как он тебя назвал? Фужуки? Ты слышал, как он назвал тебя, Судзуки? Побледневший от ярости парень злобно прошипел, пнув Сехуна ногой: - Ты за это ответишь, чертова шепелявка. Окуните-ка его в унитаз. Парни схватили упирающегося подростка и потащили к грязному сортиру. Лухан отчаянно пытался выбросить из головы образ брыкающегося Минсока, над которым точно так же издевались друзья Лухана. Сам парень никогда не участвовал в подобных травлях, но и не пытался остановить своих дружков, молча наблюдая за издевательствами со стороны. И когда Минсока топили головой в унитазе, как сейчас собирались поступить с Сехуном, он не вступился за него. Увидев рыдающего на крыше школы парня, он не пытался его утешить, а когда Минсок на его глазах выпил целую баночку снотворного, он снова не предпринял никакой попытки спасти своего одноклассника. Вина за смерть Минсока целиком и полностью лежала на плечах Лухана, и сейчас, когда Сехун оказался в такой же ситуации, баку решил наконец искупить свою вину. Он никогда раньше не использовал такой способ избавления подопечного от кошмара, но отступать не собирался. «Это не ради Минсока и не ради меня, а ради Сехуна», — Лухан сделал глубокий вдох и вытеснил Сехуна из его собственного сна, заняв его физическую оболочку. Окунаясь с головой в вонючий толчок, он чувствовал, что всё так, как и должно было быть.***
Сехун уже привык к каждодневным визитам Лухана, который неизменно приносил с собой так полюбившийся парню бабл-ти. Кошмары почти не мучили его и он справедливо считал, что это заслуга его нового друга. Лухан, как и любимые цветы, дарил чувство покоя и защищённости. Лухан обычно болтал без умолку, ожидая пока парень закончит свою работу, после чего тащил его в кафе, чтобы как следует накормить. Сехун стал чаще улыбаться, потому что Лухан не переставал повторять, какая у него красивая улыбка. Баку совсем забыл о данном самому себе обещании решить проблему с воспоминаниями своего подопечного об отце, поэтому сильно испугался, когда застал спящего Сехуна на полу теплицы, свернувшегося в клубок и рыдающего в голос. Он тут же кинулся к парню, бережно его обнимая и укачивая как младенца: - Всё хорошо, Сехун-а, это просто сон. Плохой сон, слышишь, маленький? Я рядом, я помогу. Сехун испуганно дернулся в крепких объятиях, не узнавая успокаивающего его парня. - Т-ш-ш, не бойся, я не обижу. Это я, Лухан, посмотри на меня. Я не обижу, Се, я никогда тебя не обижу. - Хён, — прошептал заплаканный парень. — Хён, мне страшно. Лухан остановился, думая, что ослышался: - Се, ты… - Он снова бил маму и меня, он хотел нас убить, хён, — выдохнул парень. — Я не успел их спасти, понимаешь, не успел! - Успокойся и расскажи всё по порядку, Се, — Лухан решил не говорить парню, что тот впервые обратился к нему без заиканий, боясь, что снова его напугает. — Кто хотел вас убить? И Сехун рассказал. Рассказал об отце, который бил его за малейшую провинность, избивал до полусмерти мать и насиловал её на глазах у собственного сына; рассказал о том, как голодал, потому что отец не разрешал ему есть; как мама всё время пропадала на работе, пытаясь хоть как-то прокормить семью; как в школе над ним издевались ребята, потому что он был слабым и плохо одевался; как отец однажды напился так, что набросился на маму с ножом, а потом этим же ножом исполосовал всё тело Сехуна. Лухан вздрогнул, вспомнив самый первый кошмар Сехуна, а зарёванный парень всё говорил и говорил, выплёскивая наружу годами копившиеся страхи и обиды. В ту ночь пьяный отец разлил в доме керосин и пытался поджечь жену и сына, но сам сгорел заживо, не сумев выбраться из пылающего дома. Тринадцатилетний Сехун смог вылезти через окно горящей кухни, но мать вытащить не успел. - Я не спас их, хён, понимаешь, не спас, — захлёбывался в рыданиях парень. — Я должен был вытащить их, но не смог. - Ты не виноват, Сехунни, слышишь? Ты ни в чём не виноват. Если бы не тот пожар, твой отец когда-нибудь забил бы вас с мамой до смерти, поэтому не вини себя в этом. - Но папа… он ведь не всегда был таким. Он был хорошим и любил меня, еще когда я не ходил в школу. Мама говорила, что он связался с плохими людьми и вложил все наши сбережения в их бизнес, а они убежали с деньгами. Потом папа и стал таким, всё время пил и больше не работал. - Не думай об этом. Запомни папу таким, каким он тебя любил. Ты ведь тоже его любил, правда? - Я всегда, всегда его любил. Он не был плохим, Лу. - Посмотри на меня, — баку взял лицо парня в ладони, заставляя смотреть себе в глаза. — Ты должен забыть всё плохое, просто не думай об этом и всё. Ты мне веришь? Отпусти прошлое, Сехун-а, отпусти и забудь. Я помогу тебе. Забудь всё. Верь мне. Лухан чувствовал, что силы были уже на исходе, но не прерывал зрительного контакта с Сехуном. Тот смотрел в глаза баку затуманенным взором, потихоньку теряя связь с реальностью. Лухан же продолжал впитывать в себя весь негатив, разъедающий мысли парня, подхватывая ослабевшее тело на руки и унося его в комнату. Поглаживая уснувшего парня по мягкой щечке, Лухан с грустью подумал о том, что до конца отведённого Джунмёном срока осталось два дня.***
- Это нечестно! У меня еще есть время! - Ты выполнил то, что от тебя требовалось, Хань. Задание окончено. - Ты не можешь этого сделать, — баку в отчаянии опустился на пол. — Если я уйду сейчас, он… он не простит меня. Дай мне хотя бы попрощаться. - Я предупреждал, чтобы ты не привязывался к нему. Ты слишком ослаб и не сможешь принять человеческую форму. Почему ты ни разу не питался его энергией за весь этот месяц? Вы не можете забирать только отрицательную энергию, это слишком губительно для ваших способностей! Почему ты поступил так опрометчиво? Твои силы на исходе, ты должен был забрать его положительный заряд, но не сделал этого. - Я не смог, — устало прошептал Лухан. — У него нет положительных эмоций, нет хороших воспоминаний. Я не мог забрать у него те несчастные крупицы из счастливого детства. - У него есть воспоминания о тебе, причем весьма позитивные, но ты предпочел их не трогать, — тон Джунмёна стал жестким. — Старейшины сейчас решают твою судьбу, поэтому прощайся со своим человечком и возвращайся обратно.***
Возвращаясь в комнату Сехуна, которого он оставил полчаса назад, Лухан совсем не ожидал увидеть там Кая, и уж тем более не ожидал, что тот будет высасывать жизненную энергию из его подопечного. Парень, до этого спокойно спавший на своей раскладушке, нахмурился и беспокойно заворочался. Кай, будто не замечая вернувшегося Лухана, поглощал чужой сон с блаженной улыбкой на лице. - Скотина, — Лухан налетел на ненавистного баку, опрокидывая его на пол и нанося бесчисленные удары по лицу. — Как ты посмел, тварь? Это мой подопечный, мой! - Уже нет, — игнорируя разбитую губу, захихикал тот. — Сухо отдал его мне. - Ты не тронешь его, никто из вас к нему и пальцем не прикоснётся! Он заслужил право на нормальную жизнь, в отличие от тебя! Ты просто мерзкая тварь, чьи грешки вечно прикрывает Джунмён. Я не позволю тебе играть с Сехуном, как ты играешь со своими жертвами! Распростёртый на полу баку резко перевернулся, подминая под себя взбешенного Лухана, и прошипел ему в ухо: - А это мы сейчас спросим у совета. Их выкинуло прямо в тронную залу, где совет старейшин решал судьбу Лухана. - Вы не можете! Мён, не отдавай ему Сехуна, умоляю, только не ему! — Лухана трясло от одной только мысли, что кошмары Сехуна вернутся с новой силой, зная, что тот этого не выдержит. — Можете прямо сейчас отправить меня в преисподнюю, мне не нужно прощение, только позвольте завершить начатое. Сехуну не нужен другой баку! - Ты нарушил закон, — раздался холодный голос одного из старейшин. — Вам запрещено влюбляться в подопечных, это нерушимое правило, которое ты с лёгкостью проигнорировал, так же, как и предупреждения старейшины Сухо. - Пожалуйста… Я готов служить вам вечность, я сделаю, что угодно, только не трогайте его. - Ты показал ему свой истинный облик, а значит, нарушил второе нерушимое правило. Людям не позволено видеть нашу жизненную оболочку. Твоего подопечного придётся устранить, всё равно он слишком слаб для человека. - Об этом я уже позаботился, — облизываясь как после вкусного обеда, ухмыльнулся Кай. — Я съел все воспоминания мальчишки о Лухане. - Это ничего не меняет, — нахмурился всё тот же старейшина. — Баку, нарушивший правила, должен понести наказание, как и человек, побудивший его эти правила нарушить. - Заберите мою душу, — слова сорвались с языка неосознанно, но Лухан ни о чём не жалел. В зале наступила гробовая тишина. — Я отдам свою душу в обмен на жизнь Сехуна. - Какое опрометчивое обещание, — Джунмён со скучающим видом разглядывал потолок. — Смотри, не пожалей потом. Увести его. Провожая взглядом спину баку, он задумчиво произнёс, улыбаясь стоящему рядом Каю: - Самопожертвование — высшая фаза отречения.***
Лухан уже четвертый час стоял напротив небольшого цветочного магазинчика в одном из спальных районов Токио. Он наблюдал за Сехуном вот уже вторую неделю и знал, что тот, как и прежде, работает без выходных, но сегодня магазин почему-то был закрыт. Сехун был очень трудолюбивым, а заказов в последнее время стало так много, что пришлось срочно строить вторую теплицу, поэтому Лухана удивляло отсутствие парня на рабочем месте с самого утра. Прождав еще полчаса, Лухан развернулся, чтобы сходить перекусить в кафе за углом, и наткнулся прямо на Сехуна, стоящего у него за спиной. Надвинув кепку на глаза, Лухан быстро поклонился, спеша уйти, но его остановили цепкие пальцы, схватившие за рукав рубашки. - Вы ведь ко мне приходили? — Лухан растерялся, не зная, что ответить. — Я знаю, что ко мне. Я видел вас через витрину, вы каждый день приходите и стоите тут. Мы раньше не встречались? Ваше лицо кажется мне знакомым. - Не думаю, иначе вы бы меня запомнили. - У меня не очень хорошо с памятью, — извиняюще улыбнулся Сехун. — Доктор говорит, это последствия пожара, который произошел несколько лет назад. «Это последствия того, что мы с Каем сожрали почти все твои воспоминания». - Я ходил на могилу к родителям, сегодня годовщина их смерти. Потому и магазин до сих пор закрыт, — устало прикрыл глаза парень. — Так вы ведь ко мне приходили? Вам нужен букет? Я сделаю для вас бесплатно, если поможете прибраться в магазине, — шутя предложил Сехун. — Идёт? - Идёт. Мне нужен букет для мамы. Из полевых цветов. Я — Лухан, но зови меня хён. - Сехун, — улыбнулся парень. — Приятно познакомиться, хён.