Жертвоприношение на счастье

      Живя спокойной, а главное тихой жизнью, можно даже сказать однообразной или же скучной, ты никогда не задумываешься, что существует совершенно иная, жестокая её сторона. До поры до времени, пока не столкнёшься лично с настоящей, обезображенной личиной этого мира. Никто и предположить не мог, что маленькая, Богом забытая глухая деревня может заинтересовать Высшее духовенство. Любящее играть в жертвоприношения своим кровавым и ненасытным божествам, выбирая изощрённые виды убийства для определённых «счастливчиков».       Таким вот «счастливчиком» стал и сам Стайлз Стилински, сын старосты их маленького селения, когда посмел отказать одному из зарвавшихся пьянчуг в любовных утехах. А тот к его несчастью оказался чистильщиком*, в отместку на свою поруганную гордость обозвав Стайлза ведьмаком, тем самым обрёкши на жестокую смерть. Впрочем, мужчина был не далёк от истины. Пусть ведьмаком парнишка и не являлся, но вот с лесом был на ТЫ с рождения, обладая даром повелевать растениями.       Никто и возразить не смел приговору, прекрасно зная, что заступившихся ждёт такая же участь за содействие ведьмаку в якобы тёмных делах.       На закате, под гробовое молчание жителей деревни и молчаливые слёзы отца (единственной родни парня), Стайлза вели в сторону леса на свершение чудовищного ритуала.       Руки давно затекли от крепких тисков верёвок, а шею нещадно пекло от кожаного ошейника, за который частенько дёргали посмеивающиеся чистильщики, поочерёдно передавая поводок в виде цепи друг другу, чтобы каждый имел возможность вдоволь наиграться и поиздеваться над выбранной жертвой. Плотно сомкнув губы, парень терпел все издевательства (тычки, шпынянья, насмешки и даже плевки), ни разу не проронив и звука, таким образом не предоставив и малейшей возможности позлорадствовать своим мучителям. Он не знал куда именно его ведут и какова участь ему уготована, тем более, что их процессия давно миновала знакомые земли. Оставалось лишь беспрерывно двигаться вперёд, под непрекращающиеся тычки и перетягивания его поводка из стороны в сторону.       Когда уже ноги нещадно гудели, а из груди вырывалось хриплое и усталое дыхание, их путь прекратился невдалеке от глубоководной широкой реки, названия которой парень не знал, да и не хотел в свете нынешних событий.       — Зря ты не дал себя трахнуть. — Стайлз скривился в отвращении, услышав над ухом знакомый скрипучий голос, всем сердцем желая вновь врезать по гнилым зубам этого урода, значительно уменьшив их численность, а заодно и зловонное дыхание. — Теперь будешь разорван urlă la lună*.       Стайлз ничего не ответил, лишь со всей силы дёрнулся в сторону говорившего, ударяя правым плечом в челюсть мужчине. Чистильщик взвыл, едва не откусив себе язык из-за выходки пацана и лишь остальные его побратимы спасли Стилински от расправы, желая сберечь жертву целой для удовлетворения urlă la lună.       На берегу реки их ожидал небольшой плот, который мог вместить не более пяти человек, посему, сопровождение Стайлза сократилось до трёх человек, остальные были вынуждены ожидать возвращения своих товарищей, совершенно не выглядя расстроенными по этому поводу, а даже наоборот — счастливыми.       Кто такие urlă la lună Стайлз не знал, но был твёрдо уверен, что вскоре он с ними познакомится лично, причём очень близко и судя по ехидным ухмылкам его надзирателей ненадолго.       На удивление воды реки были спокойны, совершенно не желая помочь в отсрочке его смерти, давая возможность их переправе совершиться в короткие временные сроки, весело поигрывая зеркальным отображением серебристой красавицы луны.       Едва плот прибился к берегу, как один из чистильщиков у которого в руках находился поводок от ошейника Стайлза, со всей силы рванул им на себя, цепко хватая за подбородок охнувшего от неожиданности и резкой боли в шее парня.       — С одной стороны тебе повезло пацан. Ритуала не будет. Но вот дар copii ale zeiței luna* в твоём виде, вполне приемлем. — С гортанным смехом седовласый мужчина оттолкнул от себя парня, от чего тот болезненно упал на бок, мгновенно ощущая прострелившую плечо боль. — Беги пацан в лес. Иначе, останешься нам на потеху. И поверь, в живых тебя никто не оставит. Хоть так, хоть так. Стайлз с отвращением смотрел на смеющихся мужчин, с отчаянием понимая свою беспомощность, прекрасно зная, какой вариант выбрать.       Неуклюже поднявшись на ноги, Стилински стал осторожно отступать назад в сторону дремучей чащи леса, с недоверием поглядывая на ликующих чистильщиков, до тех пор, пока ветки старых, могучих деревьев не перекрыли ему обзор на берег реки, оставляя позади его мучителей.       Всё здесь ощущалось чужим, древним по своей силе и величии. Складывалось такое впечатление, будто нога человека здесь ступала крайне редко и то наверняка по той же причине, что была и у него самого.       Не смотря на всю враждебность данной местности, по первому его мановению ветви близ стоящих деревьев охотно потянулись к нему, бережно прикасаясь к плечам и рукам, словно пытались принести утешение и спокойствие неожиданному гостю.       Неизвестно откуда взявшиеся лианы, аккуратно развязали верёвки на запястьях парня, принося неимоверное облегчение. К сожалению, руки Стайлза были заведены за спину, поэтому хитро мудрую операцию по его освобождению лианами от верёвок увидеть не смог, оставаясь со своим любопытством наедине.       Разминая онемевшие руки, он более не скрывал рвущихся наружу эмоций и болезненных стонов, так как было не от кого. С ошейником всё обстояло куда сложнее, сметая все надежды на лёгкое, а главное быстрое освобождение, не подаваясь даже напору ловких лиан. Оставался лишь один способ, но он был отнюдь не утешительным, ведь ни ножа, а тем более ножниц у Стайлза просто не было. С горьким вздохом, парень подхватил поводок своего ошейника поудобнее, чтобы тот издавал по меньше брякающих звуков, которые могли привлечь местных обитателей к его скромной персоне. Неспешно, а главное тихо пробираясь сквозь густые заросли и необъятные стволы деревьев, Стилински настороженно прислушивался к малейшему звуку, которых к слову было до жути мало. Ведь парень совершенно не забыл, для чего именно его сюда доставили, да и странное выражение, неоднократно брошенное чистильщиками — urlă la lună от которого вся желчь и надменность мгновенно сходила с лиц его провожатых, с потрохами выдавая их страх к неизвестным ему существам.       Остановившись ненадолго около дерева и опираясь на него левой рукой, он было хотел перевести дух, будучи полностью вымотанным после нелёгкого пути, как в ужасе напрягся всем телом от прорезавшего глухую тишину ночного леса волчьего воя.       Всё тело сковал первородный, заложенный нам с рождения страх к этим хищным животным, а в мозгу набатом стучала лишь одна паническая мысль — бежать, бежать, как можно дальше и быстрее. Но выдохшееся тело, не могло следовать указанию заполошно орущего инстинкта самосохранения, поэтому ничего лучше не придумав, Стайлз обратился к дереву, о которое опирался, с просьбой о помощи. Ветки легонько зашуршали, передавая согласие старого гиганта, а самая нижняя потянулась к парню, давая возможность на неё взобраться. Оказавшись на оной, Стилински тут же ощутил, как она плавно поднимается вверх, а следующая, верхняя уже тянется в его сторону, чтобы продолжить своеобразную эстафету. Когда волчий вой оказался совсем близко, а сам Стайлз достаточно высоко, его перемещение резко прекратилось, ибо живое растение не хотело выдавать своего друга, тихо прикрывая тело парня несколькими ветками для надёжности.       Стайлз нервно уцепился дрожащими пальцами в ветку, на которой восседал, стараясь как можно тише дышать и в ужасе стал ожидать появления волков. Но то, что он увидел, даже сквозь густую листву, повергло его в неописуемый шок. Под деревом остановилось самое настоящее чудовище, лишь отдалённо напоминающее волка. Этот зверь был огромен, не меньше лошади это точно, густая чёрная шерсть отливала синевой лунное свечение, пробивающееся сквозь густую листву. Но самым примечательным были глаза, их красное свечение навевало ужас в самые укромные местечки души.       Существо раздражённо порыкивало, непрерывно кружа вокруг дерева, где спрятался едва дышащий Стилински, постоянно принюхиваясь к чему-то. Стайлз уже было понадеялся, что чудовище не найдя своей добычи на земле с миром уйдёт, но к его ужасу, тот задрав хищную морду посмотрел прямо ему в глаза, выдав очаровательный оскал, острых словно лезвие ножа клыков, при виде которых хотелось добровольно кинуться с самого высокого обрыва, только бы не ощутить всю эту прелесть на собственной шкуре. На этом все сюрпризы не закончились. Хищно улыбающаяся тварь, поднялась на задние лапы, вполне уверенно стоя на них, чем ещё больше стала в росте, да ещё и демонстрируя нехилую мускулатуру. Подойдя в плотную к дереву, существо легко спружинив ухватилось за нижнюю ветку, ловко забираясь на неё. От сего зрелища у Стайлза от ужаса скоро предстоящей встречи лица к морде едва сердце из груди не выскочило, настолько сильно, а главное громко оно билось о грудную клетку.       Закусив зубами по середине цепь своего поводка, чтобы она не мешала в предстоящей безумной выходке, Стайлз на дрожащих ногах выпрямился на своей ветке, нервно смотря на близ стоящее дерево и мысленно взывая к нему о помощи в подстраховке. Услышав совсем близкое порыкивание, парень в последний раз глубоко вздохнув, сделал несколько быстрых шагов, на третьем резко отталкиваясь и прыгая в сторону соседнего дерева, ветки которого радушно приняли его в свои объятия, спасая от нежеланных ушибов и возможного падения с высоты.       Надёжно ухватившись руками за поддерживающие его ветки, он со злорадством обернулся назад, встречаясь с удивлённым взглядом кровавых глаз. Возможно всему виной помешательство рассудка от радости удавшейся затеи, а возможно всему виной нервный стресс, другого объяснения нет тому, что Стайлз показал существу язык, чем ещё больше ошарашил его. Но к сожалению, эта маленькая проказа, оказалась самой большой его оплошностью. Ведь когда Стайлз попытался так же перепрыгнуть на следующее дерево, он забыл про выпущенный изо рта железный поводок, который при прыжке коварно зацепился за прочный сук, своим сопротивление жёстким рывком возвращая парня обратно, от чего тот со всей силы приложился головой о толстую ветку, мгновенно теряя сознание.       В себя он пришёл от странного надоедливого шума, словно огромный рой пчёл устроил перепалку на его плечах, издавая противное жужжание. На деле же, это оказался всего лишь монолог одного человека с самим собой, из последних сил старающегося не переходить на крик. Молодая рыжеволосая девушка вовсю размахивала руками, ходя из стороны в сторону и бросая гневные взгляды куда-то в сторону. Понаблюдав так с пару секунд, Стилински пришёл к выводу, что её ломанной гневной речи он совершенно не понимает, а все попытки разобрать хоть слово привели только к очередной вспышке головной боли, срывая с сухих губ нежелательный стон. В помещение мгновенно повисла гробовая тишина, а в его сторону с нескрываемым любопытством смотрела рыжеволосая.       — Проснулся. — Скорее утвердила нежели спросила девушка. — Как себя чувствуешь? — Растерявшись от заданного вопроса, он не сразу сообразил, что прекрасно понимает каждое сказанное слово, сразу приступив к анализу своего состояния.       Его повреждённые от верёвок запястья оказались аккуратно перебинтованные и судя по травяному запаху, смазанные какой-то мазью. Злополучного ошейника на шее не оказалось, вместо него тоже обнаружились бинты при ощупывании, поэтому сейчас, находясь в жилом, тёплом и убранном помещении с людьми, все ночные приключения казались каким-то кошмарным сном.       — Жить буду. — Глухо прокаркал Стайлз, немного удивляясь своему голосу. — Только голова немного болит.       — Конечно, так приложиться головой и без последствий, по моему подобно везению. Не иначе. — Скептически хмыкнула рыжеволосая.       — Точно. — Слегка нахмурившись протянул Стилински, пытаясь понять, что же всё-таки с ним произошло. — Спасибо, что помогла. — Он неуверенно улыбнулся вздёрнувшей в удивлении правую бровь девушке.       — Я здесь не причём. Тебе стоит благодарить Дерека. — Она прошла к широкому подоконнику, грациозно садясь на него и невозмутимо поправляя свои волосы левой рукой.       — Дерека? — немного растерянно переспросил он у неё, но ответом послужило утробное рычание со стороны.       Нервно вскочив на кровати, он во все глаза уставился на мирно лежащее позади него чудовище из леса.       — Не приснилось, — в отчаянии простонал парень, потихоньку отползая куда подальше. – Ай! — Стилински вскрикнул от весьма ощутимого подзатыльника, щедро отвешенного ему нахмуренной девушкой.       — И это твоя благодарность за своё спасение? Твой милый ошейник задушил бы тебя, если не вовремя подоспевший Дерек.       — Ну уж простите, что я до икоты испугался непонятного существа размером с…, — парень посмотрел на недоволка оценивающим взглядом, после чего продолжил, — с быка как минимум, и уж тем более пытался спасти свою жизнь бегством! А как бы ты поступила на моём месте?!       — Успокойся! — Прикрикнула на него рыжеволосая, с беспокойством посматривая в сторону объекта обсуждения. — Он бы не причинил тебе вреда. — Упрямо вздёрнув подбородок, она с осуждением уставилась на парня.       — Да откуда же мне было знать? — он в досаде развёл руки в стороны, но тут же стушевался заметив, как болезненно сжалось чудище. – Ох.       — Значит так. Сейчас я ухожу…, — заметив истошные кивки головой Стайлза о несогласии с её решением, она пренебрежительно закатила глаза, безоговорочно продолжая дальше. — А по возвращении между вами мир и согласие, а главное понимание. И никаких возражений! — Напоследок, девушка громко хлопнула дверью, ставя за собой последнюю и неоспоримую точку.       — Прости. — Стайлз во все глаза уставился на виновато поглядывающего в его сторону якобы волка, не веря тому, что он может разговаривать.       — За что? — крякнул первое, что пришло в голову Стилински.       — За то, что напугал.       — А, ладно.       В комнате повисло неловкое молчание, иногда прерываемое шорохом ёрзающего чудища и нервным дыханием парня. Что было странно, так это вполне покладистое поведение существа и его неуверенно брошенные взгляды исподлобья. Кстати о них.       — Твои глаза. — Стайлз нервно облизал нижнюю губы, наконец осознав что конкретно не так с его ночным знакомым. — Они не красные.       Забыв про свой страх и опасения, парень придвинулся к чудищу почти вплотную, с любопытством заглядывая тому в зелёные, не красные глаза. В гипнотической радужке цвета сочной зелени были очаровательные золотые вкрапления, не позволяющие оторваться хоть на мгновение от их созерцания.       — Красивые. — Глупо улыбнувшись широкой улыбкой, вдруг выдал Стилински, ощущая странное, необъяснимое чувство глубокой нежности в груди, к теперь кажущемуся милым существу. — Я Стайлз. А ты Дерек, да? — Чудище лишь коротко кивнуло, смотря на парня не менее завороженно. — А кто ты такой?       — Волк. — Хрипло ответил тот.       — Пф, какой же ты волк? Ты скорее большой медвежонок. Ага. — Здесь что-то было явно не так, ибо Стайлз ощущал себя невероятно пьяным, при этом никогда в своей жизни не попробовав даже и капли спиртного. — Милый, тёплый… — как его руки зарылись в густую шерсть Дерека, он не знал, да и не важно это было сейчас. — Мягкий медвежонок. — Ответом послужило довольное урчание на его уверенные поглаживания и почёсывания за ушком. — Мой медвежонок. — Что странно, он был абсолютно уверен в действительности своего утверждения, как и в том, что и сам принадлежит этому могущественному зверю.       — Твой. — Довольно проурчали в ответ, как-то разом подбираясь и нависая над глупо улыбающимся Стайлзом, совершенно не понимающим что здесь вообще происходит и чем его так радушно опоили.       Пока парень пытался привести свой рассудок в трезвость, существо странно завыло, мелко содрогаясь всем телом и явно уменьшаясь в размерах.       — А ты мой. — Хрипло прошептал в сами губы мужчина его мечты. Стайлз не успел, как следует рассмотреть переход от звериной формы к человеческой, но ведь никто не мешает ему как следует изучить этот вариант, правда?       — Твойтвойтвойтвой! — Словно в горячке затараторил Стилински, прижимаясь всем телом к горячему, а самое главное обнажённому Дереку.       Мужчина тепло улыбнулся, мягко касаясь своими пальцами щеки Стайлза, легко поглаживая нежную кожу. Парень странно захныкал на незатейливую ласку, словно вымаливая большего. Куда большего. Долго выпрашивать ему не дали, тут же впиваясь-вгрызаясь яростным, всепоглощающим поцелуем и так в истерзанные губы, прокусывая их до крови, и утробно урча от вкуса пьянящего поцелуя.       Каждый изгиб, участок тела покрывался жадными и всем доказывающими на право владения поцелуями-укусами, оставляя на белоснежной коже красные следы-метки, давая понять, что эта территория уже занята.       Стайлз стонал, орал, словно в бреду шептал грязные просьбы, которые незамедлительно исполнялись его страстным мучителем. Сильно прогибался в спине, подавался на каждое движение властных и сильных рук, вздрагивал на малейшее прохождение по его прохладной коже горячего языка и отчаянно цеплялся за широкие плечи от очередного укуса.       Как он оказался без одежды, Стайлз не имел ни малейшего понятия, но зато он прекрасно понимал, что это просто неописуемый кайф прижиматься кожа к коже, бесстыдно тереться своим возбуждением о сильное бедро и вдыхать, вдыхать безумно кружащий голову запах разгорячённого тела сверху, так крепко прижимающего его к постели.       Хотелось выть, кусаться, царапать эту соблазнительно смуглую кожу до первых капель крови, кричать до сорванных связок, чтобы все знали, как ему хорошо и в тоже время несправедливо мало. Нестерпимо хотелось большего, запретного, ещё не познанного ранее удовольствия.       В страстном порыве и желании получить большего, Стайлз развёл широко свои ноги, нетерпеливо поёрзывая под понимающе ухмыляющимся мужчиной, который незамедлительно воспользовался предоставленной ему возможностью подобраться поближе, резко опускаясь поцелуями к низу живота парня, при этом, не разрывая зрительного контакта.       Дерек слегка приподнимает левую ногу Стайлза, нежно целуя внутреннюю сторону бедра, довольно порыкивая на каждый срывающийся с пухлых губ стон, после чего наклоняется над пахом парня и…       — Деееереек! — Гортанно-громко стонет Стайлз, несколько раз подряд ударяясь головой об жёсткую подушку, пытаясь прогнать настырных мушек перед глазами, и судорожно поджимает пальцы на ногах от непередаваемого кайф, который дарит ему горячий рот мужчины.       Зачем Дерек подносит к его губам свою ладонь, Стайлз не знает, но, тем не менее, хватается за неё словно за спасательный круг, вздрагивая на каждое движение шершавого языка мужчины на своём возбуждении и в жгучем порыве покусывая щедро предоставленную ладонь. Он настолько увлекается неожиданным способом проявления своих всех переживаемых эмоций, что не замечает, как упоенно облизывает каждый предоставленный ему палец, хорошо смазывая их своей слюной. Но к его разочарованию, вылившемуся в стон, руку с его властвования отбирают, поэтому чтобы себя чем-то ещё занять, парень судорожно цепляется длинными дрожащими от возбуждения пальцами в одеяло.       Первый проникающий в него палец он не замечает, попросту потерявшись в ощущениях от жаркого рта заглатывающего его естество до основания. Второй тоже не осознаётся, а вот уже с третьим, особенно когда костяшки пальцев проезжаются по какой-то точке, уносящей его за грань, словно крылья птицы в высь, Стайлз ощущает в полной мере, и жаждет получить это чувство снова и снова, несдержанно, рвано подаваясь на встречу умелым пальцам своего партнёра.       — Дерек… я… я больше не могуууу! — Рвано стонет Стилински, пытаясь сфокусировать свой взгляд на лице мужчины, но это у него получается из рук вон плохо.       — Не сейчас. — Следует ему ответ с хрипловатым смешком.       Дерек выпрямляется, удобнее устраиваясь меж широко разведённых ног парня, и когда убирает пальцы, Стайлз даже возмутиться не успевает, как ясно ощущает что-то гораздо большее им на замену, распирающее, с каждым новым движением приносящее глубокое чувство наполненности, вызывающее блаженное счастье от слияния воедино. Он улыбается, счастливо, возможно даже глупо, совершенно не обращая на несколько проступивших слезинок, ибо понимает, теперь он полностью, безоговорочно принадлежит этому мужчине, который смотрит на него в ответ с такой нежностью и желанием, что можно утонуть.       — Мой! — рычит Дерек с каждым новым, сильным толчком выбивая дыхание и все мысли из головы Стилински, а тот не отстаёт, вторя безумному порыву:       — Твой!       И не один из них не знал, что всё это время, рыжеволосая девушка стояла невдалеке от их дома, прекрасно слыша, что те решили устроить среди белого дня, но на её лице не было и капли осуждения, лишь всепонимающая улыбка.       — А говорил, что не дождёшься своей пары, что нет её и вовсе, что навсегда застрянешь в звериной форме. Ха! Мои слова оспаривать бесполезно. Я ведунья или кто? — Глубоко вдохнув свежего воздуха, она посмотрела своими всезнающими глазами в небо, слегка ухмыляясь в предвкушении, ведь история на этом отнюдь не заканчивается, а только начинается. ______________________________________________________________________________________________ Чистильщик* - представитель духовенства, отслеживающий и вылавливающий ведьмаков и ведьм, после чего принося их в жертву на задобрение Богов, уверяя мирных людей, что так все напасти уйдут, а грехи провинившихся уйдут с их жертвой во благо для всех. urlă la lună* - дети луны. copii ale zeiței luna* - детям лунной богини.