Пока ты спал

Что-то тяжёлое давило на грудь Принца Гамболла. Он вздохнул в полусне, расслабленно утопая в шикарной мягкой постели. Следуя бессознательной логике спящего, он поворочался не просыпаясь, и проигнорировал давящий на него вес. Нечто мокрое скользнуло по подбородку. Гамболл поёжился, но глаз не открыл. Последующий недовольный стон был похож на хныканье: «перестань и дай мне поспать» и «как грубо». Спутанное мышление принялось активно прикидывать, как добиться смысла от этого мира и найти причину нежеланных ощущений. Это был чей-то язычок, совсем крохотный. Гамболл приоткрыл глаза, слишком сонный, чтобы сердиться. Сквозь темноту ему предстало маленькое шерстистое существо – летучая мышь. Особенная летучая мышь. – Не стоит и пытаться выпить красный с моего лица, – он зевнул, тем самым выражая степень своей заинтересованности. – Я уже поел, – ответила мышь, усаживаясь совершенно неестественным для летучей мыши образом. – Не сомневаюсь, – ещё один зевок и ещё пять минут слипающихся век. – Это ведь не моя клубника была, верно? Маршалл усмехнулся настолько хорошо, насколько это может сделать летучая мышь – что вышло на удивление неплохо, пусть несколько клыкасто и зловредно. Гамболл вздохнул, и его тяжёлая ладонь нерешительно опустилась на маленькую голову Маршалла. – Ты придурок. – А ты ботаник. Маршалл спихнул руку со своей головы, и пальцы Гамболла скользнули по шерсти, а затем забрались под маленькие ручки. Крылья затрепыхались и захлопали, помогая Маршаллу сохранять равновесие, в то время как Гамболл аккуратно поднял непрошеного гостя со своей груди. Розовые пальцы погладили его животик, и он заёрзал с силой новорожденного котёнка. – Как ты вообще попал сюда в такое время? – Гамболл откинулся на спину, опираясь на мягкое изголовье. – Ты забыл закрыть балконную дверь, тупица, – сказал Маршалл со смешком, щекотно цепляясь лапками за большие пальцы принца. – Мм? – он глянул в ту сторону и нахмурился – занавески плясали от ночного ветерка. – И правда. – Ты становишься невнимательным. Маршалл похлопал крыльями, когда Гамболл усадил его себе на живот. Под его маленькими лапками оказалась мягкая ткань той самой, хорошо знакомой им обоим старой футболки. – Может быть это было приглашение, – сказал Гамболл тихим голосом, и его ладонь, равномерно поднимаясь и опускаясь, начала медленно поглаживать неожиданно мягкую шёрстку. Маршалл засмеялся, попискивая по-мышиному. – Ха, точно. Приглашение. Не притворяйся милашкой, только потому что ты забыл. Он прильнул к руке со звуком, который можно было описать только как вызывающее мурлыканье. – Твои «приглашения» обычно не такие простые, как это. – Может я думаю, что это ты стал слишком невнимательным, – Гамболл закрыл глаза и улыбнулся. Маршалл фыркнул. Это прозвучало как чихание котёнка. Гамболл ответил ему тихой усмешкой. – Ага, щас! – Маршалл взобрался выше и уселся на груди Принца, пока тот устраивался с удобством на постели. – Я в эти игры куда дольше тебя играю, мальчик. – Мальчик? – Гамболл тихо усмехнулся, – Мм… Его пальцы переместились на спину Маршалла и принялись лениво её гладить. Сам Маршалл снова начал мурлыкать, и даже сложил крылья, чтобы они не мешали Гамболлу. Один из пальцев остановился у основания шеи, и стал медленно водить расслабляющими круговыми движениями по напряжённым мышцам, пока Маршалл не издал довольный звук. – Так ты выглядишь гораздо милее, – сказал Гамболл позёвывая. – Пфф, – Маршалл дотянулся до запястья Гамболла и лизнул его, – Так я и поверил в эту брехню. Тебе нравится моё шикарное тело больше, чем ты когда-либо сможешь себе признаться. – Маршалл, – голос Гамболла был и угрожающим, и уставшим, и почти игривым, – Если оно настолько великолепно, почему ты сейчас в этом виде? – Мне нет нужды оправдываться, – Маршалл издал долгий грудной урчащий звук. Гамболл фыркнул и наклонился, дотрагиваясь губами до лба Маршалла. Как только губы коснулись его, Маршалл издал тихий писк и дёрнул ушами. За поцелуем последовали мягкие смешки, ощущающиеся лёгким теплом на шёрстке. – Ты просто смешон. – Ты меня любишь, – Маршалл прильнул к Гамболлу, уткнулся носом ему в шею, громко и беспрерывно мурлыкая и оставляя мокрые следы языком. Гамболл зевнул и снова закрыл глаза, двигаясь всё медленнее. – Ммм... Может быть и люблю. Больше они ни сказали ни слова. Тишина затянула Гамболла обратно в мир снов, а мурчание Маршалла стало мягкой колыбельной для его принца.