Неприятная процедура

Тусклый свет масляной лампы довольно паршиво освещал комнату. Но учитывая, что это помещение находилось в башне, которую организация Акацки выбрала своим убежищем, то и оборудовано оно было соответствующе. Только вот наличие такого допотопного прибора освещения говорило или о нелюбви хозяина комнаты к современной технике, или же о любви к чрезмерной экономии. Хотя, возможно, что о том, и о том. На кушетке, которая еле-еле попадала в зону падения света, сидел человек и болтал ногами, едва не задевая босыми пятками пол. Время от времени он нетерпеливо поглядывал то на дверь, то на плащ, лежащий рядом. По тому, как он едва заметно дрожал, было понятно, что он просто-напросто замерз сидеть в одной сетчатой футболке. Но ему было приказано сидеть тут и ждать того, кто придет. А снимать-надевать плащ в его положении было не особенно-то легко, потому он решил стоически померзнуть. Дейдара устал ждать - ему хотелось взрывать что-нибудь, куда-нибудь мчаться и, конечно же, сообщать всем вокруг, что его искусство совершенно. Он не любил бездействовать и не мог столько времени бездельничать. А сидеть в полутемной комнате, освещаемой лишь светом ночника, ему не нравилось совсем. Но приходилось. Дейдара в который раз огляделся, но ничего нового, естественно, не прибавилось. Стол с лампой и странным свертком да кушетка, на которой он, собственно, и сидит. Почти бездумно он провел пальцами недавно пришитой левой руки по поверхности своего «стула». Дерматин был прохладным и довольно гладким на ощупь, и почему-то очень захотелось прилечь, укрыться плащом и немного поспать, раз его обычно пунктуальный лекарь опаздывает. Хотя он никогда не опаздывает, потому что не любит ждать. Тогда, может, это он, Дейдара, пришел раньше? Или... Но от дальнейших размышлений по этому поводу его отвлек скрип двери. Дейдара обернулся и увидел заходящего в комнату Какузу. Когда Какузу развязал бечевку и размотал тряпку, Дейдара немного напрягся, ведь не каждый день видишь собственную руку отдельно от тела. Кольцо на указательном пальце блеснуло в свете лампы. Мелькнул «Лазоревый дракон».* Конечность показалась ему чужеродной и ненастоящей. Но все же это его рука - рты на ладонях есть далеко не у всех. Дейдара сглотнул, когда Какузу подошел к нему и, видимо, уже собирался начать операцию. Но как только нити потянулись к нему Дейдара дернулся в сторону - он очень боялся... боли. Нет, левую руку ему пришивал тот же Какузу, но тогда кто-то умный позаботился об анестезии, а сейчас придется терпеть. Как-то Дейдара докопался на тему «Больно ли было, когда Какузу пришивал ему что-нибудь?» до Хидана, но тот ответил, что совершенно не больно. Хотя нашел конечно, у кого спрашивать, ведь последователи Дзясина ловят кайф от боли. Так что Хидан в таком деле был совсем не советчик. Неожиданно вспомнилось, как давно, в глубоком детстве, тетенька-врач в больнице, прежде чем взять у него анализ крови, предложила закрыть глаза, расслабиться и подумать о чем-нибудь хорошем, чтобы отвлечься. Решив последовать тому давнему совету, Дейдара зажмурился и представил себе, как взрываются его бомбы, летящие в Учиху Итачи. А потом все остальные члены Акацки признают, что настоящее искусство – это, конечно же, взрыв. - Все, – Дейдара удивленно распахивает глаза и смотрит на Какузу. Так быстро? И не больно даже, только немного неприятно. Хотя, это же Какузу. Он, как и Сасори, не любит ждать и все делает быстро, вот только Сасори мертв, а Какузу вот стоит. И внимательно смотрит. Дейдара шевелит пальцами. Сгибает руку. Дотрагивается указательным пальцем до носа. И вот, кажется, сейчас звонко засмеется. Ведь это так чудесно снова иметь возможность двигать пальцами, сжимать и разжимать кулак, а изо рта на ладони вновь высовывается язык. Но вспомнив, где он и с кем находится, Дейдара тут же постарался сделать серьезное лицо. Уходить, ничего не сказав, неприлично, хотя какие еще приличия могут быть в их преступной организации? Может, просто буркнуть «спасибо» и уйти? Так, в случае с Какузу «спасибо» не звенит: если сам не отдашь - он из зарплаты вычтет. Ну, и что же делать? Имитировать свою смерть, что ли? Но взглянув на казалось бы совсем безразличное лицо этого нечеловека, Дейдара понял, что пора сматывать удочки. Он же не бессмертный Хидан, а зарплату можно и пожертвовать жертвам любви к деньгам. Жизнь все-таки дороже, да и вдруг что-то вновь надо будет пришивать на место. Не в больницу же идти. С его-то известностью в определенных кругах. Подхватив плащ, Дейдара пошел к выходу из комнаты и уже закрывая дверь услышал: - Будешь должен. *** Спустя неделю на черных рынках стали появляться удивительно красивые фигуры из глины. Кто-то говорил о чудо приборе, кто-то о талантливом гончаре, и только Дейдара трудился аки пчелка, лепя все новые и новые статуэтки. Уж лучше бы Какузу забрал у него зарплату. Ну, или руку на место не пришивал. * Это значение иероглифа изображенного на камне кольца Дейдары