Runaways

Смешно, подумал Кайен. Привязался, как к собачке. Лео умывался в душе - сперма на лицо попала, и он решил, что легче вымыться опять. Поэтому, пока его нет, Кайен взял его альбом и с любопытством разглядывает сделанные рисунки. Интересно, он ждет праздника... Кайен хочел бы что-нибудь ему подарить, чтобы ребенок порадовался... А в ответ можно попросить один из рисунков. Тогда будет такой честный красивенький обмен. *** Подарок превосходит щедростью все ожидания. Кайен купил одежды для Лео - джинсы, кроссовки теплые, свитер, и веселую желтую куртку с шапкой и вывел его на улицу. Лео уже не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо на улице. Он носился по парку, путаясь в своих кроссовках, быстро уставал от слабости, и подолгу сидел на холодных скамейках. После этого Кайен повел ребенка в кафе - напоил горячим шоколадом и дал выбрать что-нибудь вкусное. Лео ходил пьяный от счастья и лез к брюнету обниматься, а тот не смел его бить на улице. Да и не хотелось. К чему праздник портить? В парке было темно-темно, только фонари едва рассеивали слабый свет. В лучах кружились белые снежинки, молодые и не очень пары прогуливались в свете рождественских иллюминаций, дети и подростки, сбившиеся в стайки, бесились и носились по снегу. В центре установлена большая елка, вокруг нее - ларьки с горячим чаем и разными сластями. Лео со слезами счастья смотрел на елку, не отрывая взгляда и сцепив пальцы в замочек, кусал губы и переминался с ноги на ногу от холода. Он уже не в первый раз видит елку. В конце концов, столько по улицам шлялся. Но это первый раз, когда он может насладиться этим зрелищем, без откладываемых проблем на периферии сознания. Например, о том, как выжить. Кайен закутался в шарф и отошел подальше от толпы - ему тут было скучно. Он купил себе бутылку дорогого вина и немного еды, чтобы было чем угоститься. Лео оглянулся, ища Кайена взглядом, уже заранее начиная паниковать, но успокоился, видя, как он идет обратно. - Пойдем домой, - хрипло бросил брюнет, и Лео побежал за ним вприпрыжку, несмотря на то, что хотелось еще немножко посмотреть на все это, такое красивое. Нет сомнений, сегодня он был самым счастливым человеком из всех тех, что были пресыщены благами. По дороге домой Кайен не удержался и увлек Лео в какую-то подворотню, где никого нет. Зажав ему рот, он поспешно стащил с мальчишки джинсы, уже расстегнув свои и постоянно оглядываясь, чтобы никто не увидел. Лео ошеломленно глянул на него, но не так уж и сопротивлялся - разве что уже холодно. - Сучка, - притворно ласково произнес Кайен и развернул его лицом к стене, и Лео уперся руками в холодный кирпич и раздвинул ноги. *** Все-таки Лео простыл. Он старался не стонать, но часто дышал, а ведь воздух холодный, да и после секса от жары он снял шапку, а зря. Теперь лежал с больным горлом. Кайен не особенно беспокоился по этому поводу, мало ли, все люди простужаются. Беспокойство посетило его только на третий день, когда Лео уже не приходил в сознание, а только часто дышал, кутаясь в плед и кашляя. Кайен принес ему одеяло из своей комнаты и внимательно стал за ним наблюдать. Никаких таблеток в доме не было, тем более сиропов для детей. Единственные лекарства - снотворное, успокоительное и таблетки от головной боли. Кайен заставил Лео выпить снотворное, чтобы мальчишка смог поспать. Лео уснул, и насколько мог судить Кайен, температура снизилась. Несколько часов Лео просто спал, а вот Кайен раздумывал на тему, что будет, если Лео заболеет еще сильнее и умрет. Увы, в его голове было больше вопросов "Куда спрятать тело?" а не "Как же мне жить без него?", хотя он и привязался к своему питомцу. Как к маленькой собачке - тратить на нее много денег, кормить, холить, лелеять, даже покупать для нее одежду, и регулярно давать по носу за проказы. С той лишь разницей, что собаку не трахнешь. Ну, при желании можно все сделать, но Кайен не был таким извращенцем. Ему просто хотелось, чтобы Лео был с ним, где-нибудь под рукой. Это нормально. К людям привыкаешь. Еще через полчаса Лео пришел в себя. Увидел Кайена, улыбнулся. - Кай... - и тут же закашлялся. - Не говори ничего, - приказал брюнет, вставая. - Я сделаю тебе чай. И еще, запрещаю открывать одеяло или высовывать руки и ноги или еще какую-то часть своего тела. Понятно? Лео раскрыл было рот, но тут же закрыл его, вспомнив, что говорить не велено, и просто кивнул. Ему уже жарко, но раз раскрываться нельзя - ничего не поделаешь. Он снова закрыл глаза и свернулся калачиком, уткнувшись лицом в подушку. Кайен вернулся через пару минут с крепким и очень сладким чаем. Дрожащими руками Лео взял кружку, трепеща. Кайен посмотрел на него и внезапно сказал: - Ты это... прости, что ли. Зря... - С кем не бывает, - хрипло отозвался Лео и криво улыбнулся - он вообще не винил Кайена, более того, он подозревал, что брюнет стал уж слишком мягко к нему относиться. Рыжий глотал приторный чай, не обращая внимания на жжение в горле. - Мне все равно понравилось, - добавил он, ерзая и кутаясь в одеяло. Стало немного холоднее. - Все, молчи, - прервал его Кайен. Ночью Лео лихорадило. Он хныкал, не приходя в себя, ему было очень холодно, он кутался в одеяло и жался к спинке дивана. Кайен сбегал в аптеку за жаропонижающим и поторопился обратно, боясь оставить ребенка одного. Купив жаропонижающее, согревающую мазь, сироп и градусник, он поспешил домой, и, содрав одежду с Лео, начал сбивать ему температуру и натирать его греющим кремом. Кожу покалывало, но это ничего. Кайен стащил с себя одежду и лег рядом с Лео, прижимаясь к нему грудью и обняв руками, чтобы он не грохнулся с дивана, если вдруг опять будет лихорадка. - Тише... Ближе к утру Лео стало лучше, и он провалился в сон. Заодно с ним и Кайен, который готов был покусать негодника за то, что он тыкал своими острыми локтями и коленками хозяина чуть ли не всю ночь. Днем, когда Лео все еще спал, Кайен не знал, чем бы заняться. Он не мог уходить снова, потому что мальчишке может опять стать хуже, поэтому с работы Кайен отпросился, сославшись на свое плохое самочувствие. Кайен включил телевизор и бездумно пялился в экран, перебирая рыжие пряди. - Подстричь бы тебя... - задумчиво произнес он. Лео не пришел в себя и к вечеру. Не бредил, просто спал, открывая глаза на пару секунд и снова проваливаясь в сон. Как овощ. Кайен не знал, что ему делать. Температуры почти нет, кашля тоже, но Лео не просыпался. Ему было тоскливо в квартире - как будто он остался один. Он рассматривал худые руки Лео, пальцы которых были серые от чернил и карандашей, такие невозможно худые и тонкие. Кожа Лео была почти прозрачная из-за того, что тот не выходил на улицу. Иногда Кайен бесился из-за безделья и начинал орать, материться - просто так, в пустоту. Что ругаться на Лео? Он спал и ничего не понимал... и не узнает. В порыве странности и отчаяния Кайен включил классическую музыку. Шопена, Чайковского и Вивальди. Взял бесчувственное тело в свои руки и медленно вальсировал с Лео по комнате, баюкая его. В такие моменты Лео ненадолго приходил в себя на несколько секунд, удивлялся и пытался что-то сказать, но практически тут же бессильно ронял голову на плечо Кайена и снова засыпал. Кайен держал свою крохотную, хрупкую и слабую куколку, ставшую почти прозрачной, выгибал тело в своих руках, имитируя танцевальные движения, и под конец обязательно прикасался губами к губам Лео, как в фильмах, пытаясь получить ответ. Но безуспешно. Губы Лео бесцветные и бесчувственные. Через день Кайен перенес Лео в свою спальню, где открыл окно, впуская морозный воздух и солнечный свет в затхлую серую комнату. Он уже не выключал музыку вовсе, заставлял Лео глотать горячий чай и разводной бульон, когда тот на минуту приходил в себя, и часто носил его на руках, укутав в одеяло, чтобы тот не мерз. Лео обнимал слабыми тонкими ручками Кайена за шею и что-то шептал ему на ухо, но что - мужчина не понимал. Лео будто выцвел, стал тонким, немощным. Кайен давал ему альбом и карандаши, но мальчишке было трудно сидеть и держать в слабых пальцах карандаш. Зато он охотно слушал всяческие истории и сказки, которые рассказывал брюнет, сидя на кровати. Однажды вечером, когда Кайен дочитывал Лео "Прекрасную Маргарет", он заметил, что мальчишка плачет. Не всхлипывая, не вздрагивая, просто из глаз потекли слезы. - Ты чего? Лео задумчиво посмотрел на Кайена, коснулся его колена тихо спросил: - Я умру?.. Печать горечи отметила лицо Лео. Его губы кривились и дрожали, а руки судорожно сжимались, но он не стал хныкать. Мальчик еще немножко повзрослел. Кайен накрыл ладонью хрупкие пальцы, желая успокоить ребенка. Вспомнил, как Лео говорил: "Я жить хочу..." - Ты идешь на поправку. Совсем скоро выздоровеешь. Хочешь, еще раз на улицу тогда сходим? Я больше так не буду делать... Лео понял, что значит, что Кайен больше не будет делать "так" и кивнул, закусив губу. Ему ужасно хотелось еще погулять с Кайеном. - Но если все-таки... умру, то ты будь рядом, хорошо? Я не буду долго умирать... Я не заставлю тебя ждать, - прерывисто пообещал он, - ты очень добрый со мной. - Хватит. Не говори об этом, - Кайен проверил температуру у Лео и понял - опять началась лихорадка. - Ты - единственное, что у меня осталось, Лео. Он встал и ушел за жаропонижающим. Лео утер свои слезы рукой и попытался немного успокоиться. - Выпьешь лекарство и спать, - Кайен поднес ложку с сиропом ко рту Лео, и тот покорно раскрыл губы. - А ты можешь опять со мной лечь?.. Как тогда... - Могу, - ответил Кайен. - А обнять можешь? Мне холодно от окна... - мальчишка дернул плечами. - Могу закрыть его на ночь, - отрезал Кайен и захлопнул раму. Лео вздрогнул и опустил глаза, но мужчина прибавил, уже мягче: - Ну если тебе так хочется, и обнять могу. Не сложно же... ***