Сердце дракона

Джон присел и провел рукой по примятой телом дракона траве. Несколько капель крови обычного красного цвета, обрывки нитей, мутная лужица загустевшего клея – вот и все, что осталось от необычного пациента. И еще след, словно дракон уполз или его утащили волоком. Джон покачал головой. То, что кровь дракона, именно этого дракона, не разъедает кожу, он понял еще во время операции. Возможно, дракон был слишком юн и не слишком ядовит. Или принадлежал к особому виду, или был мутантом, или возможности драконов были преувеличены, или они утратили такие способности со временем – все это Уотсон собирался выяснить у самого больного. Но тот исчез, и вопросы остались без ответов, разжигая любопытство хоббита. Если не драконья, то чья кровь прожгла камни на поляне? Много ли в окрестностях его сородичей? Сколько вообще драконов ныне обитает в Средиземье и как им удавалось скрываться целую Эпоху? Джон подозревал, что если даже драконы и снизойдут до общения с ним, то после этого попытаются его убить. Но капитан Джон Хэмиш Уотсон привык бывать в смертельно опасных ситуациях, и это ему нравилось. Хоббит сбросил ботинки. Он не ступал босыми ногами по траве с тех пор, как завербовался. Ботинки являлись частью формы, а Джон был слишком дисциплинирован, да и не походишь много босиком в пустыне. Это было восхитительно – вновь ощутить всей ступней землю. Джон начал двигаться гораздо быстрее, словно вместе с обувью скинул пару десятков лет и все свои болячки. Хоббит вдруг сообразил, что, когда спускался по склону обрыва, где-то обронил свой посох и даже не заметил. Тихо рассмеявшись, Джон пробежался по поляне, пристально вглядываясь в след, очень похожий на змеиный, только огромный. Четкие пятипалые отпечатки по бокам говорили о том, что дракон, скорее всего, уполз сам в свою пещеру. Джон расчехлил самострел, зарядил болтом и начал подкрадываться к уже знакомому входу. Но его остановило яростное шипение, и гигантская тень колыхнулась навстречу. Джон проворно отпрыгнул за камень, готовясь в любой момент спустить пружину самострела. Пожалуй, все же это было не шипение, а треск трущихся друг о друга чешуек - Джону доводилось встречать песчаных гадюк. Только на сей раз противник был покрупнее самой большой змеи. - Успокойся, я пришел в поисках сокровищ! - прокричал лекарь. Треск и шипение прекратились. - Мои сокровища не имеют материальной оболочки и представляют ценность только для меня. Убирайся! – донеслось из темноты. Джон поразился, что его некрупный пациент обладает таким внушительным баритоном. Возможно, это его отец? Или мать? - Я немедленно оставлю вас в покое, если мне будут предоставлены доказательства того, что обитателю этой пещеры ничего не грозит. - Это пещера принадлежит мне! - Вы там один? - Так я тебе и сказал! - Рядом с вами нет дракона с лиловой чешуей и черной гривой? - Нет. - И не было? - Ты неправильно задаешь вопрос, смертный. Рядом нет. Это я обладаю описанными тобой приметами. - Тогда последний вопрос на сегодня: болит? - Что? - Раны на мор… на голове и на брю… животе? - Нет у меня никаких ран! – проревел в ответ дракон. Джон ожидал клуб дыма или струю огня и покрепче вжался в скалу, чтобы его ненароком не зацепило. Но, кроме вопля, из пещеры не вырывалось ничего. Тишина повисла надолго. Неподалеку журчал ручей. Звенел сбруей пони, ища траву посочнее, шелестел ветер в кроне деревьев. Дикие кролики скакали меж камней, где-то в вышине перекликались птицы. И только из пещеры не доносилось ни звука. Помятуя о том, как Смог в свое время чуть не погубил отряд Торина, атаковав с неожиданной стороны, Джон зорко глядел по сторонам. Дракон, если это был действительно тот раненый дракончик, не мог напасть сверху из-за своих поврежденных крыльев. Но он мог неслышно проползти по камням, вылезти из замаскированного лаза. Он мог… Кто знает, на что способны эти твари! После общения с ними мало кто выживал. И все же Джон не собирался покидать своего пациента, не убедившись, что лечение пошло тому на пользу. - Эй, вы в порядке? – наконец не выдержал хоббит. - Я всегда в порядке! - Рад за вас. Я вас покидаю… - И побыстрее! - … но еще вернусь. На это заявление ответа не последовало. Выждав еще пару минут, Джон отлепился от скалы и короткими перебежками, держась в тени, вернулся к своему пони. Идя вдоль ручья, они вышли к небольшому озерцу, на берегах которого росли плакучие ивы. Вид был до того умиротворяющий и так походил на Хоббитанию, что Уотсон невольно растрогался, но бдительности не потерял. Он сплел еще один шалаш, замаскировав так, что его не было видно с воздуха, да и вблизи тоже, пока носом не упрешься. В озере оказалось полно форели. Хоббит живо соорудил себе удочку из ветки и веревки. Из булавки и подобранного перышка сделал блесну и уже через полчаса его улов пекся на углях. Джон нашел малиновый куст и заварил себе чаю. Поужинав, весьма довольный собой хоббит завалился спать, положив под левую руку меч, а в изголовье самострел. Он пробудился посреди ночи. Ему показалось, что кто-то смотрит на него сквозь ветви шалаша. Не открывая глаз, Джон, словно двигаясь во сне, острожным движением завел руку в изголовье. Схватил самострел за приклад и резко перекатился под стену шалаша, стремительно поднырнул под нижнюю ветвь. Распрямился, упираясь одним коленом в землю и прижимая приклад к плечу. Никого. Только стремительно бегущие по небу облака и тени, стелющиеся по земле в свете полной луны. Уотсон решил не возвращаться в свое укрытие и бросил спальник рядом с еще тлеющими углями костра. Хоббиту страшно хотелось курить, но слишком остро пахло проклюнувшимися из почек листьями, чистой водой, мокрыми камнями и прогревшейся за день землей, чтобы дымить здесь трубкой. Лежа на спине, Джон разглядывал полузабытые созвездия, которые на Востоке выглядели совсем иначе. Кажется, над Хоббитанией рисунок звезд тоже несколько иной, но все связанное с родным домом в памяти Джона давно подернулось легкой дымкой. Почти треть жизни он провел вдали от Хоббитании, которая стала для него надписью на карте, пометкой о месте рождения в официальных документах, набором цифр на солдатском жетоне. Уотсона разбудил птичий гомон. Ополоснув лицо в ручье, он раздул костер, заварил кофе, к которому пристрастился еще во времена учебы, а в армии привычка стала жизненной необходимостью. Настрогав колышки и связав их шнурками из ботинок, Джон соорудил простейшие силки и поставил их у запримеченного накануне гнезда, а сам отправился навестить пациента. Пещеру заливал солнечный свет, а сам хозяин лежал с закрытыми глазами недалеко от входа, положив морду на скрещенные лапы. Хотя Джон уже провел наедине с драконом несколько напряженных часов, любоваться своим пациентом тогда было некогда, а сейчас, невольно затаив дыхание, он разглядывал ящера. Его сильное тело и мощные лапы. Солнечный луч играл в мелких чешуйках над надбровными дугами, отражаясь малиновыми искрами от стен. Темная грива кудрявилась по хребту почти до самого тонкого гибкого хвоста, свернутого кольцом. В отличие от вчерашнего дня дракон лежал тихо и недвижно. Не сообразив, как можно проверить пульс через толщу брони, Джон подкрался к самой морде и приподнял веко. Глаз казался мутным и безжизненным, но тут тонкая перепонка разомкнулась, и на лекаря глянул в упор огромный круглый зрачок. "Вот и все", - промелькнуло в голове у отважного хоббита. Дракон сейчас зачарует, проклянет и сожрет. Глядя прямо в черную дыру зрачка, Джон произнёс своим самым дружелюбным тоном, словно обращался не к опасному существу, а больному ребенку: - С добрым утром. Как спалось? - Я и сейчас сплю, - дракон разинул пасть и зевнул. Уотсон заинтересованно посмотрел на клацнувшие зубы. - Когда проснетесь, не соблаговолите со мной позавтракать? - Ты хочешь сказать: "Позавтракать мной и моим пони"? - Сомневаюсь, что мы придемся вам по вкусу. - Да, ты выглядишь не слишком упитанным, но вот твой пони! – Дракон демонстративно облизнулся. Джон скрестил руки на груди и едва заметно улыбнулся. Ящер уловил усмешку и насторожился. Его хвост, развернувшись, поднялся над спиной, как у скорпиона. Таким хвостом вполне можно было сбить с ног и более рослого противника, чем хоббит. Да и когти не стоило упускать из виду. Угрожающие, острые, они находились в опасной близости от маленьких мохнатых ног. Но лекарь лишь склонил голову к плечу, не отступив ни на шаг. - Полагаю, вам больше придутся по вкусу молодые древесные побеги… или цветы? Они как раз сейчас распускаются навстречу восходящему солнцу. - Ты обратил внимание на строение моей челюсти? – удивился дракон. Джон кивнул. - Вероятно, только сейчас, иначе ты бы изначально подходил смелее. И все же ты наблюдателен. Владеешь оружием, имеешь представление об анатомии животных, но не охотник – у тебя меч, - внезапно зачастил дракон. – Впрочем, самострел у тебя тоже есть. Двигаешься, как боец, привыкший к экстремальной обстановке, и быстро принимаешь решения. Следопыт? Не исключено, но слишком дружелюбен. Уверен в себе. Сапер? На руках нет ожогов. Пожалуй, в этом все же была какая-то магия – Джон слушал, открыв рот от изумления. - Твоя рубашка пропиталась запахом снадобий. Дракон потянул носом, принюхиваясь: - Ты врачеватель, причем военный. Но из армии ты ушел, причем совсем недавно, а раньше служил на Востоке. Так загореть можно и в здешних краях, но на лице отметины царапин от песка, кожа огрубевшая – пару раз тебя накрывали песчаные бури. Клетчатый платок повязан вокруг шеи, но это не дань моде, а необходимость оберегать голову от солнца и песка. Возможно, как лекарь, ты тесно общался с местным населением и перенял их привычки. – Дракон закончил свою скороговорку, глядя прямо в лицо зачарованному хоббиту. Глаза у него оказались светлые и не по-звериному переполненными эмоциями. - Вот так просто, взглянув на мои руки и одежду, ты прочитал историю моей жизни? – Поразился Джон. Дракон самодовольно покачал хвостом из стороны в сторону. - Вы, смертные, смотрите, но не хотите увидеть. Разумеется, вы состоите из привычек. Я их вижу так же четко, как ты мою чешую. Ты куришь "Долгий лист", любишь взбодриться с помощью кофе… - Запах? - И не только. К штанине у тебя прилип комочек табачного пепла – я различаю 240 видов табачного пепла. И посмотри на свой правый рукав. Джон послушно глянул и обнаружил на рукаве свежее кофейное пятно. - Какое твое второе имя? Я знаю, что тебя зовут Джон Уотсон, но что обозначает "Хэйч"? – Неожиданно спросил дракон. - Хэмиш, Джон Хэмиш Уотсон к вашим услугам, - хоббит уж и не помнил, когда подобным образом так представлялся, но тут был особый случай. – Но откуда?.. Дракон указал кончиком хвоста в сторону выхода из пещеры. - Когда вчера я очнулся, то увидел рядом с собой дорожный мешок. На нем было вышито имя. Кстати, твои путы я разорвал очень легко! - Я связывал тебя чтобы ты не ударил меня лапой, когда я зашивал тебя, а не пытаясь удержать насильно. Дракон вскочил на все четыре лапы: - Ты зашил их?! Он попытался развернуть крылья, но те бессильно повисли изодранными лоскутами. Взгляд дракона мгновенно потух, глаза снова затянула пленка, и ящер обессилено рухнул на пол, прикрываясь остатками крыльев. Джон, сам того не замечая, подошел совсем близко к своему подопечному и почти протянул руку, чтобы погладить по лобастой голове. - Я постараюсь тебе помочь, обещаю! Но зверь отвернулся, сворачиваясь огромным клубком. - Уходи, ты мешаешь мне думать.