Гриффиндорец

      Гарри четко, не запинаясь, быстро проговорил какую-то скороговорку на французском, затем еще одну на испанском и немецком, после чего профессора Бакнер, Нельсон и Грей кивнули. Сегодня они долго опрашивали его, задавали самые разные вопросы, требовали от него рассказывать наизусть большие куски текста, за день до этого он писал тесты, а еще день назад несколько диктантов и сочинений. — Мистер Поттер, мы вас поздравляем, вы прошли последнюю проверку, и мы уже проверили ваши работы. Вы получаете превосходно за знание французского, испанского и немецкого языков, — сказала профессор Нельсон. — Мне принадлежит честь вручить вам документ, подтверждающий, что вы прошли экзамен, он подписан самим мистером Краучем, а так же на нем стоят печати департамента международного сотрудничества, отдела магического образования, а так же печать и подпись одного из помощников министра, — заявила профессор Бакнер. — Соответствующая оценка будет гарантировано вписана в ваш документ СОВ. — Спасибо, профессор. Кстати, немецким языком я занимался с министром, так же мне очень помогали члены его семьи, — сказал Гарри, вспоминая их уроки и попытки разобраться с книгами в библиотеке Фаджей, где примерно половина литературы была написана именно на немецком. — Я думаю, что вам осталось совсем немного, и вы сможете сдать экзамены по итальянскому и голландскому языкам, в общем-то, вы уже знаете их на уровне Выше Ожидаемого, — сообщила профессор Бакнер. — Я буду стараться, — ответил Гарри Поттер. — Можете идти, кстати, в следующем году для изучения появятся новые языки, например: шведский, португальский, польский и румынский... — сообщил профессор Грей. — Звучит пугающе, я же просто не смогу от них отказаться, не все прежние языки освоены, да и остальная школьная программа в целом легче не становится, факультативы растут, как грибы, а я и от них отказываться не хочу, — вздохнул Гарри. — Ну, вы сами сделали выбор, и только от вашего выбора зависит, какие языки вы будете изучать в следующем году. Впрочем, этот год еще не кончился, благодаря упорству, маховику времени и стимуляторам у вас вполне есть шанс закончить обучение еще нескольких языков. Летом вы вполне можете неплохо продвинуться... И в следующем году вы, конечно же, будете старше, а потому вы сможете пользоваться чуть более сильными стимуляторами. К тому же новые языки будет осваивать легче, они в чем-то похожи на уже изученные вами. Так что не переживайте, мистер Поттер, мы в вас верим, — с улыбкой сказала профессор Нельсон. — Мистер Поттер, честно говоря, я сильно сомневалась в вас, когда вы и некоторые ваши однокурсники заявили, что собираетесь изучать все языки, но вы доказали мне, что я ошибалась. Конечно же, есть ученики, которые не справились с нагрузкой и были вынуждены отказаться от части языков, но все же довольно большое число учащихся нас поразили своим упорством. На каждом курсе была пара или тройка учеников, пожелавших стать полиглотами, но ваш курс побил все рекорды, — сообщила профессор Бакнер. — И решение увеличить число языков вызвано тем, что в целом ученики показали очень хорошие результаты. Вы, мистер Поттер, не один такой, и вы далеко не последний среди них. — Спасибо, профессор, — улыбнулся Гарри. — До свидания.       Гарри вышел из кабинета, отошел подальше и сел на пол, закрыв лицо руками, он очень устал, его часто мучили головные боли, и провалы в памяти никуда не делись, а времени ни на что не хватает даже с маховиком времени. С маховиком времени было трудно спать, так как режим полностью нарушился, спать хотелось постоянно, но периодически появлялась бессонница. Особенно тяжело Гарри давались упражнения в окклюменции и легилименции, но Поттер продолжал тренироваться до головокружения, тошноты и потери сознания. Но гриффиндорец знал, что если он справится с этим в таких тяжелых условиях, усилит защиту разума, то потом в нормальных условиях во время летнего отдыха эта защита станет многократно прочнее. — Ну что, Гарри Поттер, сдал экзамен? — раздался мерзкий голос, сопровождающийся противным шмыганьем носа. — Да, — ответил Гарри. — И как? — задал наитупейший вопрос, который не мог вызвать ничего, кроме раздражения, неизвестный собеседник, продолжая шмыгать носом. — Ральф! — прорычал Гарри, узнав его.       Гарри резко вскочил на ноги, собираясь броситься вперед, чтобы схватить мерзкого, раздражающего Ральфа, который жутко бесил Поттера. Гриффиндорец хотел его напугать, заставить дрожать от ужаса, он хотел сорвать на нем злость, выпустить пар. Но... неожиданно Гарри споткнулся и упал, больно ударившись лицом об пол. В те мгновения, когда Гарри вскочил, он не увидел никого, но сейчас, лежа лицом вниз, он снова слышал противное дыхание, человека, страдающего насморком. Гарри даже показалось, что с носа этого урода капает жидкость прямо ему на затылок. — Ну ты и растяпа, неудивительно, что тебя из квиддитча выкинули после первой же игры, — заявил Ральф. — Заткнись, — прорычал Гарри.       Третьекурсник вновь вскочил на ноги, но вокруг никого не было, тогда он бросился вперед, ему было необходимо найти Ральфа и избить. Поттера слепила злость, он мог сейчас навредить любому встречному. Навстречу ему кто-то выпрыгнул из-за угла и ударил со всей силы в нос. Из-за боли и слезящихся глаз ничего не было видно, Гарри в ответ ударил кулаком в то место, где у противника должен был находиться живот. Оба выхватили палочку, заклинания встретились в полете и рассыпались снопом красных искр, затем врезались два взрывных и отрекошетили в разные стороны, оставив дыру в стене и выбив окно.       Зрение прояснило, и Гарри увидел самого себя, он был просто в ярости, лицо было перекошено от гнева. Но Поттер понимал, что это не мог быть он сам, ведь он помнил, что не пользовался маховиком времени, а если бы это был он сам из будущего, то знал бы о себе из прошлого в этом месте и в этом времени и не устроил бы с собой потасовку. Значит, это самозванец, кто-то выпил оборотное зелье с его волосом. Ярость слепила Поттера, он создал огненный хлыст и попытался поразить противника, но тот отскочил в сторону и ответил трансфигурированными из мусора стальными ломами. Разум затуманивался, оставалась лишь цель — сражаться до конца. Гарри Поттер просто не мог соображать нормально, эта аномалия лишала его разума, превращая в безумца. Каждый старался поразить противника, их палочки были двигались с бешенной скоростью, проклятья с каждым разом становились все опаснее, они быстро приближались к по-настоящему опасным чарам, скоро в бой пойдут смертельные заклинания.       Любой, кто читал о маховиках времени, слышал истории о том, что некоторые волшебники убивали самих себя в будущем или прошлом. Поттер никогда не мог этого понять, это казалось ему очень странным, как можно убить самого себя, ведь один из них должен знать все наперед. Это казалось Гарри невероятной глупостью, но в книгах не писали, что подобные случаи могут быть связаны с аномалиями, нарушениями причинно-следственной связи, когда разорвана времен связующая нить... Перемещение во времени не проходит бесследно, это может воздействовать на разум. Поттер стал одержимым. И сейчас в этой битве время продолжало разрушаться, корежиться, по всему Хогвартсу стали прокатываться аномалии, несостыковки, ошибки при перемещениях с маховиком. Дементоры, до этого искавшие способ попасть в Хогвартс, чувствовали неладное и теперь и близко не желали приближаться к школе.       Ведомая своей интуицией, к ним прибежала Луна Лавгуд, за которой спешил Блез Забини. Они оба сидели в библиотеке и вместе занимались, когда Луна почувствовала неладное... Луна бежала впереди, она свернула и за поворотом увидела, как один Гарри Поттер адским пламенем бьет по карнифексу второго Гарри Поттера. Луна закрыла глаза и вложила все силы в особое заклинание сна, которое сама недавно придумала или увидела во сне. — Авада... — произнес один из них и заснул. — Трансмогр... — недоговорил второй и тоже упал.       У Луны закружилась голова, она слишком много сил вложила в эти чары, чтобы предотвратить гибель друга, в воздухе пахло безумием, но это не был материальный запах, это было нечто, что Луна ощущала своим особым чутьем, своей магией. Равенкловку подташнивало, эта была неправильная искаженная магия, которая не должна появляться в их упорядоченном мире. Если бы Поттер сейчас убил самого себя, то вместе с ним бы погиб и тот другой в далеком прошлом, время закрыло бы одну из своих ран, свернув вовнутрь своих складок все несостыковки. Но Луны не устраивал такой простой и жестокий выход. — Что происходит?! Гарри, кто это сделал с ним?! — Блез бросился к другу.       Луна усмехнулась за спиной слизеринца, конечно же, тут лежал всего лишь один Гарри Поттер, и Блез пытался найти виновника. — Тащи его в больничное крыло, а я попытаюсь догнать их... — сказал Забини.       Блез помчался дальше по коридору за мифическими злоумышленниками. По его мнению, они не могли далеко уйти, ведь он успел услышать шум боя. — Явись! — приказала Луна, когда Блез скрылся.       Раздался тихий неслышимый смех, он не мог быть услышан ухом, он мог лишь показаться разуму, словно обман, иллюзия. Луна всем телом ощутила опасность и страх, но если чему ее и научил Поттер, так это тому, что если встречаешь что-то злое и страшное, то надо самому стать страшнее и злее. — Я слышала о тебе. Ты представлялся Ральфом, — не унималась девушка.       Неслышимый смех стал наглее. — Я приказываю тебе явиться! — яростно сказала Луна.       В ответ лишь тишина, неизвестный исчез. Луна призвала всех мозгошмыгов, нарглов, морщерогих кизляков, различных заглотов, бундящих шиц и многих других, выдуманных ею существ. — Найти и уничтожить, — грозно приказала Лавгуд.       Рой нематериальных существ разлетелся во все стороны в поисках неведомого врага.       Вскоре Блез Забини вернулся. Он был расстроен и удивлен, неизвестные нападавшие скрылись. — Нужно отнести его в больничное крыло, — предложила равенкловка. — Конечно, только лучше бы никто не видел Гарри. Слухи и разговоры, что его кто-то побил, совершенно не нужны? — сказал Блез, глядя на подругу. — Ты понимаешь? — Да, понимаю, но... — Луна понимала, что никаких посторонних нападавших не было, а потому решила сыграть роль. — А что если сами нападавшие начнут об этом говорит. — Тогда мы сможем их быстро найти. И в этом случае мы с ними разберемся так, что это запомнят все в Хогвартсе, — ответил Забини.       Луна решила не говорить слизеринцу всю правду, но намекнуть, натолкнуть на истину. — Знаешь, Блез, а ведь это могли быть не ученики, — осторожно сказала мисс Лавгуд. — Ой, только не говори, что это был Сириус Блэк, гелиопат, кизляк или сам Мерлин, — скривился третьекурсник. — Нет, хотя вариант с Мерлином мне понравился. Это мог сделать полтергейст, но не Пивз, а другой, новый. Мы уже определили, что произошел разрыв времени, это создает магические аномалии, в Хогвартсе могло появиться нечто особое, — сказала второкурсница. — Звучит сомнительно. Что-то не верится, — пожал плечами Забини. — Посмотрим, ты и в василиска не верил... Но используй жезл смерти и попроси приведений следить за посторонними духами, которых не должно быть в Хогвартсе, — предложила Луна. — Ладно, — махнул рукой Блез.       Слизеринец достал из внутреннего скрытого кармана мантии Поттера его мантию-невидимку и накинул ее на Гарри так, чтобы его не было видно, затем левитацией поднял и понес его больничное крыло. Двигался Блез медленно, рядом шла Луна и держала чары, отвлекающие внимание и отводящие взгляд, чтобы никто не заметил странность и неуклюжесть в их передвижении, а так же чтобы никто не решил просто подойти, поздороваться и поговорить, чтобы никто не наткнулся на невидимого Поттера.       В больничном крыле Блез и Луна сняли мантию с Гарри Поттера и спрятали назад в его тайный карман. Они быстро объяснили школьной медсестре, что на Гарри напали неизвестные и убежали, ведь вряд ли Помфри будет везде и всем об этом рассказывать. Затем они разошлись, каждый по своим делам. Блез спешил на очередной факультатив по трансфигурации, а Луна хотела зайти к профессору Люпину.       Но Блез задумался над словами Лавгуд и остановился, после чего зашел в первый попавшийся заброшенный класс и вызвал нескольких привидений. Удивление слизеринца было огромным, когда он узнал, что слухи о чужом духе уже появились, и что даже сотрудники Отдела Тайн попросили призраков смотреть по сторонам и по возможности выслеживать чужака.       Луна постучала в дверь профессора Люпина, тот открыл и впустил равенкловку к себе, после чего закрыл дверь и защитил помещение различными чарами от прослушивания и проникновения. — Я же говорил, что еще ничего не готово, я не знаю, когда в следующий раз смогу выбраться из Хогвартса на достаточный срок, чтобы выполнить заказ, — с трудом сдерживая нервное раздражение, сказал Люпин. — Профессор, я пришла к вам, как к учителю защиты, — сообщила Луна. — Да? У вас нет проблем с учебой, мисс Лавгуд. Вы хотели что-то спросить? Или что-то произошло? — спросил профессор. — Я хотела бы узнать больше о борьбе с духами, полтергейстами и нематериальными существами, — попросила равенкловка. — Интересная тема. Хорошо, я помогу, но с чем связан такой интерес? — спросил профессор Люпин. — Мне кажется, что в Хогвартсе появился новый полтергейст, более опасный, чем Пивз. К тому же и от Пивза не помешает уметь защититься, да и вообще это может пригодиться, ведь всегда есть опасность встретиться с агрессивными духами, — заметила Луна. — Да, эту магию проходят только на старших курсах, да и то лишь общие моменты, — согласился профессор Люпин. — Во-первых, против них могу помочь те же чары, что и против богартов, хотя сильные духи их быстро преодолеют, но все же это немного их задержит и ослабит. Могут помочь сильные чары, влияющие на разум и память, вроде обливайта и конфундуса. Далее чары магического огня могут отогнать некоторых духов. Еще чары полтергейста может прогнать патронус и, наверное, карнифекс, которого Гарри придумал. Пока попробуем чары патронуса, так как они многофункциональны, кстати, Гарри иногда ко мне заходит и тоже пытается его создать. Хотя, скорее всего, эти чары будут для вас слишком трудными, но попробовать стоит. Еще есть пара неплохих книг в библиотеке в свободном доступе, они посвящены защите от духов. Кое-чему вас ведь успел обучить профессор Крамер, некоторая часть некромантии посвящена изучению духов, но не советую использовать темные искусства, кроме как в экстренных случаях, когда другого выхода нет. Сейчас я покажу пару несложных заклинаний. Начнем с ваддивази, оно возвращает полтергейсту его последнюю пакость, это заклинание отражает в полтергейста его же негативную энергию, например, был случай, когда Пивз пытался облить меня когда-то чем-то дурнопахнущим, какой-то испорченной слизью, а это заклинание заставило его самого обляпаться в этой жиже.       Профессор стал показывать ученице простенькие проклятья, поражающие духов и щитовые чары, так же защищающие от приведений. Луна легко овладевала ими, и профессор все же решил показать ей чары патронуса. — Эспекто Патронус, — произнесла Луна, сделав нужный жест палочкой и сконцентрировавшись на воспоминаниях о путешествиях с отцом.       Из палочки вылетело серебристое облачко, оно летало по комнате, а Луна напряженно смотрела на него, стараясь поддерживать. — Превосходный результат, — заявил Люпин и даже зааплодировал. — Но... это же не телесный патронус, он очень слабый, — заметила равенкловка. — Ну нельзя же быть такими требовательными к себе. Нет, конечно же, хорошо желать добиться лучшего результата, стремиться к успехам... Но это слишком! На втором курсе нельзя и надеяться на лучший результат. Мистер Поттер тоже злится, что у него ничего не получается. Вы и ваши друзья занимаетесь, как проклятые, посещая всевозможные факультативы. Мисс Грейнджер регулярно заходит ко мне с просьбой посоветовать, чем она может заняться еще дополнительно. Упорство может достичь успеха во многом, но не во всем, и для патронуса одного упорства мало, оно может быть даже вредно, — неожиданно сказал профессор Люпин. — Упорство вредно? — удивилась Лавгуд. — Чары патронуса создаются счастливыми воспоминаниями, положительными эмоциями, радостью, а вы изматываете себя и загоняете до истощения, — объяснил Ремус Люпин. — Профессор, я не знаю, представляете ли вы себе, какую радость, какое удовлетворение это доставляет... Ощущение силы и умелости, новые знания, новые возможности. Гарри уже сейчас может сражаться с любым семикурсником, ну кроме тех, кто тоже занимается все время, как проклятый, такие и аврора уделают. Блез лишь немного уступает Гарри в боевой магии, но превосходит в трансфигурации и немного в зельеварени, чуть больше внимания уделяет истории. Сьюзен уступает им обоим в боевой магии и трансфигурации, но в остальном находится на одном уровне с ними, а в теоретических знаниях и изяществе чар превосходит. Я уступаю им лишь в силу возраста, нас разделяет год упорных тренировок. Мы все опасаемся Гренджер, так как она бешенная, она учится, не чувствуя предела своим возможностям, поэтому иногда просто вырубается в библиотеке за книгами, а по словам Гарри в она и в гостиной засыпает за книгой. Ее знания обширны и разносторонние, но при этом она стремится и углублять их, не довольствуясь поверхностной информацией, и не забывая при этом о практике. Никто не знает точно, на что способна Грейнджер, — сообщила Луна. — Да, я знаю таких, как вы. Я и сам был отличником и прилежным учеником, хоть и не был настолько упорным, но все же всегда отличался старательностью. Но я говорю о другом, мисс Лавгуд, это ощущение силы, ощущение власти не даст вам светлой радости, чувства счастья, не поможет сотворить ни патронуса, ни множества других аналогичных заклинаний светлой магии. Время, проведенное с друзьями, когда мы веселились, отдыхали, совершали забавные глупости, игрались, дало мне не меньше, чем время проведенное в библиотеке за трактатами по боевой магии или в пустых классах за тренировками, — заявил профессор защиты. — Хм... может быть, поэтому я так ценю тренировки и учебу, потому что делаю все это с друзьями, — неожиданно ответила Лавгуд. — тренировочные дуэли — это ведь почти игра. Анимагия — это очень весело. Так как я на курс младше друзей, они мне помогают в учебе. — Луна, я знаю, что у тебя есть влияние на Гарри, поговори с ним. Патронус — это показатель, если он не получается, значит, у мага не хватает сил, или маг несчастен. У Гарри сил хватает. Мало одной силы, этого недостаточно. Уже то, что заклинание не получается, показывает, что сила не делает человека счастливым, — заявил профессор. — Вам нужно уделять время отдыху и развлечениям, в детстве нужно успеть набраться счастливых воспоминаний. Если у вас сейчас, пока не кончилось детство, не получится создать патронус, то и потом вряд ли получится, так как шанс можно считать упущенным. Просто уговорите его хотя бы иногда отдыхать, выбираться в Хогсмид, например, или пробираться на кухню, чтобы устроить свой маленький пир. Вам нужно даже выбираться в лес, бродить по чащам, убегать от кентавров, ловить фей. На каникулах зимой не тратить время на одну только учебу, а выбраться из замка в зоопарк, театр или цирк. — Профессор рассказывает ученице, как лучше отлынивать от учебы и нарушать правила, — усмехнулась Луна Лавгуд. — Я считаю, что учитель должен следить не только за тем, как ученики получают знания и соблюдают правила. Какой смысл от правил и знаний, если ученик не может стать счастливым, если ученик не добрый и честный человек, то учитель не может им гордиться. Я как-то слышал от Дамблдора, что Волан-де-Морт был одним из лучших учеников, одним из самых упорных, способных, при этом очень прилежных, он даже стал старостой факультета, а потом и школы. Но это все не сделало его ни добрым, ни счастливым. Хотя я уверен, что ощущение силы и власти доставляло ему свое особое удовольствие, — заметил Ремус Люпин. — Простой отдых и маленькие радости дадут гораздо больше для освоения этого раздела светлой магии, нежели бесконечные часы упорного труда, вам нужно радоваться жизни. — Но вы ведь сами не можете создать телесного патронуса, — заметила Луна. — Увы, жизнь оборотня не проста. Но все же кое-какого патронуса я могу сотворить, и это благодаря школьным годам, проведенным с друзьями, — ответил учитель с задумчивой улыбкой. ***       Гарри лежал в больничном крыле, когда к нему пришла Чжоу Чанг, решившая его навестить. — Привет, мне Луна сказала, что ты попал сюда, но не сказала из-за чего, — испуганно сказала китаянка. — Привет, рад тебя видеть, — улыбнулся Гарри, приходя в себя. — Гарри, что случилось? — спросила равенкловка.       Гарри скривился, Чжоу явно не хотела менять тему. — Гарри, в прошлый раз ты вообще оказался в Тайной Комнате с василиском. С тобой все время что-то происходит, а ты до последнего все утаиваешь. Я же знаю, что что-то происходит, — настаивала Чанг. — Если бы я знал... Произошло что-то странное, я пока даже себе не могу объяснить, — задумчиво ответил Поттер. — Ты просто не хочешь говорить, — возмущенно сказала девушка и встала, чтобы уйти. — Постой, я, правда, не знаю. Вот черт, — устало произнес Гарри Поттер.       Девушка остановилась и посмотрела на гриффиндорца. — Я беспокоюсь, что ты опять влипнешь в историю, — произнесла она. — Я сам боюсь, но история меня как бы не спросит, хочу ли я участвовать... — пожал плечами Гарри. — Я не помню, что произошло, Блез говорит, что Луна что-то почувствовала и побежала туда, где был я, Блез не видел, что произошло, но услышал звуки битвы, они нашли меня со следами боя. Мадам Помфри сказала, что у меня небольшое истощение, и еще у меня были ожоги и следы проклятий и боевых заклинаний. Но я не помню, что произошло. ***       А на другом конце временной аномалии в доме Поттеров проснулся Гарри. Его дедушка и бабушка были обеспокоены, ведь внук потерял сознание, когда они повели его в музей, рассматривал какой-то экспонат, а потом просто упал. При этом знакомый целитель, которого они вызвали, сказал, что но не нашел ни одной причины, почему это произошло. Чарлиус и Дорея были рады, когда внук проснулся. — Что произошло? — спросил Гарри. — Я связался с Дамблдором, — неожиданно сказал Чарлиус. — И он предположил, что тебя расщепило, одна твоя часть здесь, а вторая в твоем времени. И что-то произошло с той другой твоей частью. Впрочем, с тобой не могут не происходить неприятности, ты же вечно влипаешь в истории. Я бы удивился, если бы с тобой, что-нибудь не приключилось бы.       Гарри молчал, он просто лежал и переваривал информацию. Что значит этот расщеп? Где-то в будущем есть второй Гарри Поттер. Значит, никто не заметил пропажу, никто не будет расследовать происшествие с маховиком времени. Но знает ли второй Гарри Поттер о нем?       Голова у Гарри Поттера заболела. Мысль о втором Гарри Поттере плохо на него влияла. Мир зависел от знаний о нем, если кто-то наблюдает за миром, осознает его, то мир ведет себя не так, как если бы этого наблюдателя не было. Осознание Поттером мира сказывалось на нем. Чарлиус ощутил, как магическая защита дома стала трещать по швам, аномалия времени раздирала магические связи, рушила причины и следствия. — Гарри, не знаю, что происходит, но если можешь это прекратить, сделай это немедленно! — потребовал Чарлиус. — А? — не понял Гарри, отвлекаясь от мыслей. — Вставай, говорю! Ты залежался, пора бы прогуляться, — сказал дед Поттер, отвлекая внука, чувствуя, как опасность уходит.       Старший Поттер чувствовал, как защита восстанавливалась, удерживая нечто невыразимое, что пыталась мгновение назад прорваться в их упорядоченный мир откуда-то из пустоты. Чарлиус Поттер не был трусом, но он совершенно не хотел знать, что живет за пределами времени. ***       Волан-де-Морт блуждал по бескрайней пустыне. Множество миров были открыты существу, лишенному тела. Но он не мог выбирать место, в котором ему находиться, судьба бросала его в самые далекие края против воли. Песчаные вихри гуляли вокруг. Темный Лорд блуждал по барханам, как обычно ища выход. Он уже привык странствовать по похожим местам, в далеких краях было чему поучиться, но не в этом случае, это был очень скучный и посредственный мир, здесь не было совершенно ничего интересно. Впрочем, зато здесь было спокойно, тут не было ничего опасного, не было монстров, кошмарных видений. Даже солнце не было палящим и жарким, оно лишь освещало, но в целом погода была... никакой, тут не было ни тепло, ни холодно.       Какого же было удивление старика, когда под ним стал проваливаться песок, он оказался внутри огромной песчаной воронки, которая утаскивала его куда-то вниз во тьму. Ругаясь и отплевываясь от песка, Темный Лорд проваливался все глубже и глубже, пока неожиданно не упал на черный каменный пол. Перед ним была огромная перевернутая черная пирамида. Волан-де-Морт тяжело кашлял от песка. Песочный потолок затянулся, и свет солнца перестал попадать вниз, и Волан-де-Морт, устало вздохнув, вызвал своей магией свет, на такое простое волшебство его сил хватало. Путь был только один, темный маг пошел к пирамиде, он с удовольствием заметил, что пирамида излучает магическую энергию, которая восстанавливала его силы. Проход был закрыт, но темный маг знал, что нужно делать, он прокусил свою руку и брызнул кровью на каменную плиту. Пусть в реальности у него нет материального тела, а это значит, что у него нет и крови, но здесь и сейчас это было неважно, вместо крови он отдавал что-то не менее важно, нечто вроде своей энергии. Проход открылся, и Темный Лорд зашел внутрь, где его ожидали лабиринты коридоров, проходов, множество комнат. Все стены были покрыты письменами.       Один из величайших магов водил рукой по стене, ощупывая узоры, в них было что-то волнующее, они испускали силу, которая манила его, завлекала. Волан-де-Морт спешил, его тянул к себе центр пирамиды, с каждым шагом символы становились все интереснее. Обширные знания темного мага позволяли ему разобраться и в рунах, и в иероглифах, и в других символах, которые тут образовывали причудливую смесь. Внутри пирамида казалась больше, чем снаружи, в какой-то момент узкие коридоры закончились, далее последовали огромные, просторные залы. Теперь путник с интересом рассматривал строгие колоны и пугающие статуи.       На пути Темного Лорда появился уродливый монстр, он имел силуэт высокого человека, но вот кожа у него была яркого красного цвета, покрытая большими волдырями и слизью, его глаза напоминали рога улитки, они располагались на влажных отростках. — Ты не пройдешь, пока не отгадаешь мою загадку, — прорычала тварь. — Пошел нахер, — спокойно ответил Волан-де-Морт. — Что? — удивленно и злобно прорычало существо. — Я сказал тебе, чтобы ты шел нахер! — пояснил великий Темный Лорд.       Сделав шаг в сторону, Волан-де-Морт просто обошел монстра и пошел дальше, не оглядываясь, не уделяя тому уродцу никакого внимания.       Впереди его ожидала комната с огромной книгой на постаменте из черного камня. В комнате царила тьма, абсолютная чернота, стен не было видно, казалось, что ступишь в сторону и провалишься в некуда, лишь тот свет, что проникал через проход, освещал загадочную книгу. Обложка книги была грубо сшита из кожи разных живых существ, поэтому каждый лоскут имел свой оттенок, еще у книги были живые глаза, которые испуганно смотрели на гостя. Темный маг нетерпеливо подошел к ней и открыл, он не мог оторваться от нее, вчитываясь в ее секреты, пока в какой-то момент резко не остановился, его разобрал смех. В книге был описан ритуал, который мог вернуть ему тело, для этого всего лишь требовались кость отца, плоть слуги и кровь врага. Он с легкостью мог все достать, когда у него был под рукой Квирелл. Квирелл был идеальным преданным и послушным слугой, в Хогвартсе он был рядом с Гарри Поттером, он мог достать его кровь в любой момент, а кость отца для него всегда доступна. Ему не пришлось бы пытаться достать этот чертов философский камень. Но теперь у него не было слуги, Поттер был недосягаем, даже кость отца в таком состоянии достать не просто.       Когда Волан-де-Морт успокоился, смог унять смех, он снова вернулся к чтению книги, стараясь запомнить каждую деталь этого магического ритуала, а заодно узнать и другие секреты, которые таила в себе эта книга.       Темный Лорд начал строить новые планы. Что ж, все по-прежнему упиралось в то, что ему нужен слуга, нужен помощник, но теперь нет нужды искать философский камень или другой мощный и редкий артефакт, ведь все основные требуемые составляющие ритуала вполне доступны. Разве что с кровью Гарри Поттера придется повозиться, но на худой конец сойдет кровь любого другого врага, а их у великого Темного Лорда немало. Но все это будем потом, сейчас ему нужно было просто выбраться из этой пирамиды и путешествовать дальше. ***       Корвинус де Морт в очередной раз застал своего наставника за его любимым занятием — чтением Эрнста Юнгера. Воплощенный крестраж выполнял поручения Гриндевальда, доставая со всего мира различные книги, журналы с записями, свитки, таблички и так далее. После Латинской Америки, ему пришлось ехать в Японию, затем в Тибет, после этого в ЮАР, после чего наставник требовал, чтобы он изучил все собранные материалы. — Все твои противники владеют классической европейской магией, которой владеешь и ты, к которой ты готов. Некоторые могут использовать кабалистику, но и это не будет для тебя сюрпризом. А ты, благодаря этим знаниям, сможешь применять магию, к которой твои противники не будут готовы, — пояснял Геллерт. — Но еще лучше, если научишься комбинировать знания разных народов, получая что-то новое и адаптировать их заклинания под европейскую школу, подогнать под палочку те приемы, заклинания, мантры, которые изначально не предполагают использование палочки, так как их придумали волшебники, не применявшие их. — Но ведь есть универсальные щиты, магистр, — заметил воплощенный крестраж Волан-де-Морта. — Они относятся к высшей магии, их могут применять немногие, такие щиты требуют много сил, и если маг встречает каждое неизвестное заклинание таким щитом, то есть шанс, что он быстро выдохнется, — ответил Гриндевальд. — Но ведь мои противники тоже могут использовать подобные экзотичные заклинания, магистр, — уточнил Корвинус. — Могут, — кивнул Гриндевальд. — Тот же Дамблдор имеет обширные познания, он изучал магию самых разных народов, поэтому в бою может удивить очень редким приемом. И именно для этого полезно иметь сведения о магии разных народов, чтобы быть готовым к такому, иначе придется использовать универсальные щиты из высшей магии.       Но даже эти знания Корвинусу не помогали в тренировочных боях победить старика, Гриндевальд все равно мог уложить своего ученика на лопатки. Но Геллерт лишь посмеивался на раздражение будущего Темного Лорда, обещая ему, что осталось немного, и скоро придет его время, его сила и навыки достигнут уровня настоящего Темного Лорда. И Корвинус продолжал тренироваться с двойным упорством. — Я был бы плохим учителем, если бы не попытался дать тебе больше, чем имею сам, — как-то раз загадочно произнес Гриндевальд. — О чем вы, магистр? — удивленно спросил Корвинус. — Пойдем за мной, — сказал Гриндевальд.       К удивлению ученика, старый маг открыл дверь своей камеры. — Магистр, но вы же говорили... — удивленно начал говорить воплощенный крестраж. — Я говорил, что моя камера держит меня, что я не могу держать палочку, и что я не могу покинуть тюрьму. Но вот выйти ненадолго из камеры для меня все же возможно, — сказал старый Темный Лорд. — Ты ведь понимаешь, что я не единственный узник этой тюрьмы. Главное, чтобы стражи нас не заметили. Гриндевальд повел своего ученика по запутанным коридорам, он ловко обходил ловушки, по ходу объясняя их устройство и особенности. Корвинус замечал, что учителю становилось тяжело дышать, магия стен тюрьмы давила на него со страшной силой, пытаясь вернуть в камеру, но старый магистр продолжал твердой поступью шагать вперед. Молодой маг достаточно разбирался в магии, чтобы видеть, как сам камень, из которого состоит тюрьма, опутывал старца удавкой, пытаясь уволочь назад на место, как высасывал из него силы.       Они остановились перед огромной дверью из чистого серебра, покрытой множеством символов. — Глупцы, захватившие мою тюрьму, не додумались проверить и обновить защитные системы, поменять их, — ухмыльнулся старик, но затем скривился. — Впрочем, именно над моей камерой они все же поработали неплохо... С таким подходом им стоило оставить меня единственным узником Нумерграда.       Геллерт открыл дверь без особых проблем и вошел внутрь, внутри клубилась непроглядная тьма, она казалась живой и осязаемой. — Сигард фон Зейлер, — призывно произнес Гриндевальд.       Из глубин темноты выпрыгнул жуткий уродливый скорпион гигантских размеров, он попытался атаковать старца, но перед тем, как нанести удар своим огромным ядовитым жалом, резко остановился и упал на пол, забившись в болезненных судорогах. — Ты не можешь причинить мне вред, Сигард, — ухмыльнулся Геллерт. — Это часть той клятвы, которую ты принес мне, чтобы я сохранил жизнь тебе и твоей семье. — Что это? — спросил Корвинус. — Как-то члены верного мне черного ордена смогли найти во внешних мирах интересного скорпиона. Но одновременно с этим другие члены этого ордена во главе с этим Оберстгруппенфюрер фон Зейлер готовили заговор против меня, чтобы захватить власть и заключить мир со всеми, с кем я воевал, отдав территории, которые они считали "лишними". Естественно заговор не удался, я предоставил ему выбор: мучительная и позорная смерть для него и всей его семьи или участие в моих опытах. Этот трус, конечно же, выбрал последнее, и я соединил его тело, разум и дух с волшебным скорпионом, я хотел с его помощью извлечь секреты далеких миров, которые хранились в памяти скорпиона. После моего поражения, Сигард снова попытался устроить переворот, но новая власть решила его просто засадить в глубины этой тюрьмы навеки вечные, считая его просто темной тварью, — поведал Гриндевальд. — Зато мои потомки живы, а твои сдохли, — раздался противный хрип откуда-то из недр гигантского скорпиона. — Корвинус — мой ученик, я приказываю тебе обучать его, — грозно сказал Геллерт. — Чему он будет меня учить? — спросил молодой волшебник. — Он алхимик и зельевар, является специалистом по зельям с постоянным эффектом. Он поможет тебе освоить те зелья, эффект которых останется с тобой навсегда, на всю твою жизнь, зелья, которые укрепят твои кости, увеличат иммунитет, силу, устойчивость к проклятьям и так далее. Но учти, зелья могут иметь последствия, Сигард будет честно отвечать на твои вопросы, его слова — чистая правда, но не вся правда, если упустишь какую-то деталь, он сокроет ее от тебя, и это может стать для тебя крайне неприятным сюрпризом, — сообщил Гриндевальд. — И еще он знает некоторые секреты магии тех далеких миров, откуда был призван скорпион. Если хочешь, можешь попытаться разобраться с ней...       Неожиданно Гриндавальд закашлялся, из носа брызнула кровь. — Я не могу больше находиться здесь, я должен вернуться... — прохрипел Геллерт, отхаркивая кровь. — Помоги мне...       Корвинус помог учителю устоять на ногах и повел его назад в камеру. Стоило старцу пересечь порог, как он вздохнул свободно, на стенах ярко засветились магические символы, начерченные когда-то кровью Гриндевальда или выцарапанные его ногтями, эта магия постепенно возвращала ему силы. — В этой тюрьме много интересных личностей. Я хочу познакомить тебя и с остальными. Тут даже есть один специалист по трансфигурации, владеющий этим направлением магии лучше меня, есть специалисты по ритуалам, которые неизвестны мне. Тут немало моих соратников в том числе и из других стран. Если уж ты решил превзойти меня, то я дам тебе шанс сделать это, — с усмешкой пообещал Темный Лорд Геллерт Гриндевальд. — Я сделаю это, магистр, — пообещал будущий Темный Лорд.