Неудача

— Прекрасный бал-маскарад! — восторженно сказал Мурой, улыбаясь. — Ты был отличным вампиром, — сказала Сунако и расхохоталась. — А ты идеальная ведьма, — в свою очередь пошутил Сейшин. — Вот ещё, я сейчас обижусь, — сказала Киришики, которой не понравилось замечание возлюбленного. — Я совсем не хотел тебя обижать, — мягко улыбаясь, успокаивал её Сейшин. Он распахнул дверь и вежливо пропустил свою даму вперёд, затем вошёл следом и закрыл её. — Ну вот мы и дома! — воскликнул Мурой и почему-то принялся помогать Сунако в развязывании тесёмок на маскарадных туфельках. — Да, наконец! Весёлая была неделя… ч-что ты делаешь? — возмутилась Киришики, сидевшая на широком бархатном пуфе, немного уставшая после бурного праздника. В недоумении она уставилась на возлюбленного, сказав, — но я же и сама могу… — Нет, позволь мне, — ответил тот, по-прежнему довольно улыбаясь. — Сейшин… — Нет-нет, я сам. Когда со второй ленточкой было покончено, Мурой поднял на руки сконфуженную Сунако и понес в сторону её спальни. — Я не настолько устала, — пытаясь замять неловкость ситуации этими словами, сказала вампирша. Мурой толкнул дверь спальни ногой и вошёл в тёмную, непроницаемую для солнечного света комнату. Дошедши до постели, он уложил на неё Сунако, и сделал это с такой осторожностью, будто она была фарфоровой куклой. — С-спасибо, Сейшин, — она всё ещё была в некоем замешательстве. Мурой включил ночник, но не удалился, как того ожидала Сунако. "Что происходит, чего он опять придумал?" — подумала уставшая Киришики. Тем временем, Сейшин, добравшись до ног Сунако, принялся снимать с неё чулки ведьмы. Они казались ему очень развратными, но всё равно будоражили его воображение. Хотя Сунако и эта вещь были малосовместимыми, Мурой не мог отделаться от того, какие чувства вызывала в нём его маленькая бестия в подобных одеяниях. А ещё эта короткая юбчонка… как её ещё не утащили с маскарада маньяки? На что она рассчитывала, надевая такой костюм? — Сейшин, прекрати! — воскликнула Сунако, отдергивая полураздетые миниатюрные ножки от возлюбленного, — почему ты это делаешь? Я не маленькая. Сейшин ничего не отвечал, а только улыбался. Поначалу Сунако не распознала его мотивов, но улыбка выдала его намерения. — Ах, Сейшин! Не надо… — затихающим голосом сказала она. Мурой сел возле неё, и, взяв её маленькую ручку, стал осыпать поцелуями. Зачем поджимать ноги, обнажая их ещё больше в такой короткой юбке? Она специально? Или от смущения она совсем голову потеряла? Да он же сейчас накинется на неё! Мурой не сдержался и продолжил то, что начал до поцелуев. Он бережно высвободил её одетую ножку из обнимающих их ручонок и медленно, огибая каждый выступ и впадинку, стащил сетчатый чёрный ажурный чулок. — Я ещё не отошла от того… Сейшин, я умру. — Что ещё за глупости? — наконец заговорил Мурой, — от чего ты умрёшь? — От счастья, от чувств. — От этого ты точно не умрёшь. — Умру, — проговорила она, закатывая голову, на глазах её выступили блаженные слёзы, ей вспомнилось, как было хорошо ей с ним, её любимым. Почему она сопротивляется? Ей и самой не было это до конца ясно. Однако теперь она перестала противиться действиям возлюбленного, позволив ему касаться её обнаженных ног, от начала и… Она охотно ответила и на поцелуи, и на все неудержимые ласки, но дальше не смогла сделать ничего. Её охватил долгий глубокий сон. Сейшин взглянул на часы: 4 утра. Ну конечно. Чего можно было ожидать, на что он рассчитывал? Какой глупый! Несмотря на то, что Сунако уснула, Мурой легонько поцеловал её в губы напоследок и даже переодел в пижаму, прежде чем уложить. Возможно, вечером она скажет всё, что думает по поводу необычного его поведения. Сейшин не задумывался об этом в данный момент, он делал лишь то, что считал нужным, что ему хотелось делать. Иначе говоря, он был настолько пьян, что перечить своим желаниям не представлялось возможным. Ещё долго он скитался без дела, хотя и принимался строчить главу повести и даже вновь выйти на улицу, но лучшего дела, чем сон найти было невозможно. А пока Мурой даже и не думал, как стыдно ему вечером будет смотреть в глаза Сунако!