Счастье подобно бабочке...

Ноги Михеля не держали, и он сполз на скамью, стоявшую у самой двери, по-прежнему не в силах отвести глаза от лежащего на кровати сына управляющего. Тот был вроде без памяти, но как-то очень ужасающе хрипел. Меж ног у альфы кровь, на простынях какие-то ошметки... О, Небеса, что здесь произошло под шум дождя? Ольен кастрировал Маклира, и альфа умирает? Но как же он решился на такое небывалое злодейство? Омег брали без спросу сплошь и кряду, дело обычное, никто не удивлялся, но Михель никогда не слышал, чтобы хоть один из них взял в руки нож и рубанул насильнику по яйцам! Скорей всего, Оливьер просто двинулся рассудком. Что с него взять, он нежное создание, из графов... Горничный весь дрожал, зубы стучали друг о друга. То, что случилось здесь, было ужасно и непоправимо, но это не его забота, пускай хозяева распутывают сами дьявольский клубок. Надо немедленно бежать, а то еще застанет кто и свалит на него. Его тут не было, он ничего не видел! До сына управляющего ему дела нет, но вот узнать, что с Оливьером, он обязан. После случившегося молодой господин вряд ли в порядке, вдруг что-то сделает с собой? Куда он мог пойти? С крыльца прыгнул налево, но куда потом? Если решил с собой покончить, то на мост... Сквозь шум дождя послышались мужские голоса и конский топот, и Михель совершенно растерялся. Его все же застали здесь, в лесной глуши, наедине с изувеченным альфой. Что делать? Убежать? Но около крыльца - единственного выхода, шаги и чей-то кашель. Может быть, спрятаться? Он огляделся, чувствуя, как паника вползает в сердце, увидел под собой лужу воды, натекшую с одежды, и грязь на сапогах... Нельзя, он наследит, если войдет, тогда ничем не сможет оправдаться. Лучше остаться, где сидит, а лучше "грохнуться без чувств". А как сюда попал? Да заблудился, по грибы ходил, а тут начался ливень. Увидел дом, обрадовался и решил здесь переждать, и вот наткнулся на такое!.. Михель, не долго думая, свалился на пол, прямо наотмашь, со скамьи, чтоб выглядело все взаправду. Ударился затылком, черт, перестарался, но даже лучше так, любой поверит, что не притворялся. Нога неловко подвернулась, первым желанием было поправить, но он не стал. Если у человека обморок, он и лежит вот так, в неловкой позе. Вскоре дверь с улицы открылась, стал слышен разговор двух альф. - Зинт, лошадь Маклира в конюшне. Он точно здесь! - Проклятие, как я сразу не подумал об охотничьем домишке! Но почему он здесь, дурак? Неуж опять слетел с катушек и наделал глупостей? Ольена тоже нет весь день в поместье! - Смотри! Вот чьи-то грязные следы! Это не Маклира? Нет, маленькие. Может быть, Ольена? Сходил до ветру и вернулся к милому в постель? Зинт, думаю, что все не так уж страшно, и эти двое здесь устроили любовное гнездо! Тебя можно поздравить, кузен! Сыграем свадебку и заживем богато! - Ты погоди, не верещи! Маклир, ты здесь? Какого хрена ты уехал и ни слова не сказал? Ты с господином Ольеном? Можно войти? Шаги приблизились вплотную, и Михель задрожал еще сильней, то ли от холода, то ли от страха. Едва сдержав зубовный стук, решил, что обморок изображать больше нельзя. Кто-то из альф споткнулся об него, Михель правдоподобно что-то пробурчал, чуть приоткрыл глаза, увидел рядом ногу в сапоге. Сапог застыл, как вкопанный и не сдвигался с места. - Зинт, ты чего застрял? Пикантная картина? Застали голубков на самом интересном? Я тоже посмотреть хочу, - второй пришедший ничего еще не видел. - И что это за идиот тут развалился у дверей? Сапог больно задел за подбородок Михеля и дернулся вперед, на это место тут же встал другой, в навозе и грязи. Михель поморщился и оглушительно чихнул. - Да это же прислуга из поместья! Ольен даже на тайное свиданье взял его с собой? Черт их поймет, этих столичных... Зинт, да подвинься ты, я ничего не вижу... - Холт... кузен мой, беда... - Михель с трудом узнал всегда спокойный властный голос управляющего Зинта. Сейчас он прозвучал как-то задавленно и глухо. - Маклир, ты жив? Что здесь произошло? О, нет, я не могу поверить собственным глазам. Ты все-таки нарвался на какого-то ревнивого самца, который отомстил за своего омегу. Мак, идиот, что ты наделал? Ведь я предупреждал тебя, чтобы ты сдерживал свой похотливый нрав! - альфы вбежали в комнату, а Михель счел за лучшее опять закрыть глаза. Впрочем, долго лежать ему не дали, резко подняли за грудки, ударили два раза по лицу и посадили, привалив к стене. Холт загораживал Михелю весь обзор, и он не видел, что там делал Зинт. - Ты новый горничный, я твою рожу помню, - прищурившись, альфа смотрел ему в лицо. - Что ты здесь делаешь, черт побери? Как оказался в нашем доме? Что видел, отвечай! Кто изуродовал племянника? - Н-не з-знаю, г-господ-дин, - Михель стучал зубами все сильней. - Я рано утром в лес пошел, проверить, нет ли там каких-нибудь г-грибков. Думал, до завтрака вернусь, и заблудился. Дождик полил, и я искал где переждать. Вдруг этот дом. Вошел, а тут вот... господин Маклир лежит, и весь в крови. Я испугался и лишился чувств. - Не врешь? Ты никого не видел? - Когда я подходил, мелькнула тень с крыльца. Но я не разглядел, дождь сильный шел, решил, что показалось. Кто в этакую пору будет из-под крыши убегать? Добрый хозяин и собаку.. н-не прогонит... Зинт подлетел к Михелю, размахнулся и ударил по лицу. Рука альфы была в крови. Михель схватился за щеку и повалился набок. - Мерзкий червяк, не смей нам лгать! Кто это сделал с моим сыном, отвечай! Если не скажешь, сдам тебя на каторгу, в рабы! - Зинт, успокойся, парень ни при чем. Я понимаю твои отцовские чувства, но не стоит вымещать на невиновном. Сам посмотри, он только с улицы, с него течет ручьями, а след лишь до порога, значит не врет, вошел и грохнулся со страху. Он, кстати, наш единственный свидетель, когда подходил к дому, видел кого-то, убегавшего с крыльца. - Ладно, отложим на потом допрос. Брат, что делать с Маком, он едва живой! Его лишили естества мужчины! - Я вижу, не слепой. Здесь есть телега. Надо запрячь в нее коня и отвезти племянника в поместье. Вызвать Умана из поселка. - Он кровью истекает, брат! Что делать? - Не знаю. Я не лекарь. Надо кровь остановить, перевязать. У нас тут где-то были снадобья, которые дал лекарь. - Да нет их, выдохлись давно. Мы же с весны тут не бывали, с утиной охоты. - Может, омега что-нибудь умеет? Их обучают всякому, уходу за больными тоже. Хотя навряд ли этот сможет, крови испугался, - Холт обернулся к Михелю, несильно пнул его ногой в бедро. - Эй, парень, ты совсем сомлел? Сильно боишься крови? Сможешь помочь? - Надо промыть, повязку наложить, - робко отозвался горничный, - но на такое место... Это же не рука и не нога, так что я не уверен, что смогу. Прежде я никогда не видел ран, подобных этой. Совсем нет никаких примочек, даже старых? Дайте, что есть, если уж не поможет, то и не повредит. Он неловко поднялся и подошел к раненому. Да, постарался Оливьер, отрезал все, что у самца болталось между ног, если и выживет, будет мочиться через маленький отросток, жалкий кастрат. Михель позвал обоих альф, чтоб убедились в том, что детородный орган не спасти, после чего отрезал кожу, на которой он болтался, очистил рану и перетянул тряпицей, скрепив узлы на самодельном поясе на талии. Подумал и добавил еще несколько слоев, которые уже не так обильно пропитались кровью. Развел руками, вот, мол, все, что я могу, не обессудьте. - А это что еще за покрывало? - Холт поднял с пола яркую цветную тряпку. - У нас такого отродясь тут не бывало. Эй, горничный, а ну-ка посмотри. - Это из спальни молодого господина Ольена, - не решился соврать Михель. - Я каждое утро накрываю им его постель. Альфы переглянулись и по очереди осмотрели покрывало. Понюхали, кивнули головами. Зинт бросил быстрый взгляд на Михеля и сделал ему знак рукой, чтоб подошел поближе. - Запомни, ты здесь ничего не видел. Если сболтнешь в поместье, то тебе несдобровать! Пока мы запрягаем лошадь, убери здесь в комнате, чтоб ничего не оставалось, понял? А это покрывало ты сегодня же вернешь на место, в спальню молодого господина. Когда мы унесем Маклира на подводу, постель перевернешь, и грязные следы замоешь. - Все сделаю, как надо, господин управляющий. Дождь не кончался, но пошел на убыль. Альфы запрягли в телегу самого смирного из трех коней, осторожно перенесли туда так и не пришедшего в сознание Маклира и велели Михелю править подводой. Сами поехали верхом. Они говорили меж собой негромко, но горничный имел отличный слух. - Зинт, удивляюсь на тебя. Маклир - твой сын, он изуродован, а ты так хладнокровен. - Я далеко не хладнокровен, кузен. Я просто в бешенстве, мне хочется порвать засранца на куски! Где Грегор откопал такое кровожадное исчадье ада? Конечно, Мак не прав, что не дождался свадьбы, но так ли уж велик его проступок? Омега есть омега, с ним не церемонятся, особенно во время цикла. Но если бы все эти бестии кромсали яйца альфам, только за то, что их оттрахали силком, то мир давно бы выродился и сошел на нет. - Что будем делать, Зинт? Такое происшествие не скроешь. - Скрыть можно все, - не согласился управляющий, - тут главное, как все преподнести. Об этом я и думаю сейчас. Безумно жаль, что все так получилось, свадьба была уже почти решенным делом, но худшее уже произошло, и мы не в силах ничего исправить. Сейчас нам главное - не выносить сор из избы. - Что? Ты не собираешься сдавать злодея в руки палачей? - Сначала было бы не лишне отыскать его. Не думаю, что после сделанного этот дьяволенок весел и спокоен. Наверняка, где-то сидит, трясется. Ладно, он никуда не денется, найдем. Очень надеюсь, что Маклир успел осеменить поганца, тогда есть шанс заполучить поместье, как мы и хотели, мирно. Ольен не глуп, он не захочет, чтоб его четвертовали, значит взамен на обещание молчать пойдет покорно под венец. Родит, а после родов самолично утоплю гаденыша в реке, - закончил Зинт. - А если он не залетел? - Вот вечно ты с нытьем! Не залетел, значит не залетел. Но у поганца цикл, так что почти наверняка я внука получу! Нам только надо отыскать его, и поскорей! - Но что ты скажешь Грегору, когда приедем? - Я все уже придумал, не волнуйся, - они как раз подъехали к мосту. - Холт, посмотри, перила отодвинуты, болтаются на честном слове. Эй, горничный, а ну-ка подойди. Что за обрывок синей тряпки тут застрял? - Я точно не уверен, но похоже на рубашку господина Ольена, - расправив в пальцах мокрый шелк, ответил Михель и всхлипнул. - Не может быть! Наш господин Ольен покончил с жизнью, бросившись в реку? - Не ной! Еще раз повторяю, ничего не говори о том, что видел! Мы сами разберемся с этим делом! Брат, поезжай быстрей, отправь за лекарем, а я останусь с сыном. - Что будем делать, кузен, если Ольен в самом деле утопился? - тихо спросил Холт, покосившись на омегу. - Властям мы заявлять не можем, и Грегор ничего не должен знать. Надо свалить все на несчастный случай. Если хозяева узнают правду о Маклире, то нам придет конец. Может быть, этого омегу тоже скинуть в реку? - Горничный трус и не посмеет ничего болтать. Этот придурок нужен, как свидетель. Я научу его, что говорить, не беспокойся. В поместье постарайся ничего не говорить, но если спросят... Нет, лучше туда совсем не заезжай, прямо в поселок, к лекарю. Я сам все объясню Грегору. Надо бы тело Ольена найти, а то волнительно, вдруг парень выжил. *** - Ольен покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с моста в реку? Но почему он это сделал? - Грегор не верил собственным ушам. - Разве ему здесь было плохо? О, Небеса, и как же я скажу об этом Харту? Зинт, как твой сын? Он сильно пострадал, пытаясь вытащить мальчишку? И как они там оказались вместе? - Они не были вместе, господин Грегор. Сын возвращался с дальних пастбищ, когда ему наперерез бросился горничный из новых, Михель. Парня зачем-то потянуло в лес с утра пораньше, думал найти грибов, как он сказал, и быстро вернуться, но заблудился и не мог найти дороги. Случайно вышел к мосту и увидел господина Ольена, как раз когда тот собирался прыгать в реку. Михель кричал, но молодой хозяин все же прыгнул... - Постой. Я ничего не понимаю. Раз Ольен прыгнул на глазах прислуги, а тот потом бежал куда глаза глядят, то как на мост попал Маклир? И как он мог пытаться вытащить омегу? - Слуга сказал, что Ольен не упал сразу в реку, а зацепился воротом или полой рубашки, за пролет моста. Сам он помочь ему не смог, помчался за подмогой и встретил ехавшего с пастбищ Мака. Мой сын пытался всеми силами спасти безумца, но не успел. Рубашка господина порвалась, и он упал, а Мак не удержался и свалился тоже. Течение его не унесло, по счастью, но раны ужасающи, мой господин. - А Ольен? Тела не нашли? - Мы ищем, господин. Но эта речка так коварна. Там омуты, стремнины, а берега болотисты, порой даже непроходимы. - И как это могло случиться? - тяжко вздохнул Грегор. - Я должен сообщить в поселок. - До завтра подождите, господин. Надеюсь, мы отыщем тело молодого господина. Простите, я пойду узнаю, что там с сыном. - Как он, Уман? Все еще не пришел в себя? - Я дал ему отвар для сна, чтобы уменьшить боль, - ответил лекарь. - Жить будет, но... вы сами понимаете, тут нечего сказать. - Вот, - управляющий вынул увесистый мешочек, - ты знаешь, что ответить на вопросы пристава. Несчастный случай. О характере ранений можно не упоминать. - Я все скажу, как надо, не волнуйся. Но, между нами говоря, это необычайный случай. Чтобы омега с альфой... так вот обошелся?! Наш мир катится в пропасть, Зинт.