Виктория: минус на минус

У Вас было с утра чувство знаменательности дня? У меня — да. Это как будто долбанный внеземной Высший Разум посылает кучки недвусмысленных намёков на это, и ты понимаешь, что лучше погладить рубашку, почистить недавно купленные чёрные туфли и сбрить наконец-таки дурацкую щетину. Неделю. Неделю я этого не делал. Все-эти-последние-события выбили меня из привычной колеи, и то, что Вика запрыгнула на меня вчера, вернуло с небес на землю. Неделю я ходил небритый и злой. Неделю я орал на всех вокруг. Неделю Вика моталась с чертовым Вербицким, а я для неё, в её реальности, наверное, умер, если бы не тот поцелуй и несчастная бумажка, которая не по своей воли стала вроде как моей последней надеждой на примирение с ней. Нужно отдать должное Оле. Кстати, о Оле… И о её «сюрпризе». Она так и не сообщила мне, что у неё там стряслось. Либо я был настолько поглощён мыслями о Вике и не замечал ничего и никого вокруг, либо она решила забить и пойти похныкать в дамскую комнату. Следовало пойти и выдрать её за лишнюю нервотрепку, но сдерживал фактор в виде сегодняшнего семейного ужина в честь приезда отца с Даней. Не хотел портить никому аппетит. Катя же как приехала, так и не общалась ни с кем из домашних. Кроме меня. Но было это больше «иди отсюда, не беси» или же «сгоняй в магазин, хочу огурцов». За два дня, что она в России, заставили меня поменять взгляды на беременность. Я-то думал, что в последние деньки в положении она будет поспокойнее, но не тут-то было. Всё утро все стояли на ушах. Ядвига носилась с Олей и Дашей по кухне, то жаря, то паря. Вика гладила одежду, Жека что-то воодушевлённо рассказывал Кате, пока та безразличным взглядом прожигала на его лице дырку.  — Игорь, подойти, пожалуйста Глубоко и обречённо вздохнув, я направился к Ядвиге, которая, видимо, пытается докричаться до меня не одну минуту. Она вручила мне миску с венчиком, яица и сахар.  — Можешь взбить? Да, могу. Только если что-то пойдёт не так, я не виноват. Через двадцать минут я предоставил белую пену из яичных белков и сахара в одной емкости, а взбитые желтки — в другой.  — Что же, впечатляет, — с видом знатока прокомментировала Дашка. — но я думаю, их вид мало чем изменился от первоначального. Взбивай ещё. Да по-интенсивней. Она кровожадно ухмыльнулась и вернулась к своей работе. А именно, к чистке картошке.  — Желание женщины — закон. — сквозь зубы проговорил я.  — Да ты мой хороший… Не логичней было мне чистить картошку, а ей — заниматься этой херней? К нам подошёл Жека и сел за стол. Даша поменялась в лице. Губы её были поджаты, а брови нахмурены.  — Нелогично как-то получается. — промямлил он. Как никогда с тобой согласен.  — Что «нелогично»? — сухо спросила Даша. В последнее время они стали вроде как отдаляться друг от друга. От прошлой «внеземной любви» не осталось и следа. Хотя, ничего удивительного в этом нет: Дашка — девушка, созданная больше для драйва и риска; а Жека — домашний питомец, которого нужно кормить и поить. Дашке такие «жертвы» ни к чему. Делаем вывод. Они друг другу не нужны. Мимолетное влечение, как сказал бы мудрый Даня. Хотя и он хорош — умудрился просрать такую девушку из-за такого как я. Ему самому-то не смешно? Потому что мне… тоже нет.  — Нелогично праздновать День рождения Вики и приезд отца с Даней в разные дни. Не проще сделать большой праздник в ресторане, например.  — Проще, но не лучше. — отрезала Даша.  — Тебе денег жаль, брат? — усмехнулся я. — Или боишься, что все покатится к чертям, потому что ты и предложил сделать все по отдельности? Даша усмехнулась на мои слова:  — Жек, ты больной?  — Сама не лучше. — огрызнулся на девушку брат. И они оба, психанув, вышли из-за стола, предварительно прогремев стульями об пол. Как я ненавижу этот звук.  — Что у них опять стряслось? — спросила Вика, подсаживаясь ко мне. Что значит «опять», Вик? Это же долбанные голубки — они физически не могут поругаться. Если только Дашка не покажет своё истинное лицо, а Жека перестанет под неё прогибаться.  — Я похож на справочное бюро? Не хотелось бы её впутывать в то, что заварил когда-то я. Дело в том, что в девятом классе я встречался с Дашей, а Жека с какой-то фифой из одиннадцатого (он старше меня на два года). Эта фифа положила глаз на меня, почему, думаю, понятно. И начался такой сыр-бор, какого свет не видывал. Она буквально подставила меня перед Дашей и Жекой, мол, я тебя поцелую посреди коридора, а что будет дальше, решай сам. И в итоге мы с Дашей порвали, как и параллельно проходящая парочка. Виноват остался я, а сучки из истории и след простыл. Даша с Жекой знакомы тогда не были, и недавно оба припомнили эту песню и поругались в гостиной, куда я спустился отдохнуть-от-всех. Досталось и мне, и Жеке. Но учитывая то, что с Дашкой мы остались друзьями, винить меня в их скором возможном разрыве будет только старший братец.  — Как остроумно. — закатила глаза Вика и стала что-то отмечать на лежащей на столе бумажке с делами насущными. — Решил, с кем пойдёшь на выпускной? С тобой.  — Один. — как будто так и надо, ответил я. — А ты? Девушка подняла на меня свои глаза. Я заметил небольшую тонкую проволоку, словно проведённую вокруг глазного яблока. Ты носишь линзы? Серьезно? Она лукаво прищурилась, словно собиралась открыть мне чужую тайну, которой я интересуюсь тучу времени, и ответила:  — Меня позвал Ждан. И я согласилась! Блять. Что за торжественный тон, я не понял. Чему ты радуешься? Что идёшь на выпускной с самым идиотским кавалером, с каким я только мог тебя представить? Да вы будете выглядеть как пузатая Катя с Жекой. Так же нелепо и смешно, твою мать. Уничтоженная вместе с недельной щетиной злость словно заново ударила мне в мозг. Я стал рыскать глазами по комнате, пытаясь уцепиться за любой предмет, на котором можно сорваться. Лишь бы не наорать на девушку, что сидит сейчас передо мной и до сих пор вещает эту прекрасную историю словно с долбанного трона. -… Оля рассказала мне о том, что Игнатьев и твой отец… Да что ты? Я стиснул зубы. Значит Оля решила поделиться с тобой этой гребанной семейной тайной, забыв о том, что я запретил ей делать этого? Недавно она обратилась ко мне с этим вопросом, когда обстановка с Вербицким накалилась до невозможного предела. Я ответил ей отказом. Почему? По кочану, Оля -… возможно узнать у него, что хочет делать Игнатьев с этим… Игнатьев, видимо хочет уснуть и не проснуться однажды. Если его сынок еще раз полезет к тебе.  — Вик, нахрена ты мне рассказываешь это? Она хлопнула глазами. Потом ртом. Не можешь найти слов? Ты в тупике, видимо? Ничего страшного, сестра. До тех пор, пока ты не начнёшь маячить со своим женишком у меня под носом.  — Я подумала, что можно использовать Ждана как своего волка в его логове, понимаешь? По его словам можно судить о том, насколько сильно Игнатьев ему доверяет. И сколько всего он может мне рассказать. Она замолчала и выжидающе посмотрела на меня. Ответа нет, Вик. Ты идиотка, раз лезешь туда, куда не надо. Оля полезла однажды с Даней на пару. Теперь он не бреется, а она влюблена в меня. Катя ничего не знает, поэтому и сидит в спокойной обстановке на соседнем диване в ожидании родов.  — И из-за этого ты идёшь с ним, а не со мной? Наверное, мой голос прозвучал жалко, потому что выражение Виконого лица помрачнело. Она тяжело вздохнула, скорбно сложив на столе руки. Тебе. Жаль? Меня?  — Будешь жалеть своего Вербицкого на пару с Олей, если хоть раз промаячить у меня перед глазами. Я встал из-за стола, предварительно прогремев стульями. Как же я ненавижу этот звук. Дашку нашёл на чердаке. Да-да, я пришёл сюда поплакать. Она что-то рисовала в блокноте, периодически всхлипывая и сопя. Я тихо наклонился и, вытянув шею, пытался высмотреть их с Жекой портрет в рамке формы сердечка. Но вместо этого на меня смотрел череп. Я вздохнул и присел рядом с ней. Она даже и головы не повернула в мою сторону.  — Даш. Начинался дождь. По крыше барабанили капли и стучала долбанная ветка какого-то столетнего дерева. Так же стучала дикая боль по моим вискам. Как же хотелось забыть, твою мать. Вику, Вербицкого, этот чертов выпускной. Даже Катю с Даней, черт возьми. Я явно переборщил с эмоциями. Так накрутить себе могу только я. Потом сидеть и ныть, изредка матеря весь мир. Сидящая рядом подруга, видимо, была сторонницей похожих приключений. Мы просидели в тишине около получаса, слушая дождь. Даша убрала недорисованный череп в сумку с остальными вещами. Какого черта в сумку, Даш? Ты тоже собираешься кинуть меня? Одного. Словно в опровержение моих мысленных догадок, она положила голову мне на плечо и придвинула ближе бутылку с коньяком. Ясно. Ушлепок бросил её, и теперь спокойно сидит у себя в комнате, не зная, в каком она состоянии. Я сделал глоток из горла. Бокалы ни к чему. Не праздник. Думать не хотелось. Не хотелось даже жить тут. У Вас бывало такое чувство, когда не знаешь, куда себя деть? Словно ни туда, ни сюда. У меня — да.  — Игорь. Я молча повернул голову в сторону Даши. Кто бы что ни подумал, я хорошо отношусь к ней. И кто бы что ни думал о готах в целом, они умеют искренне любить. Они также знают цену предательствам и также хотят хоть какой-нибудь стабильности.  — Что делать дальше? Он не любит меня. Я не знаю, что и сказать, Даш. Жека такой Жека, тут просто не может быть иных эпитетов. А то, что он до сих пор сохнет по той фифе Нине, ставит меня в тупик. Возможно, он был влюблён в Дашу. Но. К черту. Я вновь глотнул алкоголя.  — Ничего не хочешь сказать? А что ты хочешь услышать? Вы ругались на пустом месте. Из-за сучки-Нины, которая, видите ли до сих пор заседает у романтичного Евгения в голове, или из-за меня, которому вообще посрать на всех и вся?  — Мне нечего сказать. Я в похожей ситуации. Проще просто помолчать и выпить. Она послушно кивнула и достала еще несколько бутылок. Мы запивали своё нелепое горе алкоголя. Даша ревела в голосину, и я подвывал ей иногда. Мы вспоминали все, что связывало нас. И все, что связывало нас с дорогими нам людьми. Мы просидели на чердаке весь вечер, предварительно закрыв дверь. Пропустили приезд отца и Дани. Нас никто и не искал. Действительно. Кому мы нужны. Такие пьяные в стельку и целующиеся на одной из досок. Срывая друг с друга одежду и чуть ли не воя. Дождь закончился, алкоголь — тоже. У Вас было чувство знаменательности секса с лучшей подругой? У меня — тоже нет. Утром я проснулся уже один. Даша ушла, оставив недорисованного черепа. Я тогда понял, что сюда она больше не вернётся. И если мне захочется снова нажраться, то придётся ехать к ней. Кажется, занятный вечер на сегодня мне обеспечен. А пока я готов столкнуться с проблемами в виде Дани, к которому я видите ли не вышел вчера поздороваться. Отцу все равно — он всего-то не досчитал одного ребёнка за «семейным ужином». К черту. Я выполз из чердака, представляя в каком виде я сейчас. От меня шарахнулась Оля, которая, видимо, не решилась озвучить догадку о моей вчерашнем местоположении и виде деятельности. К её счастью я тогда не вспомнил о том, что она рассказала Вике о Игнатьеве и т.д. А сестре, похоже, не хватило того, как Ждан довёл её тогда в кафе. Как он порхал и скакал вокруг Оли, словно забыв о даме. Идиотка. Какая же ты идиотка. Потом не проси бить ему морду, за то, что он оставит тебя на выпускном сидеть за столом, а сам отправится зажиматься с какой-нибудь Аней или Таней. Нет, Соколовский. Хватит. Не нервничай из-за неё. Раз она такая умная, пусть делает, что хочет. Пусть хоть в койку к нему прыгнет на выпускном, ты и глазом не моргнёшь. Просто пойдёшь и снова нажрешься с Дашей. А ещё снова перепихнешься с Дашей. И дальше по кругу. Пока вы оба не сопьётесь и не сдохните. Бошка болела нещадно. Захотелось сунуть её в стену, чтобы никого не видеть и не слышать. Мимо меня прошёл отец, даже не заметив.  — Пап. Он остановился и оглядел меня так, будто видел впервые.  — А, это ты. Доброе утро, сын. Я похромал к нему. Я не помнил вчерашнюю ночь, но судя по боли во всем теле, нас с Дашей накрыло конкретно.  — Ничего не случилось вчера? Ну, ты ничего не заметил? Я пытливо всматривался, пытаясь найти хоть толику понимания на его лице.  — Нет, а ты ничего не помнишь? Ах, ну да, блять. Такое ощущения, что в гостиной бухали не скромнее нас с Дашей. И одна Оля беспокойно озиралась вокруг, пытаясь вспомнить, кого же все-таки не хватает в кругу близких людей.  — Помню, что вечер прошёл на славу. Отец пожал плечами и стал набирать чей-то номер на мобильном.  — Следи за состоянием Кати. — бросил он через плечо и ушёл из дома. Да, сейчас. Уже бегу. Подсматривать, как она переодевается утром. Вдруг… роды начнутся именно сейчас. Я же не услышу животные крики рожающей подружки через весь особняк. Я еле сдержал истеричный смех и направился в ванную. К черту. Все давно шло через задницу. …Фу. Я остановился около только что припаркованной машины во дворе гимназии. И тут же напоролся взглядом на жалкую картину. Вика обжимается с долбанном Вербицким. Он проводит большим пальцем по её скуле, а она улыбается ему, по-щенячьи заглядывая в глаза. Только я мог рассмотреть это на расстоянии десяти метров. И да. Она не поехала со мной. Сославшись на то, что лучше бы нам сейчас не общаться. Ну и пошло оно. Сплюнув на газон, я помчался на последнюю в моей жизни консультацию. Как же я жду экзамены. Это будет незабываемо, вашу мать. Также будет незабываем сегодняшний семейный вечер дубль-два. То, что нас с Дашкой не связывало ничего с его вчерашним оригиналом, расстроило, кажется, только Ядвигу и Олю. Ну естественно. Все их кулинарные шедевры не получили объективной оценки. Консультации прошли быстро. За два часа Вербицкий прикоснулся к ней ещё двенадцать раз. Шесть раз заправил за ухо прядь волос, два раза снова-к-скуле и ещё четыре до колена, одергивая ей юбку. Уродец. Ты ещё жив, потому что я не бью тебя из-за отца. Вика может раскрутить тебя на любой разговор, и ты выложишь ей про Игнатьева все. Ставлю свою машину на это.  — Итак, дорогие мои! К сожалению, вчера мы не смогли посидеть всей нашей дружной компанией, но сегодня мы это исправим. Я предлагаю вам насладиться семейной и уютной атмосферой, пока она существует в этом доме. И я предлагаю тост. Давайте выпьем за наше подрастающее поколение и за их стопроцентный успех в будущем. Все одобрительно зааплодировали после речи Ядвиги и, дружно и громко чокаясь, выпили до дна. Мы сидели в гостиной за огромным обеденным столом. Обычно его накрывали по праздничным дням, заставляя всеми возможными блюдами и напитками, которые мама готовила сама. Вот и сейчас он чуть ли не трескается под настилкам нескольких килограмм салатов, запеченного мяса и горячего. И через каждую тарелку стояла бутылка. Как хорошо, что в нашей семье нет маленьких детей. Не хотелось бы абсолютного отсутствия алкоголя на столе.  — Итак, у меня для вас новость, дорогие мои. — вновь заговорила новоиспеченная хозяйка. — А точнее, сюрприз. Приятный или нет, решать только вам. Только прошу, без эмоций, это касается всех, Жека. На этих словах я хмыкнул. Братец только недавно соизволил спуститься вниз. И посмел без малейших колебаний посмотреть мне прямо в глаза. Потом начал недовольно вздыхать и цокать. Как долбанная лошадь, честное слово. Отец сидел невозмутимый с еле заметной улыбкой на губах. Ну конечно он знает. Иначе бы вряд ли вообще находился тут. Решил посмотреть на нашу реакцию? Ну что ж, приятного аппетита. Вика лишь, словно неживая, всматривалась в одну точку. Я сидел напротив неё, и любой посторонний решил бы, что она прожигает взглядом дырку именно во мне. Хотелось бы, но хрен там. О чем же ты думаешь? Обо мне? Или о своём дорогом женишке, из-за которого решила растоптать моё достоинство и честь? Или о том, как будешь сбегать от него на выпускном? Или о том как ты с ним.? -Итак, мы с Владимиром решили, что вам необходимо узнать об этом прямо сейчас. У вас будет ещё один брат. Или сестра. Все дружно захлопали. А я захлопал глазами. Только детей нам в доме не хватало.  — И Оля тоже хотела нам что-то сказать. — добавила Ядвига, садясь обратно на место. Даня вручил ей огромный букет роз и обнял. После поздравлений все взоры обратились на Олю. Она была одета в свободное платье, накрашена… …Для Дани? Ты нормальная, Оля? Да он Ядвиге внимания уделяет больше, чем тебе. Особенно, когда он в четвёртый раз станет старшим братом.  — В общем, — начала девушка. — я хотела сказать. Прежде всего, поздравляю. Она кивнула Ядвиге и улыбнулась. Рядом со мной удобно расположилась Катя, заняв почти четверть стола своими широкими костями. Она уплетала все, что можно и не нужно в её положении. Потом начала завывать какую-то идиотскую песенку про лошадь. Кстати, о лошади. Жека то и дело нервно осматривался по сторонам и на часы. Ищешь Дашу? Или ждёшь свою новую пассию для знакомства с родственниками? Если Даша узнает, тебе не поздоровится, клянусь.  — Теперь о главном в моей жизни. Я тоже жду ребёнка. Наступила тишина. Рядом со мной подавилась Катя. Я на автомате стал случай ей по спине, не в силах закрыть от удивления рот. По правую от меня сторону в шоке присел Даня. Отец молчал, искоса глядя на старшего. Вика смотрела то на мать, то на Олю. Жека резко встал из-за стола и кинулся поздравлять. Девушка лишь скованно улыбалась, бросая взгляды на Даню. Потом развернулась и выбежала куда-то. Ах, вот оно что. Это его ребёнок. Не успел я и вякнуть, как меня повалили на пол и принялись бить по лицу. Даня. Который, видимо не понял, что я не имею к этому никакого отношения.  — Урод! Он снова разбил мне нос и чуть не сломал челюсть. Минуту спустя его с меня сняли. Отец здорово огрел его. Вика помогла подняться мне с пола и стала что-то говорить Дане. О Вербицком.  — Он бы так не поступил. Блять. Он что, гребанный герой для тебя, да? К черту. Пора сматываться отсюда. К Даше. Единственному человеку, который сможет меня успокоить сейчас. Распихав столпившихся вокруг меня, я чуть ли не бегом стал отдаляться от противного мне дома. Как же все достало.