Патронус Алекс

      — Как думаете, что мы упускаем? — спросил я у Сириуса и Римуса после третьей неудачной попытки.       — Между Лили и Джеймсом только одна очевидная разница, — мрачно заметил Сириус. — Это материнский полог.       — Я бы между ними нашёл побольше отличий, — тоже невесело улыбнулся Римус. — Но о каком пологе ты говоришь?       — А тебе Дамблдор не говорил? — задал риторический вопрос Бродяга и рассказал коллеге-мародёру всё, что нам было известно о событиях Хэллоуина восемьдесят первого года.       — Погоди-погоди, — непонятно к кому обратился Рем, подняв руку в преграждающем жесте. — Есть весьма специфический обряд, основанный на самопожертвовании, с очень похожим действием. Во всяком случае, любое смертельное проклятие получившийся в результате обряда щит будет отражать. Единственным условием сохранения щита является хранение оберегаемым фиала с живой кровью создавшего щит. Сами понимаете, обряд проходит совсем не так, как мы видим в Годриковой Лощине. И уж точно не в момент нападения. Смерть создающего щит происходит во время обряда, когда кровь передаётся в фиал. Могу предположить, что Дамблдор решил, будто Лили стихийно получила результат обряда. И естественно, он начал искать чем заменить необходимый для сохранения щита фиал живой крови. Возможно, обряд является осмысленной доработкой насквозь стихийного материнского покрова, — закончил лекцию профессор Люпин.       — Это где ты такое читал? — спросил я, прикидывая, как скоро смогу получить первоисточник. И хватит ли зеркалу для анализа вольного пересказа.       — В Хогвартсе, в библиотеке, — ответил Римус.       — В закрытой секции? — спросила Гермиона с отчётливо звучащей в голосе надеждой на торжество здравого смысла.       — Нет, в открытом доступе, — не оправдал её надежд Рем.       — Давай диктуй название, — у меня уже давно сложилось впечатление, что закрытую секцию создали специально, чтобы глупые детишки ходили вокруг неё и облизывались, не обращая внимание на основной фонд, полагая, что там лежат скучные книги по школьной программе.       — И вот ещё! — осенило меня. — Нужно найти всё, что получится про омнинокли.       — При чём тут омнинокли? — спросила Гермиона, не поняв моих ассоциаций. — Кстати, я пыталась найти книги про них, но кроме рекламных брошюр в каталогах ничего не было.       — А ты что хотела? — хмыкнул Сириус. — Это секретная, коммерческая информация. Её в Лютном нужно искать, а то и заказывать. Хорошо, в крайнем случае я знаю у кого заказать. А тебе действительно зачем?       — Затем, что омнинокль не только записывал, но и комментировал матч. Правда, ничего, кроме матча он не комментировал, но тут главное понять принцип и поколдовать над зеркалом так, чтобы оно записало и прокомментировало наши действия. Во всяком случае, омнинокль, комментируя матч, понимал в происходящем на поле гораздо больше меня.       — Понятно книги, если они есть, мы найдём, нет — так закажем сделать копии магических расчётов и формул, ну и сами пару-тройку таких игрушек вскроем и посмотрим, что к чему.       — Ладно возвращайте нас в Визжащую хижину, — потянулся Рон.       — Действительно, — согласился я, — мы ещё до отбоя в библиотеку заскочить успеваем.       — Как, как можно было подобную книгу оставить в открытом доступе? — возмущалась Гермиона, глядя на далеко не тоненькую книгу «Грани самопожертвования» с десятком обрядов, основанных на самоубийстве. А ведь эту книжку можно было даже выносить из библиотеки, не то что читать.       — В отличие от спрятанной в запретную секцию книги с рецептом Оборотного зелья, прочитавший «Грани» может причинить вред только себе, что, видимо, мало кого волнует. Да и название напоминает не то любовный роман, не то философский трактат, — высказал я своё мнение по поводу книги. И к «Граням» добавил справочник по каббалистике. Гермиона тоже не с пустыми руками покинула библиотеку. По принципу: раз пришла, нужно хоть что-то взять.       Пока загружал добычу в зеркало, я вдруг подумал, что единственным препятствием для прокола во времени должно быть возможное изменение истории. Препятствие это, между прочим, заложено в расчёты, дабы избежать расплаты. Но какую роль погибший человек может играть в истории. Нет, не так, какую роль мёртвое тело может играть в истории. Разве что материал для экспертизы или обряда какого-нибудь, учитывая магические реалии.       Я достал сквозное зеркало, чтоб обсудить эту мысль с крёстным.       — Не знаю ни одного подходящего обряда, — сознался Сириус. — Но это не значит, что его нет. Только зачем?       — Например, чтобы найти хорошо спрятанного Мальчика-Который-Выжил. Если по потерянному пальцу легко найти всю тушку, то почему бы имея плоть отца не поискать единственного сына? Да какая разница зачем, если тело сыграло хоть сколько-нибудь важную роль в истории, мы не сможем заменить отца на голем. Только проверять нужно ни в коем случае не вскрывая могилу. Не нужно нам знать, есть там останки Джеймса или давным-давно голем рассыпался прахом.       — Потому что пока мы не провели замену, там именно останки, — верно понял ситуацию Сириус, — но если мы их увидим, заменить уже не получится. Ладно. Есть методы, проверим.       Две недели Сириус, используя свои загадочные методы, проверял сохранность могилы. И наконец со стопроцентной уверенностью заявил:       — Не трогали!       Мы в это время рылись в библиотеке. Вечерами я загружал выбранные книги в зеркало.       Из чемпионов только Виктор Крам проводил за книгами много времени. Гермиона часто жаловалась, что он постоянно торчит в библиотеке. Нет, Крам ей не докучал. Но из-за книжных полок за ним вечно подглядывали хихикающие девчонки, и по словам Гермионы, это мешало сосредоточиться. Я бы подумал, что она ревнует, но зачем ссориться из-за ерунды.       — Чего они в нём нашли? Красивым его не назовёшь! — возмущалась она, глядя на носатый профиль Крама. — Он знаменитость, вот девчонки и бегают за ним. Они бы и не взглянули на него, если бы он не владел этим приёмом, «Финт Вонни».       — Не Вонни, а Вронского! — взвился Рон. А я ещё раз подумал, что Гермиона ревнует.       Когда Сириус принёс документацию по омниноклям, наши библиотечные изыскания приобрели смысл и чёткую направленность.       В субботу, накануне первого тура, ученикам начиная с третьего курса позволили пойти в Хогсмид. По мнению Рона с Гермионой мне не мешало бы немного развеяться. И я позволил себя уговорить, хотя смысла в походе не видел. Ведь мы даже с Сириусом открыто встретиться не сможем.       Но я честно старался не думать о том, что мог бы сделать, и жевал шоколадку со сливочной начинкой из «Сладкого королевства». У многих мимо проходящих учеников к мантии был приколот значок «Поддержим Седрика». Этот значок почему-то раздражал не только Рона, но и Гермиону.       — Чем вам этот значок не нравится? — спросил я. — Каждый может болеть за того, кого хочет.       Обращался я преимущественно к Гермионе, Рон по определению субъективен. На мой вопрос друзья среагировали как-то странно. Они переглянулись, выпучили глаза, а потом и вовсе их закатили. И вернули органы зрения в рабочее положение только после того, как оба чуть не споткнулись. Но ответа на вопрос я так и не получил.       У входа в «Три метлы» мы встретили Риту Скитер и её фотографа. Они вежливо с нами поздоровались, мисс Скитер даже поблагодарила за рецензию, но возвращаться в паб для более тесного общения журналисты не стали. У меня неожиданно возникло желание сделать даме приятное, не в смысле подарить ещё одну цацку, а сдать ей Каркарова. Пусть займётся любимым делом никому не мешая, то есть нам не мешая, само собой. Осталось решить, сову посылать или Добби. Лучше сову.       — Она остановилась в деревне. Держу пари, приехала посмотреть первый тур, — сказал Рон.       Но развивать тему не стал. Мне турнир был вообще неинтересен, срежут меня на первом состязании — и хорошо. Гермиона, кажется, наоборот, слишком боялась этого несчастного турнира, и портить ей выходной разговорами о нём не стоило. В результате мы сидели и лениво молчали, потягивая сливочное пиво. Пресекая мои попытки достать расчёты модификации омнинокля, Гермиона посоветовала полюбоваться на Чжоу, обратив внимание, что значок в поддержку Седрика она не носит. Я полюбовался, а что бы нет, если есть на что? Но решив, что хорошего помаленьку Гермиона предложила посмотреть на Хагрида. Действительно, как это мы раньше его не заметили, голова лесничего существенно возвышалась над всеми. Я встал и помахал ему, привлекая внимание.       Хагрид пошёл к нам, вместе с ним и Грюм.       — Как дела? — гаркнул Хагрид.       — Привет, Хагрид, хорошо, — улыбнулась Гермиона.       Хагрид наклонился ближе ко мне и прошептал:       — Приходи сегодня в полночь ко мне в хижину. Надень свою мантию.       Потом он выпрямился и прогудел:       — Рад был свидеться, ребята, — подмигнул и зашагал к двери. Грюм поковылял за ним.       — Ну и почему он хочет встретиться со мной в полночь? — удивился я.       — В полночь? — испуганно переспросила Гермиона. — Что он такое придумал? Следует ли тебе идти?       — Может, он завёл себе очередного дракона, — предположил Рон. — Но тогда почему только Гарри и почему так поздно?       Этот вопрос за неимением лучшей темы мы обсуждали до конца прогулки. А в половине двенадцатого я натянул мантию-невидимку и на цыпочках спустился в гостиную. Там было ещё несколько человек. Братья Криви где-то раздобыли пакет со значками «Поддержим Седрика» и пытались переколдовать эти слова в «Поддержим Гарри Поттера». Зачем? Если так захотелось носить фанатские значки, сделали бы свои, с нуля. Это уж точно проще, чем чужие переделать.       За последние месяцы я настолько привык гулять по ночам, что безлунная, пасмурная ночь меня совсем не смутила. Немного постояв, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, я пошёл к хижине лесника. В двухстах метрах от хижины стояла гигантских размеров карета в которой приехали гости из Шармбатона. Внутри неё горели огни, оттуда донёсся голос мадам Максим. Я постучал в дверь хижины.       — Это ты, Гарри? — Хагрид отворил дверь и огляделся по сторонам.       — Да, я, что случилось?       — Есть… э-э… что-то показать.       Хагрид пребывал в необычайном волнении. В петлице у него была гвоздика, похожая на огромный артишок. Хагрид несомненно пытался сегодня причесаться, в волосах у него застряло несколько зубцов от расчёски.       — Что показать? — подозрительно спросил я. Сбывались все наши самые кошмарные предположения.       — Идём со мной, веди себя тихо-тихо. Клыка не возьмём, он это не любит.       Как я его понимаю!       К моему удивлению, Хагрид меня повёл к шармбатонской карете. И напомнив о соблюдении тишины, трижды постучал в дверцу кареты, украшенную скрещенными золотыми волшебными палочками.       Нам открыла мадам Максим, в накинутой на плечи шёлковой шали. Увидев гостя, она улыбнулась.       — Что, ‘Агид, уже по’га? — улыбнулась она.       — Бом-свар, — поздоровался Хагрид и, не спуская с великанши восхищённых глаз, помог ей спуститься по золотым ступенькам.       Мадам Максим закрыла за собой дверь, Хагрид предложил ей руку, и они пошли вдоль изгороди, за которой паслись гигантские крылатые кони. Совершенно сбитый с толку, я бежал за ними, боясь отстать. Он что, хочет мне показать мадам Максим? Как будто я раньше её не видел, поди не заметь такую даму! Но и мадам Максим была не меньше заинтригована.       — Куда вы меня ведёте, ‘Агрид? — игриво поинтересовалась она.       — Вам понравится, — прямолинейно заявил Хагрид. — Не сомневайтесь. Но о том, что увидите, молчок. Вам это знать ещё рано…       — Конечно, конечно, — заверила его мадам Максим, взмахнув длинными чёрными ресницами.       И парочка продолжила путь. Ну раз ещё рано и нам понравится, значит задание первого тура. Хотя стоп, понравится это должно мадам Максим, а мне ничего хорошего не обещали. Значит, задание будет опасным даже на взгляд Хагрида. Неожиданно послышались громкие голоса людей и сразу же свирепый душераздирающий рёв.       Хагрид повёл мадам Максим вокруг отдельно стоявшей купы деревьев, я поспешил за ними. На какую-то долю секунды мне почудились костры, вокруг них сновали люди… И тут у меня отвалилась челюсть. Драконы! Хотя что это я, Чарли же предупреждал, что навестит Хогвартс в этом году, вот и навестил.       По загону, ограждённому крепкими брусьями, ходили на задних лапах четыре огромных злобного вида дракона, издающих громоподобный рык. Из клыкастых пастей вырывались в тёмное небо на высоту два десятка метров яркие языки пламени. Серебристо-голубой с длинными острыми рогами скалился на волшебников и щёлкал зубами. Зелёный, покрытый гладкой чешуёй, извергался и топал могучими задними лапами. У красного шею украшала бахрома из тонких золотых пик, он выдыхал огонь в виде огромных грибов. Был ещё гигантский чёрный, больше других похожий на ящера, он находился совсем рядом.       Семь или восемь волшебников приходилось на каждого дракона. Они старались утихомирить животных, крепко держа в руках цепи, прикреплённые к толстым кожаным ремням, опоясывающим шеи и лапы драконов. Задрав голову, я завороженно смотрел в глаза чёрного дракона. Зрачки у него были вертикальные, как у кошки, и выпучены не то от страха, не то от гнева. От увлекательнейшего зрелища меня отвлёк голос Чарли:       — Назад, Хагрид! — крикнул он. — Сам знаешь, они стреляют огнём на двадцать с лишним футов. А эта хвосторога на все пятьдесят.       — Какая красавица, — ласково проговорил Хагрид.       — Не то слово! На счёт — три усыпляющее заклятие!       Все драконоводы вынули волшебные палочки.       — ОТКЛЮЧИСЬ! — крикнули они, и из палочек огненной ракетой вылетело Усыпляющее заклятие, осыпав дождём чешуйчатые бока драконов.       Ближайший ко мне дракон опасно заколыхался на задних лапах, пасть раскрылась в беззвучном рыке, пламя из ноздрей больше не вырывалось, хотя дым всё ещё валил. Очень медленно дракон повалился на землю — несколько тонн мышц и чешуи — упал с таким стуком, что содрогнулись деревья. Ладно, больше мне здесь делать нечего. Поглядел зверушек — и баиньки. Теперь у меня нет сомнений, что на первом же туре я срежусь. Если эту махину усыпили шесть-семь магов одновременно, то одно моё заклинание зверушка даже не заметит, а если вспомнить, что мне нет семнадцати… Надеюсь, я не слишком надолго выпаду из активной жизни, ну, не больше, чем на два дня. В конце концов, заниматься делом можно и в больничном крыле. Гермиона с Роном принесут всё, что нужно. Задумавшись, я чуть не врезался в профессора Каркарова. Вот неймётся людям, небось за Хагридом следил, хотя зачем? Хагрид же с мадам Максим гулять пошёл. Не за свиданием же Каркаров подглядывать собрался. Может, он просто так рыскает, авось повезёт. В любом случае сейчас пойти на звук голосов и увидеть драконов ему ничего не помешает. Значит, во вторник только Седрик встретится с неизвестной опасностью. Ну это если профессор Спраут не подсуетится или я не расскажу.       Дойдя до замка, я проскользнул в парадные двери. И поднялся по мраморной лестнице. Полная Дама дремала на своём холсте.       — Чепуха!       — Верно, — сонно буркнула, не разлепляя глаз, дама и пустила меня в гостиную. Там было пусто, только Рон и Гермиона отчаянно боролись со сном, сидя в креслах возле камина. Я снял мантию и сел рядом.       — Ну что там за тайна? — зевая, спросил Рон.       — Прикинь, да Хагрид с мадам Максим встречается! — поделился я свежей сплетней. Рон хмыкнул и заметил, что они друг другу ну очень подходят. Гермиона, слегка покраснев, уточнила.       — Не на свидание же Хагрид тебя позвал посмотреть.       — А, нет, он просто показал мне драконов, которые будут в первом туре.       Эта новость произвела на друзей неадекватно сильное впечатление. Они умудрились суетиться, не вставая с кресел, шуметь, давать наставления и спрашивать, что делать, разом. Разве что в обморок не падали.       — Эй, вы что, забыли, я не собираюсь участвовать ни в каком турнире…       — А жить ты тоже не собираешься? — возмущённо выкрикнула Гермиона.       — Пф-ф, — шумно выдохнул я. У меня на сегодня запланировано ещё одну книгу в зеркало загрузить, а вместо этого приходится решать вопросы мироздания. — Я не собираюсь позволять себя убить, а всё остальное вылечит мадам Помфри. Всё, пошли спать.       Не то чтобы друзья успокоились, но кипишить перестали, хотя явно что-то задумали, что я узнал уже в воскресенье, когда за завтраком сова принесла письмо от Сириуса с очередным требованием связаться. На физиономиях как Рона, так и Гермионы было написано полное осознание собственной правоты.       — Мы пойдём в библиотеку, почитаем книги о драконах, — сообщила о своих планах Гермиона, подразумевая, что мне вот прямо сейчас есть чем заняться.       Я пошёл наверх, в спальню. Ругаться с Сириусом не хотелось, но чую, без этого не обойдётся.       — Крёстный, давай ты не будешь меня ругать, — всё же предпринял попытку я. Сириус, уже набравший запас воздуха для длительного монолога без передышки, шумно выдохнул, и грустно улыбнувшись, сказал:       — Мы за тебя волнуемся. С драконом справиться, между прочим, просто, и если бы ты соизволил посоветоваться с теми, кому дорог, — уже настроившийся на взбучку крёстный, видимо, не смог переключиться.       — Давай лучше про драконов, — попросил я, состроив умоляющую мордочку. Надеюсь, в небольшом сквозном зеркале её хорошо видно. Мне-то возмущённого Сириуса видно очень хорошо.       — Ну прости, — добавил я для надёжности. — Но ты занят гораздо более важным для меня делом, вот я и не хотел отвлекать.       — Самое важное — это твоя жизнь, — проворчал Блэк успокаиваясь. — Было бы неплохо, чтобы ты её ценил.       — Я ценю, честно. Ты про драконов хотел рассказать.       — Против драконов есть оружие, заклинание, которым может воспользоваться волшебник в одиночку: «Коньюнктивитус». Самое слабое место дракона — глаза. Все прочие заклинания подействуют только одновременно от нескольких волшебников.       Мы немного погадали, что же нужно будет чемпионам сделать с драконами. Потом, с практически успокоившимся крёстным, ну, учитывая обстоятельства, конечно, поболтали на отвлечённые темы. Я рассказал, что слил Скитер Каркарова как раз вчера вечером. Конечно, поговорили про омнинокли, после чего я пошёл вытаскивать друзей из библиотеки и тренировать заклинание против драконов. Мне что, одному страдать? Пусть тоже учатся.       В понедельник утром, увидев Седрика Диггори среди Хаффлпаффцев, понял, что профессор Спраут с разведывательной деятельностью не справилась и он не знает про драконов. Седрик единственный выйдет на схватку не подготовленным. Во мне проснулось чувство справедливости или даже совесть.       — Встретимся в оранжерее ребята, — сказал я Рону с Гермионой, глядя вслед уходившему Седрику. — Идите, я вас догоню.       — Ты опоздаешь. Сейчас прозвенит звонок, — сделала попытку обратиться к моему здравому смыслу Гермиона.        Не очень уверенную, замечу, попытку, скорей уж дежурную. И не тратя больше времени на препирательства, я пошёл к Седрику. Он был уже наверху, в окружении шестикурсниц, чёрт ещё и их разгонять. Проскользнув мимо девочек, я дёрнул Седрика за рукав и лаконично сказав:       — Отойдём на пару слов, — и так же стремительно славировал к стенке.       — Идите на урок, — начал Диггори нелёгкую работу по разгону друзей и поклонников. И те, и другие при этом смотрели на меня ну очень подозрительно, что явно расстроило Седрика.       Подождав, пока приятели скроются в классе, он подошёл ко мне.       — Привет.       — Седрик, в первом туре будут драконы, — быстро произнёс я, не имея времени разводить политесы.       — Что? — чуть не подпрыгнул Седрик.       — Драконы, — подтвердил я и прибавил, боясь, что выйдет Флитвик узнать, что такое стряслось с Седриком. — Их четыре. По штуке на каждого. Извини, что с ними делать нужно, не знаю.       В серых глазах Диггори читался испуг.       — Ты уверен? — пролепетал он.       — Абсолютно. Сам видел.       — Как ты узнал? Это ведь не положено.       — А я как раз гулял там, где не положено. И кстати, там неподалёку мадам Максим и Каркаров прогуливались, так что их чемпионы в курсе.       Седрик взглянул на меня удивлённо, чуть не с подозрением.       — Почему ты рассказал мне?       — По кочану, — насмешливо ответил я и добавил: — Тебе Непреложный обет дать, или так поверишь?       Взгляд Седрика из подозрительного превратился в виноватый, а щёки залила краска стыда. За спиной послышался знакомый стук деревяшки. Из соседнего класса вышел Грозный Глаз.       — Идёмте со мной, Поттер, — прохрипел он. — А ты, Диггори, поспеши на урок.       Я посмотрел на Грюма с недоумением, ведь мы с Седриком стояли достаточно далеко, не мог он ничего расслышать. Разве что Грюм заклинание какое использовал, но ведь для этого нужна причина…       — Простите профессор, я э-э… иду на гербологию.       — Ничего страшного. Следуйте за мной.       Я повиновался. Ну раз отмазаться не вышло. Мы вошли в класс. Грюм закрыл дверь и пристально посмотрел на меня волшебным и обычным глазом.       — Благородный поступок, Гарри, — сказал он спокойно. Всё-таки подслушивал, но зачем?       — Садись, — пригласил Грюм.       Я сел и осмотрелся, комната была полна самых странных предметов.       — Нравятся мои распознаватели чёрной магии? — спросил он.       — А это что? — показал я на скрюченную золотую антенну.       — Детектор лжи. Начинает вибрировать, когда засечёт ложь, тайный умысел. Здесь он не работает. Слишком много помех. Ученики то и дело говорят неправду, почему не сделали домашних уроков. С того дня, как я здесь, не умолкая гудит. А вредноскоп вообще пришлось отключить, свистит и свистит. Повышенная чувствительность, ловит опасность на расстоянии мили. И конечно, распознаёт не только детские шалости.       — А зеркало для чего?       — Это Проявитель Врагов. В нём сейчас затаились мои враги. Но пока вижу белки их глаз, беда не грозит. А как начнёт грозить, тут-то я и открываю мой сундук.       Издав короткий хриплый смешок, он указал на вместительный сундук под окном. На нём семь отверстий для ключа. Интересно, что в сундуке?       — Так значит, про драконов тебе известно? — профессор свернул лекцию, толком не начав. — Не волнуйся, Гарри, — Грюм сел и вытянул деревянную ногу с хриплым стоном, — обман был всегда неотъемлемой частью Турнира Трёх Волшебников.       — Я никого не обманываю, — ушёл я вглухую несознанку.       Грюм усмехнулся.       — Я не обвиняю тебя, малыш. Я с самого начала говорил Дамблдору, он-то сам человек благородный, мадам Максим и Каркарову палец в рот не клади. Они расскажут своим чемпионам всё, что узнают. Они жаждут победы. Хотят Дамблдора обставить, посмеяться над его наивностью.       Грюм опять усмехнулся. Ну ничего себе у него представление о благородстве. Оставить четырнадцатилетнего ребёнка наедине с драконом, охренеть как благородно. Скорей уж у них с МакГонагалл одинаковые взгляды на воспитание подрастающего поколения, сдохнуть не дадут, а шишки набивать мешать не станут. Сейчас, глядя на Грюма, я впервые испугался турнира. Маги-то лечат далеко не всё! И передо мной сидит живое тому доказательство!       — Так… так ты уже знаешь, как справиться со своим драконом? — поинтересовалось доказательство.       — Не то чтобы. Но более-менее, — обтекаемо ответил я, навострив уши. Ещё бы мне сказали, что значит справиться: убить, заковать в цепи…       — Я не намерен тебе помогать, — жёстко произнёс Грюм. — Любимчиков у меня нет. Просто могу дать несколько полезных советов. Первый: используй свои сильные стороны.       Логично, конечно, правда я слабо представляю, как мои сильные стороны помогут убить дракона, но на всякий случай сделал вид, что понимаю, задумчиво кивнув.       — Второй, самый общий совет. Используй доброе, простое заклинание. И получишь то, что необходимо.       Тоже, кстати, верно, лучше один хорошо разученный приём, чем десяток навороченных. Но что мне предстоит сделать с драконом, Грюм так и не сказал.