Шесть скрещенных палочек

Гром грянул, когда Пророк написал о побеге Пожирателей Смерти. Гарри, как обычно, сидел рядом с Невиллом, и они весело болтали о грядущих СОВ, когда принесли свежий выпуск с пугающими новостями. Поттер видел, как его друг замер, побледнел, а потом весь налился ненавистью. Во все стороны потянулась освобождённая магия, кучку проходивших мимо первокурсников просто смело, и Гарри начало казаться, что сам Хогвартс потряхивает от разъярённого Лонгботтома. «Уходи оттуда, пока он тебя по стенке не размазал!» — мысленный вопль Драко помог Поттеру немного отойти от шока. Парень вскочил на ноги и, подчинившись инстинкту самосохранения, бросился бежать. По дороге он почти влетел в группу пуффендуйцев, которые  с дикими лицами бросились к Невиллу. Поттер скорости не сбавил — пусть с другом разбирается его квартер, он всё равно ничем не может помочь, только пострадает от удушливой ненависти. Затормозили его Кребб и Гойл. Парни просто поймали бегущего Поттера и затолкнули в нишу, прижав с обоих сторон. — Успокойся, он достаточно далеко. С трудом Гарри удалось восстановить дыхание и ясность мысли. — Невилл что, настолько сильный? Двойное хмыканье вслух и тройное в голове заставило парня покраснеть. — Он же Лонгботтом, гриффиндорец ты наш недалёкий. Сын земли, самый настоящий. Он при желании весь Хогвартс с лица земли стереть может.  Винс замолчал, и его речь подхватил Грег. Поттер только диву давался такому единству мыслей и желаний. — Ты, кстати, тоже можешь. Правда, гончары-Поттеры предпочитали сжигать всё вокруг, но после приступа твоей ярости тут камня на камне не останется. Гарри замер, услышав это. Он с самого появления в магическом мире привык к своей исключительности, но слова, сказанные таким будничным тоном, потрясли его. — Собственно, если что-то разозлит Тео, мы погибнем от локального мини-апокалипсиса, истлев за пару минут, а после Блейза  превратимся в живые трупы, и правительство будет искать неучтённую стаю дементоров, напавших на Хогвартс. Поттеру резко стало легче. — А вы, парни? — А мы в основном работаем мозгами, а не магией, так что от нас жди истерики с битьём посуды и творческим кризисом. — А Драко? — Он тоже предпочитает думать, а не действовать. «Не переворачивайте всё с ног на голову!» —  Сейчас вы его только запутаете. Поттер вздрогнул — привычка Драко начинать фразу мысленно, а потом заканчивать вслух, немного напрягала. Впрочем, в хорошем настроении Гарри считал это забавным. Блондин уже сердито растолкал неразлучных гениев локтями и потащил Поттера за собой, благо, был выходной и думать о прогулах было не нужно. Направлялись они на Озеро, и Гарри заметил, что туда же стремились все слизеринцы и большая часть когтевранцев. Пуффендуйцы остались внутри, стремясь успокоить бушевавшего Лонгботтома и сдав своих первокурсников воронам, а гриффиндорцы, как обычно, ничего не поняли. Когда ребята дошли до поваленного дерева, над которым колдовали Тео и Блейз, Гарри рискнул вернуться к прерванному разговору. — Так с чем связано то, что кто-то из нас сильнее? Драко вздохнул и прислонился к дереву. — С магией в крови. Видишь ли, Магия составляет саму суть любого волшебника. Её можно сравнить с едой — все мы едим, чтобы выжить, и нам обычно нравится, что мы едим. У каждого есть любимые и нелюбимые блюда и даже аллергия на некоторый вид продуктов. То же самое и с магией. Мы все любим использовать её и не готовы отказаться. Пока понятно? — Ты просто использовал метафору еды. Гарри не настолько тупой, чтобы спрашивать такие вещи. — Не перебивай, Винс! Так вот — пусть все мы едим пищу, есть люди, которые едят её больше и жаднее. Они обжираются, стремясь прожевать как можно больше и не задумываясь о последствиях. Полагаю, в истории достаточно примеров волшебников, погибших в погоне за силой, чтобы моя аналогия была понятна. Собственно, в этом всё дело — некоторые волшебники настолько любили магию, что в погоне за ней впускали её в себя гораздо глубже, чем следовало. Именно потомки таких людей и обладают большим магическим потенциалом по сравнению с остальными. И, кто бы что ни говорил, количество магической силы для аристократии имеет такое же значение, как цвет волос, рост и вес — то есть, никакого. — Но почему?! Это ведь… Сила. — А потому, что просто так эту силу не получить. Волшебники с большой концентрацией магии импульсивнее, у них проблемы с эмоциями, а в самых запущенных случаях и с головой. Они обычно несколько глупее своих более слабых собратьев и погибают насильственной смертью в раннем возрасте. Впрочем, они так же отличаются поразительной живучестью и звериной интуицией, предпочитая не соваться в науку и политику, занимаясь чем-то более опасным. Так что не светит тебе, Поттер, место Министра Магии. Гарри рассмеялся над шуткой, и они сели на трансфигурированные парнями диванчики. Впрочем, смех довольно быстро оборвался, и в их компании повисла тишина. Драко, мысленно спросив разрешения, заговорил. — На повестке дня есть вопросы поважнее. Итак, господа, у нас проблемы — из Азкабана сбежали Пожиратели. Гарри изо всех сил сдерживался, стараясь не спросить, как побег и вообще существование этих людей вяжется с той историей, рассказанной Драко. Малфой кивнул, поняв поттерову дилемму. — Как ты уже понял, всё не так просто. Мы имеем группу людей, которые носят на своём предплечье некую метку и которые искренне считают себя слугами Тёмного Лорда. Сообщаю тебе, что отец не знает лично и половины из них, что, как ты понимаешь, невозможно, если бы они действительно состояли в одном квартере. Более того — среди сбежавших есть так называемая Беллатрикс Лестрейдж, но никто и никогда не включает в квартер женщин, они не создают собственные союзы и уж тем более никому, кроме мужа, не служат и на верность не присягают. Таким образом, наши враги на шаг впереди — мы не знаем кто они и что им нужно, а они уже на свободе и готовы действовать. — Не знаем? — Гарри, ты ведь видел отца на кладбище, когда Тёмный Лорд вылез из котла? Так вот, он в тот день был в Гриннготсе, и гоблины могут доказать, что это был именно он. Более того — все сбежавшие сегодня аристократы пропали незадолго до начала этой истории с Тёмным Лордом, и с тех пор их никто вблизи не видел и не разговаривал. Мы думали, что Пожиратели это особые карательные отряды под оборотным, и что никто на самом деле в тюрьме не сидит. Но сейчас, после побега… Над ними повисла тишина, и парни сосредоточенно обдумывали это, мысленно делились разными версиями и предположениями. В одном все шестеро были едины — этот побег сулит всем огромные неприятности. Наконец, Драко хлопнул по своим коленкам и встал, прекращая споры. — Я напишу отцу и буду ждать от него инструкций. Мы всё равно ни на что не способны и ничего не можем. Гарри вскочил и повернулся к другу, как можно ярче демонстрируя собственные воспоминания о возрождении Тёмного Лорда. — Нет, Драко. Кое-что мы можем.