***
Хорька, хранившего Ужасную Тайну, хотелось треснуть. Треснуть, потом наорать, а потом опять стукнуть и от души потрясти за грудки. Этот милый, вежливый и предупредительный мальчик был ни капельки не похож на всегдашнего Драко и раздражал до пятен перед глазами. – Локоть немного выше, Гарри, – говорил он мягко и бережно приподнимал этот самый локоть, норовивший прижаться к боку, – тогда движение будет намного резче и быстрее. Попробуй, пожалуйста, ещё раз, и у тебя обязательно получится. – Малфой, я тебя укушу сейчас, – не выдержал наконец тёмный маг и – тс-с! – некромант Поттер. – Что за балет? Где «Собери мозги в кучу, Поттер!» и «Сюда смотри, раззява!»? За спиной тихо хмыкнул Ургхарт: бдит, зануда-убийца. – Я подумал, что ты теряешься от окриков, – мило улыбнулся тип, непохожий на Малфоя. – Встань в позицию, Гарри, и мы продолжим. – А вот хрен! – буркнул Гарри и вышел из начерченного на полу овала. Сейчас в фехтовальном зале студентов было немного: большинство готовилось к занятиям. На скамеечке у стены полёживал Теодор, пялился в потолок и зевал: учился «очищать сознание». Судя по всему, успехи были не ах. Гарри уселся рядом и показал горе-окклюменту язык. Тео лениво вскинул отставленный средний палец и вновь уставился в потолок. Поодаль Флинт гонял девчонок-младшекурсниц, подбадривая их воплями вроде: «Молодец, конопатая! Так их! Вперёд, курносая! Вырастешь, всех женихов распугаешь!» Вместе с мелочью, стиснув зубы, занималась Трикси Деррек. На сочувственные расспросы Гарри она некоторое время отмалчивалась, а потом нехотя созналась: «Отец отругал, велел носить платья и вести себя, как порядочная девушка. А я – боец! Чтобы драться, как леди Беллс, нужно переучиваться. В юбках шаг другой и тактика иная. Вот и прыгаю тут, как дура». Худая и высокая Трикси в старомодных клетчатых платьях с рюшками и впрямь выглядела смешно; прочие девицы обидно хихикали за её спиной. Гарри не рискнул встревать в дамские разборки, но в душе болел за мисс Деррек. Незадачливому герою Поттеру не нужно было объяснять, как тяжело плыть против течения. Мистер же Деррек смотрел на дочь с откровенной гордостью, и ни у кого не возникало самоубийственного желания объяснить любящему отцу, что мода со времён его юности не только ушла вперёд, но и малость вильнула в сторону: узкие джинсы сделали бы Трикси богиней. – Гарри, – Малфой встал рядом и вздохнул, – не сердись. Я просто хотел… Поттер молча дёрнул его за руку, усаживая рядом, и преувеличенно заботливо пощупал лоб: – Ты не заболел? Может, клизму? Теодор зафыркал. – Я сейчас кому-то сознание очищу набело, – нормальным голосом пригрозил Хорёк. – Этот кто-то будет заново учиться ложку держать! – Здоров, – улыбнулся Гарри, придвинулся к Драко поближе и прошептал на ухо: – Ты нас палишь, идиот. Ладно, я решил стать паинькой, а ты-то с чего? – Заразное, – передёрнулся Хорёк и обнял его за плечи. – Мне в библиотеку надо. Побудешь с ребятами? – С тобой пойду, – подумав, решил Гарри. – А то Снейп косится уже. Не дёргайся, никто меня не похитит. Можем Теодора взять, ему всё равно, где дрыхнуть. – Ничего подобного, – отозвался Тео. – Там пылью воняет, и крыса эта очкастая верещит, едва только всхрапнёшь. А вы мне эссе напишете, лодыри? Хорёк зарычал и попытался пнуть бессовестного лентяя, а тот проворно скатился со скамейки и вскочил в боевую стойку. – Вот и смерть твоя пришла, Хорёчина! – важно заявил он. – Защищайся, ничтожный… э-э-э… Просто ничтожный, вот! – Отравлю, – ласково пообещал Драко, не отпуская Гарри. – Идёшь, нет? – Иду, – кивнул Тео и убрал палочку. – Поттер сам пойдёт или понесёшь? – Трави! – разрешил Гарри и, не удержавшись, расхохотался – впервые с той самой проклятой ночи.***
В прошлую пятницу новоиспечённый некромант Поттер долго продумывал хитрую и полную недомолвок речь, но все заготовленные увертки мигом выветрились из головы, стоило лишь увидеть сухие стены спальни. – Как?! В Больничном крыле он с содроганием ждал расспросов о замороженной спальне, но ни Снейп, ни мадам Помфри и словом не обмолвились о ледяном безобразии. Тогда он решил, что ребята ночуют в сырой и холодной комнате, лишь бы не сдавать балбеса Поттера, и преисполнился благодарности пополам с невнятными подозрениями: «Буду должен?» Но вот чего он никак не ожидал, так это полного уничтожения улик. Интересно, сами сумели или декан помог? – Как у вас получилось? Парни многозначительно переглянулись, а Нотт мечтательно вздохнул и одарил Драко влюблённым взглядом: – Очень быстро. Слышишь, Поттер, зачем тебе это чудовище? Отдай его мне, ладно? А ты найдёшь себе симпатичную маглокровочку, в библиотеку будешь с ней ходить. Грейнджер, например. Очень даже ничего девица, если её причесать. Ну, и дружков ещё грохнуть. Гарри немедленно залился румянцем: «Они же чистокровки, блин! У них тут роман, что ли?!» Потрясённый до глубины души, он принялся подбирать слова, чтобы успокоить Теодора и убедить в своей полной… гм… незаинтересованности в Малфое как в… эм-м… в возлюбленном: «О господи! Как это вслух-то сказать?!» Однако ничего пристойного и деликатного кроме: «Да не психуй, мне Хорь для дела нужен!» – в голову не лезло, хоть убей. Гарри страдальчески вздохнул, яростно потёр шрам и наконец решился: – Если хочешь… В смысле, это… Я как бы не против… Только можно я с Драко поговорю сначала? Грег с Винсом опять переглянулись, на сей раз весело, а Блейз всплеснул руками, закатил глаза и выдал что-то по-итальянски. – Если моих дружков грохнуть, я буду не хуже Грейнджер, – ядовито процедил Драко, крепко ухватил смущённого Гарри за предплечье и поволок к кровати. – Пойдём, Поттер, поговорим. Разговор состоялся под рекордным количеством «заглушек». Малфой накладывал их с таким угрюмо-сосредоточенным видом, что тёмный маг Поттер не на шутку струхнул – а ну как придётся принять в подарок непутёвую башку Добби? Дурное воображение тут же подкинуло картинку: Люциус Малфой, брезгливо зажав нос двумя пальцами, коптит голову неверного домовика в камине, а потом увязывает её в льняную салфетку с монограммой и вручает «гостинец» охреневшей сове: «В Хогвартс, живо! Да не вырони по дороге!» – Как ты заметил, спальню мы с Ноттом той же ночью привели в порядок, – сказал Драко, управившись с чарами, и несвойственным ему жестом рубанул ладонью воздух. – Не волнуйся. – Я и не волнуюсь, – соврал Гарри и тоскливо добавил про себя: «Я просто в ужасе. Что мне делать? Что?!» – Точно? – подозрительно прищурился Хорёк. – Плохие сны бывают у всех, – выдал Поттер давно заготовленную фразу и вжался лопатками в массивную спинку кровати. – С чего мне волноваться? Драко еле слышно вздохнул, но тут же улыбнулся: – Тоже верно. Честно сказать, новостей особых нет. Ты по-прежнему числишься в Наследниках Слизерина, но тебя вот-вот приструнят бравые гриффиндорские папаши. Знаешь, на твоём месте я особо не мелькал бы сейчас. «На моём месте ты заперся бы в мэноре, – мрачно подумал Гарри. – Или нет?» Деятельного Хорька невозможно было представить бесцельно слоняющимся по дому. Даже читал тот активно: оставлял закладки, помечал интересные или спорные места, делал заметки в блокноте, комментировал прочитанное вслух и постоянно лазал в словари и справочники. Мирная дрёма над книжкой? Ха! Что уж говорить о прочих занятиях? Спрятанный любящим папой в мэноре, Некрохорёк наверняка уже поднял бы всё фамильное кладбище и сколотил две-три квиддичных команды из несчастных предков. – Гарри? Осторожный оклик отвлёк Поттера от мысленного любования скелетами в развевающихся саванах, носящихся на мётлах и размахивающих битами. – Прости, задумался, – торопливо отозвался он. – Ты прав, не нужно мне сейчас отсвечивать. – А ещё, – Драко слегка замялся, но упрямо продолжил: – Ещё тебе стоит возобновить упражнения в светлой магии и тренировки в зале. – Я настолько сильно отличаюсь от нормальных магов? – рискнул поинтересоваться Гарри. – Если знать, куда смотреть, – кивнул Малфой и невольно отвёл взгляд. «Знает! – стукнуло Гарри под дых. – Всё знает! Что мне делать?!» Голова закружилась, в горле мгновенно пересохло, и он едва удержался, чтобы не вскочить с места и не побежать куда глаза глядят. «Куда, идиот? Ты уже побегал недавно, кретин!» Унять панику требовалось немедленно, и Гарри, не задумываясь, прибегнул к недавно обретённому способу разом поправить все свои дела. Он окликнул Грань, и та немедленно появилась перед внутренним взором, будто только того и дожидалась. Привычный и даже желанный холод остудил закипающий мозг, под веками засияли мириады звёзд, а на балбеса-некроманта Поттера снизошло долгожданное спокойствие: ледяное, фиолетовое, безмятежное. – Давно ты догадался? – равнодушно спросил Гарри: Грани это было ничуть не интересно. – Поттер, прекрати немедленно! – Драко шарахнулся в изножье кровати и вскинул руки в защитном жесте; изо рта у него шёл пар. – Перестань, прошу! Умоляющие нотки в голосе наглого Хоря заставили Гарри слегка «подвинуть» Грань в сторону и оторваться от созерцания звёздной круговерти. Только теперь он заметил, что под пологом стало очень холодно. – Так лучше? Напряжённый кивок в ответ. – Ты ведь всё знаешь, верно? Ещё один кивок, будто через силу. – Твой отец тебе сказал? – Н-нет. Я сам. Той ночью, – Драко помотал головой и слегка расслабился. – Лютый холод, жуткий свет, страх смерти – будто вокруг собралась тысяча привидений. Ты ходил на Изнанку во сне. Я прав? – Да, – Гарри потихоньку соскользнул с Грани и завозился, подтягивая одеяло повыше. – Что тебе от меня нужно? – Дурацкий вопрос, Поттер, – криво ухмыльнулся Хорёк. – А тебе от меня что нужно? У Гарри достало совести слегка покраснеть. – Молчание, в основном, – сказал он сухо. – Жить, видишь ли, очень хочется. – Вообще-то, я думал, что мы подружились, – Драко внезапно разозлился, повеяло горячим ветерком. – Как ты это делаешь? – заинтересовался Гарри. – Тоже куда-нибудь «ходишь»? – Я – стихийник, Поттер. Маг воздуха. Только это секрет. – Почему? – Жить хочется. – На стихийных магов тоже охотятся? – Не как на вашего брата, но приятного мало. К тому же Малфоев не любят. На опасных Малфоев ополчатся сразу. Нас с отцом всего-то двое, от штурмового отряда мы не отобьёмся. Гарри закусил губу и задумался. – Тебе пришлось открыть свою тайну ребятам? – Да, – вздохнул Драко и понурился. – Отвлёк от меня, да? – Уж как получилось, – опять вспылил Драко. – Я, между прочим, и сам был в шоке. Ты хоть понимаешь, кто ты такой?! – Откуда? – возмутился Гарри. – Я у маглов рос, если помнишь. Я мёртвых могу поднимать, да? А ещё что? – Живых укладывать, – буркнул Хорёк и тяжко вздохнул. – Гарри, реши, пожалуйста, раз и навсегда: или я твой друг и мы вместе думаем, как быть, или ты меня допрашиваешь под клятву. И тут Гарри стало стыдно по-настоящему. Это же Драко – тот, кто заботился о нём, словно о собственном брате: учил, подсказывал, за ручку водил и защищал от всех, даже от собственного отца. На глаза немедленно навернулись слёзы. – Прости меня, – всхлипнул он. – Я совсем запутался, прости. Конечно, ты мой друг. Малфой в секунду очутился рядом и тут же полез обниматься, липучий Хорь. Но, говоря откровенно, Гарри был совсем не против малфоевских объятий – он сразу успокоился и воспрянул духом. Не как от Грани, а по-человечески. Они проговорили почти всю ночь, перескакивая с одной темы на другую: о Люциусе и поганой каминной решётке, о Ноттах, Бэддоках и стихийной магии, о загадочном монстре и Тайной комнате, о Снейпе, Сметвике и «целительском заговоре». Под утро Гарри понял, что не рассказал Драко лишь о Квирреле и Твари, а ещё «забыл» поделиться тем, что его родители живы. «И пусть, – думал он. – Будь что будет, а свихнуться в полном одиночестве я не хочу». – Понимаешь, мой излишне одарённый друг, – Драко лежал, опёршись на локоть правой руки, а левой взмахивал в такт словам с таким важным видом, что Гарри тихонько прыснул. – Смейся-смейся, бессовестный. Так вот, согласно новейшим исследованиям, твой дар имеет, скорее, стихийную природу. А мы, стихийники, невольно тяготеем друг к другу. Неизвестно, отчего это происходит. Есть романтическая теория, будто дар повелевать стихиями един, но в слабом человечке не помещается, вот и приходится его дробить. – А вы с Тео вроде как разные кусочки одной мозаики, – улыбнулся Гарри. – Он из-за этого тебя ревнует? – Слушай больше этого балбеса, – с досадой нахмурился Малфой. – Он просто впечатлён работой в паре. Я, честно сказать, и сам такого эффекта не ожидал. Круто вышло. А Теодор пошутил. Ничуть он меня не ревнует, не бери в голову. Гарри облегчённо выдохнул. Если верить Роберте с подружками, не было ничего хуже, чем таскаться третьим лишним за влюблённой парочкой. «Чувствуешь себя домовиком каким-то, – жаловались девчонки. – То шарфик подержи, то сладостей купи, то просто в сторону посмотри, пока они лижутся». Горький опыт был почерпнут из прогулок со старшими родственницами и их наречёнными. «Для приличия, – гневно щурилась мисс Лоэллот. – Тоже мне «приличия»! Для чего мне знать, что щипок за задницу делает из моей кузины глупую индюшку?» Держать шарфики и смотреть в сторону, пока Драко и Тео «лижутся», Гарри не хотелось, как и наблюдать – спаси, Салазар! – щипки за задницу. Поэтому «отбой тревоги» был замечательной новостью. А Теодору он ещё припомнит дурацкую шуточку! – В общем, Гарри, не переживай по поводу своей нормальности, – продолжал меж тем Малфой. – Это худшее, что может случиться с магом. Нельзя стыдиться своего дара, каким бы он ни был. Мироздание устроено мудро. Если дар есть – значит, он нужен. – То-то твои сказочки по пятницам заставляют всех скулить от ужаса, – нервно усмехнулся Гарри и невольно поёжился. – Обладатели нужного мирозданию дара кончали скверно, и поделом им. Мне не хочется подобной судьбы, понимаешь? – Были и другие. Только о них не расскажешь в пятницу: публика не этого ждёт, – Драко подскочил и уселся по-турецки. – Эммет Ушастый, начало шестнадцатого века. Бродил по всей Британии, лечил, кого встретит. Засыпался на исцелении парня, которого уже в гроб положили. Сожгли обоих. Жертв среди тупых жителей кретинского городишки не было. Анджей Кузнец, современник Рыцаря Смерти. Половина Силезии чуть не молилась на его охранные артефакты. Рыцарь его и сдал, скотина. Анджей сгорел в своей кузнице, не пожелал выходить. А ведь мог выйти и перебить кучу народа. Он был очень силён. Железо даже левитировать непросто, а уж работать с ним... – И всё? – Но ведь были же! – возразил Малфой и печально вздохнул. – Да почти за каждым толика добрых дел имелась, пока они не ожесточились и не взялись мстить всему миру. Времена были другими. Тогдашняя обыденная жестокость сейчас выглядит дико, согласись. Гарри задумчиво покивал. Значит, был среди сотни маньяков один истинный целитель. Уже хорошо. Эммет Ушастый, надо же. Наверное, смешной был с виду, лопоухий. – А где можно об Эммете прочитать? – Нигде, – Драко развёл руками. – Упоминания о нём разбросаны по летописям того времени и кое-как сведены во «Взлёте и падении Тёмных искусств». Позднее писали, будто проходимец Ушастый приписал себе деяния святого Мунго Бонама. Враньё это: Мунго родился спустя тридцать лет после казни Эммета. – Жаль, – огорчился Гарри. – Нужно будет хотя бы «Взлёт и падение» прочитать. Гермиона хвалила эту книгу. – Ничего выдающегося, – презрительно наморщил нос Малфой. – Глава о тебе, кстати, самая приторная. Не научный труд, а дневник провинциальной барышни. Половина фактов переврана в угоду министерству. Нет никакого падения Тёмных искусств, есть их травля. Ещё лет двести назад тёмная магия была в небывалом почёте. Со временем общественное мнение понемногу менялось, и теперь даже упоминания о Тьме считаются неприличными. Но тёмные маги никуда не делись. Просто сидят тихо, пережидают плохие времена. Так уже было несколько раз за последнюю тысячу лет. Папа говорит – маятник. – А стихийные маги считаются тёмными или светлыми? – Хороший вопрос, – оживился Драко. – Споры между учёными мужами не утихают до сих пор. Однако большинство магов склонно выделять стихийников в так называемую природную, или нейтральную, магию. Видишь ли, этот дар неразборчив и непостоянен. Слабенькая способность к управлению стихией может достаться даже маглорождённому. Шаманы и заклинатели всех мастей по всему миру – именно такие колдуны. Наследуется природная магия далеко не всегда. Причём никто так и не выяснил, что именно нужно делать для сохранения этого дара в семье. Сейчас наследный дар существует лишь у Ноттов – необычайная мощь, небывалая! – у Бэддоков и у нас. Все остальные известные стихийники за последние триста лет обретали дар случайно и не могли передать его по наследству. – Как некроманты, – вздохнул Гарри. – Именно, – подтвердил Малфой. – К тому же стихийная магия легко комбинируется с исконными семейными талантами. Не будь у нас с Теодором этой способности, мы были бы просто сильными светлыми боевиками. Получи Флинт возможность управлять, скажем, землёй, он остался бы тёмным магом. С тобой сложнее. Неизвестно, уцелел дар Поттеров в тебе или нет. Брак Джеймса не был удачным, прости. Гарри равнодушно пожал плечами. Поттеров-пространственников не осталось, но жалеть об их гибели почему-то не получалось. Он так и не смог смириться с идеей жертвовать роднёй ради сохранения уровня магии. Дичь какая-то. Папа Джеймс хотя бы был честен перед самим собой. Полюбил девушку – женился на ней. А вот якобы совестливый дед… Мерлин ему судья. – И раз уж зашёл разговор о наследовании, – поколебавшись, продолжил Драко, – то вот тебе ещё один секрет. Малфои до проклятия считали себя избранными. Стихийный дар любил их. «Воздушниками» рождались почти все, не только наследники по прямой линии, как у Ноттов. Дядья, кузены, племянники, кто угодно. Огромный клан стихийных магов – можешь себе такое представить? После проклятия дар исчез. Взял и ушёл, будто обиделся на подлость моего предка. Папа говорит – разочаровался. А потом, почти полторы сотни лет спустя, вернулся к моему прапрадеду – к самому непрактичному и бестолковому из всех коварных Малфоев. – Вот спасибо, – развеселился Гарри. – Бестолковость – непременное условие, да? Неудивительно, что вы сделали это тайной. Значит, я самый бестолковый из Поттеров? Драко засмеялся: – Похоже, что так. Только помни: бестолковый Малфой – это чрезвычайно умный и ушлый Нотт. Аурелий Малфой был горем рода. Он влюбился не пойми в кого и был верен тому идиоту всю жизнь, он спустил изрядную часть собственных капиталов на благотворительность и дурацкие по тем временам прожекты. Кстати, большая часть неплохо «выстрелила» уже после его смерти. А ещё Аурелий полностью перестроил солидный семейный особняк во французский ужас с огромными окнами и зеркалами. Безутешный папа этого разгильдяя был вынужден оставить дела, переселиться в старую крепость и написать мемуары, полные боли, разочарования и гордости за сына одновременно. – Бедный папа, – Гарри еле сдерживал смех. – И дар прижился вновь? – Удивительно, но так и было. Ждали, что на мне он вновь исчезнет. Слава Мерлину, этого не произошло. – А если… – Гарри запнулся, вспоминая возмущение Роберты Уилкис, но всё-таки спросил: – Если твой сын родится обычным магом, ты будешь ему рад? – Поттер, заешь тебя мантикора, – глухо ответил помрачневший Драко, – дело дошло до того, что я буду безоглядно рад любому сыну. Возможно, что и приёмному. В Лютном полно младенцев нужной масти. – Прости, – побледнел Гарри. – Я не знал. Проклятие, да? – Проклятие и время. Где-то с тридцатого колена механизм передачи магических способностей начинает давать сбои. Большинство семей не доживает до такого срока, а потому почти никто об этом не знает. Я и Тео – худшие женихи в Британии. Панси – одна из немногих, кто может пережить роды первенца. А может и не пережить. – Она знает об этом? – нахмурился Гарри. – Ни она, ни её отец, – Малфой криво улыбнулся. – Это подло! – Рожать ей не сейчас, успокойся. Главный разговор будет позже, перед обручением. Таков обычай, не кипятись. – Всё равно, это неправильно! – Знания – не секрет. Если бы Паркинсонам не застило глаза родство со старейшим в Британии родом, они навели бы справки и посоветовались с нужными людьми. – Вот тут согласен, – буркнул Гарри. – Да только у волшебников с логическим мышлением беда. – Оглянись, умник, – повеселел Малфой. – Где ты в этом мире видел логику? Драконы, единороги, тентакула под осиной, три разумных и три полуразумных расы на территории одного лишь Запретного леса. Логик здесь обречён. Нужно чуять, а думать вовсе не обязательно. – Ну-ну. – Разве что самую малость, – Драко улёгся рядом и вновь обнял Гарри. – Успокойся. Я чувствую, всё будет замечательно. Разумеется, завтрак они проспали. Проспали бы и обед, не возьмись Нотт по давней сволочной привычке пинать ножку кровати. От вибрации «заглушки» не спасали, и пришлось подниматься. – Тео, друг мой, ты задрал, – заспанный, всклокоченный Малфой потёр глаза и широко зевнул. – Суббота же! – Может быть, я скучал? Это… Томился в одиночестве! Хорёк возмущённо засопел и в крайне непристойных выражениях послал его томиться в компании Мордреда. Теодор в долгу не остался, и минут пять приятели с видимым наслаждением переругивались, поминая друг другу давние промахи и обиды – Гарри даже заслушался. Спальня была пуста, а кровати застелены: все уже давным-давно проснулись и отправились по своим делам. Гарри потянулся и принялся лениво собираться в душевые: халат, полотенце, мыло, зубная паста… – Палочку, р-растяпа! – рявкнул Тео, оторвавшись от перебранки с Хорьком, и бестолковый тёмный маг Поттер обречённо застонал. – Как только проснулся, первым делом нужно хватать палочку! А уж потом чесать яйца и открывать глаза. – Отлично, мистер Нотт, – скривился Драко. – Теперь мы знаем всё о ваших пробуждениях. Деяния, достойные баллад. – Я и вправду опять забыл её на тумбочке, – повинился Гарри со вздохом. – Спасибо, Тео. Дурацкая палочка по-прежнему оставалась самым вредным предметом из волшебных вещиц – все остальные, включая чернильницу-непроливайку, служили верой и правдой. И только «сестрица» всюду мешалась: неудобно торчала из сумки или кармана, выпирала из-под подушки, норовила выскользнуть из пальцев и ожесточённо плевалась фиолетовыми искрами в ответ на любые потуги прикинуться порядочным магом. Чехол на предплечье для переноски зловредной деревяшки не годился, потому что Гарри совершенно не умел с ним управляться. Обманчивая лёгкость, с которой мелкие боевики выхватывали и убирали палочки, достигалась упорными тренировками. Сам же Гарри едва не пропорол себе руку в неудачной попытке быстро воткнуть палочку в чехол и навсегда зарёкся изображать ветерана Второй магической. Некоторые студенты из старых семей, чьи отцы не были аврорами или Пожирателями, тоже носили палочки в чехлах, только на поясе. Эти чехольчики, изукрашенные вышивкой или резьбой, напоминали миниатюрные ножны. Гарри загорелся было купить себе такой же, но потом отказался от этой идеи: с «сестрицы» сталось бы путаться в складках мантии и цепляться за всё подряд. К тому же Малфой презрительно кривился: «Анахронизм, Поттер. Претенциозно, нелепо и неудобно. Лучше навесь на руку обычную петельку, как девчонки делают». Девчачью петельку Гарри не хотел, вот ещё! Поэтому он продолжал таскать палочку в сумке или в кармане, как это делали все маглорождённые и чистокровные с происхождением попроще, чем у Монтегю. И, разумеется, раз через раз забывал её в спальне. Вот и теперь забыл, а ведь твёрдо решил прикидываться обычным магом – те без палочки даже уборную не посещают. Он повертел злобную деревяшку в руках и решительно воткнул её в волосы, под резинку, увязывающую хвост. Затем покрутил головой, убедился, что палочка не мешает, подхватил полотенце и побрёл в душ. Стоя под горячими струями, Гарри вспоминал ночной разговор и разрабатывал очередной вариант старого Почти-Коварного-Плана: быть паинькой, без нужды рот не открывать, на подначки не реагировать, а на уроках сидеть смирно и покорно внимать любой чуши. «Палочку носить на виду, – размышлял он, – на петельке или в волосах. В волосах лучше – так я смотрюсь конченым придурком. От Малфоя не отлипать – гадкие слухи отлично скроют правду, а Хорёк скор на проклятия. Месяц-другой, и желающих связываться с нами не останется. Пупсик с компанией пусть геройствуют – мешать не буду. Монстром займутся папаши, а я постараюсь выследить Лорда, гори он в аду. Спать и есть стоит побольше, а то уже шатает на ходу. Что ещё? Там посмотрим». И всю следующую неделю некромант Поттер педантично следовал Плану, да так добросовестно, что у Малфоя со Снейпом снесло крышу. Первый постепенно становился всё вежливее и вежливее, а второй внезапно ударился в заботу: подстраховывал на уроках, интересовался самочувствием и даже отволок в Больничное крыло. Из роли Гарри вышел всего лишь раз, когда папаша Олли Вуда принялся расспрашивать его о монстре. Спасибо декану, дело не зашло далеко, но расстроившийся Поттер всё равно пилил себя полночи: «Тщеславная ты скотина, вечно тебе нужно на глаза лезть. Ты должен думать о жизнях родных, а не о своём дешёвом самолюбии, кретин!» Старшие слизеринцы тоже присматривались к скандальному герою, что дружил с Малфоем и безнаказанно дерзил старшим, но помалкивали. «Они связаны контрактом, забей», – обронил как-то Драко, и Гарри забил. Никакой головы не хватит, чтобы беспокоиться обо всём происходящем вокруг него, а Сметвик нипочём не даст будущего ученика в обиду; до бестолочи Поттера наконец дошло, что целитель раскусил его сразу. «Когда привыкну сам к себе, поговорю с ним, – решил Гарри и внезапно разозлился. – А если скажет, что в Мунго некросам не место, поселюсь в Лютном и открою там больницу! Стану святым Гарольдом, и пусть только попробует кто-нибудь пикнуть!» Эта мысль заставила его черкнуть несколько строчек «Мистеру Чепмену, аптекарю»: «Как Ваши дела? Надеюсь, хорошо. Я часто вспоминаю нашу встречу». К превеликому удивлению Гарри, Букля вернулась через пару часов с увесистым пакетом. Ночью, под пологом, он открыл свёрток и в полном обалдении присвистнул: две сотни галлеонов в бархатном мешочке, дюжина уменьшенных бутылок дорогого огневиски, блок магловского «Кента» и коробка отличнейшего горького шоколада. «Конфеты – для Вас, мистер Поттер, – Бубонтюбер тоже предпочитал Прытко пишущие перья обычным. – Остальное советую презентовать Вашим чистокровным приятелям, чтобы отстали. Боюсь шокировать, но с такой внешностью Вам лучше покупать покровительство за деньги. С восхищением и уважением, Ваш преданный поклонник Кевин Б.». – Ах ты, сволочь! – возмутился Малфой. – Да не ты, Гарри. Вот говнюк! Набор, кстати, азкабанский, сразу видно – в Хогвартсе этому грязнокровке неслабо доставалось. Нет, Поттер, возвращать подарки некрасиво. Лучше поблагодари за заботу. Папа говорил, что твой приятель умён и опасен, – пригодится. – Как спиртное пропустили в Хогвартс? Малфой закатил глаза и постучал пальцем по лбу: – Точно так же, как наши из Хогсмида проносят. Из магии здесь только чары уменьшения, а отнять посылку у чужой совы – значит на всю жизнь заработать репутацию вора. Твой приятель знал, что делал. Говорю же, говнюк! В общем, постепенно Почти-Коварный-План обрастал деталями, как закономерными, так и неожиданными даже для самого автора. Но если быть честным, то большую часть этой странной недели Гарри просто отдыхал. Всё-таки девять бравых бойцов между ним и монстром – грех не расслабиться. То, что чудище не желало высовываться из своей ухоронки, отчего-то совершенно не тревожило Поттера. Он даже позволил себе немножко помечтать: а вдруг у монстра и впрямь не всё в порядке? Перелинять, например, не смог, или зубы высыпались после долгой спячки. Хорошо бы! Гарри теперь тоже спал почти всё свободное время, хоть собственные зубы пересчитывай, а Динки утомился таскать ему в постель печенье и пирожные. – Смотри, Поттер, растолстеешь, – хихикал Блейз, выхватывал из рук надкусанный кусок сладкого пирога, проглатывал его не жуя и вновь убегал в учебную лабораторию. – Что он там делает? – благодушно поинтересовался Гарри у хмурого Нотта. – Верховодит толпой ополоумевших ведьм, – недовольно ответил Тео. – Страшный тип, оказывается. Вчера пытался намазать мне морду сывороткой для улучшения цвета кожи. – Был послан? – предположил Гарри. Нотт скорчил рожу и фыркнул: – Само собой. Нормальный у меня цвет. Малфоя пусть намажет. Аномально милый Хорёк на это предложение лишь вежливо улыбнулся, а Тео застонал и гневно сообщил потолку спальни, что его окружают дураки ненормальные, терпение на исходе, а Салазар велик и всенепременно накажет засранцев. Возможно даже, очень скоро. Вполне может статься, что и руками своего давнего любимца Теодора Магнуса Нотта. Гарри лопал пирожные и согласно кивал, а Малфой, почти свихнувшийся от переживаний, чинно утыкался в учебник трансфигурации и вздыхал кротко-кротко. – Слышишь, Поттер, не знаю, чем ты его проклял, но верни как было! – к четвергу Тео потерял всякое терпение. – Это ж не Хорёк, а банка с мёдом! Липкий, сладкий и противный! Верни мне друга, погубитель! – Чтобы я знал, как, – честно сознался Гарри. – Вообще-то, сходить с ума надо бы мне. – Потрогай его, что ли. – Чего?! – Фу, развратник. Так, как меня трогал. Я мыслю, нашего Дракона дар догнал. Колдун-то Хорь не из последних, понимаешь? Только постарайся аккуратно, потихоньку, чтобы он не догадался. Поттер, сделай, я должен буду! Хорька догнал не дар, а осознание себя в подельниках у некроманта – Гарри был уверен в этом. Дар у Малфоя случился радостный, лёгкий, и принимали они друг друга на ура, без всяких проблем – это чувствовалось в каждой жилочке, в каждой капельке крови Драко. Чтобы почуять такую гармонию, некроманту Поттеру даже Грань не стоило звать на помощь – счастье слияния тела и стихии просто било в глаза. Воздух был Драко, и Драко был воздух – какое там сумасшествие? Сильф (1), да и только. «Я не догадался только потому, что знать не знал о стихийной магии, – размышлял Поттер. – Надо лечить. Жалко же». Поэтому он охотно отзывался на объятия и не стыдился держаться за руки, с максимальной осторожностью «поправляя настроение» съехавшему с катушек Хорю. Однако терапевтическое воздействие успеха не имело: видимо, Малфой беспокоился намного сильнее, чем желал показать. К сегодняшнему дню это тихое и церемонное создание успело и самого Гарри достать до печёнок – ещё чуть-чуть, и оно начнёт лизаться с Гермионой. На вчерашней трансфигурации бывший Хорь дошёл до того, что витиевато поблагодарил «драгоценную мисс Грейнджер» за «неоценимые сведения». Маккошка чуть не села мимо стула, а «драгоценная мисс Грейнджер» растерянно заморгала и пропищала что-то вроде: «Ты совсем не похож на отца». «Похож-похож, – с непонятной злостью подумал Гарри. – И на отца, и на маменьку, и на всех их драккловых родичей скопом. Что бы ты понимала в генетике, зазнайка! Надо Хорька лечить. Быстро. К жмырам осторожность!»***
Быстрого лечения не получилось. Всё-таки Малфой – это вам не какой-нибудь чахлый мажонок. Силищи в нём было столько, что Гарри рисковал надорваться не хуже, чем на первом курсе из-за Пьюси. «Дуракам везёт, – вздыхал Гарри про себя. – Сейчас бы я не посмел сунуться к Эдриану просто так, без подготовки. И обязательно попросил бы Флинта зафиксировать пациента Ступефаем или чем похлеще». Хорёк же пришёл в себя сам, почти без посторонней помощи. Сцена в фехтовальном зале внезапно поставила ему мозги на место – Гарри мог поклясться, что «услышал» громкий щелчок как раз на фразе: «Ты нас палишь, идиот!» Означать это могло лишь одно: Драко подвёл итог своим нелёгким размышлениям и составил собственный план. Можно было не сомневаться, что тот продуман до мелочей на три хода вперёд. «Вот только ни Лорда, ни Пророчества в его раскладе нет, – думал Гарри тоскливо. – Признаться, что ли?» Соблазн был велик, но герой-некромант Поттер, крепко поразмыслив, твёрдо решил держать язык за зубами: не дело впутывать живых в разборки с нежитью. Повоевали на первом курсе – хватит! Гарри до смерти не забудет лежащего ничком Драко с неловко вывернутой рукой. Нет уж, к дракклам такие приключения! «Сам управлюсь, – думал он, собирая сумку для похода в библиотеку, – не в первый раз. Другое дело, что первый раз я совсем не помню, к сожалению. Знать бы, чем именно я в мистера Риддла так удачно попал!» – Поттер, долго ты будешь ковыряться? – исцелившийся Хорь нетерпеливо топтался на пороге спальни. – Мы в читальный зал идём, а не в дикие земли! – Ещё неизвестно, что страшнее, – отмахнулся Гарри. – В прошлый раз, помнится, какая-то книженция тяпнула тебя за палец. Подожди, сейчас вспомню, куда я дел эссе по чарам. Ага, вот оно! Пойдём. По дороге Драко и Теодор затеялись спорить о преимуществах и недостатках различных боевых стоек, а Гарри впервые за долгое время наслаждался прогулкой. В коридорах было многолюдно; по случаю прибытия в Хогвартс гостей барышни превратили традиционный субботний променад в совсем уж светское мероприятие. Девушки, оживлённые и принарядившиеся, неторопливо прохаживались по освещённым факелами коридорам, а парни почтительно сопровождали их в некотором отдалении. Малышня передвигалась бегом, с криками и визгом, а дежурные префекты то и дело останавливали какого-нибудь расшалившегося сорванца и лениво грозились лишить того баллов. – Обалдеть, – покачал головой Тео. – Все уже забыли про твоего монстра, Поттер. А шуму-то было, шуму! – Не забыли, – возразил Малфой. – Заметь, с Гарри почти никто не здоровается. – Мне всё равно, – Поттер упрямо вскинул подбородок и смерил проходящую мимо бестолковую кукушку Кристалл надменным взглядом. – Пусть не здороваются. Больно надо! Нотт хмыкнул, а Драко взял Гарри за руку. В библиотеке, наоборот, почти никого не было. За маленькими столиками занималось несколько старшекурсников, а в дальнем от мадам Пинс конце зала о чём-то оживлённо переговаривалась группа хаффлпаффцев-второкурсников. – … всё Поттер! – донесся оттуда чей-то гневный голос, и Гарри споткнулся на полушаге. На говорившего зашикали хором, а Малфой приложил палец к губам и потащил Поттера за стеллаж. Теодор бесшумно двинулся следом за ними. – Не ори, а то сейчас мадам Пинс тебя быстренько выставит! – сердито прошептала Ханна Эббот и погрозила Эрни Макмиллану пальцем. – С чего ты взял, будто это Гарри? – А кто? Сама посуди: он дружит с Малфоем и знает парселтанг! Виданное ли дело для честного человека? – Гарри показался мне хорошим мальчиком, – жалобно сказала Ханна. – Врёте вы всё! – Он показался тебе красивым мальчиком, подруга, – усмехнулась Меган Джонс. – Не зря ты его колдографии из газет собираешь. А красивый и хороший – это разные люди. – Благодаря ему исчез Тот-Кого-Нельзя-Называть, – не сдавалась мисс Эббот. – Значит, в Гарри есть что-то хорошее! – Кто мог выжить после схватки с Неназываемым? – Макмиллан поднял указательный палец вверх и важно оглядел встревоженных слушателей. – Лишь природный тёмный маг! Тёмный-претёмный, Эббот, сильнее и злее Того-Самого! Нотт толкнул Гарри локтем, скроил испуганную рожу и сделал вид, что вот-вот рухнет на колени. Малфой беззвучно выругался и достал палочку, явно намереваясь заткнуть оратора. Гарри же вцепился ему в руку и отчаянно помотал головой: что толку? Одного заткнёт, а остальных? – Поэтому Джастин и прячется в нашей спальне, – продолжал меж тем Эрни Макмиллан. – Бедняга сам проболтался Поттеру, что он из маглорождённых. Угораздило его похвастаться об этом Наследнику Слизерина! И тут Гарри не выдержал и вышел из-за стеллажа. – Сплетничаем? – улыбнулся он. Видно, улыбка получилось неудачной, потому что хаффлпафцы побледнели и замерли. – Передайте, пожалуйста, Джастину, что бояться не стоит. Я вовсе не желаю ему зла. – Ну да, как же, – у Макмиллана тряслись руки и дрожали губы. – Скажи ещё, Криви был твоим приятелем. – Да, – Гарри перестал улыбаться. – Это правда. – Врёшь! – выдохнул Эрни и задрожал ещё сильнее. – Все знают, что это ты его проклял! Криви снимал на колдокамеру тебя, лежащего в грязи на стадионе, за то и поплатился! – Ты рехнулся, – Гарри стиснул кулаки, и девчонки испуганно ахнули. Макмиллан отшатнулся и всхлипнул: – Ты не посмеешь! Я чистокровный маг в десятом колене, за меня будут мстить! – Ах, как страшно, – за спиной раздался хрипловатый голос Нотта, а Эрни съёжился и закусил губу. – Десять колен горных баранов. Мме-е-е! – издевательски проблеял он и хлопнул Гарри по плечу. – Пойдём, Поттер, мне эссе писать. Здесь всё равно ничего умного не скажут. Хорёк, где ты там? Малфой вышел из укрытия и, не глядя на перепуганных однокурсников, подхватил Гарри под руку и поволок к другому столу. – Плюнь, – сказал он хмуро. – Дураки и трусы – не те люди, на которых стоит обращать внимание. – Главное, чтобы они на тебя внимания не обратили, – усмехнулся Нотт. – Ты сам всё слышал, Поттер. За одну лишь дурную репутацию в Азкабан не сажают, но мой тебе совет: прекращай чудить. И ты, Хорь, язык придержи. – Сам придержи! – Оба хороши, – вздохнул Гарри. – Вечно нарываетесь, а я теперь злодей. – Зато красивый, – утешил его Тео и ослепительно улыбнулся. – Прямо как Лорд. Гордись! Поттер вспомнил уродливую морду Твари, торчавшую из затылка бедняги Квиррелла, нервно потёр шрам и промолчал. ________________________________________ (1) Сильфы — в средневековом фольклоре духи воздуха. Существо впервые описано алхимиком Парацельсом в качестве элементаля Воздуха.