В борьбе обретёшь ты... (часть 2)

Пятнадцать помешиваний по часовой стрелке, и зелье послушно изменило цвет на буро-зелёный. Снейп погасил огонь под горелкой, подхватил котёл Левиосой и переставил на широкий подоконник фальшивого окна. Год удался таким, что универсальное успокоительное уходило галлонами, а мадам Помфри в шутку предлагала поставить котёл с черпаком в Большом зале: мол, меньше возни с фиалами и никакой суеты в Больничном крыле. Профессора невесело усмехались и обещали ей, что вот-вот так и сделают. Шутки шутками, а дела в Хогвартсе становились всё хуже и закономерно завершились арестом Хагрида и отставкой Дамблдора. Прошлой ночью, на спешно собранном совещании деканов и бойцов, Макгонагалл усталым голосом сообщила, что попечителей в полном составе пора лечить от слабоумия, и церемонно осведомилась у Вуда, намерен ли тот оставаться в замке. – Несомненно, профессор, мэм, – предсказуемо оскорбился Вуд. – Может, с виду я осёл, но сложить два и два как-нибудь сумею. Пока сконфуженная Макгонагалл объясняла, что никоим образом не желала усомниться в интеллекте бравого аврора, Снейп соображал, как бы поскорее покинуть высокое собрание и заняться по-настоящему важным делом. Ему позарез нужно было выгнать из Хогвартса профессора Локхарта. Дамблдора удалили настолько быстро, что тот не успел даже словом ни с кем перекинуться. Поэтому директор взялся строчить письма. Судя по неровным, прыгающим буквам, Дамблдор торопился. Однако даже такая отчаянная ситуация, как собственная отставка, не сподвигла старого интригана изъясняться внятно. Из адресованного ему письма Северус понял только одно: Дамблдор буквально накануне нашёл ключ от Тайной комнаты и, следовательно, обогатился секретом извлечения оттуда василиска. Дальше пошла какая-то невнятица о невинных жертвах и горячих головах, о недопустимости травли кого бы то ни было, о грустных недоразумениях и фатальных совпадениях. Снейп дочитывал письмо на ходу, торопясь на ночное совещание, и клял Великого светлого волшебника самыми чёрными словами: письменность изобрели вовсе не для того, чтобы делать запутанное совсем непонятным! Если Макгонагалл оставили такие же «разумные» распоряжения, то её нынешнее тихое бешенство вполне объяснимо. Северус с чистой совестью выкинул бы дурацкое послание из головы, не знай он, кто его написал. Дамблдор никогда ничего не делал и не говорил просто так: у каждого слова и жеста имелся второй, зачастую неявный, смысл. Кретинской любовью к шарадам старый клоун щедро делился с окружающими, начисто игнорируя мнение последних. Казалось бы, напиши просто, как оно есть, и сиди спокойно в своей отставке, зная, что совет оценят и непременно им воспользуются. Но нет, надо извести на пустое словоблудие два фута превосходного пергамента, чтобы вконец замороченный адресат не знал, в какую сторону бежать и кого спасать первым. «Гилдероя, кого же ещё! – заволновался Снейп. – События пошли гаже прошлогодних, письмо директора напичкано загадочными предостережениями, и, уверен, не я один ломаю голову, разгадывая директорские намёки». Северус наивно полагал, что за десять лет он уже попривык к финтам Дамблдора, но минувшая ночь показала: ничего подобного! Сопоставляя известные ему факты, он сообразил, что бездарно пропустил очередную грандиозную интригу. Итак, Вуд убедился, что директор ведёт собственную игру, а директор понял, что бывалого аврора – пусть и штурмовика, а не дознавателя – долго водить за нос не получится. Дамблдор сдал министерству своего вернейшего сторонника Хагрида в надежде, что это заставит Скримджера отозвать бойцов из школы: ведь преступник найден. Именно в день, когда директор – какое совпадение! – нашёл путь в Тайную комнату. Надо думать, Дамблдор каким-то образом намеревался справиться с древним чудищем самостоятельно. Решил забрать себе всю славу или переподчинить монстра? Один лишь Мерлин ведает. По счастью (или к сожалению: Северус ещё не понял), Дамблдора догнала собственная интрига, затеянная им во время памятного квиддичного матча. Люциус всё-таки сумел запугать (или подкупить?) членов попечительского совета, отстранил директора от должности, и тем, похоже, нанёс сокрушительный удар по текущим планам Великого светлого волшебника. Жертва пешки-Хагрида получилась напрасной, поскольку Вуда с бойцами теперь из замка доксицидом не выкурить, а бедный министр предстал перед школярами и преподавателями совершеннейшей сволочью. В общем, за Люция теперь тоже было беспокойно: демарш был не по-малфоевски наглым и сулил множество проблем. «Однако за Малфоя есть кому заступиться. Магнус Нотт, будь он проклят, по-прежнему не по зубам ни Дамблдору, ни министерству. А вот Гил…» – Северус вздохнул и поставил на огонь ещё один котёл. Костероста в Больничном крыле было хоть залейся, но работа помогала держать себя в руках. Сразу после прочтения письма Снейп решил, что директор просто напомнил ему о клятве защищать Поттера. Какой-то резон в этом был: мальчишка уродился змееустом и умел ходить сквозь запертые двери. Некие «горячие головы» (не иначе, Вуд с бойцами!) вполне могли додуматься использовать Поттера как отмычку. Но покрутив эту мысль так и сяк, Северус от неё отказался. Знай Гарри, как выманить василиска, он уже давно сделал бы это. «С привлечением прессы и наблюдателей из министерства. Ещё и по ордену Мерлина для каждого бойца выторговал бы у Фаджа, – хмыкнул Снейп про себя. – Поттер растёт профессиональным героем: умным, хитрым и хватким. Он умеет подать себя в самом выгодном свете и с лёгкостью находит союзников. Не зря директор его опасается, хоть мальчишке всего двенадцать лет. Спаси Салазар, каким же он будет в тридцать?» Но Гарри Поттер не обнаруживал никакого желания очутиться в центре событий. Он почти не выходил из спальни, был тих и задумчив. Слегка засуетился Гарри позавчера, когда случайно обнаружил недомогание у младшей Уизли. Но после отправки девочки в Мунго вновь успокоился и залёг в свою обычную спячку – благословение для развивающегося ментального дара. «Если честно, – мрачно резюмировал Снейп, – сыну придурка Джеймса и неизвестной матери ничего не грозит. Спасибо ханже Петунии, нравом мальчишка больше напоминает крокодила, чем человека, а оттого недосягаем для здешних интриг, рассчитанных на «горячие головы» вроде моей. Когда – «когда», а не «если»! – эта пасть захлопнется на Дамблдоре, я напьюсь вусмерть и сделаю анонимный перевод на счёт Поттера в Гринготтсе». Меж тем ночное совещание продолжилось неожиданным заявлением Макгонагалл: – Я принимаю решение об эвакуации студентов и преподавателей. – Куда?! – возмутился Вуд. – По домам. Здесь стало опасно. Профессор Дамблдор далеко и не сможет обеспечить детям защиту. – Так он и раньше как-то не особо, – недоумённо пробасил Флинт и заработал неприязненный взгляд от Макгонагалл. Бэддок и Деррек мудро промолчали, а Вуд поморщился, вздохнул и нарочито спокойным голосом принялся объяснять, что василиск без поводыря – просто кусок холодного камня. – Это кто-то из здешних веселится. Если поводырь поедет домой, мы ничего не найдём. – Вы и раньше как-то не особо, – вернула издёвку Макгонагалл. Вуд зло прищурился, и Снейп поспешил разбавить пустую гриффиндорскую перепалку чем-нибудь конструктивным. – Пострадавших тоже по домам доставим? – поинтересовался он самым светским тоном. – Переправим в Мунго, – подумав, ответила Макгонагалл. – Совиной почтой? Что станет с окаменевшим телом в камине, я просто не берусь предсказать. На сей раз Макгонагалл думала намного дольше. – Погрузим в Хогвартс-экспресс, – наконец выдала она, – а в Лондоне вызовем автомобиль министерства. – Давай сразу Ночным рыцарем из Хогсмида! – рявкнула, не выдержав, мадам Спраут. – Пусть их Сметвик столярным клеем потом пользует! Реджи прав! Нам нельзя уходить из Хогвартса! Зелье раскаменения! Шестнадцать пробных образцов! Непатентованных, между прочим! Мало нам Хагрида, ты и Северуса в Азкабан решила спровадить?! Мандрагоры зреют! Кто их собирать и обрабатывать будет? Лукотрусы?! Аргуса ты куда отправишь? Он здесь живёт вообще-то! – Тогда мы останемся с пострадавшими, а студенты отправятся по домам! – Макгонагалл нервно поправила шляпу. – Поводырь – кто-то из студентов, – снова встрял Вуд. – Отпустим его, и в следующем году всё повторится! Если в школу вообще кто-нибудь рискнёт вернуться! – За лето прочешем замок как следует! – Макгонагалл тоже повысила голос и даже ногой топнула. – Ага, а мы полгода дурака валяли! – возмутился Аллен Кут. – Да я тут каждую каменюку в рожу знаю! – Коллеги, господа авроры, – укоризненно покачал головой Флитвик. – И господа Пожиратели, – вякнул Деррек; Макгонагалл передёрнуло. – Удивительно, но господа Пожиратели пока ведут себя прилично, – фыркнул Флитвик в усы и продолжил серьёзно: – Я понимаю ваше беспокойство, Реджинальд, но сил справляться со студентами лично у меня уже не осталось. Старшие ещё ничего, а вот младшие… Дети поголовно в истерическом состоянии. Мерлин с ним, с карательным рейдом. Летом, не торопясь и не отвлекаясь, мы с вами перетряхнём дракклов замок до последнего камешка. Привлечём всех, кто соображает в пространственной магии, и отыщем монстра. – Оцепеневшего! Практически неуязвимого! – Тем лучше. Утопим в озере, и оттуда его ни один поводырь не достанет. Реджинальд, вы же умный мальчик! – Выходит, не очень, – буркнул раздосадованный Вуд. – Ладно, убедили. Как помочь с эвакуацией? – За обедом я сделаю объявление, – Макгонагалл облегчённо вздохнула. – За выходные студенты успеют собраться. Сейчас займусь оповещением родителей. Ночное совещание завершилось обещанием следующего собрания. – Днём, – постановила Макгонагалл. – Мы немного придём в себя, и появятся какие-то новости. Профессора согласно закивали, а бойцы дружно пожали плечами: в себе они пребывали круглосуточно, независимо от новостей. Огорчённый бесславным завершением своей миссии, Вуд высказал то, что Снейп твердил сам себе непрестанно после прочтения директорского письма: – Всё равно херня получается! Такая буча, а виноватых нет?! Херня! «А то, – мысленно заскрипел зубами Снейп. – Знаю я вас, гриффиндорцы! Если виноватых нет, вы их непременно найдёте! Назначите первого попавшегося!» Перед глазами вновь встало измождённое, со страдальческими морщинками, лицо Квиррелла. Покойный был идиотом, а под конец жизни – злобным идиотом, поднявшим руку на детей. Однако по-настоящему Квиррелл был виноват лишь в небрежном отношении к своему здоровью. На него же свалили вину за всё, что происходило в Хогвартсе в прошлом году: тролля, цербера, кошмарный лабиринт и проклятое зеркало Еиналеж. Просто потому, что понадобился козёл отпущения. Нынешняя «буча» усилиями всех без исключения причастных получилась куда масштабнее. По-хорошему, все её ключевые участники заслужили годик-другой Азкабана: от Дамблдора и Вуда с их попытками нейтрализовать монстра в школе, полной детей, до самого Снейпа, намеревающегося лечить окаменевших студентов сомнительным зельем по древнему рецепту. Значит, установление истины опять было крайне невыгодно для всех, а без виноватого… «Без виноватого никуда, – в отчаянии размышлял Снейп. – Я знаю только одну кандидатуру, которая устроит всех без исключения – это горе-профессор Локхарт, занявший проклятую должность. Враль, болтун, выпендрёжник. Солнечный, золотой, тёплый… Ведь убьют симпатяжку и свалят на него все наши грехи! Гнать, гнать его из Хогвартса!» Сразу после совещания Северус едва не бегом понёсся в покои своего золотого наваждения. Сонный Гилдерой открыл дверь и захлопал синими-пресиними глазами: – Ой, ты уже освободился? Как хорошо! Погоди, я сейчас. Он торопливо сорвал с головы смешную сеточку, удерживающую аккуратные завитые кудри, и начал расстёгивать пуговицы голубой шёлковой пижамы. – Погоди, – остановил его Снейп. – Есть разговор. С разговора он начал зря. Нужно было сразу бросить Ступефай, поскольку Гилдерой бежать из Хогвартса не захотел. – Я боевой маг и кавалер ордена Мерлина, – цедил он, презрительно кривя губы, и тут же заламывал руки и всхлипывал: – Ты… Ты… Как тебе не стыдно! Снейпу не было стыдно, ни капельки. Ему было страшно. В отчаянии он сделал то, что у него всегда получалось наилучшим образом: смертельно обидел любимого человека. – Боевой маг? Не смеши меня, – холодно сказал он и запахнул мантию. – Не знаю, кому ты отсосал за орден Мерлина… Снейп резко повёл рукой, ставя щит, потому что в голову ему полетела тяжёлая хрустальная ваза с огромным букетом багровых роз. Он тихо вздохнул: симпатяжка швырнул вазу руками, напрочь позабыв о палочке, кавалер несчастный. – Я не хочу тебя потерять, – мягко сказал Северус. – Уезжай. – Уже потерял! – гордо вздёрнул покрасневший нос Гилдерой. – Вон! Вон отсюда! После этого оставалось лишь надеяться, что оскорблённый Локхарт если не покинет Хогвартс, то наотрез откажется идти на монстра в одной компании с «аврорскими хамами». Сердце изнылось, горюя, но Снейп ни о чём не жалел. «Следилки» на дверь я поставил, – думал он, помешивая основу для Костероста. – В крайнем случае, усыплю и запру у себя. Лишь бы жив остался». Темпус показал половину четвёртого утра, но сон, разумеется, не шёл. До одури хотелось завыть в голос на луну в фальшивом окне. На завтрак Локхарт не явился, и Снейп слегка воспрянул духом. Может быть, Гилдерой хорошенько поразмыслил и теперь собирает вещи. Из покоев он, если верить следящим заклинаниям, не выходил. «Уезжай, уезжай, – твердил Северус мысленно. – Я боюсь, что не сумею тебя защитить! Мандрагоры вот-вот созреют, я переселюсь в лабораторию, а ты останешься совсем один. Уезжай, пока не поздно, уезжай!» Макгонагалл, должно быть, имела скрытый талант в прорицаниях. Эвакуация была затеяна вовсе не зря. После завтрака обнаружилось, что той же проклятой ночью (или утром: установить так и не удалось) пропал студент-гриффиндорец, а стена рядом с входом в Тайную комнату украсилась зловещей надписью: «Его скелет будет пребывать в Тайной комнате вечно»! Радостный вопль Вуда наверняка был слышен даже в Норфолке. – Это поводырь! – заорал он ликующе и ткнул куда-то в потолок отставленным средним пальцем. – Вылез-таки, сука! Ну, погоди у меня, тварь! – Лето отменяется, – дрогнувшим голосом сказал Флитвик. – Надеюсь, мальчик ещё жив. – Жив, – напряжённо ответила Макгонагалл, – иначе смысла в надписи нет. Господа, вас гонят в Тайную комнату. Полагаю, стоит подготовиться. – Чего там готовиться? – повёл плечами Флинт и зловеще ухмыльнулся. – Время дорого, мэм, – Вуд взял себя в руки и согнал с лица довольную ухмылку. – Народ, на сборы полчаса. Выдвигаемся… – Мистер Вуд! – отчеканила Макгонагалл. – Эта надпись – провокация! Включите голову! Если Томас мёртв, торопиться некуда. Но полагаю, что вас будут шантажировать заложником. Знакомая ситуация? – Профессор Макгонагалл права, – негромко сказал Бэддок. – Реджи, охолонь. Пойдём после обеда. Студенты будут заняты сборами, и деканам стоит незаметно пересчитать их по головам. Лично, не доверяя префектам. После этого гостиные нужно запереть намертво. – В Тайную комнату ещё нужно суметь попасть, – напомнил Кут. – Кто у нас сечёт в пространственных чарах? – Я и Роланда. По верхам, само собой, – вздохнул Флитвик. – Надеюсь, этого хватит. Север, ты остаёшься. Кроме тебя, зелье доделать некому. Вы, Минерва и Помона, тоже. Не спорьте! На вас, дорогие мои, дети. Ну что, господа монстроборцы, на приступ?

* * *

Последним из Большого зала бойцы выгнали Седрика Диггори: тот зачитался за столом. Дурной пример Гермионы оказался заразительным. Теперь даже чистокровные предпочитали готовиться к занятиям «методом Грейнджер», повторяя задания за едой. Гарри, как будущий колдомедик, новую моду считал вредной для здоровья придурью: ни уму, ни желудку. Он время от времени отбирал книги то у Блейза, то у Драко и страшным шёпотом делал им суровые внушения, попутно излагая всё, что знал о правильной работе пищеварительного тракта. Шёпотом потому, что первая же публичная лекция имела поистине сокрушительный успех. Даже Флинт, побледнев, отодвинул тарелку с недогрызенными свиными рёбрышками и поклялся во веки веков ничего не читать, «раз уж от книжек потроха гниют». Девчонки и вовсе подняли визг, устроив целое представление: страдальчески кривились, зажимали носы двумя пальчиками, обмахивались платочками и наперебой пищали: «Фу, Поттер! Фу, как можно!» Гарри сидел под столом и мысленно торопил студентов, изо всех сил напрягая свой несуществующий ментальный дар, а потом не выдержал и разблокировал браслет. Через полминуты примостившийся рядом Пупс всхлипнул, затрясся и застучал зубами, а мистер Хиллиард со свирепым рыком: «Да твою ж Моргану, а ну, быстро на выход!» – с грохотом захлопнул двери зала. Поттер угомонил браслет, утешающе похлопал скорчившегося Лонгботтома по плечу, выждал для верности ещё полминутки и выбрался из-под стола. – Вылезай! – скомандовал он Невиллу. – Доставай мантию. Пупс жалобно угукнул и неловко полез наружу: запутался в скатерти, треснулся макушкой о край стола, жалобно ойкнул и споткнулся о тяжёлую скамью. – Осторожнее, а то убьёшься, – вздохнул Гарри. Немедленная погоня за Вудом со товарищи откладывалась: с таким напарником о молниеносном рейде и мечтать не стоило. – Садись, – он уселся сам и приглашающе похлопал ладонью по скамье. Невилл послушно присел и замер. Губы у него ещё подрагивали. – Сейчас идём в учительскую, – сказал Гарри и взял Пупса за руку: тому следовало срочно «поправить настроение». – Находим укромный уголок и принимаемся подслушивать. – А в-василиск? Мы н-не в Т-тайную комнату п-пойдём? – Я не идиот, – с достоинством произнёс Гарри. – Я в драке даже с тобой не справлюсь, а уж с василиском и подавно. И вообще, что навело тебя на эту дикую мысль? – Ну-у… – Лонгботтом задумался, а Гарри мысленно утёр пот: дракклов недотёпа всё-таки был довольно одарён, и пробиться к его мозгу с насильственной «поправкой» оказалось нелегко. – Чего «ну»? – Поттер разозлился на незапланированный расход сил, а не на самого Пупса, но получилось довольно злобно. – Давай уже, не тушуйся и расскажи, какой я трус! – Ты не трус, нет! – замотал головой осмелевший Лонгботтом и неожиданно обнял Гарри за плечи. – Ты просто осторожный. Я всегда Рону так говорю. – Вот спасибо, – кисло отозвался Гарри. – Короче, сначала добываем достоверные сведения, а потом думаем, что делать дальше. Доставай мантию! Невилл со вздохом снял с Гарри руку и пошарил за пазухой. Через секунду герой Поттер увидел знакомую лёгкую серебристую ткань и поморщился. Ему сразу вспомнился прошлогодний «поход», а в ушах раздался призрачный звон разбитого зеркала Еиналеж. – Вдвоём поместимся? – спросил он, отгоняя несвоевременные воспоминания. – С Роном вдвоём помещаемся, а уж с тобой-то – запросто, – Пупс уже не заикался и вёл себя непривычно уверенно, а Гарри недовольно хмыкнул: похоже, переборщил с воздействием. Потом до него дошёл смысл сказанного. – То есть, – прищурился он, – вы всё-таки шляетесь по замку, да? Козлы, ведь я просил сидеть в гостиной! Я объяснял, почему! – Не сердись, мы по делу, – покровительственно усмехнулся «храбрый» Пупс, и некромант Поттер злобно засопел. Ну всё, блин! Мантии пришла пора бесследно исчезнуть! Смерть подарила, Смерть забрала. Пусть ищут, гер-рои! Лонгботтом встал за спиной, и невесомая, прохладная на ощупь ткань надёжно укутала «разведчиков». – Только тихонько, – предупредил Пупс. – Из-под мантии громкие звуки слышны. И запах можно почуять. Гарри скептически скривился. Зачем Пупс врёт? Даже такой недоволшебник, как полукровка Поттер, чует, что под этой мантией можно хоть из пулемёта палить, и никто ничего не услышит. – Идём, – сказал он, не желая спорить. – И так задержались. Двери Большого зала были заперты снаружи, но Гарри не стал сообщать об этом Невиллу, а просто по-хозяйски толкнул огромную створку. Та не рискнула перечить разозлённому некросу и послушно отворилась. Дверь учительской тоже была заперта, только изнутри, и тоже открылась без малейшего сопротивления, совершенно беззвучно. Впрочем, герой с недогероем могли бы войти без всякой мантии под барабанный бой. Взрослые всё равно ничего не заметили бы: столпившись вокруг стола профессора Макгонагалл, они самозабвенно ругались.

* * *

– Бомбарда ничего не даст! – Ну почему же? Дыра в полу будет что надо! – Нам нужен проход в Тайную комнату, а не дыра в полу! – Реджи, мы тысячу раз это обсуждали! Две тысячи! – Нужен странник! Блин, хоть хватай Диггори и… – А если пацан покалечится? – При чём здесь пацан? Я про папашу! – Папаша без разрешения министра шагу не сделает. Тебе охота комиссию из министерских развлекать? Гарри вытянул шею, стараясь сквозь дымчатую ткань разглядеть всех участников собрания и не упустить ни единого слова. Это было нелегко: место они с Пупсом выбрали не очень удачное, за шкафом. К тому же Лонгботтом громко сопел за спиной, жарко выдыхая в макушку. Разведчик Поттер коротко ругнулся и раздражённо ткнул напарника локтем; тот растерянно ойкнул и замер, стараясь не дышать. – Господа! Господа! – Макгонагалл вскинула руку, добиваясь тишины. – Я правильно понимаю, что у вас имеются серьёзные сомнения в действенности обычных методов? Филиус? – Увы, Минерва, всё верно. – Вы все возможности испробовали? Напоминаю, там сейчас находится студент Томас, и мальчик нуждается в нашей помощи! – Или уже не нуждается, – мрачно проворчал мистер Хиллиард, а Гарри опять выругался шёпотом. – Предлагаю не биться башкой в проклятый умывальник, а быстренько допросить студентов, начиная со старших, – папаша Вуд плюхнулся на стул и устало сгорбился. – Найдём поводыря и вытрясем ответы на вопросы. – Быстренько – это с применением легилименции, я полагаю? – неодобрительно поморщился профессор Флитвик. Невилл отчего-то затрясся и заработал от Поттера ещё один тычок. – Реджинальд, намного умнее и безопаснее воевать с умывальником, – продолжил Флитвик, укоризненно качая головой. – За Бомбарды в Азкабан не сажают. Господа, я разделяю ваше негодование, но подумайте о собственных детях. – Да тут думать не передумать, – сказал мистер Бэддок. – Сплошные вопросы и ни единого ответа. Но если поводырю припекла охота загнать нас в Тайную комнату, так тому и быть. Боёвке думать вообще не положено. Верно, Квинт? – Наконец-то! – мистер Флинт торжествующе осклабился. – Пойдём и разнесём всё к Мордреду! – А чары? – возмутился мистер Кут. – Там же пространственные чары! – Я аккуратно, – пообещал Флинт и подмигнул Макгонагалл; та тяжко вздохнула и возвела глаза к потолку. – Помогай вам Хельга, ребятки. Берегите себя, – профессор Спраут выглядела встревоженной; она нервно потёрла пухлые ладошки и сердито обратилась к Снейпу: – Что застыл? Ты в подземелья пойдёшь, своих и моих пересчитаешь. По головам, как велено. Каждому в глазки заглянешь, ясно? А я башни навещу. Реджи, если кого не досчитаемся, сразу отправим тебе Патронус с фамилией. – Принято, мэм. – Филиус, Роланда, не геройствуйте там! – Не кудахтай, – усмехнулась мадам Хуч и легонько похлопала по плечу напряжённо выпрямившуюся Макгонагалл: – Всё обойдётся, дорогая, вот увидишь! – Дай-то Годрик! – выдохнула та. – Идёмте же, покончим с этим наконец. Гарри едва удержался от возмущённого вопля: он-то рассчитывал выйти из опустевшей учительской! Намерения деканов лично пересчитать студентов, вернувшихся с обеда, перечеркнули его планы. Ещё и Лонгботтом опять принялся сопеть в ухо! – Блядь, Пупс! – прошипел Гарри сердито. – Сейчас мы погорим к чертям! А ну, ходу отсюда! Они осторожно отступили к выходу, и Гарри уже взялся за ручку, молясь, чтобы саму собой приоткрывшуюся дверь списали на сквозняки – они и замки отпирают запросто, ага! – как вдруг створки резко распахнулись. Крепко приложенный дверью, Поттер взвыл и затряс ушибленной рукой. Тупица Пупс, пошатнувшийся от толчка, сцапал героя в крепкие объятия, а потом зажал Гарри рот горячей – и потной, дракклы его дери! – ладошкой: «Тихо, тихо!». Поттер свирепо замычал, а Пупс, окончательно сдурев с перепугу, чмокнул его в затылок и погладил по животу. В другое время Гарри прибил бы придурка на месте, но сейчас послушно затих и во все глаза уставился на неожиданного визитёра, едва не покалечившего его проклятой дверью. – Добрый день, господа! – мелодично пропел Пятикратный обладатель того и сего, одарил всех лучезарной улыбкой и отвесил картинный поклон, взметнув полы золотистой дуэльной мантии. – Погода нынче дивная, не правда ли? – Неправда! – проскрипел Снейп, метнув кислый взгляд в мокрое от дождя окно. – Чему обязаны? – Как хорошо, что вы пришли! – громко и радостно сказал Флитвик. – Нам без вас не справиться, мой мальчик! Вы возглавите наш отряд, и мы уничтожим чудовище! Улыбка у Локхарта слегка поблекла: – Возглавлю? Я бы с удовольствием, но ведь преступник пойман. Пойман? – Хагрид не преступник! – резко сказала Макгонагалл и упрямо задрала подбородок. – Монстр ещё в замке! Мы это докажем! Сегодня же! Вперёд! – Прямо сейчас? – растерялся Пятикратный. – Разве нам не нужно… э-э… подготовиться? – Легко, – отозвалась профессор Спраут. – Сейчас велим домовикам принести листья салата, и вы накормите им василиска. Кажется, вы именно так приручаете чудищ? Мешка хватит? – Вы смеётесь надо мной, – облегчённо улыбнулся Локхарт и укоризненно погрозил пальцем. – Но шутки в сторону. Что за отряд? Ещё один? А эти? – он небрежно ткнул в сторону боевиков. – Опозорились, как я и предсказывал? Папаша Вуд обозвал Пятикратного очень нехорошим словом и шагнул было вперёд, но его перехватил мистер Бэддок и небрежно отпихнул в сторону. – Простите нас, Гилдерой, – сказал он покаянно. – Откровенно говоря, нам пока не до монстра. Мы затеяли заговор против министерства. Хотим вернуть директора Дамблдора и освободить Хагрида. Направили ультиматум, ждём ответа. Вы, как честный человек, обязаны нас поддержать. – Чудовище – тьфу, – прогудел мистер Флинт. – А вот авроры… Спорим, шиш нам, а не директора обратно? Видит Салазар, замок штурмовать будут! – Ничего, отобьёмся, – бодро заявила мадам Хуч. – Поднимем щиты на стенах, разбудим големов. Да, Минерва? Тряхнём стариной! Ты, милый мой, в осаде сидел когда-нибудь? Не страшно, научим! Не всё же тебе по глухим деревушкам шляться, пора и в настоящей смуте поучаствовать! – Возглавить! – поддержал её Флитвик с самым серьёзным видом. – Вы, как почетный член лиги… Лиги, в общем. Власти должны к вам прислушаться! Локхарт в изумлении приоткрыл рот и захлопал глазами. – Заговор? – жалобно переспросил он. – Здесь же дети! Нельзя ведь… – Детей мы отправим по домам, – холодно произнесла Макгонагалл. – Вы не присутствовали на обеде и пропустили моё объявление. Хогвартс-экспресс прибудет на станцию утром понедельника. – Надеюсь, вы не сбежите вместе с прочими трусами, прикрываясь заботой о студентах? – строго вопросил Флитвик и воинственно пошевелил усами. – Я не сторонник конфронтации с властью, – осторожно сообщил Локхарт, с опаской разглядывая явно спятивших коллег. – Трусло! – фыркнул мистер Деррек и решительно поддёрнул рукава своей неизменной куртки, открывая выцветшую татуировку на левом предплечье. – А ведь служил в обливиаторах! Казалось бы, наш парень! Пятикратный побледнел, от негодования не находя слов, и машинально отступил назад к двери. Гарри прижал к груди пострадавшую руку и горько вздохнул: жестоко обманутый Локхарт намертво перекрыл выход из учительской. Бедняга вцепился в ручку двери и, похоже, лихорадочно соображал, как бы поскорее известить больницу святого Мунго о случае массового помешательства. «За что они его так?» – Пятикратного было жаль, но сбросить мантию и разоблачить шутников означало подставить всех и вся. Герой Поттер уже прикидывал, стоит ли врубить браслет на полную, выгоняя взрослых к Мордреду из учительской, и не грохнется ли замертво впечатлительный Пупс, как Локхарт наконец решился получить более внятные объяснения. Он ещё раз обвел неверящим взглядом «заговорщиков», отцепился от двери, подошёл к Снейпу почти вплотную и в упор уставился тому в глаза: – Север, что происходит? Это же розыгрыш, да? Не смешно! Кто-то из папаш весело присвистнул, мадам Спраут горестно охнула, а Макгонагалл хлопнула глазами и молча опустилась на стул. – Ступайте, Локхарт, – звучно выдал Снейп и искривил губы в презрительной усмешке. – Ступайте к себе, иначе вы не успеете собрать все свои чемоданы. Гарри ужасно хотелось досмотреть представление, но упускать представившийся шанс было нельзя. Он схватил Пупса за руку и потащил за собой на выход, надеясь попасть в гостиную до переклички. Бежать вдвоём под одной мантией было неудобно, и за первым же поворотом Поттер резко остановился. Лонгботтом от неожиданности споткнулся, но устоял. Гарри стащил мантию, однако возвращать её не торопился. – Здесь разделимся, – сказал он и быстро огляделся. – Ты идёшь к себе, я – к себе. Мантию я заберу, – Пупс издал невнятный хрип, и Гарри поспешил его успокоить: – На время, потом верну. Честное слово! – Но как же… – Невилл, мне бежать по подземельям! Там нет ни штор, ни ниш, ни статуй, вообще ни черта! Если меня кто-нибудь увидит, то труп Томаса точно повесят на меня! Ты что, не понимаешь? – П-почему труп? – Блядь, а что? Если нет статуи, значит, василиск его сожрал! Жалко парня, но я не виноват и не хочу в Азкабан! Некогда, Пупс, некогда! Побежали! Лонгботтом не сдвинулся с места, и Гарри заскрипел зубами: – Я верну! Я же пообещал! Пухлая физиономия Пупса приобрела какое-то странное выражение, и герой насторожился. От гриффиндорских дятлов, перелетевших в голубеньком гробу через всю Англию, можно было ожидать чего угодно. – Только не говори, что вы сами Дина грохнули и свалили на монстра! – Н-нет, что ты…Нет! П-просто… – Просто что? – Не думаю, – сказал Невилл и густо покраснел. – Чего ты не думаешь? Пупс, колись! – Д-да нет же, Гарри, я... – Как меня всё достало! – простонал Поттер. По-хорошему, сейчас нужно было вытрясти из недотёпы подробности мутной истории с Томасом, но в учительской вот-вот должны были разобраться с Пятикратным и… Он мотнул головой, напоминая себе, что свой подвиг он уже совершил: обезвредил тетрадь Риддла и отправил Джинни в Мунго. Всё остальное – не его ума дело. Гарри потёр почти уже незаметный шрам и, невольно копируя Снейпа, грозно зашипел на Пупса: – Не знаю, что творится в ваших идиотских мозгах, но профессор Дамблдор знает способ разобраться со всем этим гадством! Не лезьте никуда, кретины! Дамблдор вернётся и всё будет в порядке! Сидите в гостиной, герои хреновы! Иначе я не знаю, что с вами сделаю! Ясно? Всё, я пошёл! Он накинул мантию и со всех ног понёсся в подземелья. Время поджимало, а нужно было ещё успеть проскользнуть в спальню, успокоить Хорька, поблагодарить Тео и в утешение дать парням поиграться с третьим Даром смерти: заработали, паршивцы.

* * *

– Вернуть?! Да ты свихнулся, Поттер! – Гойл благоговейно держал на вытянутых руках невесомую серебристую ткань и сверлил Гарри сердитым взглядом. – Ты хоть представляешь, что это такое?! – поддержал его Малфой. Поттер равнодушно пожал плечами. – В сказках говорится, под ней можно спрятаться от Смерти, – Винс погладил мантию-невидимку кончиками пальцев и вздохнул. – Смотря от какой, – улыбнулся Гарри. – Не думаю, что накрывшись мантией, ты остановишь артериальное кровотечение. – Тьфу на тебя, магл! Никакой веры в чудеса, – обиделся Теодор и тут же азартно потёр ладони. – Давай, Грег, надевай! Ну как? Серебристые складки мантии окутали фигуру Гойла, и через миг тот пропал из виду. Крэбб осторожно вытянул руку и потрогал воздух перед собой. – На ощупь что-то гладкое и прохладное, – доложил он и вытянул вторую руку. – Контуры тела ощущаются, но сказать с уверенностью, что это Грег, я не могу. – Похоже на мантии УПСов, – Малфой тоже поводил руками перед собой. – Правда, те видимые, но опознать человека по фигуре и походке невозможно. – Хватит меня лапать! – голос Гойла раздался глухо и как будто издалека. – Давай я ещё пощупаю, – хихикнул Блейз и ойкнул, подпрыгнув: – За задницу щипаться нечестно! – Зато весело! – хохотнул Тео и тоже наградил Забини щипком пониже спины. Блейз зашипел, пнул обидчика в колено, отскочил и уселся рядом с Гарри на кровать. – Придурки! – пожаловался он герою и с интересом принюхался. – От тебя несёт Пупсом. Обжимались, что ли? – Почти, – буркнул Гарри, извернулся и понюхал своё плечо. – Я ничего не чую. Не врёшь? – Перепревшая трава и малость драконьего навоза. Огородник Лонгботтом встретил весну, – засмеялся Блейз. – Никак не могу привыкнуть, и толком не ем вот уже месяц. Люди чем только не воняют, кошмар какой-то. Мама предупреждала, но тогда я её не понял. – Так вот почему ты на Паркинсон вчера наорал. – Не духи, а катастрофа, – согласно кивнул Блейз. – Летом мы с мамой будем во Франции, куплю Панси что-нибудь пристойное. – По-моему, ты ей всякое желание прихорашиваться отбил. Вопил, как ненормальный, девочка испугалась. – Признаю, идиот, – пригорюнился Блейз. – Чуть остынет, пойду просить прощения. Мол, дар приходит, башню снесло, смилуйтесь, моя королева. Отдушку бы сварить простенькую, но лаборатория моя тю-тю…– он совсем поник и даже тихо всхлипнул. Гарри сосредоточенно нахмурился, не обращая внимания на возню с мантией. – Тебе Панси нравится? – сообразил наконец он. – А Тео как же? – Балбес, – опять развеселился Забини. – Мне нравится Теодор, а потому я должен уважать, защищать и баловать Паркинсон. Семья есть семья. Понял, дурашка? – Нет, – содрогнулся Гарри, – и не жажду. Извращенцы. – Сам извращенец. Слушай, а целоваться классно? – Понятия не имею. – Да ладно! Соврал тогда, что ли? – Пошутил. – Соврал-соврал! А хотел бы? – Забини, пойди мантию примерь, а? Третий дар Смерти, сказки барда Бидля, наследие Певереллов, у-у-у! Нормальный маг описаться должен от счастья. – Меня намного больше интересуют дары Жизни, Поттер. Поцелуи в том числе. Ну же, признавайся, хочется? – Отстань! – Ага, хочется! – Забини! – Что? Говорят, особые умельцы могут черенок вишни языком завязать в узел. Без заклинаний, просто так. – Фу! – Не «фу», а круто! Слушай, а Хорь должен быть в этом деле неплох. У него же в языке мускулов больше, чем у Флинта в обеих руках. Вон, опять что-то парням втирает и не поперхнётся. Гарри посмотрел на Малфоя, который деловито обряжал Теодора в мантию-невидимку и попутно излагал гипотезы о происхождении и свойствах легендарного артефакта, и в который раз пожалел, что историю магии преподаёт не Хорёк. Не преподаватель был бы, а сокровище. Правда, такое же вредное, придирчивое и злоязыкое, как обожаемый декан. «Надеюсь, Пятикратный отбился без потерь, – вспомнил Гарри разговоры в учительской и улыбнулся, представив яркую обложку очередного шедевра от мэтра Локхарта. – «Школьные кошмары». Нет, «Вурдалаки в Хогвартсе»! Если напишет, обязательно напрошусь на презентацию». – Интересный он, да? – вкрадчиво прошептал Забини на ухо. – А? Кто? – очнулся Гарри от мечтаний, где красавцу-профессору уже вручали орден Мерлина за укрощение Маккошки. – Ты так на Драко смотришь, что даже завидно! – Слушай, тебя Браун в ипостаси Лав-Лав не покусала случайно? Сейчас как раз полнолуние, запросто мог заразиться. Блейз задрал нос и царственно простёр руку: – Прощаю тебя, маленький зануда! И даже зелий сварю для храбрости и обретения истинного «я»! – А что, есть такие зелья? – изумился Винс, услыхавший последнюю фразу. – Что-то вроде Феликс Фелицис? – Есть, а как же! – повисшая в воздухе голова Нотта, откинувшего капюшон мантии, расплылась в ехидной ухмылке. – У Флинта этих зелий целый тайник! Гарри досадливо цокнул: – Обойдусь без вашей отравы. Всё, я в душ – отмоюсь от Лонгботтома. – Чего? От кого?! – возмущённо заорал вслед Малфой, но Гарри даже не обернулся. Вот ещё, объясняй тут всяким про рейд, весну и драконий навоз! Горячая вода привычно угомонила сумятицу в голове, но унять зудящую совесть оказалась не способна. В таких делах очень помогала Грань, но призывать свою жуткую подружку из-за всякой ерунды вроде «души не на месте» Гарри остерегался. С некоторых пор он чувствовал, что Изнанка не прочь сделать его похожим на себя: не просто холодным и бесстрастным, а… Чуждым, вот. Не со зла, конечно, нет. Для облегчения коммуникации. Некромант Поттер пока не считал себя готовым к обретению нечеловеческого разума, а потому решил от мелких неприятностей спасаться кипятком вместо того, чтобы пользоваться ледяным радушием Грани. Душевая кабинка наполнилась густым паром так, что стало трудно дышать, но бессовестная совесть даже не подумала успокоиться. «Нам какое дело, – увещевал её Гарри, – до приятного досуга господ боевиков? Побродят по Тайной комнате, полюбуются на статую Слизерина да пойдут себе восвояси. Потом директор восстановится в должности и придумает, как быть с василиском». Он вновь напомнил сам себе, что Джинни никак не могла сбежать из Мунго, выкрасть чёрную тетрадь у Дамблдора, вернуться в Хогвартс, натравить василиска на Томаса и засесть в Тайной комнате в ожидании неизбежного штурма. Скорее всего, последнее нападение инсценировано, и Томас преспокойно сидит себе... Где? «Где бы он ни сидел, ты сидишь в подземельях и совершенно не собираешься лезть в чужие дела!» Самовнушение помогало плохо. «Дело о монстре», и до того не слишком логичное, за считанные часы превратилось в откровенный бред. Бестолковый герой Поттер уже жалел, что отдал дневник Дамблдору. В пылу спасения принцессы Джиневры он как-то не подумал, что директор мог иметь собственные планы и на Лорда, и монстра. Гарри очень надеялся, что ситуация прояснится после сеанса подслушивания в учительской. Например, обнаружится, что провокацию устроил Вуд в надежде вычислить поводыря. Бравый аврор знать не знал о младшей Уизли и, кажется, подозревал кого-то из старшекурсников. Недаром же он настаивал на допросах с применением легилименции. Или, скажем, Макгонагалл не придумала ничего лучшего и решила помочь Дамблдору оправдаться. Мол, как только директора сместили, сразу же исчез и, возможно, погиб студент. Не бог весть какая версия, но вдруг? Однако разведка под мантией-невидимкой ничего не дала. Если верить неожиданно обретённой способности чуять ложь, то все взрослые были неподдельно озадачены. И очень-очень злы. Из всех явно и неявно присутствовавших в учительской врал один лишь Лонгботтом. Недогерой определённо что-то знал о судьбе «похищенного» Наследником студента. «Не твоё дело, – строго одёрнул себя Гарри. – Если это задумка Рона и Невилла, то пусть разбираются сами. Не важно, в чём их план заключается и чем это дело для них закончится. Герои – значит, герои. Джинни и Гермиона в безопасности, их здоровьем занимаются умные и компетентные люди, а остальное тебя не касается». Но совесть продолжала вредничать, подкидывая своему измученному хозяину совсем уж хитрые сценарии. Вдруг Дамблдор решил воспользоваться оказией и возродить Лорда, слишком молодого и глупого, чтобы оказать серьёзное сопротивление? Он-то не знает, что Бумажный Том – подделка, а не хоркрукс. Битва должна получиться на загляденье: тут тебе и Тайная комната, и Неназываемый, и василиск, и целая толпа свидетелей. Гарри зажмурился, представляя сражение, и сердито замотал головой. «Ерунду городишь! – сердито попенял он совести. – Белобородый старец с доброй, понимающей улыбкой на глазах у родителей учеников убивает мальчишку в слизеринской мантии?» «Тьфу на тебя, магл! – ответила совесть голосом Нотта. – Когда это у нас делали скидку на сопливый возраст? Папаня Вуд, по-твоему, что собрался с поводырём сделать? Уж точно не нотацию прочитать! Дамблдор – цивил, добрый и жалостливый. Он прикончит Тома сразу, без допросов и дементоров. А вот папаши… Помнишь, что причитается за выгул монстра? По-це-луй». Поттер грустно вздохнул и показал совести средний палец. Гадай не гадай, а всё одно не угадаешь, что и как сделает Великий светлый волшебник. Даже Люциус попал впросак, а уж он-то много хитрее несовершеннолетнего героя-некроманта. – Сто лет! – сказал Гарри вслух в надежде напугать бунтовщицу-совесть. – На целый век старше и опытнее. Поттер, сиди тихо! Но всё равно образ Дамблдора совершенно не вязался с драками, дуэлями и прочими незатейливыми радостями настоящих магов. Он, наверное, и Гриндевальда в тюрьму сманил уговорами, а не проклятиями. «Ещё того лучше! – обрадовалась совесть. – Значит, Чернильного Лорда будут убивать герои помоложе и поглупей. Расправиться с Томом, фактически обречённым на уничтожение твоими приказами, будет несложно. Как раз по силам пацанам-чистокровкам. Спешите видеть, Ронни и Пупс – наши новые знаменитости!». В задумчивости Гарри намылился по третьему разу. Вполне возможно, Дамблдор, выслушав рассказ Джинни, решил воспользоваться сложившейся ситуацией и провернуть несколько дел разом: выгнать Малфоя из попечителей, облагодетельствовать Уизли спасением младшей дочери и сделать из гриффиндорцев настоящих, правильных героев. Цель понятна, а способ? Бейся Дамблдор сам, бойцы наверняка почтительно отступили бы в сторону и придержали бы василиска за хвост, чтобы тупая скотина не мешала разборкам бывших предводителей. А мальчишеская драка как будет ими воспринята? Или бойцы к тому времени должны торчать статуями по углам Тайной комнаты? Снейп наверняка сварит зелье с запасом, но хватит ли на всех? – Ненавижу детективы! – яростно зашипел Гарри шёпотом и левым кулаком двинул в мокрую стенку кабинки. Получилось намного хуже, чем у Даддерса, но помогло сбросить излишнюю злость. Он повернул вентиль и остудил хлещущий из лейки душа кипяток. Простой и понятный план Поттера по поимке монстра погорел, и с этим ничего не поделать. Соваться в игру Дамблдора однозначно не стоило, что бы там распроклятой совести ни приснилось. Гарри пока никому не соперник, его особые умения не давали никаких преимуществ в отношениях с живыми людьми. Кроме новообретённого умения распознавать враньё, но даже это сулило больше проблем, чем пользы. Люди врут постоянно, с умыслом и без него, а дар лишь определял ложь, а не сообщал о целях лжеца. Гарри и сам врал на каждом шагу, что уж греха таить, но упорно считал себя неплохим человеком. Итак, сегодня бойцы разнесут вдребезги туалет плаксы Миртл, прогуляются по канализации и ничего не найдут. Скорее всего, уже не нашли и сейчас кроют неуловимого монстра гадкими словами, а Маккошка вздыхает над письмом родителям Томаса. В понедельник студенты должны поехать по домам, но подвигов без благодарной публики не бывает. Значит, представление (если оно запланировано, что не факт!) состоится завтра. Точнее, сегодня ночью. Ночью героизм получается загадочным, романтичным, и народа под ногами меньше путается. А днём будет праздничный пир, торжественное восстановление Дамблдора в должности и явление миру резервного дитяти Пророчества. В принципе, Гарри был не против. Он так устал, что его устраивало любое развитие событий, лишь бы никто не умер, не покалечился и не объявил бывшего героя Поттера злодеем и предателем. Последнее не на шутку беспокоило. Как бы после победы над Лордом не взялись за его сторонников – повод появится весомый. Гарри поморщился и вздохнул. Весь его геройско-злодейский опыт вопил, что планы придумываются для того, чтобы рухнуть в самый неподходящий момент. Дамблдор, увы, не исключение: взять хоть его фиаско с самим Гарри. Это ж надо было так облажаться – воткнуть во всенародные герои некроманта! Ночной концерт тоже вполне мог превратиться во что-нибудь непотребное, грозящее слизеринцам неприятностями, а Гарри – разоблачением. По всему выходило, за подвигом придётся понаблюдать. Издалека, ни во что не вмешиваясь. Исключительно для того, чтобы знать, кто и что делал. Сама по себе задачка была та ещё, но с мантией-невидимкой… Получается, сегодня Пупс свою мантию назад не получит. За ужином придётся врать и оправдываться, но дело того стоит. Мантия вернётся к Невиллу в понедельник, бонусом к славе победителя Неназываемого. Приняв решение, Гарри повеселел и вышел наконец из душа. У входа в умывальни, само собой, отирался Хорёк. – Час, – сказал Драко, подозрительно прищурившись. – Что ты такое отмывал, позволь спросить? – Угадай, – буркнул чистый до хруста Поттер. С купанием он и впрямь перестарался: от горячей воды клонило в сон, а спать сегодня было нельзя. Зато Малфой и прочие выспятся на славу, чтобы не увязались следом и заполучили железное алиби – на завтрак их придётся будить долго-долго. На ужин почти-бывший-герой Поттер собирался под душераздирающие вздохи приятелей, не наигравшихся с мантией-невидимкой. Нотт попытался отговорить его от «дурацкого решения», но нарвался на совет не лезть не в свои дела, и теперь вздыхал громче всех. Однако в Большой зал они так и не попали. Декан объявил, что домовики накроют столы в гостиной, и поспешно удалился, не ответив ни на один вопрос. Гарри ожидал светопреставления, но слизеринцы, наоборот, притихли, быстро поужинали и, разбившись по группкам, принялись озабоченно шушукаться под защитой заглушающих заклятий. Обычные вечерние посиделки тоже не задались, и Поттер довольно потёр руки: выскользнуть из подземелий будет намного легче, чем он ожидал. Ещё пару часов он старательно делал вид, что увлечен многострадальной «Физиологией», и стойко игнорировал расспросы, шуточки и подначки приятелей. Ещё через два часа, самых длинных в жизни Гарри, все наконец угомонились и разбрелись по спальням. Сил на усыпление парней, против ожидания, ушло немного, и он принялся готовиться к вылазке. Гарри надел джинсы и кроссовки, увязал волосы в тугой хвост, накинул мантию-невидимку и, подумав, оставил свою вредную палочку на тумбочке. Затем он пару минут подышал на счёт, унимая суматошно колотящееся сердце, и решительно зашагал к выходу. Дверь послушно отворилась, и Гарри, вдохнув и выдохнув ещё разок, потрусил по слабо освещённому коридору. «Знать бы наверняка, – думал Гарри на бегу, – издох ли Том-Тварь в прошлом году после драки со мной, или сумел уцелеть и где-то затаился. Вот будет фокус, если Тома-из-Дневника пришибут на радость «Ежедневному пророку», а через пару-тройку лет Он снова заявится! А потом ещё разок, если хоркрукс не один! Дамблдор замается пророчества сочинять!»