Решение проблемы

— Леон, Леон, ты меня слышишь? Леон, постарайся расслабиться, сейчас станет легче. Не то чтобы Леон не слышал или не понимал, просто голос доходил искаженным, словно до человека, пытающегося противостоять волнам в штормовом море, которые уже давно грозят утопить, пытается докричаться некто стоящий на берегу. Хотя, в каком-то смысле так и было. Только захлестывали с головой волны не воды, а боли. Боль рождалась в глубине живота и выпускала иглы по всему телу. Две прочно засели в правом колене, одна обосновалась в промежности, еще по две в плече и кисти, ни руку не поднять, ни что-то схватить. Но более всего мучила игла, засевшая в мозгу, даже не игла, а огромная спица, воткнутая через позвоночник в голову, да так и оставленная. И без того плохо, а тут ещё голос, чего-то требующий. Кто, что, зачем? Ах, нет, не сейчас, от вопросов лишь становилось ещё хуже! Леон осторожно повернулся на голос, готовясь попросить говорящего заткнуться, предвкушая, как на это отреагирует «спица», и тут заметил, что боль начала отступать; он даже не заметил, когда все изменилось. — Тише мальчик, тише, вот так, сейчас будет легче. Расслабься. Вместе с ослаблением страданий понемногу возвращалась способность мыслить. Где он, что произошло, почему так больно? Последнее воспоминание — попытка переплыть озеро и огромное чудовище, пытавшееся утянуть в глубину. Быть может, всё же съели? Но новая вспышка, разве что не вызвавшая искр из глаз, явно доказывала обратное. Леон невольно в голос застонал, запоздало спохватившись, что этим может привлечь внимание врагов! Но тут же на губы легла теплая ладонь, заглушая стоны. — Тс-с, маленький, нас могут услышать. Мальчик? Маленький? Он? Леон так удивился, что смог, наконец, открыть глаза, пытаясь разглядеть человека, способного так с ним разговаривать. Глазам предстала серая стена, да и та почему-то не резкая. Вот уж со зрением никогда раньше проблем не было. Тогда Леон сделал попытку оглядеться, мало что получилось, конечно, но всё же понял, что находится в доме, хотя вряд ли помещение, в котором очутился, имело право так именоваться. Точно, вспомнил! После победы над водным чудовищем получилось довести лодку до берега, и из последних сил добрался до сарая. Потом сознание померкло, а ещё… вроде бы рвало кровью… — Ну, как, легче? — вновь дал о себе знать человек. Словно в ответ в животе заворочалось нечто, по телу пронеслись чудовищные импульсы, и лишь чудом Леону удалось сохранить сознание. Из горла рвался наружу дикий вой, и лишь силой воли в сочетании с ладонью на губах удалось его заглушить. Нельзя кричать, никак нельзя, вокруг враги, а он беспомощен! Леон дернулся, пытаясь подтянуть колени к груди, завернуться в зародыш в надежде загнать мучающее ощущение как можно глубже. Но не получилось, держали крепко, не допуская этого, но почему? В затянутый муаром боли мозг медленно вплыло понимание, что держат сзади. Леон постарался уговорить собственное тело слушаться, с трудом, но удалось повернуть голову вбок, этого оказалось мало, пришлось скосить глаза — ещё одна маленькая победа над собой, и приз — возможность увидеть держащего. Мужчина понял маневр и позволил себя рассмотреть, к счастью, столь близко расположенный объект оказался в фокусе. Темно-русые волосы ниспадали на лицо породистого красавца. Серые глаза выражали сочувствие, но было в них и ещё какое-то знакомое выражение, определение которого сейчас вызвало затруднение. С минуту Леон пытался вспомнить, где мог видеть его, но в голове кроме мучающего чувства ничего не осталось. Потом мозг все же сжалился и выдал события недавнего прошлого. Ну, конечно, вспомнил! Пальцы, зажимающие губы исчезли, стоило попытаться что-то сказать: — Луис? … — Вспомнил? Это хорошо, — на самом деле Леон лишь слабо шевельнул губами, но этого оказалось достаточно, чтобы понять его. Облегченная улыбка скользнула по губам Луиса. — «Какой сильный, он обязательно справится», — и он нежно провел пальцами по светлым волосам измученного человека, который так отважно сражался там, где многие просто и быстро сдались. Луис помнил, как ужасно, когда в твои нервы встраивается плага. А также то, как сам тогда сдался почти сразу, и едва паразит получил такую возможность — то сразу же отключил сознание хозяина. Луис тогда очнулся, когда все было закончено. Но Леон не такой, не желает отдавать плага контроль над собой. Именно поэтому ему сейчас так плохо. Как жаль, что их поймали и Леона заразили, но пока это невозможно изменить, а потому не стоит о том горевать. И все же кое-что на этапе встраивания паразита в тело хозяина сделать можно, а именно — облегчить страдания. И Луис точно знал как. Но вот согласится ли красавчик на такой способ? Да даже если скажет «нет», жертвы редко вспоминают о происходящем после того, как все заканчивается. Луис видел такое не раз. И все же, если Леон будет категоричен, придется отступить, красавчик пытался помочь в том доме, не стоит обижать его насилием…, но для него же будет лучше, если все завершится быстрее, он просто быстрее сможет вернуться к выполнению задания… … Вместе с памятью начала возвращаться чувствительность, по крайней мере, Леон понял, что полностью обнажен и лежит в кровати, укрытый одеялом, но спине тепло не от одеяла, а от прижавшегося тела другого мужчины, тоже почему-то обнаженного… Нет, понятно, так теплее, но… Надо как-то реагировать? Собраться с мыслями все ещё было трудно. И неудивительно: связно соображать, когда настолько сильно все болит, невозможно. Зато вот глупым мыслям и идеям, кажется, место всегда и везде! — Я не мальчик, — прошептал Леон самое важное на данный момент сообщение и сам же удивился, насколько слабо прозвучал голос. Хотя в этот раз он хотя бы вообще прозвучал. — Правда? — В тоне Луиса послышалась легкомысленная многообещающая улыбка — ещё бы, Леон инстинктивно чувствовал, каким способом можно расслабиться быстрее всего. — Я не в том смысле, — по крайней мере, сообразить, что поняли не так, сил хватило. И Леон попытался собраться с мыслями. — А в каком? — Ещё сильнее развеселился Луис, подтягивая красавчика к себе, ощущая, как привычно на это отреагировало тело Леона, как ягодицы прижались к чужому члену, и тело выгнулось, принимая явно привычную позицию — облегчающую вход. — Я не маленький, — попытался зайти с другой стороны Леон, чувствуя, что происходит явно что-то не то, но мозги не желали работать, занятые все тем же вопросом. Судя по ухмылке Луиса, его опять поняли не так. Пытаясь объяснить, Леон добавил: — Мне уже двадцать шесть. — Да… Целых двадцать шесть, и уже не мальчик… но это даже лучше, — Луис прекратил поглаживать верхнюю часть живота и двинул ладонь ниже, наматывая на палец курчавые завитки. — О-о-о, и не в этом тоже, — наконец, дошел до спутанного сознания Леона смысл улыбки Луиса, своих собственных слов и действий, да и рука постороннего человека двигалась не туда, куда ей позволяли. Этого хватило, чтобы немного прочистить мозги, впрочем, все относительно. Боль чуть отступила, а значит, и мыслить связно легче стало. — Зачем ты меня раздел? — А ты знаешь другие способы, не привлекая внимания, согреть человека в пустом сарае, кроме как снять мокрую одежду и прижать к другому теплому телу? — Глаза Луиса потемнели, дыхание чуть сбилось, а рука опустилась ещё чуть ниже по животу. Он предлагал гораздо лучший способ согреться и обезболить, чем обычные поглаживания и ласковые слова. Сложно отрицать правильность этих действий, уже довольно холодно, если вырубиться в мокрой одежде, как это сделал Леон, вероятность очнуться не так велика, если вообще есть. Если бы не помощь Луиса, он бы просто замерз. И все же, происходящие события не совсем устраивали, хотя пока сложно было понять, чем именно. «Для лучшего теплообмена, — посетило сознание сложное слово, — эффективнее раздеться всем участникам». И лучше лечь в кровать, как и было сделано. И судя по потрескиванию печки, грели по возможности со всех сторон. Интересно, почему все ещё холодно? И что было бы, если убрать хотя бы один из элементов? Наверное, соображай Леон сейчас хоть чуточку получше, то не стал бы такое спрашивать, но сейчас единственный, у кого можно просить помощи, — Луис, поэтому, прежде чем мозг успел остановить, слова слетели с губ: — А почему сам разделся? Так намного эффективнее? — если бы только можно было это сделать, Леон завернулся бы в Луиса, как в одеяло. Память подсунула воспоминание о теплой куртке, в которой приехал, где она сейчас? Неожиданно прошедшая по телу дрожь удивила и заставила вжаться в испанца сильнее. Он горячий, рядом с ним, как с печкой. — И почему мы в кровати? … — Ты прав, эффективнее, — безумно счастливый тем, как мягко происходит встраивание плага в тело Леона, Луис вглядывался в мутные глаза всё лучше соображающего агента. Возвращение памяти и правда хороший знак, далеко не все, переживая подобное, вообще оставались способны связно мыслить, а некоторых эта способность покидала навсегда. — А в кровати, потому что я знаю способ, как сделать боль меньше, хочешь? Луис тихо рассмеялся, прижался теснее к Леону, прикоснулся губами к шее. Пальцы вновь теребили курчавые завитки, чуть потянули там. Другая ладонь скользнула между простыней и телом, Луис обнял красавчика, сжал сосок, прикусил зубами мочку уха, довольно отмечая эрекцию, которой отреагировали оба тела. Изначально сомневаясь, стоит ли идти до конца, сейчас Луис понял, что преодолеть зов тела не удастся. Правда, мешала мысль, что как бы ни хотелось помочь яркому мальчику с аппетитным телом, а пользоваться беспомощным состоянием другого подло. Ну и что прикажете делать?! С другой стороны, если получить согласие, можно не считать такой секс принуждением. Подумаешь, Леон не отдает толком отчета в своих действиях. Не совсем понимает, о чем они вообще говорят, да и вообще с кем в постели оказался. Он, возможно, вообще не вспомнит об этом, а Луису, с другой стороны, хорошо будет. И все же, ещё немного помучившись сомнениями, он решил начать уговаривать. «Для начала, — промелькнула рациональная мысль, — стоит прямо сказать, чем собираюсь сейчас заняться, а то, пока Леон в таком состоянии поймет мои намерения, нас несколько раз найдут и убьют». Успокоив таким образом совесть, Луис прижал красавчика крепче, пощекотал языком мочку уха, облизал раковину, прошептал страстно: — Я собираюсь тебя трахнуть, прямо здесь и сейчас. Это облегчит боль и не так вымотает, ты придешь в себя значительно быстрее и будешь значительно бодрее. Ты этого хочешь? … Ощущение неправильности адекватных, в общем-то, действий усилилось, и, хотя по спине теперь разливалось блаженное тепло, мысль, что член постороннего человека сейчас окажется в заднице, напугала. Нет, конечно станет теплее, и вот то, о чем Луис сказал… Стоит ли ему верить? Что он вообще знает об этом человеке? Думать все ещё было трудно, но на то, чтобы просто расставить все по своим местам, Леона хватило. Голос прозвучал почти твердо. Ну, насколько может быть тверд голос человека, мучающегося нестерпимой болью. — Мы не будем делать этого. — Конечно, ты же только что пришел в сознание, — согласился Луис, способный думать на данный момент лишь об ожидающем его внимания тесном тоннеле. Горячая головка, уткнувшаяся в ледяные ягодицы замерзшего человека, требовала немедленного перехода к активным действиям. Хотя нет, Луис же обещал себе, что если Леон не согласится, трогать его он не будет! Просто надо быть чуть более убедительным. Продолжая покусывать мочку, снова повторил: — Я хочу тебя. — Так не пойдет, — Леон вывернулся из объятий, вернее сделал такую попытку и тут же едва не взвыл, на секунду потеряв способность дышать. — Тс-с, маленький, не так быстро, сам ведь понимаешь, насколько необходимо согреться и расслабиться? А ты уж потерпи немного, пока он не закончит. Я сейчас могу лишь немного помочь, но не снять боль. — Желание секса на минуту отошло прочь, подчиняясь новой необходимости снять спазм. Ладонь снова вернулась на верхнюю часть живота и начала поглаживать круговыми движениями. Если знать как, облегчить страдания не так сложно, Леону удивительно повезло: пройди Луис мимо, пришлось бы ощутить в полной мере прелесть нестерпимой боли, от которой даже забытьё не спасает. На последствия этого испанец успел насмотреться, целая деревня таких жертв позади. Паразит достаточно разумен, чтобы начать действовать вдали от проходящих мимо толп. Просто именно в этот момент он более всего уязвим, ибо хозяин не может защитить себя. После же, получив контроль над телом, разум хозяина, не имеет значения для паразита. А поврежденный разум даже лучше, легче брать контроль. Хотя, этот мальчик, скорее всего, остался бы таким же, как раньше, ну почти. Но стоит ли проверять, когда можешь помочь? Тем более, когда перед тобой такой сексуальный мужчина. — Кто «он»? — Леон ухватился за возможность узнать больше о происходящем. Как и в прошлую встречу, Луис не говорил прямо, хотя явно знал больше. Голова соображала все охотнее, благодаря ли действиям испанца или нет, боль отступала, стоило этим воспользоваться. — Плага, уже ведь знаешь о живущем в твоём теле паразите? Это яйцо, которое тебе ввели, когда поймали нас. Паразит уже вылупился, я видел, тебя рвало кровью. Это один из признаков, — Луис продолжал водить кончиком языка по уху, лишь иногда отвлекаясь, чтобы страстно прошептать порцию полезной информации самым сексуальным тоном, на который только способен. Но Леон, несмотря на эрекцию, оставался холоден, как внутри, так и снаружи. Прав ли Луис был, начав форсировать события? Сейчас красавчик только сильнее напрягался, ощущая чужую руку на своём животе. И это никоим образом не приближало к нужному результату. — И что теперь будет? — Леону в данный момент было абсолютно плевать на желания другого мужчины, но вот информация явно могла пригодиться. Мертвый, он вряд ли сможет выполнить миссию, а что-то подсказывало, что испанец может помочь. Вот только цена, которую за эту помощь просили, совсем не устраивала. Он попытался убрать ладонь Луиса со своего живота. И вновь вспомнил о засевших в руке иголочках боли. — Леон, прекрати сопротивляться, — Луис раздраженно прижал к себе вновь поймавшего приступ красавчика и принялся поглаживать верхнюю часть живота. С удовлетворением отметив, как готовый слететь с губ того вопрос так и остался невысказанным. Наконец тот пришел в себя настолько, чтобы понимать происходящее, и мучения его после столь простых действий немного отступили. Теперь нужно ещё раз попытаться пояснить ему происходящее, сейчас больше шансов, что поймет: — Плага сейчас встраивается в твою нервную систему, потому так больно. Когда он закончит, все пройдет. Но я могу немного помочь. — Этому можно как-то помешать? Как его удалить? — Наконец смог почти нормально думать Леон. К сожалению, почти полностью вернувшаяся способность думать никак не повлияла на способность действовать. Осталось лишь дать Луису карт-бланш на любые действия. Хотя мысль о возможном сексе сейчас не казалась столь уж плохой. Почему-то казалось, что избежать секса в любом случае не удастся, хотя испанец достаточно красив, так может не стоит особенно сопротивляться? — Сейчас я ничего сделать не могу, но есть хорошая новость: когда он закончит, ты снова пойдешь дальше, не видя никаких проявлений. Просто в определенный момент он достаточно созреет и сможет перехватить контроль над твоим телом. Тогда того человека, которого знали, как Леон, больше не будет. Да и удалить тогда… — Луис вновь задумался, американец ему определенно нравился, но настолько ли, чтобы рисковать жизнью? — Сколько у меня остаётся времени? — Да и если же это последняя возможность заняться сексом… Что говорить, Луису удалось его возбудить, да он и довольно красив, быть может в других условиях это закончилось бы тем же… — Я не знаю, смотря насколько ты способен сопротивляться чужому контролю. Но закончится все равно так. Несколько способов извлечь его или уничтожить есть, но боюсь, сейчас все они мне недоступны. А другим ты как раз послушный и нужен. — Луис вновь поцеловал Леона за ухом, спустился дорожкой поцелуев к плечу, вновь поднялся по шее до угла челюсти. Как бы ни хотелось сдержать обещание, а когда рядом с тобой лежит человек, в попку которого упирается твой жаждущий внимания друг, остановиться просто невозможно. Тем более, когда мальчик так красив. Перевернув Леона на спину, Луис успел заметить реакцию на свои действия, тот как раз закрыл глаза и чуть приоткрыл рот, Луису ничего не оставалось, как коснуться губами губ. Не сразу, но все же Леон ответил на этот поцелуй. Несколько минут, сплетясь воедино, они целовались, пока новый приступ не скрутил красавца. Луис с трудом оторвался от чуть припухших губ Леона и вновь осторожно начал массировать живот, снимая спазм. — Всё ещё слишком больно? Потерпи немножко, скоро пройдет на убыль. Луис продолжал водить ладонью по его животу, не переставая прижимать к себе, словно Леон самое дорогое в жизни. И при этом смотрел так, что если бы тот стоял, колени бы точно подогнулись. Иногда устоять может лишь импотент или девственник, но у Леона с этим было все в порядке, по крайней мере, раньше, и, как он надеялся, и дальше будет так. — А это не повредит? — буркнул, уставившись в потолок, сам же удивляясь столь быстрому согласию. Хотя времени на продолжительные игры не было. — Нет, так даже лучше, такого рода массаж идеально подходит, да и гораздо эффективнее поможет тебе согреться. — Красивые губы изогнулись в столь замечательной улыбке, что не согласись Леон чуть раньше, все равно не устоял бы сейчас. — Да и это поможет тебе быстрее восстановиться после, а значит быстрее найти Эшли и спасти её до того, как плага захватит её тело. Ты просто пойдешь дальше раньше, чем если мы не сделаем это. Луис вновь заставил Леона лечь спиной к нему, перекинул его ногу через своё бедро. Провел ладонью по груди, спустился к животу, минуя половые органы, прошелся по бедру, наслаждаясь красотой и пластикой тренированного тела. — Да делай уже, — буркнул в подушку Леон, ловя себя на нетерпеливом ожидании. Делать что-то сам не столь оказался неспособен, сколь боялся спровоцировать очередной приступ. — А ты… — начал было, но не закончил Луис, не в силах сам удержаться от желания скорее слиться воедино с этим человеком. Лишь направил себя и одним движением вошел, благо поза не позволяла сделать сразу глубоко. Но и этого хватило, чтобы сквозь полуоткрытые губы вырвался стон. — Прости, хороший мой. Я постараюсь осторожнее. — Быстрее! — Давя в зародыше пытающийся вырваться стон, Леон выгнулся, прижимая ягодицы к чужим бедрам, открывая более удобный доступ к своему телу. Луис не заставил себя просить дважды, тем более это отвечало и его желаниям. Вбивая глубже свою плоть, улыбался, смотря на полуоткрытые губы молоденького красавчика, старательно давящего пытающийся вырваться стон. На потемневшие от страсти глаза, которые так хотелось целовать. На разметавшиеся волосы. А потом, не выдержав более, перевернул Леона на спину и вошел как смог глубоко, наплевав на вырвавшийся таки стон, начал трахать нарочито грубо, тем более партнеру это вполне нравилось, а он уже сдерживаться не мог. Его ладони скользили по моментально согревшемуся телу, ущипнули соски, вызвав очередной стон в голос, потом легли-таки на напряженный член, даря одновременную ласку изнутри и снаружи. Леон завел руки назад, обнимая его за пояс, теперь уже вряд ли бы получилось вырваться, не доставив удовольствия, но Луис никуда и не собирался. Лишь ускорил движения, ведя партнера к одновременному оргазму, а потом ещё некоторое время лежал рядом, не выходя, поглаживая стройное тело, слушая успокаивающееся дыхание, думая лишь о необходимости продолжить, вот прямо сейчас! Повторить это ещё раз, снова довести Леона до грани, слушать страстные стоны. Он осторожно укусил мальчика за плечо, стремясь как можно скорее продолжить игру. Но Леон не отреагировал на новую попытку, Луис посмотрел на него и умилился — предельно измученный, тот просто спал. Ничего не оставалось, как извлечь член, но мальчик, видно приученный кем-то до него, лишь развернулся удобнее, подставляя сладкую попку, и засопел во сне. Ну, кто бы смог не воспользоваться столь любезно предоставленной возможностью? Луис вновь взял желанное тело, а потом, немного погодя, ещё. Леон так и не проснулся, сладко сопя и чуть постанывая, когда новая судорога проходила по телу. Испанец легонько поглаживал живот, и все прекращалось. Теперь мальчик не сопротивлялся ласкам. … Очередной приступ оказался совсем легким, даже если будут ещё, они не потребуют постоянного внимания. Луис встал, оделся, сходил проверить, в каком состоянии одежда Леона, к счастью, все уже высохло, потому просто одел так и не проснувшегося человека. Хотел разбудить, но не стал, сон сейчас гораздо важнее, измученному телу необходимо восстановление, а проснись Леон, тут же помчится спасать девушку. Поэтому Луис просто поцеловал сладкие губы на прощание… и переложил на пол, застелив кровать и оставив записку. Если Леон о происходящем вспомнит, то, вероятно, будет расстроен и огорчен, как все те, кто переживал подобное. — Я не знаю, вспомнишь ли ты, чем мы тут занимались, но я точно не забуду. И я рискну ради тебя жизнью, я достану препарат, мы сможем уничтожить паразита. И тогда ещё разок займемся этим, уже празднуя нашу победу. А я уж постараюсь, чтобы второй раз ты не забыл наш секс. Луис тихо вышел за дверь, оглядевшись напоследок, нет ли вокруг людей, способных навредить другу. К счастью, берег был чист, значит, за безопасность спящего можно не беспокоиться. И направился туда, где сможет найти способ сохранить Леону жизнь, разум и свободу воли. … Леон же очнулся приблизительно через полчаса, когда достаточно замерз, вырываясь из жуткого кошмара, в котором снилось, будто паразит овладевает его телом. Чувствуя себя вполне бодро, посмотрел на часы и ужаснулся: он потерял шесть часов! Неужели так и провалялся на полу всё это время? Стоило признать: ему очень повезло, если бы кто-то сюда зашел, взяли бы без малейшего сопротивления. Вот только странное воспоминание крутилось в голове. Ему казалось, или действительно с ним здесь кто-то был? А может, это просто сон? Впрочем, не существенно, он почти добрался до дочери президента, сейчас лишь это важно. Когда они отсюда выберутся, тогда и подумает о странном воспоминании, хотя, когда выберутся, это будет уже неважно. Когда Луис вновь встретил Леона, то сразу понял, что американец ничего не помнит. Странное чувство, посетившее душу, тут же перебил ужас — толпа крестьян вокруг дома вполне могла убить красавчика. Да ещё где-то забыл с таким трудом найденные таблетки! Ничего, если использовать «то» средство, никакие таблетки не понадобятся, Леон будет спасен. Быстро попрощавшись, ушел опять, неожиданно осознав, что посетившее чуть раньше чувство — всего лишь тоска. Никогда бы не подумал, сколько страданий может причинить простой факт — другой человек забыл о том важном, что было между вами. Леон же, смотря вслед Луису, мучился вопросом, почему так странно щемит сердце оттого, что испанец уходит.