Контакт

Впервые он услышал о Мартине Майзнере в Мюнхене. Для принца Виктора Кроненберга все в жизни всегда было понятно, разложено по полочкам, вычищено до блеска и отлажено для мелочей. С раннего детства он точно знал свое место в мире, свои обязанности и лимиты своих возможностей. И ни разу до тех пор он не подвергал все это сомнению - его судьбу вершили силы, неподвластные ему, стоявшие куда выше его понимания, не то что влияния, и до сих пор силы эти были к нему добры и щедры. От него требовалось немного - нести на своих плечах ту часть ноши королевской ответственности. что полагалась ему по праву рождения. Часть эта была не слишком велика - основной ветви Семьи он приходился лишь косвенным родственником и наследником, Король никогда не возлагал на него особых надежд - для этого у венценосного дядюшки было даже больше собственных сыновей, чем требовалось. Как и полагалось "запасному принцу". Виктор был в курсе всех дел Семьи - по крайней мере, той их части, что могла рано или поздно ему понадобиться. Он знал о движении Сопротивления, и в круг его обязанностей входило поддерживать контакты с внедренными в их число шпионами. Именно для встречи с одним из них Виктор и приехал в Мюнхен. *** Гостиничный номер оказался просто отвратительным. Виктор подумывал над тем, чтобы устроить скандал, но в конце-концов решил, что оно того не стоит - одна ночь в Мюнхене, одна встреча. это не стоит того, чтобы тратить время на плохое кондиционирование, недостаточно большую ванну и простыни неправильного цвета (Виктор предпочитал фисташковый, а они оказались белыми. какое убожество). Он остановился в этом отеле инкогнито, и из-за таких мелочей, пусть и вопиющих, не стоило привлекать к себе лишнее внимание. Его человек опаздывал - и вот это уже начинало по-настоящему выводить Виктора из себя. Он привык к точнейшей пунктуальности, зная. что точность - вежливость королей. А его воспитывали вежливым. Жаль было осознавать, что не для всех это правило было золотым. Когда Милош Бренович - внедренный в Сопротивление агент - не явился ни через час, ни через два после назначенного времени, Виктор начал понимать, что это не с проста. И к вечеру получил наконец известия о нем. Убит самым жестоким образом - Виктор не захотел уточнять подробности. Но на свой вопрос о том, кто совершил это, получил более чем уверенный ответ - судя по почерку, предателя уничтожил некто Мартин Майзнер. Виктор не слышал прежде этого имени, но слово, которое подобрали его люди, было самое точное - "уничтожил". Виктор был зол, как никогда, и запомнил это имя - не просто надеясь, зная, что рано или поздно поквитается с его обладателем, кем бы он ни был. *** Имя мелькало почти в каждом отчете. Милош Бренович был не самым осторожным, но и не последним его человеком в составе сопротивления, и все те, кто докладывал ему обстановку, так или иначе упоминали этого Майзнера. Казалось, он был везде - тайная транспортировка оружия для сил Сопротивления в Словении - он был там. Взрыв автоколонны, в которой ехал Советник Кроненбергов - было доподлинно известно, что Мартин Майзнер приложил руку и к этому. Исчезновение секретного договора между Семьями и консулов из состава Совета Вессенов - Виктор был почти уверен, что он осел в руках Мартина Майзнера. Казалось, этот человек умеет все - подложить взрывчатку, попасть из снайперской винтовки точно между глаз, взломать компьютерный код или проникнуть в охраняемое знание - все это для Майзнера было одинаково просто, словно ему помогали какие-то высшие силы. В высшие силы Виктор не верил, но вынужден был признать - если кого-то из повстанцев и необходимо было убрать, так это именно его, Мартина Майзнера. Он никогда не видел его живьем - лишь пару раз на видеозаписи мельком, да нескольких нечетких снимках издалека. Ничего особенного - увидев такого человека в толпе, едва ли можно было его запомнить. Невысокий, широкоплечий, светловолосый, движения резкие, но точные, черты лица ничем не примечательные - но Виктор поймал себя на том, что запомнил их с точностью до мелочей. Разумеется, ради того, чтобы при встрече точно знать, с кем имеет дело. *** Он приснился ему первые во время долгого перелета в Ганчжоу. Виктору было поручено присоединиться к дипломатическому визиту, который совершал принц Эрик, первый наследник. Рейс задержали на три часа - Виктору сперва не сообщали, почему, но потом он узнал, что в частном самолете была обнаружена бомба - первая из операций Сопротивления, организованная Майзнером, потерпевшая неудачу. А в том, что это именно его рук дело, Виктор не сомневался. Принцу предложили отложить визит - мало ли, что еще может произойти в полете, но Виктор ощущал себя победителем, и отверг это предложение. А как же иначе? Он был жив, взрывчатка обезврежена, и теперь между ним и Мартином Майзнером появились личные счеты. До сих пор Виктор с натяжкой, с трудом объяснял себе, почему эта фигура так завладела его мыслями. До сих пор общее дело Семьи было важно для него, но не настолько, чтобы запоминать лица и имена участников Сопротивления. Но теперь то, что он знал, кто такой Мартин Майзнер, и мечтал поквитаться с ним, стало делом принципа. Самолет трясло в зоне турбулентности, и Виктор спал тревожно, в полглаза, и потому совершенно не удивился, когда сидевший рядом с ним в кресле человек - до сих пор, Виктор полагал, что это один из его охранников - повернулся к нему и улыбнулся - ехидно, почти издевательски. Виктор узнал это лицо - высокие скулы, короткая светлая борода и глаза - пронзительно голубые, такие, каких не должно быть у тех, кто убивает так легко. - Мартин,- Виктор не понял, выговорил ли он это слово вслух, или лишь подумал об этом, но человек в кресле улыбнулся шире - услышал его. - Ты знаешь мое имя,- он говорил по-английски с легким жестким акцентом. - какая честь, ваше высочество. Виктор чувствовал, что не может пошевелиться. Идеально повязанный галстук превратился вдруг в настоящую удавку - ему не хватало воздуха, и хватило пары секунд, чтобы принц понял - это вовсе не галстук, это пальцы Майзнера сжимаются на его горле - и они больше вовсе не в креслах в самолете, а в том самом номере в Мюнхене. Простыни - уже не просто белые, все в кровавых разводах, и Виктор знает точно - это кровь Бреновича. - Знаешь, что я делаю с предателями? - пальцы Мартина сдавливают его шею сильнее, и Виктор не может отвести взгляда от его глаз - таких невинных, таких прозрачных. Улыбка Мартина становится почти доброй. Я не предатель - Виктор бы произнес это вслух, если бы мог. Ему не хватает воздуха, но странным образом это действует на тело возбуждающе. Он чувствует, как близость Майзнера, сила его рук, его улыбка - все это будит в нем чувства, до сих пор неведомые. Сильнейшее желание на грани с сумасшествием. Виктор осознает, что умирает, но даже рад этому и готов умолять о большем. - Я не предатель,- все-таки выдавливает он из себя хрипло. - Пока - нет.- голос Мартина отдаляется, и вместо него Виктор слышит взволнованные голоса "Кислородную маску!.. скорее... ваше Высочество!.." Он просыпается кем-то другим. *** Когда пришло известие о смерти Эрика, Виктор ни секунды не сомневался, чьих это рук дело. Конечно, в Сопротивлении террористов хватало, и все они были способны убить наследного принца. Но Виктору после того сна в самолете стало казаться, что он вступил с Майзнером в странную порочную связь. Одностороннюю, непостоянную, но иногда ему казалось, что он слышит мысли Мартина, смотрит на мир вокруг сквозь его упоительно чистые глаза. Говорит его голосом, действует его руками. А после тех жарких снов, в которых Мартин приходил к нему - каждый раз заходил все дальше, подчинял его себе все больше, пусть и только во сне - Виктор просыпался в горячей испарине, задыхаясь от желания и досады на самого себе. Мартин Майзнер не шел у него из головы, и теперь желание поквитаться с ним, граничило и проигрывало желанию отдаться ему, позволить овладеть собой не только во сне. Ничего хуже этого - и лучше этого - Виктор не ощущал за всю свою жизнь. Все перепуталось, встало с ног на голову. Он больше не знал своего места, и это чувство растерянности злило его. И когда после смерти Эрика его место первого наследника занял Виктор, он поклялся себе - теперь, получив в свои руки все рычаги, все ключи, все силы Семей, он уничтожит Мартина Майзнера. *** В своих снах Виктор часто видел, как Мартин раздевается. Он сдергивал с себя одежду быстро, стремительно, без капли кокетства, словно хотел поквитаться с собственными рубашками и свитерами. Виктор успел в мельчайших деталях запомнить линию его сильных плеч, рельеф его мышц, даже чуть поблекшие линии его татуировок. И когда видео с камер слежения из гостиничного номера беременной подстилки Эрика показало, как Мартин сдергивает свой свитер наяву, Виктор был потрясен тем, что увиденное сейчас, ничуть не отличалось от увиденного во сне. Те же линии, та же порывистость, решительность движений, даже тот же узор татуировок. Это было невероятно - но в то же время так логично, что Виктор скорее ощутил удовлетворение, чем удивление. Ну а чему было удивляться - между ними была связь, прочнее и глубже тех, что устанавливались наяву. Судьбоносная связь, если угодно. И, разумеется, когда разоблаченный предатель Себастьян наконец согласился показать, куда отправился Майзнер, уводя Адалинду Шейд, Виктор принял решение самостоятельно возглавить операцию. Разумеется, даже самому себе он не признался, что сделал это, потому что знал - гончии поймают Мартина и растерзают его на месте, не дав Виктору взглянуть ему в глаза - по-настоящему, наяву. В первый и в последний раз в жизни.