Цена

Жилин жалок. Жилин смешон: в своем трусливом подобострастии к опостылевшей жене, к задолбавшим "Кирилл Андреичу" и "Вадим Юрьичу". В своей похотливой учтивости и убогом косноязычии, тушующийся под ее взглядом. Жилин нелеп даже внешне: в своих дурацких костюмах и попугайских рубашках, с которых Кристине так нравится срывать пуговицы, с насмешкой наблюдая страх в глазах любовника: а что скажет жена, когда заметит? Жилин жалок, но Романовой так даже интереснее. Ее забавляют все эти спектакли: и случайные встречи с его откровенно глупой женой, и его слащавые с ней разговоры по телефону. У него "очень много работы" — Кристина лишь ухмыляется, слушая этот бред и чувствуя подрагивающую ладонь Анатолия на своем бедре, обтянутом тонкой тканью дорогой юбки. Романову сложно назвать красивой, но одно несомненно: она умеет себя правильно подать. Точно так же, как подают изысканный десерт в каком-нибудь дорогом ресторане, на которых Жилин совсем не экономит, усиленно подавляя очередные страхи, совсем Кристину не волнующие. Романову волнует немногое: возможность заработать на нем и его такой же жалкой страсти, блеск очередного украшения, преподнесенного с трусливой оглядкой, а еще — пьянящее чувство превосходства, когда толкает любовника на дорогие шелковые простыни. Романова знает себе цену. Цена эта более чем высока, и поэтому Кристина совсем не испытывает угрызений совести, лишая законную жену того, что принадлежит ей по праву: внимания, нежности, дорогих подарков. Просто Романова, как все умные женщины, презирает доверчивых дур вроде мадам Жилиной, и совесть мучает Кристину намного меньше, чем начавшая в последнее время беспокоить характерная тошнота по утрам. Романова всегда отличалась выдержкой, не изменит себе и сейчас. И пусть Жилин жалок, Кристина точно знает: она не продешевит. Осталось назначить нужную цену.