Perfect

Он нечасто вибирался из дома. Свежий воздух и ярое веселье, да - многие считали его хорошим тусовщиком. Но когда он снова возвращался в свою квартиру, превращался в того загадочного юношу, которым когда-то увидела его Дэни. Подолгу смотрел в окно, пил горячий чай и фотографировал. Остин очень много фотографировал. Дэниэль Тернер стала актрисой в свои восемнадцать, а спустя год познакомилась с потрясающим молодым талантом - Остином Муном, который согласился вести ее фотосессию в журнале. А дальше и разговоры, и вечеринки, и прогулки - оба не заметили, как стали лучшими друзьями. Иногда - часто - они задумывались о такой проблеме, как потеря связей между парнем и девушкой вследствие влюбленности. Но это было невозможно. Дэни старше Остина на целых четыре года, и ведет она себя скорее как мамочка и старшая сестренка, нежели подружка. Вот и сегодня ее материнская сущность проявилась - потащила его в парк, ссылаясь на то, что в последнее время он слишком часто сидит дома, окруженный своими фотографиями. Сотни фотографий. Прекрасных. Завораживающих. Профессиональных. - И все-таки эта плохая идея, - ворчливо отзывается парень, когда Дэни подает ему сандвич из плетеной корзинки, которую она взяла с собой в парк, дабы устроить здесь настоящий пикник. - Тебе полезно, - возражает брюнетка и достает из корзинки еще пару вещей. Остин насмешливо хмыкает и выуживает из сумки фотоаппарат. Опять его дурацкая привычка. Даже не хобби. Скорее, болезнь. Он фотографирует собаку с хозяином, маму с дочкой, влюбленных. Вдруг объектив на время замирает, как и сам хозяин, сосредоточенно исследуя одну и ту же точку. Дэниэль хмыкает и отпивает глоток лимонада. Знает ведь, когда ее друг в таком состоянии, значит, в камеру попало что-то действительно привлекательное. То есть планируется очередной фото-шедевр. Остин часто критиковал свои работы, но есть среди них те, в которые он действительно влюблен. Она на мгновение смотрит туда же, куда и друг, и тут же удивленно усмехается, а глаза ее насмешливо сияют. У лавки, покупая мороженое, стоит никто иная, как Элли Доусен. Актриса почти с пеленок. Молодая певица. Прекрасная модель. Юное дарование. Впрочем, неудивительно, ее отец владеет целой сетью звукозаписывающих студий, а мать в свое время играла на Бродвее. Вот уж действительно знаменитость. - А у тебя хороший вкус. Остин не отвечает - слишком сильно увлечен своим занятием. - Я так не могу, - Даниэль окидывает раздраженным взглядом своего друга. Который за эти несколько недель после похода в парк успел достать ее просьбой связаться с Элли Доусен. - Связаться с ней - все равно, что взломать базу данных ФБР. Невозможно. - Многие хакеры взламывают. - Я ж тебе не хакер. Тернер сочувствующе пожимает плечами и хлопает его по плечу, мол, держись, дружище. Парень кивает. Девушке уже пора на съемки, и она поспешно покидает их любимое кафе, где они частенько собираются на неделе, несмотря на его заказы и ее работу. Остин продолжает пить коктейль, когда замечает силуэт, вошедший в заведение. И не верит своим глазам. Модель, за которой он волочился несколько недель, только чтобы сделать еще прекрасных фотографий, такие, как тогда, в парке, сейчас сидит здесь, за одним из этих столиков, спешно попивая кофе. - Простите, - парень подходит к ее столику и смотрит уверенно в большие темно-карие глаза. Элли вопросительно наклоняет голову. - Я могу чем-то вам помочь? - Пожалуй, что да, можете. - он тратит несколько минут на то, чтобы разъяснить ей, как важно снять еще одну фотосессию, хоть несколько фотографий. Они вышли бы прекрасными. Элли оказывается девушкой общительной, отзывчивой, а главное - авантюрной, так что без труда соглашается на очередную фотосессию, тем более, что про молодой талант Лос-Анджелеса - фотографа Остина Муна - она слышала не раз. В его доме тихо и пахнет лавандой. Доусен с наслаждением вдыхает этот запах и лишь позже замечает красивую вазу с букетом этих самых цветов на столе. Остин проводит ее в мастерскую, где - на полках, столе, полу и в шкафу и тумбочках - разбросаны куча его фотографий. Многие из них висят на стене, в рамках. Элли отметила про себя, как серы эти обои и этот потолок, как светло само помещение. Как будто человек, что здесь работает, хочет создать свой, отдельный мир, где его никто не потревожит. Нельзя сказать, что она его не понимает. Понимает - и отлично, сама также работает в музыкальной. На столе она примечает аккуратно сложенную стопочку, что стоит отдельно от остальных. Смотрит на первое фото, а после пробегается по остальным. Она. В парке. У лавки с мороженым. Элли не раз говорили, что она красива, создана для фотографии, но она в это никогда не верила, даже когда видела свои фото на обложке. А это... это просто прекрасно. Идеальные работы идеального мастера. - Как красиво. - Ты красивая. Она слышит это, и глупый румянец окрашивает ее щеки. - Глупости это. От парней она нечасто слышит комплименты. Если режиссеров и продюссеров можно считать таковыми. Тех, кому под шестьдесят. От простых людей, по словам матери, ее стараются ограждать. Узнать родители, что она вот так вот, одна, пошла с каким-то чужим пареньком в его квартиру... Ох, не сносить ей головы. На фотосессию ушло пару часов, в течение которых Остин и Элли даже успели неплохо сблизиться и сговориться. Выяснилось, что у них общие увлечение, которые они обсудили за перекусом по время перерыва. И она не смогла отказаться от похода в кино после трудной работы. От родителей не укрылось. И им очень и очень не понравилось ее своевольство. Но к тому времени Элли уже успела примириться с их заскоками и услужливо предупреждала о своих фотосессиях с Остином. Они, конечно же, были против, но вскоре как-то смирились. Да и этот Остин Мун парень молодой, амбициозный, талантливый. Доусен возвращалась домой под утро, ссылаясь на трудоемкие работы. Запиралась в музыкальной и писала песни, глупо улыбаясь себе самой. И только призрачные ощущения теплых рук на теле и холодных губ на шее напоминали о прошедшей ночи. Остин стал чаще выходить в свет, что особенно порадовало Дэни. "А то сидел в своей пещере со своими сокровищами, как тролль", по ее словам. Царапины на спине гладко ныли даже под утро. Его это особо не волновало. Волновал только следующий вечер, следующая фотосессия, следующая ночь.