15 октября, три ты*данные повреждены*-й год, запись завершена.
* * *
(некачественная запись, слышны редкие помехи, а также приятный женский и хрипловатый старческий голоса) — Константин Лоскутов? Доктор Лоскутов, можно вас на пару слов? — Да-да, Лиз? Чем я могу быть полезен? — Это правда, что в свой следующий Эксперимент вы вживите УУНС? — Универсальное устройство нейрофизиологической симуляции? Все верно, дорогая, я действительно собирался сделать это. — Но это просто невероятно… Хотите сказать вы все настолько просчитали, что… — Я никоим образом не сомневаюсь в своих методах. Вы только представьте себе – целый *помехи*-озданный искусственным путем! Такого прорыва не было еще со времен… боже мой, вы хоть представляете, что это может зна…*помехи* ……………..(запись прервалась)* * *
Руки. Спокойный смотрел вперед, видя перед собой лишь свои руки, и спросонья вспоминая, зачем они нужны. По пять пальцев на каждой, с изгибом в трех местах, ногтями… Спокойный пошевелил пальцами, и только сейчас заметил, что за ними простирается какое-то белое пространство. Убрав руки, он всмотрелся в это пространство, фокусируя взгляд, и понял, что это была самая обычная парта, за которой он сидел. Спокойный перевел взгляд на окружающих. Вокруг него сидели другие ученики, коих здесь было не так много, десять-пятнадцать. К слову о его группе – это была самая обычная группа Школы сто тридцать два, первого курса Бэ. Характер учеников распределялся следующим образом – была в ней кучка холериков, что буйно обсуждали последние новости, кучка сангвиников, что смеялись над этими новостями, (да и, казалось, над всем что движется) небольшая такая компания скромных, в коей по количеству доминировал женский пол, и, буквально, один Спокойный. Флегматик. Он был немного себе-на-уме, любил тишину и никогда не уступал потехам дело. За первый месяц учебы он уже показал способность к обучению, за что Воспитатели его хвалили. Но, помимо него, себе-на-уме в группе был не он один – еще один ученик, которого называли Меланхоликом, был даже еще больше себе-на-уме, чем Спокойный. Этот тип, казалось, не проявлял интереса ни к чему в этом мире, постоянно сидел на задней парте и угрюмо думал о чем-то своем. Если Спокойный еще как-то общался с некоторыми представителями группы, то Меланхолик не общался ни с кем. Он только и делал, что что-то рисовал, или что-то записывал в своем блокнотике, а иногда просто сидел, сложив руки, и невозмутимо разглядывал пустоту. Спокойному нравилось, когда личность обходилась без всякого выпендрежа, как некоторые холерики и сангвиники. Конечно, были среди тех и более-менее уравновешенные в этом плане, а были и те, которым так и хотелось дать один рубллар, и отправить на поиски цены самим себе. И чтобы вернулись со сдачей. К слову, рубллар – это Городская валюта. Спокойный любил себе подобных – уравновешенных, скромных людей, не строивших из себя супергероев и «альфачей», но в то же время имевших рациональный подход к жизни и хорошие планы на будущее… Бывало у некоторых, эти планы были наиболее приземленные, повседневные, или даже глупые. С точки зрения Спокойного. Распространенный пример – желание быть в будущем «Игроком в Мазяру». Мазяра – популярная в городе компьютерная игра, с режимом боя команда-на-команду. Иногда казалось, что в нее играют ВСЕ. Без исключения. О ней постоянно шли диалоги у разных сангвиников и холериков, а иногда даже флегматиков, она была утверждена системой, как основная развлекательная программа людей, в ее честь даже чертов памятник поставили! Ближе к центру от юго-запада, такое большое каменное изваяние главного героя-символа игры. Спокойный в Мазяру никогда в жизни не играл, и начинать не собирался. Были, однако, и более веские планы. Рациональные, связанные с дальнейшей карьерой, и своим местом в жизни. Спокойный не мог сказать, было ли таких людей меньше, так как статистику никогда не подводил. — Здравствуйте, господа обучающиеся. — раздался женский голос. Спокойный обернулся на его обладателя. Это была одна из Воспитательниц школы №132, которая в данный момент собиралась сесть за свой заваленный канц-товарами и бумагой стол, и, вероятно, начать преподавать. Что им, собственно, будут тут преподавать Спокойный пока не имел ни малейшего понятия, и потому внимательно следил за действиями Воспитателя, стараясь не пропустить начало преподавания. Преподавание началось. А началось оно с банального приветствия, давайте мол дети познакомимся, вот ты кто такой, встань. Встань, кому говорят! Как тебя звать? Молодец, садись, следующий. Ты кто?.. Спокойный перестал следить за Воспитателем, и перевел свой взгляд в окно, из которого было видно соседнее здание, с птичками на крыше. Отсюда было видно, как они что-то клевали. Сразу возник вопрос – что? Семена? На крыше? Может кто-то там что-то оставил? Нет, крыша не предназначена для хождения по ней, туда вообще никоем образом нельзя выбраться. Деревьев до нее никаких не дорастает, насекомые на такой высоте не летают. И что, блин, эти птички там съедобное нашли? Тут Спокойный понял, что его уже который раз призывают встать и назваться. За партой он сидел один, и потому стал меж стульев, и, в своей спокойной манере, назвался. Получив благодарность, он сел обратно, и вновь уставился в окно. Птичек уже не было. Раздосадованный этой новостью, он стал разглядывать своих одногруппников. Пока вели они себя умеренно и спокойно, будучи в присутствии нового учителя, но уже по физиономии каждого индивида Спокойный мог понять, кто начнет галдеть на весь этаж, стоит воспитателю выйти по каким-нибудь делам. К счастью, дел у учителя не нашлось, и потому она приступила к преподаванию сразу, как только закончила знакомство. Тема урока заинтересовала Спокойного – «Свое место в жизни и в Системе». — …а именно о том, кем вы будете в дальнейшем, господа обучающиеся. Как часто вы задумывались над своими талантами, предназначением, и всем в этом роде? Забавно, ведь Спокойный думал об этом буквально пару минут назад. Совпадение? Возможно. Затем последовало, как и ожидалось, ознакомление с «планами» всех учащихся. Ознакомление было тщательным, каждого ученика Воспитатель, прямо-таки, допрашивал, говоря, что это все равно пригодится им в дальнейшем. И, как и ожидалось, чуть ли не большинство учеников предпочитали стать «Игроками в Мазяру». Вот вам и статистика. Один Холерик так увлекся расхваливанием этой игры, что невзначай, мимолетом успел унизить всех присутствующих, Систему, Лоцгейзера и какого-то своего товарища, пока наконец Воспитатель не сказала, что достаточно. Среди холериков, конечно, были не только «Мазярщики». Некоторые изъявляли более «профессиональные» цели, у кого одно, у кого другое. Та же история и с сангвиниками, которые хоть и были в большинстве своем «Мазярщиками», однако некоторые придерживались «Профессионализма». Среди скромных не было Мазярщиков вообще. Вот так группа довольно быстро разбилась на две фракции – Мазярщики и Профессионалисты. Первые хотели играть, вторые - работать на определенной профессии, или просто заниматься чем-то иным. Спокойный, как не трудно догадаться, принадлежал к обществу Профессионалистов, пусть и не грезил обладанием определенной работы в Системе. Его планы были чуть менее проработаны и «детализированы», однако, по его мнению, это давало как раз преимущество в свободе выбора. Спокойный никогда не спешил с выводами, и не ограничивал себя поспешными решениями, и потому на опросе ответил приблизительно – Я хочу иметь прибыльную и интересную работу, любящую семью и хороших друзей. Воспитатель еще пытался спрашивать, какую именно работу, и даже кого именно в друзей он возьмет, но на отмазки Спокойного об неопределенности только похвалила его, сказав, что это довольно мудрый выбор. Некоторые, однако, сей выбор не постеснялись высмеять. Развеселые сангвиники назвали Спокойного скучным семьянином, а тот самый Холерик громогласно заявил о деградирующем вкусе Спокойного. Начавшийся было балаган был пресечен Воспитателем. Скромные же наоборот, заступились за Спокойного, утверждая, что это в разы умнее и лучше, чем без толку сидеть и воевать в какой-то Мазяре. И тут грянул гром, который даже Воспитатель не был в силах предотвратить. Клан Профессионалистов объявил войну Мазярщикам, и началась словесная война. Спокойный все это время сидел, вновь уставившись в окно, и мимолетом выслушивая некоторые аргументы, казавшиеся ему особенно глупыми и смешными. Толи от своего нелепого содержания толи оттого, что содержание было Спокойному не ясно как таковое, и смешил его лишь громкий «обезьяний» визг какого-то холерика, который этот аргумент и орал. Но не столь его смешили орущие холерики, сколь удивили орущие скромницы. С них всю скромность как рукой сняло, и вот некоторые уже стояли и вовсю перекрикивали орду Мазярщиков, хотя многие все же предпочли, как и Спокойный, сохранять молчание. Спокойный очень не любил все эти громкие споры, обычно решал споры без криков и рукоприкладства, в крайнем случае спасался бегством. На то он был и Спокойный. Рассматривая участников спора, и искренне желая тишины, Спокойный заметил, что не один решил обойти спор стороной – сидевший на задней парте Меланхолик, скрестив руки и забросив ноги на парту, исподлобья сверлил одногруппников своими желтыми глазами, которые, казалось, излучают еще больше ненависти, чем вся группа вместе взятая. Этот взгляд Спокойный запомнил. Он напоминал взгляд голодного волка, выбирающего жертву, и просто невероятно сочетался с слегка зачесанными назад темно-каштановыми волосами, немного густыми бровями, и ямочками на щеках. Поднятый остроконечный воротник пальто довершал картину. Ну сам Сатана воплоти. Взгляд его, однако, помимо ненависти, также сверкал утомленностью от происходящего, даже некой усталостью. Также там обнаружились уравновешенность и спокойствие, что сам Спокойный очень даже оценил. Меланхолик, видимо, просто был очень одинок, не понят миром и отвержен, как это и бывает со всеми «волками-одиночками», хотя гнать всех под одну линейку Спокойный не любил. Тем временем, шум постепенно стихал, стараниями воспитателя, и вскоре все успокоились окончательно. Профессионалисты заключили с Мазярщиками мир, в итоге согласовавшись на том, что каждый в праве делать то, что сам хочет. Правда, буйный Холерик, который орал громче всех, еще долго не хотел успокаиваться, однако на него уже никто не обращал внимания, кроме пытавшегося его угомонить Воспитателя. Когда в классе наконец наступила тишина, Воспитатель продолжил — Ну, я смотрю, умение отстаивать свою точку зрения у вас присутствует. Однако, порой чем доказывать всем насколько ваше дело полезно, добротно, праведно и прочее, куда полезнее просто заниматься им. Когда ты кричишь на все Румпаево о том, какой ты правильный – все могут подумать лишь об обратном, запомните, господа обучающиеся. В этом заключается психология общественности. И пока ты кричишь – дело твое стоит. Никакого прогресса, никакого опыта, и, в случае конкуренции, кто-то запросто сможет использовать такую вот паузу в прогрессе, чтобы обогнать вас в том или ином мастерстве. Но с другой стороны, если дело поглотит вас с головы до ног, и вы не станете не то чтобы кричать – и шептать об этом, то скорее всего вас просто недооценят. Никто не примет на работу тех, о ком не сложилось ни одного положительного слуха, так что иногда делиться о том, что ты делаешь – очень полезно. Важно соблюдать баланс, господа обучающиеся, между тем, что вы творили сегодня – выкриками и доказательствами – и простой дискуссией в счет личного мнения. Взять религию – о ней никто не спорит. Вы когда-нибудь видели спорящего о своем мнении религиозника? То-то же. Только дурачье спорит о религии, а нормальные просто выбирают – верить им или нет. И поэтому, господа обучающиеся, я очень советую вам взять с них пример, и придерживаться равновесия. А тем временем, продолжим урок…* * *
Спокойный семенил по ступенькам вниз, только что покинув здание школы. Весь остаток урока группа провела, выполняя разного рода упражнения – рисование «себя в будущем», расписывая планы и варианты, и все такое прочее. У некоторых это все получилось сразу, в основном у Мазярщиков. Им и стремиться-то практически не к чему, у них все под рукой. Изрядно попотеть пришлось Профессионалистам, некоторые из них так и не смогли полностью определиться и что-либо расписать или зарисовать. Среди числа таких был Меланхолик – казалось, он вообще не имеет понятия о том, кем он будет. Неужели у него нет ни мечты, ни планов? Спокойный остановился, и оглянулся назад, выискивая глазами Меланхолика. Тот не спеша спускался по лестнице, которую Спокойный минуту назад проскочил чуть ли не залпом. Однако, как только Меланхолик сошел на асфальт, его скорость передвижения возросла в три раза. Такое явно говорило о том, что ему еще не приходилось ни с кем идти вместе. Но в этот раз придется. Спокойный был намерен расспросить его подробней о его планах, о нем самом, да и в конце концов подружиться тоже не помешает. Почему нет? Ускорив шаг и поравнявшись с Меланхоликом, он тут же завел диалог. — Приветствую. — выдал Спокойный. Меланхолик понизил шаг, и, оглянувшись на Спокойного своим желтым взглядом, на удивление отчетливо ответил — Здравствуй, незнакомец, с которым я учусь в одной группе. Дай-к угадаю, ты пришел чтобы подружиться, потому что я настолько от всех отличился своим поведением? — низким и хрипловатым голосом произнес Меланхолик. Осведомленность его поражала. Но Спокойный противиться не стал — Да, ты угадал. Именно это я и собирался сделать. — И при этом собирался расспросить меня, почему-же я так ни на что и не определился в этом дурацком опросе о будущем? — Да… стало быть и это тоже. Со стороны Меланхолика послышался угрюмый вздох. — Что-ж, а не ты ли считал неопределенность – мудростью? — ответил он через секунду. Так оно и было, Спокойный действительно считал, что определить – значит ограничить. Именно так он и ответил потенциальному другу. — Однако же, разве ты не слышал о сохранении баланса? — добавил Спокойный. — Если простая дискуссия в счет какой-то темы может быть полезной, то ее усугубление до уровня громкого спора пойдет во вред. Между прочим, мудрые слова. То же самое и с неопределенностью… — Я слышал, что сказал Воспитатель. Однако, прокол есть и в этом. Как ты сказал, баланс может быть полезным. Вопрос – для чего? — Нуу… много может быть вариантов… — Именно, полезным для совершения какого-нибудь, скажем так, энного дела. Для достижения какой-либо своей цели. Но далеко не всем целям может подойти баланс. — Ну не скажи. — ответил Спокойный. — Да ну? А что если твоя цель была изначально в нарушении этого баланса? — Не создавай парадоксы, друг. Вот допустим у тебя цель – нарушить баланс при выполнении своей цели. Как ты это вообще представляешь? Меланхолик на некоторое время замолчал. — Ты не до конца меня понял. — сказал он вскоре, — Суть в том, что само стремление к равновесию и середине – не совсем по моей природе. Я могу делать разные дела, при этом нарочно не стараясь сделать их идеально. Ведь в чем смысл этой самой середины? Сделать все как можно более идеально, избегая ошибок. Однако на этих ошибках можно научиться куда большему, нежели на попытках их избежать. — Система явно не одобрит такие порывы. — с иронией произнес Спокойный. — Вот поэтому я и молчу. Иногда полезно идти против системы. Эти слова даже немного шокировали Спокойного – идти против Системы? У Меланхолика либо крыша едет, либо страх потерян. Но был и третий вариант – он достаточно для этого умен. Да, его возраст, и даже внешний вид мог бы сказать и о другом, однако Спокойный понимал, что глупее чем измерять ум человека по внешности – может быть только чесание задней ногой за ухом. Суть в том, что ей было трудно дотянуться до уха, и при том чесать ступня особо и не могла, только разве что еще больше расщекотать то место, где чешется. Как оказалось, Меланхолик не так уж и ненавидел этот мир, как казалось внешне. Можно даже было сказать, что он не ненавидит его вообще. Он оказался довольно общительным, с хорошей речью и приятным голосом индивидом, притом невероятно, как показалось Спокойному, умным. Он не просто был хорошо осведомлен в разного рода отраслях Системы или философии, но даже имел в счет них личное мнение, чего практически не было даже у Спокойного. Порой ему казалось, что мнение Меланхолика заходит слишком далеко, и в принципе так оно и было. Но тот умело объяснял причину своей точки зрения, и Спокойный сразу все понимал. Примерно так они и подружились. Спокойный, Уравновешенный Флегматик, и Меланхоличный, но Мудрый Одиночка. Казалось, те немногие люди, не променявшие мозги на какую-нибудь Мазяру, которые могли бы видеть мир по-своему, а не как того требует Система. Но оба при этом знали, что не являются теми-единственными, и что в мире еще полно умных людей, мудрых, которые намного умней их. Пусть это и не было столь явно.* * *
(некачественная запись, слышен хрипловатый голос) — День третий после запуска первого пробного сервера данных. Эксперимент провален. Мое имя Константин Лоскутов, ученый докторской степе*помехи*-ститута. Как оказалось, некоторые мои догадки оказались полным провалом. Идея о Системе, что поддерживает порядок в равновесии, пока отложена. Людям из «Совета» это не понравилось, так как идея принадлежит им. Моей задачей была продумка возмо*помехи*-х путей ее внедрения, однако после того, как я им отказал, они грозятся меня уволить. Глупые… *помехи* (запись завершена).