Ловцы

Агон нетерпеливо поглядывает на часы на запястье и морщится: Руи задерживается уже на три часа, и это не сулит ничего хорошего. Скорее всего, заявится с очередной банкой. Или, не дай бог, с коробкой из-под обуви, как три месяца назад. В любом случае подстраховаться стоит. Агон спускается в подвал, зажигает свет и оглядывает просторное помещение. Тут - его царство. С тех пор, как в его жизни появился чертов сумасшедший Руи, это место стало почти святым. Руи, конечно, и сюда сует свой нос, но хотя бы имеет совесть сидеть молча, пока Агон кропотливо выполняет отводящуюся ему роль. Подойдя к высокому стеллажу, он проводит рукой по деревянной полке и с удовольствием вдыхает запах пыли. Его богатство терпеливо дожидается своего часа в коробочках, и Агон одновременно и очень хочет, чтобы этот час настал, и боится этого больше всего на свете. В выдвижных ящиках хранятся основы. Деревянные кольца разных размеров и расцветок - от бежевых до почти черных. Некоторые вскрыты лаком, другие даже не ошкурены, но это дело поправимое. Главное - Агон запасся этим добром заведомо. В небольших корзиночках лежат нитки - тоже разных цветов и разной толщины. Их много, и за последние три года Агон ни разу не пополнял запас, потому что нитки были единственным материалом, который он перестал использовать. Всевозможные шкатулки хранят годовые запасы камней и бусин, а пергаментные свертки - перья. Агон собирал все это не один год и готов убить любого, кто позарится на его тайну. И только Руи он допустил до святая святых, хотя не мог отрицать, что это было взаимно. Наверху раздается звук хлопнувшей двери, и Агон вздрагивает, с ужасом предвкушая то, что может его ожидать. Руи всегда знает, где его искать, поэтому торопливые шаги по лестнице раздаются спустя буквально пару мгновений. Агон сначала видит заляпанные грязью - он надеется, что это просто грязь, - ботинки, потом черные штанины, потом свитер - и только после лицо Руи. Он странно возбужден, хотя для Агона это уже давно не странно: привык видеть это выражение каждый чертов раз. - Белы й, - возбужденно шепчет Руи до того, как ноги коснутся пола. - Наконец-то. Агон вздыхает и лезет в дальний угол правой половины шкафа. Там хранится то, что Агон - а на самом деле Руи - берег на самый крайний случай. Невзрачная деревянная коробочка из обычного бука не видела свет ровно с тех пор, как Агон показывал ее содержимое Руи в первый и последний раз. Восемь совершенно одинаковых кристаллов белого берилла, чистейшего, высшей пробы, поблескивают, отражая свет электрических ламп. Агон не знает, для чего хранил их так долго, но, видимо, именно для этого. Руи осторожно пересекает мастерскую и садится на специально отведенный ему стул. Агон не сомневается: пока он не закончит работу, Руи не издаст ни звука. Даже если все затянется на сутки, а то и больше. Агон вздыхает и достает все необходимое: основу из выбеленного ясеня, мелкие деревянные бусинки, белые лебединые перья, большой не ограненный гранат. Руи тихо ставит на стол жестяную коробку из-под леденцов. Главное - сохранить лицо в первое мгновение. Агон с опаской открывает коробку. Желтоватые волосы измазаны красным. Кровь будто бы дышит, и хочется поскорее отвернуться, но Агон все делает нарочно медленно. Достает, промывает, просушивает, разделяет волосинки, потом склеивает их пластичным силиконовым клеем в полоски и начинает работу. В этот раз все идет легче, чем в прошлый, и Агон, наверное, может это объяснить: в глубине души он надеется, что этот раз последний. Ведь Руи добрался-таки до цели, коллекция почти собрана. Белый будет последним. Но сколько бы Агон ни думал над этим, он никак не может предположить, что же будет дальше. Он размышляет об этом пока крепко перетягивает деревянные кольца, пока вырезает на них специальные знаки, плетет тонкую сеть из волос, вдевая пряди в бусины. Потом доходит до последнего круга, где должны быть кристаллы берилла. Дальше дело за малым - гранат, перья, петля. Ловец готов, и Руи смотрит на него совершенно завороженный. Сколько прошло времени, Агон не знает, но чувствует, что работа вымотала его до последней капли. Ему хочется сдохнуть или хотя бы поспать. Увлечение, которое он когда-то ценил наравне с американским футболом, теперь приносит ему только боль и ненависть, но Агон терпит. Почему-то он любит этого сумасшедшего Руи Хабаширу. И когда Руи спустя пару часов приходит в спальню, забирается под одеяло, прижимается к Агону своими ледяными ногами и ныряет ладонью под резинку трусов, дыхание перехватывает так же, как в первый раз. И Агон с упоением отдается эмоциям, которые врываются в его мозг сравни взрыву петарды. И с не меньшим упоением позволяет Руи вытворять со своим телом все, что только придет тому в голову. На самом деле ради ощущения счастья - специфичного, но ни с чем не сравнимого, - Агон готов до конца жизни делать эти чертов ловцы снов, которые давно уже стали ловцами душ.

***

Агон с гордостью приветствует каждого гостя своей выставки - в первый день это не так сложно, никто еще и не услышал про нее, поэтому людей немного. Для некоторых он даже проводит эксклюзивные экскурсии, рассказывая о тех или иных ловцах. - А купить их можно? - интересуется блондинка с излишне тонкой и излишне длинной шеей. - К сожалению, конкретно эти экземпляры - нельзя, - с наигранной горечью признает Агон. - Понимаете, все они символизируют наших с мистером Хабаширой друзей, уже покинувших этот мир. В каждом ловце заключена частичка души, поэтому их мы оставим в своем доме. Но уверяю вас, что уже в течение ближайших двух недель вы сможете заказать идентичный ловец. - Любой? - уточняет блондинка, с интересом поглядывая на самый большой экземпляр, гордо возвышающийся на постаменте в середине зала. Он привлекает внимание абсолютно всех посетителей своей невинной белизной и ярким, словно кровавое пятно на крахмальных простынях, гранатом посередине. - Кроме этого, - Агон отслеживает ее взгляд и качает головой. - Это Хирума. Для него использованы неповторимые материалы, и никто никогда не сможет воспроизвести эту работу. Но я уверен, мы сможем создать ловец не хуже этого. Он берет блондинку под руку и уводит подальше, показывая свои лучшие работы - Сену, Мамори, Куриту. У Агона уже не екает сердце каждый раз, когда надо произносить все эти имена. Просто теперь он знает, что Руи наконец-то отомстил всем, кого ненавидел со времени юношеского увлечения американским футболом. Может быть, хоть теперь они смогут пожить спокойно.