Мы курим...

      Вечер. Где-то около шести часов, а я только возвращаюсь из института. Обычно в это время я уже была дома или гуляла, предварительно сделав все уроки. На улице потоки людей и машин спешат кто куда, а я сажусь в трамвай, который доставит меня к нужной мне станции метро, и затыкаю уши наушниками. Институтская жизнь совсем не оправдала моих ожиданий. Я была права, когда говорила, что мне не может постоянно так везти с коллективом… Теперь я учусь среди парней. Одна девушка. Никому не нужная. Совершенно до лампочки. Мужской коллектив, мужские шутки. Мне там делать нечего.       Школа… Память возвращает меня обратно в счастливые деньки, рисует картинки в воображении. Такие яркие и красочные, что на глазах непроизвольно выступают слезы от осознания того, что ТАК никогда уже не будет. Вспоминаются все наши спектакли, вечеринки, переписки, совместные работы, разговоры по душам.       «Ты еще ребенок!»       «Такая наивная!»       «Подрасти, коротышка!»       «Сегодня репетиция! Кто не придет, будет по-тихому задушен в туалете!»       «Сыграй что-нибудь на гитаре…»       «У тебя все будет…»       «Не сдавайся!»       «С днем рождения, солнце. Мы любим тебя!»       «Возвращайся скорей…»       Звучат в голове голоса ребят, и вот я уже тихо плачу, не замечая странные взгляды со стороны пассажиров. Все равно. Пусть смотрят сколько влезет, моя станция конечная, поэтому могу позволить себе расслабиться и дать волю эмоциям.       Соленые капельки стекают по щекам, оставляя влажные дорожки и неприятно стягивая кожу, но я не вытираю их. Пусть остаются, как свидетельство, что я еще жива, что потеряв свое счастливое детство, я еще могу дышать и чувствовать.       Трамвай дергается и останавливается. Конечная. Все засуетились, собирая сумки и пакеты.       «Насмотрелись, да? Интересно наблюдать, когда кому-то плохо?»       Ничего из этого не говорю, а просто тихо выхожу на улицу, вытирая лицо рукавом. Небо заволокло тучами. Серыми, тяжелыми, жаждущими явить миру всю прелесть ливня с громом и молниями. Надо бы побыстрее добраться до дома.       Прохожу по длинному переходу. Сколько людей! И все они куда-то спешат… Наверняка домой, к любимым, к детям, к семье, к теплу и уюту родного очага. А может и к друзьям, в гости на чашку чая или кружку пива. Становится грустно, потому что мне некуда спешить, меня никто не ждет. Дома пусто.       Метро и привычные движения: достать проезд, приложить к желтому кругу, пройти турникет, убрать билет обратно, спуститься вниз и подождать поезд, и вот меня уже мчит куда-то голубой вагон, раскачивая и убаюкивая уставшее тело. Привычно прохожу все переходы, даже не смотря на указатели и людей, идущих рядом. Зачем? Все уже выучила, все на автопилоте.       Моя станция. Мой дом. Мои улицы. Оглядываюсь по сторонам, площадка, дома, магазины, уличные торговцы и просто люди — все это навевает теплые воспоминания. Качаю головой, отгоняя не нужные сейчас мысли и двигаюсь в сторону дома, осталось немного.       Знакомая мелодия взрывает вечернюю тишину. Мобильный. Достаю телефон и смотрю на дисплей, перед тем как снять трубку. Подруга.       — Ты где? — раздается из динамика знакомый голос.       — Я только вышла из метро. Домой направляюсь, — тихо отвечаю я. На меня наваливается дикая апатия. Не хочу ни-че-го.       — А что с голосом? Почему такой убитый и безжизненный? — интересуется трубка.       — Просто.       — Сложно. Давай быстрее, я жду тебя у подъезда. — Гудки. Подруга отсоединилась.       — У подъезда, так у подъезда. — Говорю куда-то в темноту и медленно двигаюсь в сторону дома.       Как она и сказала, сидит на заборе и ждет меня. Тихо подхожу и смотрю на неё. Единственная которая всегда понимала, единственная, которая всегда поймет. Ничего не говорю и аккуратно сажусь рядом.       — Пойдем? — спрашивает она. Я же в ответ просто киваю головой. Знаю куда пойдем и зачем. И вот мы уже вдвоем двигаемся знакомыми дворами в сторону НАШЕГО места, возле речки, вспоминая про себя, как играли здесь с друзьями в салки, качались на качелях, смеялись. Странно, вроде взрослыми уже тогда были, а все равно вели себя, как дети, мечтали и смеялись. Здесь впервые признались, впервые поцеловались, впервые почувствовали горечь неразделенной любви и узнали вкус собственных слез. Многое, что мы делали в этих местах, было впервые.       Знакомыми дорогами дошли до лестницы и расположились у её подножья.       — Что стряслось? Только не говори, что ничего.       Молчу. Молчать проще. Достаю из кармана купленные недавно лезвия и показываю ей.       — Ты что?.. — глаза расширяются. — Хотела?..       Опять молчу и просто киваю головой в ответ на немой вопрос, застывший в её глазах.       — Дура! — выхватывает лезвия и оправляет куда-то в пространство. Раздается всплеск.       Опять киваю и… говорю, рассказываю ей все, о чем думала сегодня.       Подруга достает сигареты и зажигалку. И мы курим… Зачем и почему? Не важно. Мы просто «курим, вдыхая с этой смертью те горькие минуты, те жалкие причины нашей лжи. Но, мы курим, хотим, чтоб было круто, умирая по минутам. Ведь вместе с этим дымом мы не вдыхаем жизнь».       И руки перестают трястись, мысли уходят далеко, голова начинает кружиться, когда в твоей руке тлеет сигарета, почти ничего не освещая и не согревая вокруг. Дым медленно выходит из легких и растворяется в ночи, оставляя после себя лишь горький запах. Темнота сгущается вокруг, но абсолютно погрузиться в неё мешает маленький уголек. Сейчас я ему благодарна за то, что он не отпускает нас в эту бездну.       — Знаешь, не все наши песни спеты…       И все. И ничего не надо.