Всё замечательно.

       Расставание - это ведь всегда неприятно, особенно если зимой, когда холод и тьма не только в твоей душе, но и вокруг тебя. Мокрый снег, сугробы, метели, минусовая температура - никогда не представлял, как кому-то это может быть по душе. Всё вокруг умирает, природа и люди. Это ведь не сон - когда ты теряешь всё, что имеешь, а вокруг тебя посыпают чем-то холодным и мокрым.        Но самое неприятное, это когда бросаешь ты. И вот как объяснить ей, что я её больше не люблю, больше не могу лгать ей, обнимать её, думая не о ней? Конечно же будут женские слёзы, срывы, истерики, но разве же это хуже, чем бесконечная ложь? Я ведь не виноват, что чувствую к ней лишь только пустоту. И пусть не говорит, мол, неблагодарный, я же благодарен ей. За тепло, за заботу, за всё. Но есть ли смысл в отношениях без любви?        Наверное, есть. Кто-то скажет, что если я её не любил, то зачем тогда начинал? А кто же докажет, что я не любил её с самого начала? Сначала её золотые волосы пахли самым прекрасным запахом на планете, и голубые глаза блестели ярче всех огней, и смех был равносилен музыке, и дыхание перекрывало, когда она была рядом со мной. Хотелось петь и плясать, а потом навсегда прижать её к себе и не отпускать. Вот тогда, да. Тогда я понимаю - любовь. А теперь всё не так, я уже ничего не чувствую рядом с ней и мне совсем тяжело быть её половинкой. Да и кто сможет соединить паззлы, которые друг к другу не подходят?        Конечно, все её бесчисленные подруги обвинят во всём меня, скажут, что я не смел поступать с ней так, что я не имел права делать ей больно. Может, они и правы; вот только что мне тогда делать? Оставаться с ней? Нет, это невыносимо - каждый день видеть её сверкающие глаза и не чувствовать даже малейшего трепета вымученных крыльев моих бабочек. Я бы сделал ей лишь больнее. Мы бы поженились, у нас были бы дети, но я был бы холодным, как лёд, она завела бы любовника, я бы спал со всеми подряд, и в конце концов мы бы развелись в лучших традициях - она забрала бы всё, а я остался бы один, без денег, квартиры и права видеть наших детей, зато с огромной ипотекой на квартиру и кредитом на машину. Нет, лучше сейчас, лучше сразу всё пресечь, чтобы это не разрослось. Да и виноват ли я, что у нас не сошлось?        И вот, когда всё кончено, я хочу в последний раз увидеть её. Мне стыдно перед ней, стыдно и жаль, что я довёл её до слёз, но что я мог сделать? Её идеальный розовый мир разбился о берег реальности, где я уже несколько месяцев был холоден и груб с ней. Нет, она должна найти кого-то другого, кого-то лучше, порядочнее и надёжнее меня, чья любовь будет долгой и счастливой. Но увидеть её сейчас - это необходимо мне, я желаю посмотреть, что я сделал с ней. И хоть бы это не обернулось чем-то трагичным. Она не должна накладывать на себя руки, ложиться под поезд или шагать в петлю. Она же просто бабочка со сломанными крыльями, нужно помочь ей найти новый смысл жизни.        Я вхожу к ней без стука и как всегда вижу стул и окно, и темноту вокруг, смешанную с неприличным беспорядком. Она сидит, вымученная, заплаканная и молчаливая, за столом, с кружкой чая в руках и закутанная в плед - надо же, классическая страдалица из дешёвых романов. Но её лицо, вот где таятся все черти. Пустынные, такие потерянные глаза, которые направлены в пустоту. Она полностью разбита на маленькие кусочки, и лучше бы я увидел её истерически ревущей, бьющей посуду или меня, чем такой, абсолютно выжатой и уже наполовину мёртвой.        - Можно я войду к тебе?        - Войди.        - Как твои дела?        - Всё замечательно.        - Слушай, мне и правда жаль...        - Мне тоже.        Иссушенные губы произносят такие избитые фразы, что мне невольно становится страшно. Передо мной уже не человек. Мёртвая кукла с растрёпанными волосами и стеклянными глазами, которая говорит то, чего не думает, и делает то, чего не хочет. Кружка чая полная, плед лежит на плечах слишком небрежно. Все эти предметы никак не соответствуют мёртвой, у неё в руках должны быть цветы, на ней должно быть белое платье, и всё вокруг - тоже белое - должно блистать чистотой. Такой я помнил её в кривом зеркале собственного подсознания. И вот, я сделал её такой, какой вижу сейчас. Она словно бы постарела лет на двадцать, и её идеальные черты превратились в грубые и неровные линии. Она похожа на деревянную игрушку, которая нужна здесь для украшения.        Следующий раз я вижу её через месяц. Она приходит в школу с обычным рюкзачком, накинутым на правое плечо, с привычным слоем косметики на лице и обыденной улыбкой. И её смех снова звучит не так противно, как раньше, хотя весь её вид всё ещё внушает мне некоторое отвращение. Но я рад, что она опять вернулась в привычный ритм жизни, и на какой-то миг мне правда кажется, что она стала прежней.        Я прихожу к ней в этот же день. Комната стала ненамного чище, она лежит на диване и читает книжку. Я вижу разбросанные по полу листы календаря и разбитую чашку - ту самую, которую она так трепетно держала при последней встрече. Я пришёл лишь убедиться, что с ней всё в порядке, а она, завидев меня, вскакивает, словно в моих руках букет роз.        - Привет.        - Здравствуй.        - Хочешь чаю?        - Пожалуй. Я на самом деле просто зашёл узнать, как ты.        - О, всё замечательно.        Она вертится вокруг меня, сажая за стол, и наполняет чашку крутым кипятком. И только тогда я снова вижу их - её глаза, всё такие же мёртвые и пустые, словно из них вытащили всю жизнь разом. Они нисколько не жива, и сейчас живой мертвец заваривает мне чай. Я чувствую дурноту от этих мыслей и молча ухожу от неё, так и не притронувшись к чашке.        Проходит две недели, и она всё так же мила и обходительна в школе. Я теперь её почти не вижу - учёба закрывает глаза. Впереди экзамены, а я всё ещё обеспокоен глупыми мыслями о её состоянии. Со мной пробовали закрутить несколько девчонок, но я всегда отвергал их почему-то. Учёба - вот единственное, что интересовало меня сейчас. Но почему-то её жизнь интересовала меня куда больше. Репетиторы прокладывают себе прямую дорогу в мой дом, но я ничего не слышу из их слов и думаю только об одном. Её смех уже не кажется мне ужасным, её фигура и образ не отталкивают меня, и я навещаю её спустя две недели снова.        Она всё так же слепо верит, что я зашёл к ней на чай. В комнате стало гораздо чище, исчезли осколки и листы. Плед лежит на диване, как одеяло, а за столом ручки и карандаши разложены по цветам. Она одета в домашнее платьишко, которое развевается при каждом её движении; а волосы завиты кудрями и слегка подрагивают от быстрых походов из угла в угол комнаты. Но в глазах ещё достаточно смерти, достаточно пустоты и одиночества, и мне становится почти жаль, что я никогда уже не смогу заполнить их.        Проходит несколько месяцев. Наступает май, и наша подготовка к экзаменам усиливается до максимума. Я почти ни с кем не общаюсь, но слышу то, что слышат остальные, и вскоре узнаю, что у неё появляется парень. Другой, кто-то чужой обнимает и целует её, кто-то другой проводит её на последние танцы, чьи-то чужие руки лежат на её талии теперь, и чужой голос называет её своей девочкой. И я наконец чувствую то, чего так хотел раньше - её голос и смех вновь становятся волшебной музыкой, её глаза зажигают моё сердце, как миллион прожекторов, а её фигурка и черты равняются лишь с тысячями фей по изящности и грации. Я прихожу к ней домой после праздников и чертовски удивляясь, слыша, что она не ждала меня.        - Чего ты хотел?        - Хотел узнать, как ты.        - Всё замечательно, спасибо.        - Я хотел спросить: может, у нас ещё есть шанс?..        - Ты себя слышишь? У меня теперь другая жизнь, как и у тебя. Ты сам выбрал свой путь. Если это всё, чего ты хотел, то прости, мне надо готовиться...        Поверить не могу, что она меня выставляет. Но самое главное: я наконец-то вижу в её глазах энергию тысячи солнц, жизнь, любовь, счастье. И пустота исчезла оттуда навсегда. Я вдруг понимаю, что упустил всё, что было в моей жизни, и от этого мне становится как-то странно... никак. Словно бы весь воздух откачали. Я чувствую себя таким пустым, незаполненным. И всё вокруг вдруг становится таким бессмысленным.        На последних танцах, когда я с горечью запиваю восьмым бокалом свои результаты, ко мне вдруг подходит она. На ней потрясающее платье, словно сотканное из тысячи роз, и потрясающая корона: она - Королева Школы. Её глаза светятся тем же волшебством и счастьем, но она впервые за последние полгода смотрит на меня с прежней нежностью и любовью.        - Привет.        - Здравствуй.        - Я просто хотела узнать, как ты.        - Всё замечательно.        - Слушай, мне правда жаль.        - Мне тоже.        И я понимаю, что пустота и чёрный пепел в моих глазах сейчас сделают ей больно, как тогда сделали мне, но только она теперь в другой позиции - она счастлива. И она заслужила этого. Тогда как я... Я умер. Мне нужны цветы, очень много цветов.        - Если хочешь, мы можем прогуляться. Мне как раз стало жарковато здесь, да и вряд ли мой король вернётся скоро. Я хотела...        - Это плохая идея. Иди к своему королю.        И я вижу, что второй раз ужасно обидел её своим пренебрежением, но только снова она уже не подойдёт, потому что горда, умна и понимает, чем это кончится. Поделом мне. Поделом ей. Поделом всему этому треклятому миру. А вокруг меня играет песня со словами, так точно отражающими моё внутреннее состояние.        "Я убегу, как ночь, рассвет меня заберёт с собой. Но не гони ты прочь, я так хочу остаться с тобой... Горит моя звезда. Меня уже вернуть не сможешь никогда..."        Я понимаю, что абсолютно пуст, ложусь посреди зала и жду своей смерти. Цветы... Я чувствую, как на меня валятся цветы... Да, здесь как раз не хватало цветов. Отличный выпускной из этой жизни. Это моя остановочка. Всё замечательно.