Что стоит выжить в Лос-Анджелесе?

Не знаю, сколько я просидела в таком трансе, кажется, что очень долго. Я ни как не могла собрать все мысли в кучу. Я ведь только вчера с ней разговаривала… Зачем она это сделала? Может я что-то не так ей сказала? Может, стоило ей подыграть? Чёрт… Как же… Как тяжело осознавать, что человек с которым я недавно разговаривала умер. Пусть я не особо её знала, но всё равно… Отойдя от шока, я тут же помчалась наверх в Катину комнату и начала искать свой мобильный телефон. — Чего ты там шумишь? — сонно спросила Кейт. Не обращая на неё внимание, найдя телефон, выхожу из комнаты. Набираю телефон отца. Пока идут гудки, спускаюсь в низ, прохожу через гостиную к окну, облокачиваюсь о подоконник. — Алло? — раздаётся голос отца. — Hi dad… эм, то есть привет пап, — вовремя исправляюсь. — Хех, вижу ты там уже освоилась, — хмыкнул он. — Да… пап, мне нужно кое-что спросить у тебя, — от волнения голос начинает подрагивать. — Спрашивай, раз нужно. — Только ответь честно. Мне очень важно знать правду. Вы меня удочерили? Молчание. Слышно, только как отец прерывисто дышит в трубку. — Пап, — чувствую, как глаза начинают слезиться. — Так это правда? — Кристин, прости, тут плохая связь. Я ничего не слышу, перезвони позже. — Ответь мне! Я хочу зна-а-ать… — кричу я не сдерживая слёз, но звонок уже прерван. Осев на пол, утыкаюсь лицом в колени и начинаю реветь. У меня истерика. Это правда. Я приёмный ребёнок. А значит Алиса говорила правду… Это значит, что моя родная мать умерла! Сегодня ночью она умерла! Чувствую, как меня подхватывают на руки и несут куда-то. Ничего не вижу и не разбираю из-за потока слёз. Как только моя голова соприкоснулось с подушкой, чувствую жуткий и отвратительный резкий запах. Дёргаю головой и закрываюсь руками. — Выпей! — говорит Кевин. — Не-е-т, — всхлипываю. — Выпей! Это успокоительное! — он запрокидывает мою голову назад и вливает в меня жидкость. С горем пополам делаю пару глотков. — Пап, что с ней? — слышу тихий и испуганный Катин голос. — Истерика. Что ты ей такого сказала? — Ничего я не говорила! Она в комнату вбежала, телефон забрала и выбежала! — тут же начала оправдываться подруга. Поднимаю глаза к потолку. Как же, чёрт возьми, мне плохо. Слёзы прекратились, но боль внутри никуда не делась. Меня будто на части разрывают. — Ты-то мне не начинай! — прикрикнул Кевин на дочь. — Мистер Роджерс… — произношу не своим голосом. Мужчина наклоняется ко мне, чтоб лучше слышать. — Я хочу побыть одна. Понимающе кивнув, он поднимается с дивана, потянув Катю с собой за плечи, выходит из гостиной. Свернувшись калачиком и прижавшись к обивке дивана, закрываю глаза. Что же мне теперь делать?

В это время в России

Бледный, как снег Николай Валерьевич входит в кухню, держа в руке мобильный телефон. Вера сидя за столом, заметив мужа отвлекается от своего ароматного чая. — Коль, ты чего? — испугалась женщина. — Кристина звонила… — хрипло отвечает он. Вера Александровна уже подумала о чём-то ужасном, раз муж такой бледный, значит, что-то случилось, как вдруг он продолжает. — Она знает, что мы ей не родные. — Как знает? То есть… — тут женщина вспомнила, как на днях ляпнула дочери что-то подобное. — Не знаю, кто ей сказал. — Это я. Я ей сказала тогда! — начала всхлипывать Вера.

***

Открыв глаза, понимаю, что я задремала. Теперь я не так плохо себя чувствую. Боль внутри ушла. Слёзы перестали идти. Только чувствую себя как-то раздолбано, опустошенно и устало. Встав с дивана, иду к зеркалу над полкой. Смотрю в своё отражение. Глаза красные. Ужас. Так. Сейчас нужно собраться с мыслями. Раз мои родители мне не родные. Моя мать, как оказалась это Алиса Хикс, про которую я раннее ничего не знала и вряд ли теперь что-то узнаю. Мой отец… — Пхах. Ха-ха-ха-ха-ха! — стоило мне только подумать об этом, как смех просто вырвался наружу. Нет, ну серьёзно… Мэнсон мой отец?! Что за хуета?! Нет, конечно, этим можно было бы объяснить мой причудливый образ, странный характер и любовь к готике, но, блядь, Мэрилин Мэнсон мой отец! Ну пиздец! Бля, может она всё-таки пошутила? — Крис? У тебя всё хорошо? — в проходе появляется Катя. Вижу её отражение в зеркале. Она смотрит на меня, как на сумасшедшую. И правильно делает. Ещё чуть-чуть и я закончу, так же как и моя мать. — Хи-хи. Всё просто ахуенно! Всё просто заебись, Кать! Так заебись, что я даже описать не могу! Прикинь, оказывается мои родители, ну те люди, с которыми я жила, они мне ни хуя не родители! Они меня из детдома взяли! А та баба из книжного, что нас подвозила, она оказывается моя мать! Ни чё себе так расклад, да? Короче она мне вчера всё рассказала, а потом когда мы разошлись, она взяла и с моста на хуй прыгнула! Прикинь! Хи-хи. Блядь. И смех и грех… А, вот ещё ахуительная новость! Мой отец, ну, родной, короче, который биологический, вот! Это Мэрилин Мэнсон, прикинь?! Кейт испуганно делает шаг назад. — Кристин, ты чё рехнулась? — Нет! Блядь! Это вы все рехнулись по ходу! Вот чёрт меня дёрнул лететь в этот сраный Лос-Анджелес!