Чудо с мандаринами

      - Элли, если будешь есть много конфет, потолстеешь, - эта фраза стала первой, услышанной мной за утро, и она моментально встала у меня поперек горла, заставив перестать жевать. Еле проглотив комок из конфет, я выжидающе глянула на Деза, проходящего мимо меня с двухуровневым сэндвичем, судя по размерам, явно не из кафе «Минис».       - Серьезно? - я незаметно глянула на свой живот, удостоверившись, что ничего не изменилось и поводов для беспокойства нет. Скорее о лишнем весе следовало подумать самому Дезу, который, повинуясь велению беспокойной головы, перешел на питание исключительно всякой пакостью. Казалось, только вчера нам с Триш совместными усилиями удалось убедить его, что позеленевший кусок мяса из холодильника был съеден уже давно, хотя в действительности он под нашим чутким надзором отправился в мусорный бак. Кто знает, что дальше войдет в рацион питания нашего слегка инфантильного режиссера… Триш бы сказала «помои», я более чем уверена.       - Простите, можно спросить? – раздался голос с другой стороны кассы. Я повернулась в сторону обладателя приятного мужского голоса, быстро прикинув все варианты возможных ответов. Что называется, знакомьтесь, меня зовут Элли Доусон, и когда дело доходит до флирта, я становлюсь дном. Парень тепло улыбнулся, и я захотела куда-нибудь поспешно удалиться, подальше от назревающего позора в лице моих неудачных шуток, потому как парень-то был более чем симпатичным. Будь тут Остин, точно бы закатил глаза и сказал что-нибудь из серии «скромность – удел лузеров, не думай - действуй».       - Что за группа играет? – спросил парень прежде, чем я успела дать разрешение на вопрос. Не знаю, чего всех посетителей «Соник Бума» так интересовал виниловый проигрыватель, покрашенный в яблочно-зеленый, который мы с Остином раздобыли в закромах гаражной распродажи у моих соседей на прошлой неделе. Я удивительно легко смогла собраться с мыслями, и, широко улыбнувшись, ответить:       - Альт-Джи. Нравится?       - Да, ничего так. Это сборник?       - Ага, именно.       - Может, включите их песню, которая нравится вам? – спросил парень, и от глобального позора (моей любимой песней была «Таро», жутко гундосая и заунывная мелодия, которую Триш ненавидела и каждый раз начинала покрывать грязью авторов этой песни) меня спас голос Остина, раздавшийся со стороны входа. Я быстро щелкнула пальцами.       - Как нело-о-овко, мне надо идти, ведь напарник уже пришел, – протянула я, сделав виноватое лицо, и мгновенно ретировалась в сторону стойки со скрипками, видя спину Остина как спасительный маяк. Напарник из него, конечно, весьма условный… Весьма. Он разговаривал о чем-то с Дезом, и меня даже не заметил.       - Эй, - шепотом сказала я, впечатываясь в его спину и высовывая голову из-за руки, - что обсуждаете?       - Элли, ты здесь, - улыбнулся Остин, прервав обсуждение чего-то стопроцентно интересного, - что за напуганное лицо?       - Если тот парень что-то будет брать, обслужишь его. Не оборачивайся, - быстро сказала я, заметив его желание повернуться и посмотреть на «того парня», - терпеть не могу, когда флиртовать начинают.       - Ой, - фыркнул Остин, косо глядя на меня с высоты своего роста, который за последний месяц на сантиметр точно увеличился, неумолимо увеличивая разрыв между нами, - тебе что, снова четырнадцать? Иди и порви его.       - Порвать я его могу, а вот пофлиртовать нет, - зло зашипела я, отлипая от белобрысого и проходя за стойку, заметив, что нарушитель моего спокойствия уже отошел в сторону диванчиков, - ты чего вернулся? Я думала, ты сегодня с родителями у родственников.       - А я и был, - Остин направился вслед за мной, оставив Деза увлеченно раскладывать медиаторы по цветам. Мун обвел себя руками, и я заметила разводы фломастеров на его руках и несколько бумажных звездочек в волосах, - Элли, это был сущий ад! Я правда терпел до того момента, как Фиби и Дебби не решили меня накрасить как принцессу…       Я еле сдержала смешок, чтобы не задеть и так ущемленное самолюбия парня со вторым именем Моника. При всей его любви к двоюродным сестрам, он слишком уж часто оказывался жертвой в их издевательствах, включающих в себя розовые бантики и блестки. Но это было даже мило, и Остину парадоксально шли к светлым волосам разнообразные заколочки-сердечки. Я подошла поближе, чувствуя себя карликом от необходимости так высоко задирать голову.       - Наклонись, - он послушно склонился и спокойно наблюдал за тем, как я вытаскивала серебристые звездочки из его лохматых волос, - зато опыт общения с детьми, тоже полезно. Вдруг когда-нибудь пойдешь работать аниматором, мало ли, как жизнь сложится.       - Ой, это вряд ли, - он смешно скривил нос, отчего на нем выступила морщинка, - я лучше буду работать астрорейнджером! Помнится, я недавно Деза инфантилом называла. Так вот, в сравнении с Остином он был более чем разумным и взрослым человеком… Хотя слова «Дез» и «разумный» в одном предложении не сочетались от слова "совсем".       - Нет такой работы, - я утешительно похлопала поп-звезду по плечу и постаралась вернуться к пересчету средств в кассе, тем более, что времени до составления отчета по продажам за месяц оставалось всего ничего. И все вроде было более чем нормально, пока до меня не донесся запах, заставивший все внутренности сжаться в тугой комок.       - Что это? – я обернулась и увидела Остина, сидящего с ногами на стойке и чистящего мандарин. Он улыбнулся одним уголком рта и протянул мне половинку.       - На, держи, - я еле успела отпрыгнуть от его щедрого угощения, попутно зажав рот рукой. Остин недоуменно свел брови к переносице.       - Элли, с тобой все нормально? Ты какая-то зеленая, - это прозвучало отнюдь не как комплимент, но все же я прекрасно представляла, как выгляжу сейчас. Отойдя подальше, чтобы не вдыхать неприятный запах, я смогла убрать руку от лица и ответить:       - Аллергия. Не ешь их так близко ко мне, пожалуйста.       - Погоди. Аллергия на мандарины? – уточнил Остин, явно не доверяя моим словам, - это как вообще возможно? Кем надо быть, чтобы иметь аллергию на символ Нового Года?       - Мной, - я еле удержалась от лица кирпичом, - в детстве мама купила перед праздниками огромное ведро на килограмм точно, оставила под елкой… Ну я и съела, кто ж знал, что нельзя разом столько потреблять, - со стороны Остина донесся смешок и восторженный шепот «Элли и килограмм мандаринов!», - в итоге сильная сыпь, отек бронхов и море слез, как будто лук сутки нарезала, - я подергала себя за волосы скорее по привычке, - короче, ничего приятного.       - Слушай, а как ты без символа Нового года справляешь Новый год? – Остин даже спрыгнул со стойки, так его волновал этот вопрос. Видно, ему отсутствие мандаринов в жизни представлялось таким же мрачным и беспросветным процессом, как субботний завтрак без блинчиков с черникой.       - Да обычно, - я пожала плечами, глядя на обеспокоенное лицо Остина и борясь с желанием его утешить. Странно даже, мучаюсь без мандаринов я, а пожалеть хочется его, - все нормально, Остин, честно.       - Элли, слушай, а как вы обычно достаете штук тридцать, плюс минус десять, медиаторов, если они вдруг падают в тромбон? – спросил Дез, подходя к стойке и облокачиваясь на нее. Остин ойкнул.       - Беру свои слова назад про нормально, - устало сказала я блондину, думая, что пора бы на дверь повесить табличку «Людям с рыжими волосами и именем Дез вход разрешен в любые дни, кроме будней и выходных». ***       Новогоднее утро началось бы достаточно размеренно и уютно, если бы не протяжный звонок в дверь.       - Элли, детка, открой дверь, это наверняка Моника принесла утку к вечернему столу, я вчера просил, - раздался заспанный голос папы из соседней комнаты. Мне понадобилось секунд пятнадцать, чтобы сесть в кровати и осознать, что вообще происходит. Я бросила взгляд на часы, недовольно отметив, что забыла завести будильник и теперь точно не успею накрыть праздничный стол. Придется либо сокращать количество блюд, либо привлекать папу к процессу приготовления ужина, что может еще и отнять время, если он опять сожжет пудинг, как в прошлом году.       - Пап, твоя комната ближе, в следующий раз сам открывай, - пробурчала я, тяжело спускаясь по лестнице и на ходу убирая волосы с лица, которые за ночь умудрились превратиться в гнездо какого-то дикого зверька. Открыв дверь, я улицезрела удивительно бодрое для такого раннего утра лицо Остина, сиявшее румянцем на морозе.       - Это Моника, но не та, - крикнула я папе, уставившись на Остина и соображая, не выпуская дверной косяк из рук, - что-то случилось? Ты же раньше десяти вообще не встаешь.       Его радостная и даже слегка таинственная улыбка даже ввела меня в какой-то ступор. Быть может, я забыла о каком-то важном событии? Сообразив, что такого случиться не могло, так как у меня всегда все под контролем, я выгнула брови, все еще ожидая ответа.       - Могу зайти? – спросил он, глядя на свою заснеженную шапку, - тут слегка холодно.       - Да, конечно, - опомнилась я, пропуская гостя в дом; за ним пронесся виток холодного воздуха, заставивший меня съежиться. Он стащил с себя шапку, отчего во все стороны полетели мокрые комки снега, и торжественно начал говорить:       - Как ты думаешь, что сподвигло меня встать в такую несусветную рань и примчаться? Давай, слушаю твои варианты, - он снова улыбнулся во все ровные зубы, чем тут же разогнал холод с улицы, уступив место всепоглощающему теплу. Не знаю, как он это делает; иногда мне кажется, что это его тайная суперспособность.       - Ну, ты выглядишь слишком довольным, так что вряд ли случилось что-то плохое, - предположила я, заправив волосы за ухо и получив активный кивок на свои слова, - только не говори, что ты на блины пришел. Предупреждаю, сироп вчера кончился!       - А я варенье принес, - парировал Остин, но вдруг опомнился и взлохматил затылок, - хотя вообще это не первичное, зачем я пришел, - он стащил со спины рюкзак, и, с трудом и шумом вытащив оттуда коробку в шуршащей бумаге, сунул ее мне, - разворачивай.       - Подарок? Мне? – я неожиданно задрожавшими от волнения руками приняла коробку, которая на проверку оказалась достаточно увестистой, и едва не уронила ее. Мой блондинистый друг быстро сориентировался и подхватил ее снизу, держа прямо передо мной. Кивнул, всем своим видом показывая, что настало время для открытия подарка. Я осторожно развязала кривоватый красный бант, и, сняв крышку, увидела, что коробка доверху набита оранжевыми цитрусовыми плодами.       - Да ладно, мандарины? – я растеряно посмотрела на Муна, - Остин, я же говорила, у меня…       - Это не мандарины, - быстро возвестил он, - Элли, знакомься, это минеолы!       - Минеолы? – я рассмеялась, - впервые слышу такое слово, честно. Только кумкват знаю.       - Это лучше, чем кумкват, хоть я и не знаю, что это такое, - радостно заявил Остин, дергая головой, отчего его волосы привычно упали на глаза, - это гибрид мандаринов и грейпфрута, причем грейпфрута там больше. Я узнавал, мандариновые аллергики могут смело есть минеолу. Так что будет и у тебя новогоднее настроение!       - Остин, это… - я подбирала слова, чтобы получше выразить мой восторг от его идеи, но он быстро зажал мне рот рукой, с трудом балансируя коробкой на другой руке.       - Ты только все сразу не съедай, хорошо? – на его щеке возникла прелестная ямочка, и он, поставив подарок на пол, заключил меня в крепкие и холодные от заснеженной куртки объятия. Я довольно уткнулась в его шею носом, где-то на задворках сознания чувствуя, что он пахнет этими самыми минеолами. Сто процентов, не удержался и попробовал парочку. Он был бы не Остином, если бы так не сделал.       - Ладно, герой, пойдем есть блинчики с твоим вареньем, не зря же тащил, - наконец смилостивилась я под восторги Остина, резво поскакавшего в сторону кухни. Я не смогла сдержать улыбку ему вслед, думая о том, что новогоднее утро вряд ли могло быть лучше. Осталось только скрыть горящие щеки и участившееся сердцебиение, и можно завтракать.       Хорошо бы это блондинистое чудо с мандаринами никуда из моей жизни не исчезло.