Историк.

Я проснулся с ощущением хорошего дня. Знаете такое чувство,когда ещё толком не отошёл от сна, когда чувствуешь тепло одеялка и аромат только что приготовленных блинчиков с кухни, когда слышишь пение птиц за окном? А потом встаёшь, смотришь в окно на невероятно красивый восход, возможно, самый прекрасный в жизни, и понимаешь, что в такое утро хочется писать стихи и любить. Но какой смысл во всём этом, если в конце дня оказываешься примотанным скотчем к унитазу? Казалось бы, люди взрослые, но если ты нечаянно переспал с чьей-то девушкой, то всё, жди беды или же мокрой жопы из-за прохладненькой водички в толчке. Вызволил меня местный уборщик, Павел Васильевич. Он у нас как бы звезда университета. Уважает его здесь всё, что движется. И, наверное, даже то, что не движется. Уж не знаю, что о нём преподаватели говорят, но если бы я оказался на месте той же Марины Ивановны, то в присутствии ПВ был бы мокреньким, как пол, который он тщательно отмывает от слёз и слюней студентов. Как и предполагалось, меня назвали неудачником и идиотом. Вообще, я даже не был против чуть-чуть там посидеть. Не, ну просто домой идти не хочется, быть обнаруженным каким-то первокурсником тоже, а вот услышать справедливые отзывы и «есть только моё мнение и неправильное, так что ты вот вообще лох» прям в удовольствие. Потом он напоил меня чаем из грязной кофейной кружки. Но стоит ли на это жаловаться человеку, который просидел на унитазе пять часов, омываемый водопадами ржавой воды из сломанного унитаза с периодичностью два раза за тридцать минут и пять секунд? Пожалуй, оставлю этот вопрос без ответа. Будет о чём написать в бложик. Павел Васильевич заставил меня рассказывать историю о пьяных второкурсницах, плохих мальчиках, скотче и мокрых жопах. Хотя рассказывать там особо не о чем. Сдал экзамен, решил отпраздновать с друзьями, потом проснулся на какой-то левой хате с девушкой, похожей на Машу из 9 «В», которую я когда-то страстно любил. Оказалось, мадама-то с сюрпризом! Поскольку в университете есть спортивные кружки, в них записываются всякие скучные люди. А эти скучные люди любят второкурсниц. Не, ну кто бы мог подумать, что она напьётся в хламину и увидит во мне парня горячее баскетболиста Максимки. Если честно, я бы сам с ним спал, но, думаю, он будет против. Как уже известно, мои несчастные булочки парень увидел и не оценил. Зима в это году была так себе. Декабрь похож на октябрь, так что я гордо ходил по улицам без шапки, перчаток и шерстяных носков. Хотя шапка у меня классная. Как у шута или гнома. С помпонами такая. Купил её у какого-то китайца на рынке за пятьсот пятьдесят пять рублей и копеечку. Вот не знаю, кто кого больше лоханул, но дорога она мне очень. Поскольку завтра идти никуда не надо, я решил чуть-чуть выпить. В первом же магазине меня приняли за очередного школьника и до последнего не отдавали столь желанное бухлишко, зато какую-то дичь в баночке со Смешариками сразу продали. Вот они проблемы современных студентов. Но я в итоге победил. Мне пришлось долго гулять по тёмным дворам, ведь кусты, с которыми можно поговорить за жизнь, не у каждой лавочки живут. Насмотревшись на радости русских алкоголиков, этаких «ночных бабочек», порхавших от розовых качелей и братишек до ближайших кучек с листьями, довольный, я нашёл себе пристанище. Да, можете говорить всё, что хотите, мне понятна ваша реакция, но иногда хочется банально отдохнуть от людей. Дома бы не получилось, потому что там папа, мама и младшая сестра, а пивнушки это «не элитно», так дедушка сказал в далёком 2007. Конечно, лавочки около подъездов тоже не признак престижа, но почему я вообще должен перед кем-то оправдываться? Небо красивое. Из-за огней города звёзды плохо видны, но луна светит ярко, пусть периодически её и закрывают массивные тучи. Помню, когда я был ещё совсем мелкий, ездили с папой в горы. Жили в палатке неделю. У меня нет слов, чтобы описать весь тот ужас, испытанный мной за все семь дней. Я хотел лишь одного – уехать. Но однажды папа разбудил меня ночью и попросил вылезти наружу. «Папа! Папа! Звёзды! Они падают!». Искренний детский восто… – Извините, а вы знаете дату начала Второй Мировой войны? – Что, блять? На лавочку сел какой-то мужик, по-хозяйски забрав половину моей мега-супер-термо-картонки, спасающей познавшие жизнь ягодицы от холода. Он повторил вопрос. Мозг плохо соображал. Вроде бы дата значимая, но что-то как-то не вспоминалось. А мужик всё сидел и молчал, видимо, ждал ответа. – Тысяча девятьсот двадцать пятый? – Не-а, в этом году Есенин умер. – Так зачем ты спрашиваешь, если знаешь? – возмутился я. – Ну надо. Спустя пять минут я всё-таки догадался. Нет, не дату вспомнил. Догадался на мужика посмотреть. А он ничего такой. На вид лет сорок. Худой, но фигура какая-то медвежеватая, массивная, сразу было заметно, что качается, хотя сидел он в куртке. Мощный подбородок, щетина, да мужик вообще секс. Так. Стоп. Что-то знакомое у него ебло… – Андрей Александрович? – Черчилль? – Что? – Что? – Ничего. Вот уж точно я не ожидал встретить препода по истории. Я у него не занимался, но видел иногда в коридоре. Красивый мужчина. По нему первокурсницы особенно текут, пока он их не заваливает кучей фактов, дат и событий, стабильно снится потом всей группе в кошмарах. О! – Тысяча девятьсот тридцать девятый! – Сырок, ты гений! И тут я внезапно осознал, что он под кайфом. Мы с ним ещё долго сидели, болтая о всяком. Он нудел мне в ухо исторические факты, а я пел, ревел и кричал о том, как жизнь меня ебала. Наверное, если бы какая-то бабка подъездная не выперла нас, «педерастов», в «свои ссаные дворы», эта ночь закончилась бы иначе…