Мы связаны воедино Отныне и навсегда. С одиночеством покончено. Muse — Aftermath.
«…далее в программе — расписание передач на 11 апреля. С вами была Атрина Коутс. Желаю вам приятного вечера!» — вещал бодрый голос репортерши. На экране тут же появился длинный список телепередач, большая часть которых была посвящена памяти Джейн Шепард. «Мы — за свободную галактику!» — щебетали азари в рекламе вечернего шоу «Поговорим о Жнецах». Гаррус шумно втянул носом воздух и отключил экран. Турианцу совершенно не хотелось выслушивать очередную высосанную из пальца историю о том, как «никем не понятая Шепард сколотила команду из бойцов-безумцев и отправилась на спасение галактики от вторжения Жнецов». С момента победы в Войне прошло шесть лет. Шесть лет назад легендарная коммандер Шепард пожертвовала собой ради спасения жизней миллиардов. Шесть лет — достаточный срок для того, чтобы сочинить тысячи несуществующих повестей о подвиге этой женщины. Шесть лет — слишком маленький срок для того, чтобы затянулись кровоточащие раны на сердце Гарруса. Вакариан получил повышение в должности, небольшой домик на Палавене и возможность забрать свои вещи с «Нормандии» прежде, чем корабль окажется списанным на берег. Команду, как и в 2183 году, больше ничто не удерживало вместе, кроме воспоминаний о былом. И все же они нашли способ не потеряться в водовороте неотложных дел и событий, требующих повышенного внимания. Каждый месяц все собирались в «Логове Коры» на заново отстроенной Цитадели и обсуждали все, что приходило в голову — от составляющих ринкола до мотивов, побудивших каждого из них присоединиться к Шепард.***
По счастливой случайности 11 апреля оказалось выходным днем. Гаррус, практически не способный усидеть на месте, сегодня степенно восседал в мягком кресле и жадно ловил каждое слово, произнесенное Дианой Аллерс. Вакариан не изменял своей традиции и каждый год внимал передачам о Шепард, точно зная наперед, какой кадр покажут через пять минут и какую фразу сейчас произнесет Аллерс. Турианцу казалось, что в эти моменты все вокруг останавливается, замирает, перестает действовать. Глядя на экран, Гаррус вспоминал каждый миг, проведенный на «Нормандии» и неосознанно начинал бормотать что-то себе под нос. Коммандер Шепард родилась на Земле. — Пап? — мальчишка тянул турианца за руку. Гаррус этого не замечал. Коммандер Шепард — первый человек, удостоившийся звания СПЕКТРа. — Папа? — громче позвал ребенок. Коммандер Шепард была одной из тех, кто никогда не сдавался. Так и не получив ответа, мальчик опустился в кресло рядом с Гаррусом и принялся терпеливо ждать. В отличие от Вакариана, ему было присуще турианское спокойствие и невозмутимость. Коммандер Шепард до самого конца оставалась верна своей цели, ничто не могло ее остановить. Коммандер Шепард погибла 7 апреля 2187 года… — Пап, ты повторяешь слова за телевизором, — будничным тоном сообщил ребенок. — Джефф говорил, что ты очень любишь эту женщину. В школе нам часто говорят о ней, по телевизору тоже… — Найлус, ты ведь понимаешь, что большая часть этих историй — ложь? — внезапно раздражился Гаррус. — Расскажи мне о ней, — попросил Найлус. Найлус. Вакариан усмехнулся собственным воспоминаниям и ласково потрепал ребенка по плечу. — Ей очень нравились мужчины со шрамами, — пошутил турианец, но в тот же миг выражение его лица снова стало серьезным. — Она любила зеленый цвет. Когда она смеялась, то запрокидывала голову назад и обнажала белые зубы. Между ее бровей пролегала морщинка, если она задумывалась. Ей было сложно понять турианскую мимику, но каждый раз, когда я улыбался, она улыбалась в ответ. Ее невозможно было обмануть. А еще, однажды она выпила ринкол на Цитадели. Рекс зауважал ее еще больше, когда узнал об этом. Больше всего на свете она ненавидела огонь. Огонь в ее понимании всегда означал опасность, а не тепло. Когда она выходила из душа, ее рыжие волосы очень смешно топорщились. Ей нравился рассвет. Она никогда не жалела себя, но готова была горы свернуть ради товарища, как говорят люди. Перед самой битвой в Лондоне она подошла ко мне, чтобы поговорить… Я сказал тогда, что однажды у нас обязательно появится ребенок. Так что… можешь сказать друзьям, что легендарная Шепард — твоя мама. Не думаю, что она была бы против… Когда я видел ее в последний раз, то не хотел в это верить. А она знала. Знала, что мы больше не встретимся, знала, на что идет. Мне хотелось пойти с ней, ведь судьба не раз бросала нас в самое пекло, но каждый раз мы возвращались оттуда живыми. Потрепанными, с новыми шрамами, но живыми. Она отдала приказ. Я не мог ее ослушаться. Знаешь, Найлус, мне так и не удалось понять, что может означать человеческий взгляд. Но никогда прежде она на меня так не смотрела. И тогда я тоже все понял. Сейчас я думаю, что к черту этот приказ. Нужно было пойти с ней, оставаться до самого конца, как и обещал. Шепард столько раз спасала мне жизнь, возвращала мне цель, указывала направление, а я… — Пап, все в порядке. Я не думаю, что Шепард была бы рада, узнав, что ты погиб. Она хотела спасти тебя. — Ты прав. Ты прав, Найлус. Спасибо, — закрыв глаза, кивнул Гаррус.***
— Пап? — позвал Найлус, входя в комнату. В руках он держал белый листок бумаги. — Я нарисовал рисунок. Для тебя. Мне немного помогала Лиара, она и бумагу где-то достала, но… Мальчик протянул листочек отцу. Это был самый корявый рисунок из всех, что Гаррус когда-либо видел: два непропорциональных турианца сжимают руки рыжеволосой женщины и вместе идут навстречу рассвету. Это был самый лучший рисунок из всех, что Гаррус когда-либо видел.