Perfumed Velvet

дата публикации оригинала: 24.12.2005

— Меня все узнают. — Нет, не узнают, — пауза, — как долго я уже крашусь? — О господи, не спрашивай. Всё, что имеет в ответе двузначные числа, заставляет меня чувствовать себя ёбаным стариком, — они засмеялись, а затем Майк добавил обидчивым тоном: почему ты не можешь сделать это? — Потому что у меня нет красивых голубых глаз. Вышеупомянутые глаза округлились в надежде: — У Тре есть... — ... способность концентрироваться хуже, чем у любого из наших детей. Никто не может, кроме тебя. Майки. Он смягчился от нежного имени, по крайней мере, на секунду. Когда он снова начал говорить, Билли засмеялся. — Чувак, заткнись и замри! Я может быть и относительно эксперт, но десять галлонов рома и коктейля, которые влила в меня моя жена, немного всё усложняют. — Ты не обязан был пить это, — Майк закатил глаза, сказав это. Отказывать есть варево Эдди было плохой идеей в любое время года, но по праздникам... Это стоило бы парню жизни. Или чести, в конце концов. — Я даже не собираюсь удостаивать это ответом. Наступила тишина. Майк чувствовал, как черты его лица меняются под искусными прикосновениями. Он ужасно хотел почесать губу, но не шевелился, как был приказано, не желая, чтобы его брови сползли к носу или что ещё. Наконец, Билли отстранился, широко улыбаясь: — Идеально. Майк пошевелил мышцами лица. — Странное чувство. — Выглядит точно так, как должно, — Билли склонил голову вбок, — хотя и иначе. Непривычно. Его глаза приобрели некий созерцательный оттенок, что заставило Майка поднять его новые брови, а затем Билли наклонился и поцеловал его, языком дразня его губы, прося тем самым разрешения углубить поцелуй. Майк прижал Армстронга к себе как можно ближе, недовольно хныкая из-за губчатого барьера, преграждающего полный контакт. Билли потянулся рукой к эрекции Майка. Он нахмурился от непривычной неудобной позы и разорвал поцелуй, одной ногой соскальзывая назад, а затем садясь на колени перед ним. — Ты не хочешь посидеть у Санты на коленях? — пошутил Майк, сверкая голубыми глазами. — У меня другие планы на Санту, — проурчал Билли. Он расстегнул ярко-красные кальсоны, через разрез на боксерах беря в руки член басиста и направляя его себе в рот. Майк застонал от этого ощущения. Его губы содрогнулись в слабой улыбке, когда он посмотрел вниз и увидел, как пушистые белые волосы его недавно приклеенной бороды смешиваются с чёрными кудрявыми волосами Билли в каком-то сумасшедшем шахматном порядке. Билли приподнялся, желая посмотреть на выражение лица любовника, но его взгляд наткнулся лишь на огромный живот. Он пялился на него один длинный момент, его ритм сильно сбился, и наконец он отстранился, не в силах больше сдерживать смешок. — Ау, чёрт, Билл, — тут же последовал протест. Солист сменил рот на пальцы, возвращаясь к прежнему темпу, и улыбнулся. — Я не могу тебя видеть, — объяснил он и потянулся за поцелуем. Майк с радостью подчинился, наслаждаясь яично-винным коктейлем, пусть и «б/у-шным». — Боже, это так странно, с бородой, — продолжил Билли. Более высокий из двух засмеялся: — Да, никто из нас не заходил дальше щетины. — Чувак, мне тридцать три, и у меня до сих пор всего несколько волосков на груди. О какой бороде может идти речь? Он согласно кивнул. Дыхание сбилось, когда талантливая рука сжалась сильнее, ускоряясь, а большой палец скользнул по чувствительной головке. — Дай мне знать, когда будешь близко. Костюм прокатный. Позывы посмеяться исчезли, когда Билли наклонил голову, обхватил губами пальцы басиста и начал их настойчиво посасывать, двигая рукой в это время. Зелёные глаза встретились с его глазами, лишая его возможности делать что-либо, кроме как смотреть и чувствовать, как удовольствие нарастает, вздрогнув, когда гитарист прикусил его ладонь. — Билли, — выдохнул он, — ты лучше... Его рука осталась висеть в воздухе, так же, как и предложение, и эти губы, боже, эти охуенные губы были вокруг него, такие горячие и шелковые. Майк беспомощно выгнулся, двигаясь без обычного изящества в этом громоздком костюме, колеблясь на конце. «Давай, Санта», — подумал Билли с похотью. Чёрт возьми, это было будто самое непристойное действие на свете: одетые в ярко-красное ноги раздвинуты, чтобы дать ему место, белая борода щекочет лоб, а он сам прижимается к огромному животу. Будто они были в какой-то порно-сказке. Но мускулистые бёдра, содрогающиеся под его руками, были именно Майка, и запах, вкус, чувство члена в его рту — всё было Майка. Он закрыл глаза и опустился вниз до конца, расслабляя горло, чтобы пропустить его дальше. — Блядь! — такое действие оказало слишком большое влияние, и басист поддался судорогам с криком, засовывая рукав в рот, чтобы заглушить звуки, которые издавал. Он почувствовал, как Билли начисто вылизывает его, неистовый жар превращался успокаивающее тепло, пока Билли не отстранился. Его влажный член не отреагировал на прохладу воздуха, и Майк не посчитал необходимым делать много движений для того, чтобы засунуть его обратно в штаны. Несколько минут оба пытались выровнять дыхание, а затем он понял, что чувствует себя довольно липко — и это было даже не потому что в этот раз солист вдруг решил сплюнуть вместо того, чтобы сглотнуть. — Блядь, я теперь весь потный в этой хреновине. Я буду вонять. Билли засмеялся. — Эдриенн думала, что костюм будет вонять в любом случае. Она не любит арендовать их, помнишь? На такой случай она дала мне это, — он вытащил из заднего кармана маленькую бутылочку, и басист поджал губы. — Что это за хуйня? — Расслабься, чувак. Это масло из перечной мяты. Оно рождественское и всё такое. Типа знаешь, намажься им и будешь пахнуть как карамельная трость*, а не как потный старик, — он ухмыльнулся. — Кто ж виноват в том, что я вспотел, мистер На-Три-Месяца-Старше-Меня? — парировал Майк. Он смотрел на бутылочку с подозрением. — Куда это мазать? — Она сказала, это массажное масло. Мазать на тебя, — Билли хитро взглянул вверх, — хочешь, чтобы я сделал это? Его жена по-особенному улыбнулась ему, когда он сказал, что они с Майком собираются спрятаться, чтобы одеть того в костюм. Это была та самая улыбка, говорящая о том, что она была уверена, что это — далеко не всё, чем они собирались заниматься. Майк вскинул бровь в удивлении, но для себя признал, что несмотря на недавний минет, он совершенно не возражал против физического контакта с любовником ещё немного. Последний концерт тура был неделю назад, и у них не было шанса побыть вместе с тех пор. Он хотел извлечь выгоду из этого, пока мог, даже если для этого ему придется пахнуть карамелью. — Да, конечно, — согласился он, улыбаясь тому, с каким рвением гитарист откручивает крышку. Билли смочил пальцы в масле и, просунув руку под накладной живот, начал тереть его грудь. Он не смог удержаться от того, чтобы слегка не подёргать басиста за соски. — Засранец, — засмеялся Майк. Ухмылка солиста вернулась, и он, капнув ещё масла на руку, переключился на выпирающие тазовые косточки. Резкий запах мяты смешивался с запахом секса, сильнее здесь, рядом с пахом. На эту смесь отреагировал не только его нос, но и живот. Он налил в ладонь ещё масла, созерцая его блеск. Масло для массажа... Слова Эдди и её понимающая улыбка промелькнули у него в голове. На мгновение он поднял взгляд, чтобы встретиться с вопрошающими голубыми глазами, а секундой позже рука скользнула по сморщенной коже, и два пальца вошли внутрь. — Ебать! — басист подпрыгнул, ругаясь. — Ты ещё не закончил? — он не хотел, чтобы это прозвучало так грубо, но он не ожидал этого действия, и так как хороший оргазм расслабил его тело, его задница загорелась от неожиданного проникновения. И это щипалось, чёрт возьми, заставляя его хотеть извиваться. — Билл... — голос оборвался на глубокий стон, ощущения усилились, когда гитарист надавил куда надо. — На колени. Майк удивился приказу, приоткрыв рот. Глаза Билли светились зелёным, ярче, чем гирлянда на ёлке, и желание, которое он прочёл в них, передалось ему. Не успел он спросить у здравомыслия (всё-таки это была общая вечеринка на несколько семей), как обнаружил, что пытается избавиться от кальсонов и встаёт на колени. Он издал приглушённый стон, когда почувствовал, что его колени разводят в стороны, а рука давит на него между лопаток. — Ниже. По коже Билли побежали мурашки от такого подчинения. Избыток ткани, кажущейся кожей на обычно худом теле, выглядел чертовски странно, но идеальная форма ягодиц была всё той же, как и возбуждённый член, и яйца, висящие под ними. Он наклонился, лизнув низ спины Майка. Его язык уловил вкус пота и перечной мяты. Его уши уловили стон. Солист улыбнулся, медленно и пошло, и вылил остатки масла на свой член, растирая его и тяжело дыша. Затем схватил басиста скользкими, пахучими руками и вошёл в него. — Ах! — локти Майка разъехались в стороны, и он упал, и только искусственный живот не дал ему растянуться на полу. Дрожащими пальцами он впился в ковёр и опустил голову, отдалённо понимая, что никак не смог бы удержать равновесие с таким безжалостным темпом, что задал Билли Джо. Он покачивался на животе, и это было охуенно странно. Его тело было потным как никогда в этом костюме, его лицо чесалось от наклеенной бороды и бровей. Но это всё он заметил на краю сознания, потому что всё его внимание привлекало то, как Билли имел его блестящую от мятного масла задницу, попадая членом точно по его простате с каждым толчком. Масло чертовски щипалось изнутри, и этот эффект только усиливался с ускорением Билли. Он с бешеной скоростью работал бёдрами, тщетно пытаясь обогнать жжение. Он тяжело дышал, каждым вдохом забивая лёгкие запахом, который кружил голову и ослеплял, не позволяя чувствовать ничего, кроме тесного жара тела Майка. Басист дотянулся одной рукой до своего члена, чувствуя, что Билли потерялся в запахе карамели, но нуждаясь в разрядке от недавнего проникновения гитариста. Он начал двигать рукой, слегка вращая ей. Хватило всего немного прямого контакта, чтобы он излился во второй раз, стоная в ковёр. Билли почувствовал, как его оргазм спазмами сжимает его член, и он проглотил крик, скрипя зубами, наблюдая яркие вспышки перед глазами. Горячее приветствие оргазма Майка привело его к взрыву, и он содрогнулся, пошатнувшись на ногах. — О боже, — прохрипел он, нагибаясь, прижимаясь к спине басиста. Он ослабил мёртвую хватку, и аккуратно вышел, чтобы подвинуться ещё ниже и поцеловать тонкую кожу, на которой, он знал, останутся синяки. Он задержался там на момент, прижимаясь щекой к бедру Майка, затем сел и потянулся к вездесущей коробке салфеток. В каждой чёртовой комнате в этом доме была одна коробка салфетки — привилегия аллергии Эдди. — Спасибо, — пробормотал Майк, чувствуя, как нежные руки вытирают его. Одна рука почему-то всё ещё была под ним, и он был совсем не уверен в том, что может освободить её. Единственный запах, что он чувствовал был запах перечной мяты. Он знал, что запах продержится ещё несколько дней, и что больше никогда не сможет посмотреть на карамельную трость как прежде, будучи упакованным в красный костюм и выебанным сладко пахнущим падшим ангелом. Он нахмурился, понимая кое-что: — Задницу всё ещё щиплет. — Бля, извини, чувак, — Билли Джо поцеловал обнажённую кожу. Он не подумал, что свойства масла магическим образом не исчезнут, когда они закончат свои дела, и он сам чувствовал слабое покалывание в некоторых местах своего тела. — Тебе просто придётся тщательно помыться потом. Майк был в достаточно хорошем настроении, чтобы посмеяться над нелепостью этого комментария. — Боже мой, Билл. Я не только пахну, будто в меня кинули кондитерской фабрикой, но теперь я ещё и должен сыграть Санту перед полной комнатой детей, которые будут прыгать на мне, и я должен сидеть на этой чёртовой болящей и щиплющейся заднице, спасибо твоему члену за это всё. Минуту стояла мёртвая тишина, а затем Билли хихикнул. Он пытался, реально пытался сдержаться, но вскоре за хихиканьем последовал приглушённый ржач, и Майк усмехнулся, слушая его. Звуки того, как его лучший друг и любовник сходит с ума дали ему сил пошевелиться и поправить костюм. Он застегнул плисовый полушубок и надел большие чёрные ботинки. Проверив, на месте ли борода и парик, он небрежно надел шапку. Наконец он повернулся и увидел зелёные глаза, тепло улыбающиеся ему. Ответная улыбка не заставила себя ждать. И басист не смог удержаться. Он вынул маленький мешочек из кармана и кинул его Билли Джо, закусывая щёку изнутри, когда тот с энтузиазмом ребёнка разрывал его. Он наблюдал, как выражение лица Билли меняется от шока к неверию, и в конце концов он обиженно дуется, смотря на кусок угля в руке. Майк самодовольно улыбнулся. — С Рождеством, мудак. Я люблю тебя.