Часть 1
24 декабря 2015 г. в 17:47
Эрик никогда не любил Рождества. Смысла в этом празднике он не видел. Во всяком случае, для такого, как он.
- Эрик, ну ты же должен понять, как это прекрасно! Люди будут дарить друг другу подарки, но ведь это не главное! Главное – это их отношение друг к другу, - с улыбкой доказывала ему Антуанетта Жири.
- А какое отношение, Нетта? – грустно вздыхал грозный и навевающий на всех страх Призрак Оперы. – Отношение лишь одно: в праздник мы будем добры друг к другу, а потом все забудем. И то… кто будет добр к такому, как Эрик?
- Ну, знаешь! – вскипела женщина и, развернувшись на каблуках, отправилась в общежитие, где прожила последние тридцать пять лет.
Безликий гений расстроенно сел на одном из стульев, выполненных в стиле викторианской эпохи, и обнял себя руками.
Сколько он себя помнил, а помнил он себя вот уже почти сорок лет, не было еще ни одного праздника Рождества, когда его хоть кто-то, да поздравил. Та же самая Антуанетта уходила, терялась в бесконечных делах и коридорах и проводила все свое время с дочерью или с балеринами. Скорее всего, она просто не знала, как устроить для Эрика праздник Рождества. Как показать ему, чем на самом деле прекрасен этот праздник. Ведь не подарками же, в самом-то деле…
Возможно, Эрику просто хотелось почувствовать себя кому-то нужным в этом пустом и чуждом ему мире. Почувствовать, что он здесь не лишний… Но все говорило об обратном. И даже Антуанетта показала, что она не может нянчиться с ним сутки напролет.
С другой стороны, разве имеет он, подземный житель, мерзкая крыса, от которой отказалась родная мать, требовать чего-то от нормального полноценного человека, у которого, к слову, уже давно есть своя семья? Семья, которой он нужен…
- У Эрика никогда не будет семьи. Эрик никогда никому нужен не будет… - горько прошептал мужчина.
- Учитель…- тихо раздалось за спиной маэстро.
Эрик резко повернулся, испугавшись, не снял ли он во время прилива грусти и тоски заветную маску, что особенно страшила всю театральную труппу. Но прохлада под грубыми пальцами указывала на то, что укрытие от суровой реальности мира все еще находилось на его лице.
- Да, Кристин? – так же тихо ответил Призрак своей ученице, поднявшись со стула.
- Вам плохо? Вы хотите отложить урок сегодня? – осторожно и учтиво спросила девушка, поклонившись мужчине.
- Конечно же, нет, что ты, дитя мое! – Эрика будто подменили. – Наши уроки обязательно должны проходить в точности по расписанию! Иначе как ты достигнешь тех небывалых высот, о которых мы с тобой так давно мечтаем?
- Тогда я готова, - кивнула Кристин.
Они начали распеваться, но Эрик был слишком невнимателен и путал все ноты подряд, чего с ним не было с момента рождения.
- Учитель…- Кристин осторожно тронула маэстро за плечо, но безликий гений лишь отвернулся, грустно вздохнув.
- Эрик не может учить Кристин сегодня.
- Вам плохо, - девушка повторила попытку коснуться ладонью плеча учителя. Теперь уже более уверенно. – Расскажите мне.
- Кристин незачем знать проблемы Эрика.
- Эрик…- тот вздрогнул: девушка впервые назвала его по имени. – Расскажите мне… может быть, я смогу чем-то Вам помочь. Ведь Вы помогли мне…
- Эрику грустно, - признался мужчина. – Эрик не любит Рождество. А все его любят. Кристин любит Рождество?
- Да. Это самый прекрасный праздник на свете. На главной площади зажгутся огни на елке. Весь город украшают, помогая создать радостное настроение. Неужели Вы никогда не гуляли по Парижу в Рождество? – Призрак покачал головой, окончательно опечалившись. – Я только надену что-то теплое и приду к Вам. Пожалуйста, оденьтесь потеплее, и мы пойдем гулять.
Эрику не надо было повторять дважды. Он знал, что случится, если он покинет здание «Opera Populaire».
- Нет, Кристин, пожалуйста, - взмолился он. – Эрик боится. Эрику нельзя выходить наверх…если Кристин может, хорошо было бы, если бы она побыла с Эриком…
- Тогда… - ученица задумалась. – Дайте мне час. И я сделаю так, чтобы Вы полюбили Рождество.
- Кристин не обманет? – гений прищурился, точно подозрительный ребенок.
- Конечно, нет, - та снисходительно улыбнулась и убежала из подземелья.
Прошел час, а девушки все еще не было. Эрик уже отчаялся ждать. Он измерял свое жилище шагами, расхаживая по нему, точно тигр по клетке. Но Кристин так и не появилась.
- Лживое дитя! – в отчаянии прорычал маэстро, чувствуя, как по его щекам текут слезы.
Послышались шаги. Мужчина свернулся клубком, чтобы никто не видел, как плачет страшный Призрак Оперы.
- Учитель, - послышалось где-то совсем близко.
Эрик повернулся и увидел перед собой Кристин, которая радостно улыбалась и сияла, точно звезда на елке.
- Это Вам, - смущенно проговорила девушка и положила Эрику на колени коробку.
Раскрыв коробку, мужчина увидел все те угощения, о которых грезила вся театральная труппа.
- Еда? – удивленно спросил музыкант.
- Да, но это не все, - кивнула Кристин.
- Кристин… поест…с Эриком? – еще один кивок.
Они с наслаждением принялись за еду. Эрик не ел ничего вкуснее в своей жизни, а Кристин разделяла трапезу со своим учителем. Впервые они обедали вместе.
- Вам стало лучше, маэстро? – спросила девушка, когда они закончили.
- Да… очень вкусно… спасибо, - благодарно кивнул мужчина.
- У меня еще кое-что есть для Вас, - тихо сказала девушка и протянула безликому гению маленькую фигурку ангела, расшитую золотом. Было видно, что Кристин старалась, выводя каждый стежок.
- Это же подарок, - прошептал Эрик, который никогда в жизни подарков не получал.
- Это не просто подарок. Это мое тепло, которое я дарю Вам в этот день. И хочу дарить каждый день. Мое тепло, любовь и заботу, - смущенно ответила Кристин.
- А почему ты такая… красная? – удивился Призрак.
- Я смущена, потому что мне приятно видеть Вашу радость, учитель, - ответила юная дива, краснея еще больше с каждым словом. – И есть еще кое-что…
- Что же? – прошептал Эрик, не веря, что может быть еще что-то.
- Это омела, - Кристин достала маленькую веточку с ярко-зелеными листочками и белоснежными ягодками. – Обычно, когда люди встают под ней, они хотят поцеловать кого-то.
- Поцеловать? – выдохнул мужчина.
- Да, - кивнула его ученица. – Вот так…
Она осторожно коснулась губами сухих губ Эрика и ненадолго задержалась, после чего отстранилась, покраснев до корней волос.
- Кажется, я понял, - улыбнулся Эрик, и улыбка его озарила все подземелье ярче, чем все свечи, горевшие в нем. – Я понял, почему люди так любят Рождество… но… Кристин… я же ничего не подарил тебе…
- Вы подарили мне самое главное, учитель, - покачала головой та. – Думается мне, в следующем году мы снова будем отмечать Рождество вместе. И Вы уже не будете столь одиноки.
Еще тогда Кристин и не думала, насколько права она окажется.