Вороной

День вышел ясный да тёплый, жаркое марево висело над слободой, житие текло вяло, словно овсяной кисель, и опричники сидели по терема, спасаясь холодным квасом и мокрыми тряпками. Федька, босый, в льняной рубамхе да портках, пошёл по нагретой солнцем траве к конюшням. Сейчас никого там окромя конюхов быть не могло, да и слишком любил Федька коней резвых, чтобы возможность такую упустить. Только вот перед конюшней стоял старый рябой конюх Парамон, а супротив него бил копытом в землю вороной. Глянул на него Басманов и влюбился, без огляду влюбился. - Откель бишь такой красавец взялся? - Фёдор протянул было ладонь к конской морде, но вороной зафыркал и отпрянул. - Эх ляд, Фёдор Лексеич, царю басурман окаянный прислал, подарок, вишь ли, а он как зверь лесной дичится. Как бишь с ним важдаться? - Царь коней любит покладистых да надёжных, - Федька в истово своей манере заглушил "ж" а потом тряхнул угольными кудрями. - Объезжу я его, Парамон, Бог мне свидетель, объезжу! - вплёл пальцы в конскую гриву Федька. Вороной переступил с ноги на ногу, фыркнул, зыркнул, но остался стоять на месте. Тогда Федька, примерившись намётанным уже глазом, опершись рукой о мощную шею и зажав в пятерне вороной конский волос, вспрыгнул на коня, сжав ногами ходившие ходуном бока. Конь переступил передними ногами, переступил задними, а после вскакал на дыбы. Басманов припал к конской шее, сплёл в замок под нижней челюстью коня пальцы. Вороной вскидывал то перед, то зад, храпел и бился, но после вроде затих. Встал ровно, склонил голову. Федька выпрямился, держась за шею коня. Но вороной, скосив на Федьку лиловевшие злые глаза, ударил в землю передними, потом задними, после подскочил и задёргал боками. Басманов почуял, что соскальзывает с конского крупа. Федька много раз объезжал норовистых коней, случалось и падать на веку. Басманов как мог крепко сжал ногами конский круп и вцепился правой руки тонкиии пальцами в конский загривок. Портки скользили по лоснящему конскому боку, но ступни босые давали с грехом пополам на крупе держаться. Совсем съехал Басманов, висел под конским телом, скрестив на вороной спине ноги, сплетя в замок пальцы. Главно дело было сейчас перекатиться быстро, покуда вороной не всбрыкнул и копытом его не зашиб. Правую руку сжал Басманов сызнова на конском загривке, а левой рукой вцепился в гриву да подтянулся. Едва выскользнул Федька из-под конского крупа, как вороной начал бить передними копытами оземь. Взобрался Басманов на конскую спину, едва дух перевести успел, как услышал громовое : - Федька! В один мах соскочил Басманов с коня, тряхнул кудрями и поднял взгляд. К нему быстрым шагом шёл царь в такой же, как Федька, одёже, разве только ворот рубахи распущен да на ногах сапоги. Едва поспевая за государем, семенил подле дрожащий как осиновый лист Парамон. - Кто дал?! Парамон! Порот давно не был? - Да я, вишь, государь, Фёдор Лексеич, бишь его, он ведь, да и куда мне, прости, государь ... - Сам я решил объездить его, надёжа-государь, не гневайся на старика, - Федька махнул прочь от себя тонкой рукой, и Парамон посеменил прочь от греха. Царь глянул тёмными своими глазами из-под нависших бровей в безмятежное Федькино лицо, а после шагнул к нему, сгрёб в пятерню угольные кудри и запрокинул голову Басманова, что был тремя вершками его ниже. - Чтоб ещё раз головой своей зазря рисковать посмел ... - Надёжа-государь, всё житие мне - риск. Разом больше - не страшно, погляди зато, какой у меня добрый конь появился! - царь выпустил Федькины волосы, тот тряхнул кудрями да засмеялся тонким серебряным смехом. Царь исподволь улыбнулся, глядя в ясные голубые глаза Басманова, и прижал Федьку к себе.