Where is my mind?

Мы с Толяном приехали к ним домой последними. А знаете почему? Мой новоиспеченный куратор предложил заехать в магазин, ибо еды у них дома, как он выразился, «шаром покати», а так как я единственная девушка, участь готовить выпала мне. Естественно, в моей голове мгновенно возникла мысль о том, что София тоже лицо женского пола, но я промолчала, дабы не переводить разговор в сторону их отношений — пусть сами разбираются. В общем, пока мы бродили между прилавками супермаркета, нам дважды позвонил Ник: в первый раз узнать, где мы застряли, во второй — попросил купить ему шоколадку. Выбор Цоя пал на самый огромный магазин в центре Москвы, из-за чего мы потеряли часа полтора времени, и зашли в квартиру парней в половине одиннадцатого. — Наконец-то! — запищал Киса, как только мы перешагнули порог. — Действительно, наконец-то! — появился Тема, взмахивая руками и пародируя Никиту. — Он меня уже достал своим: «Где мой шоколад, я хочу шоколад». Я усмехнулась, наблюдая за тем, как парни, бранясь и ругаясь, ушли в сторону кухни, оставляя меня одну посреди уже знакомой прихожей. Скинув с себя эти адовы туфли на высоченном каблуке, я уже хотела последовать на звук шуршания пакетов и смеха Толика с Темой, как шаги, доносившиеся со второго этажа, меня почему-то остановили. Через несколько секунд появилась фигура Рамма. Блин, лучше бы я ушла за ребятами. — Ты, я смотрю, очень хотела мне понравиться, — бросая на меня оценивающий взгляд, промолвил Влад и встал рядом со мной так, что мне захотелось сделать несколько шагов в сторону. — В каком смысле? — непонимающе уставилась в карие глаза парня я, складывая руки на груди. — Красный — мой любимый цвет. Он хитро улыбнулся, чем вызвал у меня ужасное желание закатить глаза. Ну, мы тоже «не пальцем деланные». Я приподнялась на носочки, придвигаясь к уху певца. — Если бы знала, надела синее. Опустившись на полную стопу, я поймала неудовлетворенный взгляд собеседника, довольно улыбнулась и собралась уходить, как почувствовала цепкую руку на своем локте и оказалась лицом к молодому человеку. — Почему же ты такая язва? — Влад крепко держал меня, близко прижимая к себе. Я чувствовала его дыхание. Мы стояли настолько близко, что мои руки уже лежали на его груди, хотя я совершенно этого не хотела. Ощущать, как Рамм пожирает меня глазами, было неприятно. — Слушай, думаю, твоя девушка не одобрит, если увидит, как ты прижимаешься к другой, — пытаясь оттолкнуть певца, говорила я и усмехнулась.  — А это единственное, что тебя останавливает? — нагло улыбнулся он, а мне стоило огромных усилий, дабы не вскрикнуть от его поведения. Вот, урод. — Мы с Мишей друзья, если ты об этом. Друзья. Ага, я так сразу и подумала. Особенно учитывая то, как пылко и жарко он за ней ухаживал на дне Рождении Толика. — Мне глубоко плевать. — Да что ты говоришь? — саркастически произнес Рамм, демонстративно удивляясь. — Поэтому ты так убивала меня взглядом в клубе? Я одна это слышала только что? Ну, ты сам напросился. — Твое самомнение не знает границ, — наконец вырвав свою руку, сказала я и сделала несколько шагов назад. — Мне нет до тебя… — Где вы застряли? — из кухни вышел Киоссе, с хитрой мордашкой оценил ситуацию и, хотел было что-то сострить, но я не дала ему такой возможности, просто оставив парней вдвоем. А у этого парня хобби — появляться вовремя. Во мне, почему-то, все еще бушевала злость. Не знаю, зачем, а главное, почему я так реагировала на слова Рамма, но они зажигали меня, как спичку, и это мне категорически не нравилось. Кто он мне, чтобы начинать такие разговоры? И почему я начинаю беситься, давая ему повод думать, что он мне не безразличен? А ведь это не так! Наверное. Черт, как же он раздражает меня своей адовой самоуверенностью! Пока мы с Владом громко выясняли отношения, Тема и Толя пытались расправиться с продуктами, нелогично пристраивая их в холодильник. — Овощи и фрукты советуют хранить раздельно, вообще-то, — с иронией в голосе сказала Олейниква, сидящая на стуле. — Привет, дорогая. Я наклонилась и поцеловала подругу в щеку, заражаясь ее настроением. — Не умничай! — Цой кинул в девушку яблоком, но, вопреки его ожиданиям, попал в меня. Благо, реакция у меня хорошая — я ловко поймала снаряд. — Лучше бы помогла. Жень, прости. — Помогла?! — я прыснула со смеху, от чего тут же была одарена серьезными взглядами парней. — Да, представляешь два двадцатишестилетних кабана не могут разобраться с двумя пакетами продуктов, — парировала блондинка, но тут же об этом пожалела. Толик с Артемом переглянулась, мысленно друг друга поняли и с обеих сторон подошли к ошарашенной Софии. — Та-ак! Спокойно! — испугалась она, когда перестала чувствовать под собой почву. — Я помогу, только отпустите меня. Ребята подхватили стул, на котором девушка так удобно примостилась, и стали его качать в воздухе, наблюдая за тем, как она верещит. — Воу, воу, ребят, — быстро спохватилась я, кладя руку на плечо Артема, — не надо реально. Толик! Меня ребята слушать категорически отказывались. Смеху было на весь дом, только вот ее состояние веселым я бы не назвала. Дело, собственно, в том, что София Олейникова, помимо всей своей небольшой кучке недостатков, имеет фобию — высоту. Да, при любом поднятии ее в воздух, пространство заполняется мольбами и криками. Однако кто из этой неистовой двойки тогда думал об этом? — Что вы делаете? — послышался голос Степанов. — Вы идиоты? Поставьте ее на место! Немедленно! О, а Святик-то помнит об «особенности». Пф, еще бы. Однажды он, как закадычный романтик, сюрприз на день Рождения решил сделать: закрыл художнице глаза, усадил на колесо обозрения в парке и попросил его остановить, когда та будет наверху. Одна. Вы представляете, что происходит с человеком, которого оставили на огромной высоте одного? Короче, сюрприза не вышло. — Пара придурков, а почему вы меня-то не послушали? — я покачала головой и быстро подлетела к девушке. — Да ладно тебе, это же прикольно. Ей нравится… Толик посмотрел на меня, потом на Соньку и, увидев ее уже зеленоватое лицо, испугался. — Я бы не был так уверен, — проговорил Ник, взволнованно смотрящий на подругу. — Сонь, блин, прости… — Так, отошли отсюда все, — прикрикнула я, отталкивая парней. — Аптечка есть у вас? Пару секунд на мои возгласы никто не отвечал. Блин, еще мужики, называется. Растерялись хуже любой девчонки. — Киса! — снова повысила голос я, повернув голову. — А? — Б! Нашатырь тащи, говорю. В тот момент бедная Олейникова едва не потеряла сознание. — Тише, тише, — мысли вслух — мое все. — Я звоню в скорую. Вот понятия не имею, кто у нас такой умный, что задумался предложить такую гениальную идею. Пока я хлопала подругу по щекам и ждала аптечку, за которой догадались отправить именно медленного Киоссе, с противоположной стороны появился Артем и со спокойным выражением лица поднял девушку на руки. — Что ты… — Ей на улицу надо, — быстро ответил тот и скрылся за выходом. — Помочь ему никто не хочет? Я поднялась с корточек на ноги и с укором посмотрела на всех присутствующих. Полоумные. Трындец. Толя и Свят быстро покинули помещение, а я лишь провела рукой по волосам и присела на стул, где минуту назад распласталась София. Не побежала я за ней и Пиндюрой только потому, что пользы на улице от меня точно не будет. А уж три парня явно приведут ее в чувства. Ну, я надеюсь. Черт, надо было самой идти. — Да куда ты? — словно из-под земли возник Влад, о существовании которого я вообще успела забыть. — Сиди спокойно. — Можно я сама буду решать? — я снова предприняла попытку встать, но не удержала равновесие и плюхнулась обратно. — Ты можешь хотя бы раз в жизни не спорить? Рамм бросил на меня строгий взгляд, а я смирилась и руками закрыла лицо. День выдался супер насыщенным: только вот инцидент с вестибулярным аппаратом художницы нас знатно подвел. Печально. Но, думаю, все будет в порядке. — Слушай, может, объяснишь, какого…кхм… ты так много времени стала поводить с Кридом? Мои глаза в момент приняли форму «по пятьдесят копеек». Вы слышали это, или у меня галлюцинации появляются? Ладно, даже опустим тот факт, что я не хочу и не собираюсь перед ним отчитываться. Как у этого самоуверенного придурка вообще повернулись мозги такое спросить? — А тебе не кажется, что это немножечко так не твое дело? — я скрестила руки на груди и посмотрела на парня снизу вверх. — И с каких это пор тебя так волнует, где я и с кем? Рамзес, стоящий ко мне спиной, резко развернулся и вмиг оказался возле меня. Он наклонился, руками оперся на стол, тем самым как бы заключая меня в объятия. Мне аж пришлось вжаться в стул спиной, дабы не чувствовать его дыхание на своей коже. — Меня всегда это волновало, — выделяя чуть ли не каждое слово, произнес длинный и внимательно смотрел мне в глаза. А я, прикиньте, будто вообще потерялась во времени. Я тупо пялилась в его шоколадные очи, вдыхала его аромат, что — не без пафоса — стал моим личным наркотиком, и пыталась не сойти с ума, сохраняя рассудок. Да, черта с два, какой там рассудок?! Он давно уже где-то в подсознании рисовал мне не самые детские картины. — Ага, особенно в тот момент, когда ты обжимался с… Договорить мне не дали. Снова. Но в тот момент мне было не до этого. Парень дотронулся своими губами до моих, и все мои претензии напополам с неприязнью испарились. Просто, словно по щелчку пальцев, исчезли и все. Я просто чувствовала его пухлые губы и ничего не могла поделать с тем наслаждением, что накрывало меня с головой. Господи, Рамм, что ты со мной делаешь? — Эй-эй, стоп, — резко выкрикнула я, когда парень стал мягко переходить на мою обнаженную шею своими горячими поцелуями. — Влад, это все неправильно. Сначала певец просто убивал меня глазами, немного отпрянув. А вот потом он резко отстранился, развернулся и зарядил кулаком в стену. Ну да, давай, привлеки внимания всех, кого можно и нельзя. Хренов псих. Что же меня на ненормальных тянет то? — Ты реально дура или хорошо прикидываешься? — издевательски спросил Рамм, едва я поднялась на ноги. А вот тут во мне начало закипать негодование. Я — дура, значит, да? Ну, прекрасно. А самое удивительное, что мне нечего было ему ответить, ибо вдруг мне вспомнились слова Толика: «Неужто, ты ничего не поняла?». Блин, вот не надо мне такого счастья, честное слово. — Все, Рамм, — надо же было как-то уходить от этого разговора, — ты — с Романовой, а я… — С Кридом, да? — парень гневно на меня посмотрел и скрестил руки на груди. — Да! — недовольно сказала я и вышла в коридор. Не знаю. Не знаю я, почему так сказала. Выбесил он меня своими идиотскими вопросами и вообще всей этой дебильной ситуацией! Если бы кое-кто вчера не вел себя, как последний придурок, все было бы нормально. А теперь «здрасьте, приехали» — поцелуемся, поругаемся, снова поцелуемся. Хватит с меня. Хва-тит. Пусть думает, что я с Егором. Твою мать. Ну, кто вот меня за язык то тянул?! — Ну, как она? — устало спросила я, сидя на пуфике в прихожей. — Пришла в себя, — ответил Артем, сбросил обувь и встал напротив меня. — Ты чего здесь то сидишь? Действительно, странное зрелище, наверное: симпатичная девушка в дорогом вечернем платье сидит возле двери, как побитый щенок. Н-да, вот это сравнение, конечно. — Слушай, — пропуская мимо ушей его реплику, сказала я и посмотрела Теме в глаза, — пойдем, напьемся? Первые секунд двадцать парень глядел на меня глазами а-ля: «Кто она такая, и где Селиверстова?». Ну да, учитывая наши последние отношения, такое предложение с моей стороны должно показаться странным. Да, чего уж скрывать, я сама охренела от того, что сказала. Но мне вдруг так захотелось забить на все, что здесь происходит, а вспоминая наше прошлое общение с Пиндюрой — хоть он и конченый идиот — нам было очень весело. — А жалеть не будешь? Поймав на себе хитрый взгляд собеседника, я довольно улыбнулась и схватилась за протянутую руку. Мы быстро обулись и, спускаясь вниз, уже болтали о чемпионате мира по хоккею. — И не говори, такая… — говорил Темыч, но запнулся и встал в дверях, — лажа. — Ты чего? — не поняла я, но как бы не пыталась выглянуть за спину парня — ничего не получилось. — Тема! — Иди домой. — Что? — прямо-таки удивилась я, наблюдая за тем, как Пиндюра начал выходить. — Я сказал, вернулась в квартиру, — грубо отозвался он и прямо у меня перед носом закрыл подъездную дверь. А вот это, друзья мои, уже несусветная наглость! Ничего особенного ни услышать, ни увидеть мне довелось, ибо за каменной стеной репера нельзя было распознать ничего. Вот, что бы сделала нормальная девушка? Наверное, развернулась бы и вернулась в квартиру, слушаясь молодого человека. Ага, как же. Что решила на голову больная Селиверстова? Я нажала на кнопку и оттолкнула пищащую дверь. Лучше бы я послушалась Артема и пошла домой, ей-Богу. У меня внутри все похолодело. Олейникова сидела на скамейке с еле живым выражением лица, закрыв его руками и периодически всхлипывая. А все почему? Потому что два идиота прямо перед ней рукоплескали и совсем, казалось, не замечали девушку. Артем пытался разнять их, тщетно перекрикивая не совсем цензурные возгласы молодых людей. Я же, в свою очередь, как стояла, смотря на все это огромными, удивленными глазами, так и продолжала стоять. — Нет, ну, вас и на минуту оставить нельзя, — послышалось сзади, и кто-то, отодвинув меня с прохода, побежал к парням. И имя этого «неизвестно» — ржавый, то бишь Владислав Рамм. Пожалуй, я впервые рада его появлению. Транслировать реплики парней я не буду. Там вообще литературного языка мало было, и это не могло меня не печалить. К счастью, Влад, умудрившейся задеть меня, привел мою душу в чувства, и я догадалась подойти к Олейниковой. — Пойдем, — строго сказала я и взяла ее за руку. — Но… — Тебе хочется смотреть на этот мордобой? Я поставила одну руку на талию, а второй указала в сторону Рамма и Пиндюры, которые держали Свята и Толю соответственно. Не знаю я, в чем суть конфликта — хотя, догадаться можно, кстати, — но видеть, как мучается Соня, я не могла. Эти двоим я позже мозги промою. Мягко что-то ответив, блондинка поднялась на ноги, а я приобняла ее за плечи, и мы медленно направились в квартиру. Естественно, девушка была еще очень слаба, а тут еще и такой выкидыш со стороны двух взрослых и — как я раньше считала — умных людей. Супер. Красавцы. — Садись, — намного нежнее произнесла я и указала на диван. — Воды? Подруга лишь отрицательно покачала головой, и из глаз снова потекли слезы, скатываясь по щеке и падая на салатового цвета блузку. Я тяжело вздохнула, присела на корточки и взяла ее руки в свои. Спрашивать ни о чем не хотелось — и так ясно, что Соне плохо. — Это я во всем виновата, — сквозь всхлипы и неровное дыхание проговорила девушка. — Тише, тише, — проговорила я, но услышала шорох в стороне. В зал зашел растрепанный Ник, который вообще непонятно где шлялся все это время. Он жестом спросил у меня, что происходит, а я так же жестом указала ему на место рядом с Софьей. — Это все я… — Послушай меня, — осторожно начала я и, посмотрев в красные от слез глаза подруги, уверенно продолжила: — Ты. Ни в чем. Не виновата. Несколько мгновений зрительного контакта, и мне даже начала казаться, что блондинка начинает мне верить, но ее глаза снова заполнились, и она прикрыла их руками. Господи, я им сейчас такое устрою… — Я сейчас, — скорее ничего непонимающему Киоссе сказала я, чем ревущей Олейниковой. Налив в стакан воды, я открыла аптечку, которую, заметьте, они все-таки где-то откапали. Пара движений и капли валерьянки равномерно распределяются в воде. Едва я тронулась в сторону Сони и Кисы, как входная дверь открылась и на пороге предстали вся банда в полном составе. — Жень, с них хватит, — по-видимому, заметив мой азартный взгляд, начал Артем, как только зашел на кухню. Только вот меня, кажется, остановить было нереально. — Потерпят еще немного, — грубо отозвалась я, даже не взглянув в глаза молодому певцу. — Женя, — строго проговорил Пиндюра и перегородил мне путь. — Не надо. Тема держал меня за руку, а я внимательно смотрела в его очи, пытаясь понять его реакцию. И чего же там такого случилось, что меня просят не наезжать на этих двух баранов? — Не надо? Слушай, они довели маленькую девочку до слез, едва она пришла в себя, — выхватывая руку и пятясь назад, вымолвила я. — Где мозг был? Артем ничего не успел ответить — в кухне появились обладатели топового звания: «Идиоты с большой буквы». Я сложила руку на груди и оценила их внешний вид: оба помятые, местами грязные, с разбитыми костяшками. У Свята рассечена бровь, у Толика кровоточит губа. И, наверное, было бы логичным начать лекцию прямо сейчас, но я немного сжалилась. — Садись, — строго бросила я, кивнув Цою в сторону стула. Намочив ватку перекисью, я приложила ее к губе парня. Со Степановым был проделан аналогичный опыт. В помещении наблюдалась мертвая тишина. Были слышны лишь мои периодические шаги — я меняла парням ватки, стараясь не сталкиваться с ними глазами. Воспользовавшись тем, что Артем вышел в зал, а Рамм так и не появился на моих глазах, я встала между корейцем и белобрысым и внимательно смотрела в глаза то одному, то другому. — Значит так, дорогие мои бойцы, — совершенно невесело начала я, но ребята усмехнулись, — если вы не оставите свои идиотские игры за сердце Олейниковой, я вам врежу. Обоим, — не знаю, верили ли мне парни, но я была резка и тверда. — Придет время, и все встанет на свои места. Оставьте ее в покое. Почему она должна винить себя в том, что вы — два придурка? Я высказалась. И знаете, мне вдруг так хорошо стало. Реально — будто гора с плеч упала. Я прекрасно понимаю, что мои слова могут быть и не услышаны, но я хотя бы попыталась. Нет, ну, согласитесь, это полнейшее неуважение к девушке, которая им нравится? Сначала на празднике по-скотски себя ведут, теперь вообще до рукопашного дошли. Тьфу, блин, «завоеватели». При чем ни со стороны Степанова, ни со стороны Цоя такого поведения никогда не замечала. Взрослые люде уже, а все туда же. Тьфу ты, гребаные треугольники. Реально бесят. Зайдя в зал, я обнаружила, что Олейниковой в комнате нет, а на диване лишь одиноко сидит Киса, смотря куда-то в пол. — А где? — неоднозначно спросила я, оглядывая помещение. — Она заснула, и Темыч ее в комнату унес. Я кивнула. Выйдя на улицу, я шумно выдохнула. М-да уж, такой прекрасный день с утра так ужасно закончился вечером. Хотя, по большому счету, меня ничего не коснулось. Исключая идиотского общения с Владом, а потом потасовки лучшего друга с милым парнем, что вызывал у меня дружескую симпатию. Интересно, и что же стало причиной для драки? Не просто же так они сцепились, верно? — Опять? — этот укоризненный тон трудно с чем-то спутать. — Снова, — мимолетно ответила я и подвинулась на скамейке, уступая парню место. Я медленно выпускала из себя колечки дыма, ощущая, как рядом сидящему Пиндюре не нравится все происходящее. Ну, и фиг с ним. Не буду же я под каждого подстраиваться? — Слушай, а можно вопрос? Хм, странно. С каких пор ему, чтобы что-то спросить, нужно разрешение. — Только несложный, — даже шутить не получается. Пиндюра замялся. Господи, неужели хочет спросить про меня и Крида? — Почему ты развелась? В момент я подавилась дымом. Один вопрос. Одно коротенькое предложение, а меня чуть ли в дрожь не бросило. И я не злилась на Артема — нет. Просто мне так не хотелось снова улетать в воспоминания об этой истории, которая так красиво началась и так ужасно закончилась…