***
Забегая в высотное здание, я быстро поднялась на нужный этаж и шумно выдохнула. На часах половина второго, а это значит, что я катастрофически опоздала. Сейчас мне свернут голову, и не кто-то со стороны, а четыре здоровых парня. Трындец. — О, посмотрите-ка, кого занесло, — услышала я сзади себя, уже держась за ручку двери. Медленно обернувшись, я увидела перед собой рыжеволосого гнома. — Заносит обычно на поворотах, а я работать пришла, — спокойно отозвалась я, потянув на себя дверь. — Тебе, между прочим, это уж точно не помешает. Хотела я уже зайти, как голос этой маленькой истерички снова разрезал тишину: — Это мне говорит шалава, вылезшая на сцену через постель Крида? На голоса обернулись ребята — я успела это заметить до того, как перевела взгляд на рыжую коротышку. Внимательно уставившись в ее зеленые глаза, пропитанные собственной уверенностью и довольством, я вспомнила слова Егора. Да уж, говорил он мне о том, что какой-нибудь «умник» точно выдвинет сию версию моего появления. Не думала, что я встречу его так скоро. — Жень, все в порядке? — из комнаты вышел Киса. Неожиданно для всех я рассмеялась. Эта Карина удивленно на меня покосилась, а я смотрела на нее сверху вниз и угорала. — Слушай, девочка, — со стервозной улыбкой на лице начала я, поманив ее пальцем и слегка нагнувшись, — ты своими делами занимайся, окей? А лучше — иди голос ставь, ибо в последний раз так сфальшивила. Пожав плечами, я эффектно развернулась и, обняв ошарашенного Никиту в знак приветствия, прошла в студию. Честно говоря, долька обиды меня, естественно, посетила. Но я точно осознавала, что Коршун хочет меня задеть, а давать ей шанс это лицезреть — ниже моего достоинства. — Всем привет, — улыбнулась я и кинула сумку на черный диван. — Жек, а что это было? — удивленно спросил волосатик, закрыв за собой дверь. — Это? Это наша обоюдная симпатия. Не обращай внимания, — я усмехнулась и присела на диван. — Так, и с чего начнем? Я оглядела присутствующих и поняла, что на меня непонимающе смотрит четыре пары глаз. Ник все еще стоял у двери, поставив руки на бедра; за синтезатором сидел грустный Толик, с пустыми глазами смотревший в нашу сторону, возле стойки с микрофоном находился Влад. Пиндюра сидел рядом со мной на диване и тоже расстреливал меня глазами. — Эй, банда онемевших, работать будем, нет? На удивление, мое настроение нисколько не испортилось. Вопреки всем надеждам парней, я категорически отказалась рассказывать, в чем суть конфликта. А зачем? Это бабские разборки, на кой-черт они нужны мужикам? Сами разберемся, наверное. В общем, с горем напополам, мы приступили к разбору песни. Я в тот же день по поступлению предложения обговорила с Тиманом этот вопрос. Он дал положительный ответ — что, собственно, было очевидным. В общем, нам оставалось лишь дождаться момента моей «озвучки». И MBAND, и Меладзе сказали, что идея действительно стоящая — тем более что я финалист проекта. — По-моему, неплохо, — подытожил Ник и указал мне на диван. — Темыч, припев вообще суперский, — проговорил Рамм, посмотрев на Пиндюру. Тот кашлянул, улыбнулся и кивнул в мою сторону. — Все комплименты ей. Я пожала плечами и осторожно взглянула на Влада. Никакого контакта. Абсолютно. Ни нормального приветствия, ни общения во время репетиции — ни-че-го. То есть он рассматривал меня исключительно, как… кого? Господи, что он вообще от меня хотел? Раммзес, блин, что за привычка — свалил и оставил за собой тьму вопросов! — Ребят, а вы со СКИМС общаетесь? — не знаю зачем, а главное, почему спросила я. Парни переглянулись. — Да некогда, по большому счету. Понятно. Точнее, ничего не понятно. Ладно, со мной все ясно — некогда, времени нет, записи постоянные, но с MBAND, студия которых находится в том же здании, на том же этаже общаться можно. Странные они какие-то. Причем, обе группы. Я перевела взгляд на Толика, который сидел за барабанами и даже не смотрел на нас. Честно сказать, не привычно видеть Цоя таким грустным. Я все прекрасно понимаю: у каждого бывают моменты печали и все такое. Просто кореец всегда такой позитивный — странно. Из размышлений меня вывел стук в дверь и дальнейшее появление трех девушек и солидного мужчины. Я приветливо улыбнулась, стараясь не смотреть на Романову, которая уже обнималась с Раммом, как на врага народа. Успокойся, Селиверстова, ты сама ему отказала. Блин, черта с два, а как я могла согласиться на что-то, что он мне, по факту, не предлагал, зная про его «отношения» с Мишей? — Ну, к-как дела? — улыбнулся Константин, переводя взгляд с одного участника бойз-бенда на другого. — Отлично, — едва ли не в унисон ответили все мы. Ну, за исключением одного светловолосого парня, который — ну, уж очень сильно — был заинтересован певицей. — Тогда з-завтра записываем, а на п-премии Fashion Awards представим. У меня, конечно, глаза на лоб от удивления не вылезли, ибо я научилась это скрывать, но внутри что-то знатно напряглось. Запись? Костя издевается? Мы с Тимати репетировали одну песню несколько недель, и не о какой записи не было и речи. А здесь — на тебе — один раз исполнили. — Жень! — крикнул кто-то со стороны, и я машинально повернула голову. Эрика, Киса и Тема смеялись. — Ая? — Обедать идешь? — улыбнулся Никита, покачав головой. Ой, вот, кто-кто, а он-то должен привыкнуть к моим постоянным «полетам на небо». Я взглянула на часы и прикинула: в принципе, мне ничего не мешает провести это время с ребятами. Другой вопрос — хочу ли я этого? Вмиг в поле зрения снова появились «облизывающаяся» парочка, и мне пришлось очень постараться, дабы не скривиться. Миша сидела у Влада на коленях. Силя, держись, нельзя показывать эмоций. — Нет, ребят, у меня фотосессия скоро, — я сжала губы в тонкую полоску, якобы сожалея. Присутствующие понимающе закивали и стали собираться. Я же стала думать, чем заняться до фотосета, до которого, между прочим, еще адских два часа. Может, доехать до Олейниковой? Мы относительно давно с ней не общались, да и нужно же мне хоть у кого-то спросить, что обсуждали Егор и ребята возле Олимпийского. — Я отвезу, — довольно-таки серьезно сказал Тема, когда мы все вышли из высотки. — Вы езжайте, я догоню. — Пока, Женечка, — улыбнулась Эрика и обняла меня. — Слушай, я так и не поняла, чем тебе тогда помогла, — прощаясь, сказала Настя, а меня тут же посетила улыбка. — Встретимся как-нибудь, я тебе расскажу. Пока, ребят, — помахала Кисе и Цою рукой и лишь кивнула Романовой. Рамм же на меня даже не посмотрел. Прыгнув в машину к Теме, я вдруг поймала себя на мысли, что реплика Пиндюры не была вопросительной — он все решил без моего участия. Интересно, как долго все будут все решать за меня? А самое странное, что мне это даже понравилось. — Куда тебе? — выезжая с парковки, поинтересовался Пиндюра, а захотела ударить себя по лбу. И что вот делать? Не скажу же я ему, что я отказалась обедать с ними только из-за одной показной парочки? — Эй! — Тем, тут такое дело, — я почесала затылок, а собеседник бросил на меня непонимающий взгляд. — В общем, фотосет через два с лишнем часа. Не спрашивай, почему я отказалась. — Да я и не собирался, — отмахнулся тот и повернул руль к какому-то заведению. Я скривила бровь. — Со мной-то пообедать не откажешься? Я улыбнулась. Как он это делает? Мы зашли в приятное заведение, сделанное в интересном стиле. Приземлившись за одним из столиков, нас уже унесло в какой-то русло, и мы стали болтать обо всем подряд. Вот, так странно — столько времени не общались, так сильно ссорились, а теперь сидим и обсуждаем то, о чем другие люди и не вздумали бы разговаривать. Видать, не будет в моей жизни спокойных, равномерных отношений — я всегда буду выбирать людей, с которыми сложно. — Ой, а можно автограф? — послышалось со стороны, и я, понимая, что реплика адресована не мне, продолжила наслаждаться кофе. — Жень, — тихо прошептал Артем и едва заметно кивнул в сторону. — Что? — с неким непониманием встрепенулась я и посмотрела рядом с собой. На меня огромными темными глазами смотрела маленькая девочка, держащая в руках салфетку и ручку. Я расплылась в улыбке и закивала, не находя слов. Брюнеточка с интересом и адским желанием глядела на меня, а я аж растерялась. — Как тебя зовут? — спас меня репер, обращаясь к малышке. — Алиса. — Ты очень красивая, Алис. Девочка в момент засмущалась, а я, наблюдая за тем, как Артем общается с этой маленькой — я бы даже сказала: крошечной — девочкой, умилилась. Он спрашивал что-то про родителей, настроение, но я абсолютно ничего не понимала. Я лишь смотрела на эту картину и расплывалась в улыбке все больше и больше. Тема будет потрясающим отцом. — Держи, — произнесла все с той же улыбкой на лице я и протянула ребенку салфетку. — Спасибо, — ответила она, потом взглянула на Пиндюру и, поманив его пальцем, сказала ему что-то на ухо. Я усмехнулась. Боже, это так мило. Брюнет улыбнулся, косо посмотрев на меня, и вслух сказал: — Нет, мы не муж и жена. — Точно? — с грустью спросила девочка. Тема лишь усмехнулся и кивнул, продолжая смотреть на меня. — Жалко. Мне, честно сказать, показалась, что у меня почва — а точнее, стул, — уходит из-под ног. Я минуту — да, блин, какую минуту! двадцать секунд — назад подумала о том, что Тема будет суперским папой, а теперь эта малышка такое у него спрашивает. Наверное, адекватная девушка не обратила бы на это внимание, но от Жени же такое не могла уйти. Всю эту паузу мы с Пиндюрой глядели друг другу в глаза. Не знаю, почему это делал он, но я просто не могла отвести от него взор. Что-то во мне переменилось — нет, я понятия не имею, что именно, но это изменение мне явно нравилось. — Алиса! — зрительный контакт пришлось разорвать из-за приятного женского голоса. — Вот, ты где. Ого… Молодая женщина удивленно на нас покосилась, а мы лишь усмехнулись. Прикольная реакция. — У вас потрясающая дочь, — подмигнув малышке, проговорил Артем. — Спасибо, — смущенно отозвалась блондинка и хотела что-то сказать Алисе, но та вступила в разговор. — Мам, мне дали автограф. — Ой, спасибо вам большое, — взглянув на салфетку, ответила молодая мамочка и, взяв красавицу за руку, попрощалась. — Надеюсь, она вам не докучала. Спасибо еще раз. — Да что вы, она прекрасная, — улыбнулась я и снова посмотрела в эти карие бусинки. Алиса не удержалась и напоследок обняла и меня, и Тему. Было приятно. Учитывая, что это мой первый автограф. Да еще и какой. — Пока! — помахала девочка и обратилась к матери: — Мам, они пара. — Не болтай, Алиска… Дальнейшей реплики я не слышала. Я лишь прикрыла рот, расплывшийся от уха до уха, рукой и покачала головой. Это было что-то… невероятное. Я даже не догадывалась, что быть узнаваемой так приятно. Тем более, меня узнала маленькая девчушка, вряд ли побывавшая на концерте у Тимура. — Теперь ты официальный артист, — сказал Тема, привлекая мое внимание. — Знаешь, — немного помолчав, выдала я, — два последних адовых месяца стоили вот этих эмоций. Артем просто улыбался, как-то странно на меня смотря. Спрашивать, а чем причина такого взгляда, не было смысла — все и так предельно ясно. Этот крохотный человечек, сам того не осознавая, навел нас обоих на серьезные и важные мысли, о которых мы не готовы друг другу сказать. Я не знаю, можно ли назвать то, что между нами иногда — именно «иногда» — происходит, симпатией. Сложно. Все это очень-очень сложно. — Слушай, мне пора, — вымолвила я, посмотрев на дисплей телефона. — Я подброшу, — снова в виде утверждения, а не предложения, произнес певец и улыбнулся. Выдохнув и повторив мимику собеседника, я поднялась с места.***
— Е-мае, Маша-растеряша, — ругалась я, натягивая халат и на ходу зевая. Открыв дверь, я яростно продолжила: — Глеб, ты хотя бы раз можешь уйти, ничего не забыв? Объясню причину недовольства: время начало восьмого, моя репетиция назначена на двенадцать, а домой я вернулась в начале четвертого. Угадайте, кто хочет спать больше всего на свете? — Разбудила, да? — сзади послышался писклявый, знакомый голос, и я моментально обернулась. — Есть чуть-чуть, — усмехнулась я и чмокнула блондинку в щеку. — Проходи. Сказать, что я офигела, — вообще ничего не сказать. Чтобы вы понимали: заставить Олейникову подняться в такую рань, нужно быть либо всемогущим либо… должно произойти нечто серьезное. — Прости, что я так рано, — без особого энтузиазма проговорила Соня, присев на стул. — Да все нормально, — я бы со спокойной душой на нее наехала, если бы не видела ее состояние. — Что стряслось? Девушка несколько секунд теребила край синего платья, а потом ее дыхание резко утяжелилось, и по лицу покатились слезы. — Боже мой, Сонька, — я в момент подлетела к ней и села рядом, — что такое? Что произошло? Через всхлипывания и какие-то не членораздельные фразы я пыталась вникнуть в суть. Поняв, что это бесполезно, я достала пузырек и накапала несколько капель в стакан с водой. — На. Я сейчас. Когда я вернулась на кухню, уже более или менее приведя себя в порядок, я застала успокоившуюся Олейникову, смотрящую в одну точку и сидящую в точно таком же положении. Быстро поставив турку на конфорку, я вернулась на свое место и уставилась на подругу. — Если это Толик, то, клянусь, я его… — Нет, это не он, — перебила меня блондинка. — Точнее, он, но… Я скривила бровь. — Так-так, спокойно, — видя накатывающие слезы блондинки, сказала я и положила свою руку на ее. — В общем, я сказала ему о предложении. А он… — начала она сквозь слезы и запнулась. Я кивнула, дав понят, что понимаю суть. — А он… сказал, что это крах всему и… Девушка снова остановилась. Я потянула ей пачку бумажных салфеток, не торопя ее. А какой смысл? И так все понятно, в принципе. — И что… — художница набрала побольше выдохнула и вымолвила: — либо он, либо работа. — Мудак, — мгновенно вырвалось у меня, и мне пришлось закрыть рот рукой. Собеседница неодобрительно на меня посмотрела. — Прости. Как будто это не правда. Внутри мигом возросло негодование. Вот, скажите мне, люди добрые, почему все мужики такие адовы эгоисты? Сам, значит, состоявшийся певец, постоянно гастролирующий и раздающий автографы толпам фанаток, а Соне не дает шанса реализоваться в этой жизни. Нормально? — Думаешь теперь: ехать или нет? — Нет, — тут же отозвалась Олейникова, приняв серьезность и строгость. Я расслабилась, а затем снова напряглась. С одной стороны, я рада, что она остается. С другой — это невероятный шанс, и его, по-хорошему, нельзя упускать. Но здесь уже дело хозяйское. — Теперь я точно еду, — уверенно вымолвила белобрысая, окончательно приковывая к себе мой взгляд. А вот теперь я загрузилась. Нет, я — не эгоистка и желаю Софии только лучшего. Но мысль о том, что она уедет за тридевять земель непонятно на сколько, меня пугает. — Ты же не решила так только из-за Толика, да? — я скривила бровь и, услышав шипящий звук, подорвалась с места. — Нет. То есть да… — подруга устало пожала плечами. — Просто мне теперь так хочется сделать это ему назло. Усмехнувшись, я разлила кофе по чашкам и поставила их на стол. — Но это, мягко говоря, неправильно, — я прикусила губу, боясь сказать лишнего. Но, к моему счастью, художница взяла себя в руки и уже с неким оживлением уплетала печенье. — Почему это? — деловито поинтересовалась она, а ее голос стал намного тверже и увереннее. — Я хочу эту работу, а он… он всего лишь мне помог определиться. Да уж, помог определиться, поставив перед выбором. Вот, красавчик, ничего не скажешь. Пока Олейникова рассказывала мне про работу, я пыталась делать слушающий вид, а сама думала над тем, что мы с белобрысой просто невероятно похожи. Ведь я бы тоже поступила так: поехала назло. Ну, учитывая, что это самое «зло» полностью совпадает с моим желанием — у меня бы вопросов не возникло. Все-таки, друзья детства должны понимать друг друга. Кстати, о друзьях… — Сонь, а Свят? — неожиданно даже для самой себя выпалила я и поставила чашку на стол. — А что с ним? — непонимающе спросила собеседница. — У него, по-моему, все в порядке. — Погоди, — я скривила бровь, — ты хочешь сказать, что он и с тобой не общается? Девушка отрицательно помотала головой. М-да, мой дорогой, музыкальный друг, кажется, пора бы вставить тебе мозг — это уже никуда не годится. Я уж молчу о том, что он на мое появление в Black Star ответил sms-кой. Нет уж, так просто этой рыжеволосой даме и шоу-бизнесу я своего лучшего друга не отдам.