Рождественские причуды

Шейлин практически бежала по заснеженным улицам. Декабрь в этом году выдался снежным и ветреным, завладев мегаполисом: сковал реку, пруды и фонтаны безупречными ледяными оковами; запорошил улицы мягким пушистым снегом; посеребрил деревья и расписал диковинными узорами оконные стекла. Все словно замерло в ожидании чуда, в предвкушении праздника... Серебряная сказка была расцвечена яркими зелеными и голубыми пятнами елей, ароматом хвои, гирляндами с тысячами разноцветных огней... Отовсюду слышались рождественские песнопения; палатки многочисленных ярмарок и распродаж заманивали лакомствами, игрушками и украшениями, фейерверками и сувенирами, отчаянно пытаясь переманить покупателей из крупных универмагов типа Macy's. Ей нравилась вся эта праздничная суматоха, завладевшая строгим и неугомонным Нью-Йорком: люди - улыбчивые, мечтательные и немного рассеянные; запахи - корица, имбирь, лимон, яичный ликер; звуки - знаменитые песни, благостные гимны, колокольный звон, детский смех. Легкий морозец окрасил ее щеки задорным румянцем, Шейлин укуталась в уютное теплое кашемировое пальто. Два больших пакета с подарками и деликатесами приятно оттягивали руки девушки. Она торопилась в их квартиру, надеясь увидеть его и исправить все досадные мелочи последних месяцев, которые омрачили их отношения... Она хотела сделать все от нее зависящее, чтобы их обоюдные ошибки не стали фатальными. Шейлин должна была, хотя бы ради всего светлого, что между ними было. Девушка прекрасно понимала, что и ее степень вины в том, что они отдалились друг от друга и охладели, велика. Всему виной занятость - съемки, проекты, а также все более заметное различие в интересах, взглядах, круге общения: коллегах, друзьях и других важных для нее людях... Слишком важных людях, чтобы игнорировать и пренебречь ими и своими крепнущими чувствами... Она купила наряд для себя, чтобы выглядеть по-особенному, подарок для него и шампанское для настроения... Хотя робкий голосок в самом сокровенном уголке ее души шептал о том, что все это бесполезно, бессмысленно, ошибочно и губительно для них обоих... Насколько верны были опасения Шейлин, которая сейчас поднималась в лифте на свой этаж. С трудом выудив ключи из кармана, она открыла дверь и практически ввалилась в прихожую. Победно улыбнувшись самой себе, она стряхнула снег с сапог и пальто, как вдруг из глубины квартиры донеслись подозрительные звуки, шорохи и возня. Ноги сами понесли ее в спальню. Увиденное было до такой степени шокирующим в своей обыденности и омерзительным, что ей пришлось зажать рот рукой и привалиться спиной к косяку, чтобы не упасть. Ее возлюбленный самозабвенно трахал какую-то блондинку в их постели. Шейлин выскочила из здания и побежала по улице, не разбирая дороги, спотыкаясь и натыкаясь на прохожих. Ее глаза застилала пелена горьких слез обиды и разочарования, к горлу подкатывала тошнота, озноб пробирал до костей. Ветер врывался под распахнутое пальто. Девушка не знала, сколько времени она бежала, потом шла, еле передвигая ноги, потому что силы иссякли. Не заметив наледи под снегом, она поскользнулась и упала на тротуар. «Как он мог так поступить со мной? После всего, что между нами было? А я доверяла ему, любила и считала себя виноватой в наших проблемах… Пыталась все исправить… А он все это время изменял мне с кем попало… Боже мой…» Внезапно с Шейлин спала пелена, она словно прозрела. Еще теплившиеся в ее душе чувства к нему угасли, оставив вместо себя омерзение, холод, пустоту и горькое сожаление о напрасно потраченном времени. Сейчас ей казалось, что она смотрит в бездну одиночества и отчаяния, погружаясь в ее пустые безжизненные глаза. Девушка еще сильнее продрогла и, казалось, онемела от холода. - Шейлин? – прозвучал над ней бархатный голос, выводя из ступора. Она подняла полные слез глаза и увидела устремленный на нее недоумевающий взгляд теплых карих глаз. В них читалось недоумение, беспокойство и что-то еще. – Разве ты не должна сейчас готовиться к встрече Рождества с Нако? Упоминание этого имени заставило ее закрыть лицо руками и снова заплакать. Сильные надежные руки Тео бережно подняли девушку с тротуара, отряхнули от снега и притянули к нему. Тонкие пальцы стерли слезы с прекрасного лица. Британец крепко сжимал ее в объятиях, согревая тело и душу своим теплом, и шептал на ухо слова утешения. От него приятно пахло кофе, дорогим коньяком и парфюмом. Все существо Шейлин начало оттаивать в его руках. Когда она смогла отдавать себе отчет в происходящем, то поняла, что они зашли в какой-то уютный ирландский паб. Они заняли столик в углу, подальше от любопытных глаз. Несмотря на протесты Шейлин, Тео заказал ей теплый салат, глинтвейн и пудинг. Себе он взял еще кофе. - Тебе сейчас просто необходимо согреться и поесть, - заботливо произнес он. - Спасибо, Тео, я не знаю, что бы стала делать, если бы не ты, - прошептала девушка в ответ. - Я не настаиваю, но, может быть, станет легче, если ты расскажешь? Запомни, Шей, что бы ни случилось, ты мне бесконечно дорога. Ты можешь довериться мне, - говорит Тео и нежно берет ее за руку. Она молча разворачивает свою маленькую руку ладонью вверх и переплетает их пальцы. - Я знаю. Он…Нако…- запинается она и сглатывает, - изменил мне в нашей постели… Лицо британца перекашивается от гнева, омерзения и боли. Ему больно за нее, ему больно слышать это. - Мне жаль, - шепчет он. – Ты сильно любишь его? Хочешь, я набью ему морду?! - Нет, не люблю. Теперь нет, уже нет, давно нет, - отвечает она, - и он не стоит этого, потому что он как напрасно потраченный песок времени. Шейлин грустно улыбается, протягивает руку и гладит его теплую щеку. Тео прикрывает глаза от удовольствия. - Знаешь, Тео, но я очень хочу, чтобы кое-кто стал моим рождественским чудом и моим личным Санта Клаусом, - говорит девушка, краснея. - Кто же это может быть? – он склоняет голову набок и лукаво смотрит в ее карие глаза с изумрудными крапинками. - Ну, есть у меня один знакомый красавец-шатен с бездонными карими глазами, умопомрачительной улыбкой, сладкими губами и дивным голосом, - принимает Шейлин правила игры. - Нет, это ни в какие ворота не лезет. Стоит потерять бдительность на мгновение, а вокруг тебя уже вьются всякие нахальные шатены, - игриво возмущается Тео. - А вот степень нахальности стоит уточнить, - хихикает она и зачерпывает ложечкой немного пудинга. – Я его знаю давно, уже три года, но не могу понять, что за чувства скрываются за этой улыбкой и взглядом. Он кажется таким робким и нерешительным. - Я, пожалуй, помогу тебе постичь эту тайну, но при одном условии, - выдает британец. - Каком? – вскидывает она брови в изумлении. - Ты будешь есть из моих рук, - отвечает парень, тянется через стол, уверенно похищает у Шейлин прибор и протягивает ей немного десерта на кончике ложки. - Договорились, - озорно подмигивает она ему и слизывает лакомство, при этом пачкая нижнюю губу. Тео нервно сглатывает и большим пальцем левой руки медленно стирает остатки пудинга с ее губ, оставляя невидимый ожог в местах соприкосновений. Она теряет дар речи, когда он облизывает палец и трепетно произносит: - Если бы яд становился таким сладким на твоих губах, я бы выпил и его… Но о чем мы говорили? Я уверен, что этот шатен не находил себе места от раздирающей его сердце и душу на части любви, ревности к сопернику и тоски. Он не мог смириться со счастливым жребием этого ничтожества. Открою секрет: он слонялся по улицам, время от времени заливая свое отчаяние коньяком и кофе, пока ноги сами не привели его на угол Пятой Авеню. А там, на тротуаре, заплаканная и заледеневшая от горя, сидела она… Его сердце разорвалось на кусочки при виде ее беззащитности… А что скажет она? В глазах девушки алмазными гранями сверкают непролитые слезы. Она судорожно выдыхает и говорит: - Она скажет, что безумно сожалеет о каждой секунде, которую провела в руках другого или просто вдали от него. Что ее давно любящее сердце рвалось к нему из оков обмана и снов наяву. - Долой симуляции! – хохочет он, бросает купюры на стол, хватает ее за руку и тянет за собой. - Долой! – звонко вторит она на бегу. Они останавливаются на улице у дверей паба. Снег невесомо опускается на их, не покрытые ничем, головы. - Я обещаю быть твоим личным Санта Клаусом каждое Рождество до конца жизни, Шейлин! – улыбается он и снова заливисто смеется. Затем припадает горячими губами к уху и шепчет: - И каждую ночь. Он приковывает ее к своему телу стальными объятиями, укутывает полами длинного пальто и страстно целует такие желанные губы – целует так, как хочет и столько, сколько может. Этот Сочельник станет для них первой из многих ночей.