***
Они довольно быстро добрались до ближайшего мотеля. Дин снял один номер на двоих и второй на одного. Перед самой дверью номера он кинул брату ключ от одиночного с фразой «я останусь с Касом» быстро захлопнул дверь с обратной стороны. Ангел уселся на свою кровать, пялясь в стену отсутствующим взглядом. Дин скинул вещи и принялся шарить по ящикам в поисках аптечки. Обнаружив искомый предмет, подошёл к ангелу. Чемоданчик с медикаментами выпал из рук, как только он увидел лицо своего друга. По порозовевшей щеке весселя стекала одинокая слеза, тут же падая на плащ, и впитываясь в ткань. — Кас… — В горле тут же образовался комок, охотник упал на колени, что бы быть на ровне с ним, положил руки ему на колени. — Я предал их… — Лицо ангела было неподвижно, но глаза выражали такое многообразие чувств, что описать все — невозможно. — Они были моей семьёй, Дин. Они мои братья — моя плоть и кровь, как сказали бы люди. А я их предал… Не нужно было меня спасать, вы должны были оставить меня там, я заслужил это. Заслужил до конца своих дней гнить в этом сарае… Дин не выдержал. Послав к чертям все моральные принципы, он прижался к губам ангела, лишь бы он перестал говорить. Каждое его слово резало по сердцу ножом — это он, его вина — Дина, больше ничья. Он не пытался перевести всё в настоящий поцелуй, не пытался даже начинать — просто прикоснулся, выплёскивая все чувства в один этот жест. Винчестер прислонился лбом ко лбу Каса, не открывая глаза — слишком боялся увидеть реакцию: — Семья не ограничивается кровью… И ты не предавал их… Нельзя назвать предательством то, что ты думаешь своим умом и борешься за те вещи, в которые веришь, не подчиняясь приказам от неизвестно кого. Я бы никогда не оставил тебя там, чёрт, да я бы продал душу и жизнь кому угодно, потому что ты не заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь лучшего. — Дин чувствовал тёплое дыхание Кастиэля, ткань его плаща под руками и подступающие к горлу слёзы. Он хотел было потянуться за новым поцелуем, но озарение — мысль, ударившая в голову в ту секунду смела всю решимость подчистую. Охотник резко отстранился и буквально выбежал из мотеля. Ему надо напиться. До беспамятства, желательно. Он не сможет. Никогда не сможет сделать ангела счастливым, как бы он не пытался, прошлого он изменить не мог, а значит всю свою жизнь он будет жить с осознанием того, что именно он стал причиной страданий этого беспомощного существа. С самого их знакомства Дин делал жизнь Кастиэля только хуже.Так с чего же он возомнил, что в этот раз будет лучше? С чего он решил, что сможет сделать его счастливым? Да если и попытается, то как? Чего хочет сам ангел? Впереди ему предстояли сложные разговоры, сжирающие, скоблящие и назящие мысли, тяжёлый выбор и множество других ситуаций, в которые он не хотел влипать, но по-другому он не умеет. Но это — будущее, а сейчас он заливает в себя очередную порцию алкоголя, сразу же глотая, даже не почувствовав вкуса и задачей номер один является: забыться.***
Часов в пять утра его разбудил бармен, оповещая о закрытии заведения. Проспал он от силы пару часов, но алкогольное опьянение ушло, оставляя после себя страшную головную боль и неприятное ощущение в рту. Кости ломило и так лень было делать вообще какие-либо телодвижения, но он поднялся и поплёлся из бара. Приводя в порядок мысли, он вспомнил, что случилось вчера, почему он сбежал. Хотелось убить все эти мысли и воспоминания. Каждый раз прокручивая их в голове, желудок делал кульбит, а сердце учащённо билось. Чёрт. Дин никому в этом не признается — он всегда хотел лишь нормальной жизни, но он боится. Боится проснуться в один прекрасный день и увидеть свою семью, всех кого он любил в крови в собственных постелях. После того что они с братом делали обязательно найдётся тот, кто пожелает им отомстить. Эта жизнь — жизнь охотника навсегда оставляет свои отпечатки и избавиться от них невозможно. Рано или поздно прошлое всё равно настигнет, как бы он не старался от этого убежать. Но это не всё, чего боится охотник. Он боится, что сам не сможет жить нормальной жизнью. Отводя ребёнка в школу, вспоминать сотни детишек, убитых монстрами по всей стране. Целуя жену на прощание, думать, что это, возможно, последний раз, когда он её увидит. Живой. Он понимал, что не сможет, поэтому и не пытался заводить отношению. Единственное, что у него есть — его семья: Сэм, Бобби и Кас. Он будет жить дальше ради них, охотясь, потому что другой жизни у него никогда не было и не будет. Не станет семьи — не станет и его, он не сможет без них выжить, ведь они и есть жизнь. Кас. Как себя вести и что сказать, старший Винчестер не представлял. Как же ему надоела эта неопределённость. Его тянуло к ангелу, он хотел быть ближе, и когда пытался сблизиться, ничего из этого не выходило. Кас единственный, с кем он может представить себя счастливым. Они втроём будут разъезжать по стране, убивая монстров, спасая людей - вот, пожалуй единственный вариант счастья, что был у охотника. Странно, но Дина не очень-то волновало, что вессель Каса парень, наоборот ему нравился его облик. Хотелось потянуться чуть ближе, когда ангел стоял и так уже слишком близко для просто друга, коснуться одними пальцами его губ, почувствовать их на своих. И эти глаза. Дин никогда не видел истинного лика Кастиэля, но почему-то был уверен, что глаза у него такие же: тёмно-синие, пронизывающие, глубокие. И тот факт, что он стал, кажется, геем, ну или по крайней мере бисексуалом не был чем-то, из-за чего стоило бы рвать себе волосы на голове. Он повидал слишком много ужасов, чтобы страдать из-за потери своего статуса «гипер-гетеро». Вчера ему наконец повезло попробовать на вкус эти самые не совсем мужские губы. Вот только удовольствие это не принесло: одно лишь прикосновение, грубое, сорванное, но чувств было слишком много и ему нужно было их как-то выплеснуть, чтобы не закипеть. Дверь бара хлопнула и улица встретил небольшим, моросящим противным дождём. Вспоминая дорогу к мотелю, Дин немного поблудил. На самом деле дорогу он помнил отлично, но мысли давили и не давали сосредоточиться на элементарном. Что сказать Касу? Как себя вести: игнорировать? Попытаться объяснить? Да он даже себе не мог этого объяснить, а игнорирование — не выход. Когда в очередной раз зашёл на какую-то незнакомую парковку, он одёрнул себя. В самом деле, ему же не четырнадцать, что бы так переживать из-за этого. Решив положиться на импровизацию - то, что он делал всегда в таких ситуациях, он толкнул дверь номера. Внутри, на своей постели сидел ангел ровно в таком же положении, в каком охотник его оставил. Щёки пылали румянцем, он всё так же пялился в пустоту. Услышав щелчок входной двери ангел поднял взгляд. Дин чувствовал себя неловко, но как только взглянул на спину Каса, вся неловкость испарилась. Ткань трэнча в том месте где были порезы была вся в крови. Он ведь так и не обработал раны, убежав вчера, как последний трус. Видимо, там были более глубокие порезы, чем Дин ожидал. Его обдало жаром, внутри всё неприятно сжалось — он виноват. Снова. Отбросив все мысли подальше он поднял аптечку, ни чуть не сдвинувшуюся с места со вчерашнего дня. — Сними. — Дин присел рядом и Кастиэль поднял глаза, впервые за сегодня устанавливая зрительный контакт. Они были красными. Дин проглотил комок, помогая другу снять плащ. Достав ножницы из аптечки, он аккуратно разрезал остатки рубашки. Они вместе с плащом полетели в дальний угол комнаты, Кас проследил за ними взглядом. Дин улыбнулся: — Я куплю тебе новый. — Он слышал, что ангелы или демоны, в общем все, кому требуется вместилище бывают сентиментальны к сосудам, но что бы к их одежде? Похоже это была исключительная особенность только его ангела. Но улыбка от лица пропала, как только он узрел шрамы. Очень грубые очертания напоминали крылья, будто в насмешку оставленные похитителями. Кожа вокруг них покраснела, а кровь, не смотря на прошествие такого количества времени продолжала сочиться. — Почему ты не излечился, Кас? — Дин не решился заговорить о форме шрамов. Ангелу и так слишком больно. — Я… не могу. — Охотник решил его не допытывать по поводу причины, да и не знал, смог бы он сам сейчас об этом спокойно говорить. Дин быстро обрабатывал раны, зашивая особенно большие — уж в чём, а в этом он был мастером. Приходилось быть. Ангел зашипел, когда охотник зашивал очередной шрам. — Тише…Тише… — зашептал охотник подув на место, которое обрабатывал, не зная точно чем это помогает, но Кастиэль перестал шипеть. О том, что он чувствует всё как человек, Дин подумает позже. А сейчас он медленно прикасается губами к тёплой мягкой коже на плече, куда не успела добраться рука злодея, успокаивая, давая понять, что всё прошло, боли больше не будет. Уж Дин постарается, что бы не было. Нежные прикосновения губ поднимаются выше, к шеи, ангел захлёбывается эмоциями. — Дин… — Он не выдерживает, разворачивается и утыкается носом в плечо охотника, обнимая того за талию, прижимая к себе, слёзы впитываются в его рубашку, он чувствует тёплые руки, обнимающие за плечи, где только что были его губы. — Тише, тише… — продолжает шептать он. — Мы со всем справимся. С нами всё будет в порядке. — говорит он, не зная, кого пытается успокоить: себя или Каса. В этот момент Дин прекрасно осознаёт, на что обрекает себя и ангела, вот только остановиться не может. Возможно ему не удастся изменить свою жизнь к лучшему, насколько это возможно. Возможно у него не получится изменить себя. Они сидели так, не отрываясь друг от друга, пока не затекли мышцы. Винчестер отклеил Каса от своего плеча и привычным уже движением взял его лицо в руки, смотря прямо в глаза. — С нами всё будет в порядке. — повторил он и наклонился, целуя своего ангела, на этот раз по настоящему: мягко обхватывая его нижнюю губу, ловя его вздох, даря спокойствие. Отстранившись он увидел свет исходящий из шрамов и как они затягиваются за секунды. Кинув удивлённый взгляд на Каса, он снова его обнял, на этот раз крепко прижав к себе, не боясь причинить боль. Охотник только спустя десятилетия поймёт, что все те страдания, всё, что им пришлось вместе пережить, стоило тех немногих моментов счастья, что связывали их. Их любовь стоила того, чтобы страдать.