Ты как тёмное воспоминание

      Это были блеклые отголоски где-то в глубине моей памяти. Я не мог вспомнить. Не мог вспомнить, что это или кто. Этот образ вертелся в голове уже долгое время, но беспощадно ускользал. Что-то тёмное и таинственное.       Я не мог вспомнить, и это медленно убивало меня. Казалось, будто амнезия разрушает мою память и забирает её себе. И скоро у меня останутся лишь обрывки, которые я буду называть жизнью и топить их в утреннем горячем кофе. Темнота. Приятная и одновременно с оттенками боли, которые расползаются по всему телу. Разбегаются по кончикам пальцев и оставляют невидимые чёрные точки. Это очень важное воспоминание, но оно неумолимо ускользало от меня. И мне необходимо было освежить память. Вспомнить. Мне нужно было вспомнить. Я чувствовал, что это жизненно необходимо. Это было воздухом, которого у меня никогда не было вдоволь, а я все забывал, и в голове моей оставались одни лишь темные образы.       Я сидел на холодном паркете. В зале был выключен почти весь свет. Я оставил лишь один маленький светильник в углу.       Стены были всё ещё родными, но такими холодными. В них больше не было жара, который охватывал, как только заходишь в помещение. Они больше не приветствовали. Они лишь печально наблюдали, потому что они знали. Они помнили. Помнили каждую искорку и каждую секунду, каждый шаг и каждое дыхание.При почти полном отсутствии света они выглядели почти жутко. И от этого легче не становилось.       В зеркале отражалась моя сгорбившаяся фигура. Тело затекло, и казалось, что кровь в нём остановилась. Я пытался впитаться в этот пол и стены. Пытался исчезнуть и стать самим залом.       В ужасной тишине я слышал упрёк. «А чего ты хотел? Чего ты хотел, когда сам наступил не туда?». И этот упрёк был правильным. Чересчур. Ужасно тихо. Я был уверен, что в здании никого нет, кроме парочки охранников, которые сидят в какой-нибудь подсобке и потягивают алкоголь.       Мир рушился. Рушился от пушечного удара, который я называл М11. Максим Нестерович, если быть точным. Ещё два часа назад мы стояли на одной сцене, затаив дыхание, так близко. Ждали оглашения результатов. Кто же будет победителем? Кто получит всё? Сердце тогда гнало как бешенное и не желало останавливаться. И я не знаю от чего больше - оттого, что Макс почти незаметно касался моей руки или оттого, что объявляли результаты зрительского голосования и решалась моя жалкая жизнь.       Мы замерли, готовясь к взрыву, и весь мир замер вместе с нами. Меня оглушило и я еле удержался, чтобы не полететь на землю. Победитель второго сезона «Танцев» - Макс Нестерович.       Вот, его переполняют эмоции. Он смотрит на меня счастливым взглядом. Обмениваемся братскими рукопожатиями. Жаль, что только братскими. И я рад, хоть и немного расстроен. Рад, что он выиграл. Хоть и думал, что мне это нужнее. Но я рад. Улыбаюсь почти искренней улыбкой.       Дальше всё происходило слишком быстро. Моя скромная речь. Эмоции. Речь Макса и… БУМ. Взрыв такой силы, что мне даже показалось, что я начал распадаться на мелкие кусочки. Макс на одном колене, волнуясь, делает Кате предложение. Бум. Занавес.       Я говорю коротко, потому что это больно - рассказывать всё в подробностях.       Теперь я сижу на холодном паркете в тёмном зале, пока все сидят где-то там в ресторане и празднуют победу Макса. И не только победу. Второй. Не первый. Даже не второй, а после Макса. Всегда был и буду после него. Даже если рассматривать буквы в алфавите, то даже там Н идёт после М. Даже чёртов алфавит идёт против меня.       Не знаю, из-за чего я расстроился больше: из-за того, что выиграл не я или из-за того, что... сделал неправильный выбор, полюбив не того человека. Полюбил клубок сарказма и ребячества, который старше меня на двенадцать лет. Именно это и разрушает людей. Их разрушает любовь. Сильная и настоящая, такая любовь зачастую оказывается безответной и подлой. Да, куда уж подлее. Влюбиться в парня - уже ненормально. Хотя любовь не выбирает. Она просто сваливается тебе на голову как ледяной шар и замораживает тебя, затормаживает, делает тебя глупым и создаёт огромные дыры в памяти, и ты сидишь в тёмном зале и не можешь вспомнить события и образы, которые крутятся у тебя в мыслях.       Не знаю, почему я сидел там. Ждал чего-то? Не знаю. Я проиграл. Проиграл эту борьбу самому себе. Только неизвестно, что было настоящим призом. Победа и деньги или жизнь, наполненная чувствами и человеком, который тебе дорог. Как видите, ни того, ни другого у меня не оказалось.       Наивный девятнадцатилетний парень. И стены всё это видели. Видели мою наивность, влюблённые взгляды, какие-то неловкие короткие касания и чёртову рассеянность, которую я терпеть не мог.       Я сидел на этом полу в последний раз. Потом я уйду отсюда, ни с кем не попрощавшись, и уеду домой. Несчастный и разбитый.       Лёг на спину и закрыл глаза. Спрятался от мира, который давил на меня запретными и невозможными чувствами. Темнота. Таинственная и манящая. И я вспомнил, что за образ, воспоминание, крутилось у меня в голове. Футболка, брошенная куда-то за тумбу, которая стояла в углу.       Это было очередным репетиционным вечером. Это был очень важный танец. Он был особенным, потому что его танцевала самая красивая пара. Я опаздывал, хоть и жутко спешил. Я пришёл в зал, когда Макс уже был там. Мы тогда репетировали одни, и это казалось мне жутко неловким. Я изучал его. Его поведение, стиль танца, ритм и всё остальное. Он же весь вечер выводил меня. Как обычно, рассыпал направо и налево свои обидные шуточки и издевался. И это всё жутко мешало мне танцевать. − Ты опять запорол все движения, − Макс в очередной раз показывал мне простейшую волну, которая никак не получалась, хотя в любой другой день я бы сделал её в один щелчок.       Тогда я просто застыл на месте, не зная, что делать. Потерялся во времени. − Орлёнок сдался? − и эти два слова меня так жутко выбесили.       Мы начали просто орать друг на друга, сокращая расстояние. Я видел, как яростно горели его глаза. И я всё сыпал и сыпал оскорблениями. Я закипал. Мне просто было больно и нужно было найти какой-то выход этой боли.       Потом он ударил меня. Мы начали драться, и я даже не заметил, как эта драка перетекла в страстные и властные поцелуи. Это было так… обычно. Как будто мы дрались на каждой репетиции, а после катались по полу и целовались. И всё в тот момент встало на свои места. Холодный паркет и наши злые, яростные поцелуи, оставляющие красные отметины и укусы на телах.       Я чётко помнил, куда он закинул футболку в тот вечер. И знаете что? Она оказалась там, когда я подошёл к тумбе и отодвинул её. Я взял ее в руки. Сжал ткань. Она пахла им. Она пахла тем тёмным и таинственным вечером, который видели эти тёмные неприветливые стены.       Я снял толстовку и надел эту футболку. Она подошла идеально, как будто бы была моей. Хотя теперь она точно была моей. Хоть что-то получил за проигрыш. Проигрыш во всём.       Снова сел на холодный паркет напротив зеркала и затих. В последний раз вдохнул здешний холодный воздух, перед тем, как уйти и никогда не вернуться. Боль и тоска разрывала меня, и это казалось настолько ужасным, что хотелось просто испариться, чтобы никогда не чувствовать ничего подобного.       Отворилась дверь и я увидел в зеркале фигуру, медленно подходящую ко мне. Мне не нужно было видеть, чтобы понять, кто это. Я бы понял по шагам или по тому, как перестроились цепочки атомов кислорода, когда он зашёл в зал.       Макс шагал тихо. Тише, чем когда-либо. Тихо и без слов. Он сел рядом со мной и положил голову на моё плечо. − Прости.