Часть 1
30 декабря 2015 г. в 17:29
Когда я пришел, настроение в общежитии было какое-то напряженное и суетливое. Айгис с Юкари вообще меня не заметили, хотя стояли прямо у входа. Были заняты тем, что наматывали светодиодную ленту на срубленную ель в вазе.
— Хорошо тебе, Айгис, — говорила Юкари. — Тебя иголки не колют.
— Может произойти короткое замыкание или поломка подшипника, если иголка попадёт в механизм — отвечала Айгис.
— Ах, может, тогда тебе не надо этим заниматься?
— Всё в порядке. Эта одежда, — Айгис была в школьной форме, — надёжно защищает меня. Я, кажется, поняла смысл носить одежду людьми. Она дополнительно защищает от агрессивных факторов. Странно, что вы не надеваете одежду на все…
— Айгис! Падает, падает! — Юкари подхватила провод с лампочками, и они с Айгис продолжили её цеплять.
По лестнице, держа в руках большую картонную коробку, сбежала Мицуру. У неё нещадно звонил телефон. Осторожно поставив коробку на стол, она тут же вытащила трубку:
— Да, Кириджо слушает. Нет. Нет, не надо. Нет, мандарины я уже заказала, они прибудут, — посмотрела на часы, — через час. Нет. Акихико, купи только то, что в списке. Ничего сверх того не надо… Что? Да! Бери-бери, конечно! Как я могла о них забыть… Подожди, я сказала, что не надо, потому что в общежитии всё же действуют меры пожарной… А, ну если так – пожалуйста. Всё, пока. Жду.
— Мицуру! — пока она разговаривала, Юкари успела вскрыть коробку и теперь вертела в руках разноцветные полупрозрачные шарики. — Это что, хрусталь?!
— Да, я забрала немного из нашей семейной коллекции. Красиво, правда?
— Офигеть! — Юкари достала кусок стекла неправильной формы, сквозь которой просвечивала, отражаясь в гранях, красная подложка и золотые дорожки. Достала белый ажурный шар из фарфора. И катушку серебристой нити, всю унизанную бриллиантами. — Ты это на нашу ёлку вешать будешь?!
— Ну, мы дома всегда так делаем… А что? Так не принято? ..
— Упадут вдруг, заденет, если кто — жалко будет… У нас дома всегда каждый Новый Год какая-нибудь старая игрушка да бьётся.
— Но я хочу, чтобы было красиво… — огорчённо сказала Мицуру.
— Если закрепить растяжками за основание, можно не опасаться падения, несмотря на высокий центр тяжести, — сказала Айгис.
— Сможешь сделать? — сказала Юкари.
— Мы всё-таки сможем их повесить? — улыбнулась Мицуру.
— Да, давай. Всё же, никогда не было у меня таких красивых игрушек, — Юкари всё рассматривала красивые шары из коробки. И зачем они нужны? Сколько я ни смотрел, никакого практического применения им найти не мог.
Я кашлянул, привлекая к себе внимание.
— О, вечер добрый, Мочизуки, — сказала Мицуру. У неё снова зазвонил телефон, она извиняюще кивнула и отошла.
— Это… Я хотел поговорить со всеми вами, — сказал я Юкари, опасливо косясь на Айгис.
— Да, да, я помню. Но сорян, видишь, сейчас все заняты по самое не хочу. Можешь подождать где-то здесь. Хотя, мы, скорее всего, только к вечеру закончим. А потом будем сразу праздновать. Тебе есть, где праздновать?
— Праздновать что?..
— Новый Год же!
Мне это название ничего не говорило. Видел я на листовках поздравления с каким-то «Новым Годом», но решительно не понимал смысла этих поздравлений.
— Тогда, можно поговорить с Минако? Она здесь?
— Да, она коридоры украшает. Либо на втором, либо на третьем этаже, сразу увидишь.
Я пошел к лестнице. Проходя мимо кухни, увидел Джумпея с Фуукой, нарезающих кучу овощей и фруктов.
— Эх, мог бы вызвать сейчас Трисмегитуса. Он бы за один удар всё нарезал! Представляешь, одна атака – и это всё готово и нарезано, остаётся лишь перемешать! — говорил Джумпей.
— У тебя и так хорошо получается, Джумпей, — отвечала Фуука. — Только можно попросить резать кусочки чуть поменьше?
— Ещё меньше?! Их же тогда видно не будет!
Я пошел наверх. Минако была на третьем этаже. Ещё не поднявшись, услышал её голос:
— Скотч.
И голос Коромару, отвечающий:
— Аф!
— Ножницы.
— Аф-аф!
Весь коридор был украшен блестящими кусочками фольги сложной формы. Пучки длинных нитей, фигурно выплетенные метёлки, ажурные сетки… К чему это всё? Хотя, надо сказать, красиво. И какое-то новое настроение у общежития от всех этих украшательств.
— Рёджи! Привет! — Минако подняла на меня радостно светящуюся мордашку.
— Минако, я пришел узнать ваше решение. Можно зайти к тебе в комнату?
Минако поднялась с корточек, потянулась.
— Пошли. Коромару, посидишь тут?
Коромару лёг рядом с кучей бумаги и всяких блестящих штук.
В комнате Минако тут же села к столу.
— Минако, мне нужно с тобой поговорить.
— Валяй, — она достала исписанный листочек. — Так, это я сделала, — вычеркнула строчку. — Это тоже. Это вообще не нужно. Это наполовину…
Сложно было сказать то, что мне нужно было сказать.
— Минако. Минако, вы уже решили, как вы будете…
Я замолчал, подбирая слова.
— Да! — воскликнула Минако весело. — Мы в полночь все поздравим друг друга, потом пойдём гулять по городу и дарить всем знакомым и незнакомым конфеты, печенье и доброту, а потом, когда основательно промерзнём — пижамка-пати в тёплых кроватках, девичник и мальчишник соответственно!
Я не понял, о чём она — но явно не о том, что я хотел.
— Минако, я хотел спросить…
— О! Вот что я ещё забыла, — подскочила к кровати, где лежали квадраты блестящей бумаги.
— Я хотел спросить…
— Рёджи, подержи вот тут, — протянула мне уголок, потянула за свой — и квадрат превратился в объёмную фигуру.
— Ты в итоге решила, чтобы меня…
Минако завертела головой, ища что-то, полезла в ящик, под стол, в пакеты.
— Куда я свечки-то дела?
— Минако, послушай, у меня к тебе серьёзный разговор!
— О, нашла!
Нет, слушать меня она не собиралась. Остался последний способ привлечь её внимание. Я не хотел ей показывать, но у меня не было выбора…
— Минако, — мой голос приглушен, словно звучит из загробного мира. — Минако, посмотри на меня.
Она обернулась – и в её глазах промелькнул ужас. Действительно, в своей истинной форме я не так привлекателен. Она уже видела раз меня, Танатоса, бога Смерти. Сына Никс, богини Тьмы…
— Рёджи… — прошептала она.
Я ждал, пока она успокоиться, чтобы задать вопрос, решающий мою судьбу.
— …ты-то чего такой ненарядный?!
— Чего?
— Ненарядный! Серый как прошлогодний снег! — она встала и осмотрела меня со всех сторон. — Катастрофа… Сейчас, подожди, не превращайся обратно, я сейчас вернусь! — и она выскочила за дверь. Через некоторое время дверь снова приоткрылась – сперва на щёлку, а затем распахнулась. За порогом стояли Минако, Юкари и Фуука.
— Там-там-там!
— Быть не может! Ты смогла вызвать свою Персону вне Тёмного Часа! — воскликнула Юкари.
— Не-е-е, — протянула Минако, — это не совсем моя Персона! Ну, кто угадает, кто это?
Фуука склонила голову:
— Действительно, не было у тебя ещё такой Персоны… Но это и не Тень… Но и не Персона… Хм-м-м-м… Но как на Тень-то похож… А! Рёджи! Это ты?
— Бинго! — Минако взяла с кровати свёртки цветной бумаги, мотки ленточек и ножницы. — Вот, хочу его украсить празднично. Не поможете? ..
Минако надела на меня красную шапочку с белым помпоном, и все отошли к двери, оглядывая творение своих рук. Хорошо, меня сейчас никто кроме них не видит… Каждый гроб обернули бумагой, обклеили блестяшками и обвязали ленточками. Кроме шапочки на голове на меня ещё надели перчатки такой же расцветки. Дорогая мамочка, когда я к тебе вернусь, сделаем вид, что ты меня сейчас не видела, хорошо?
— Ну вот! — улыбнулась Минако. — Теперь ты Санта!
***
— Десять! Одиннадцать! Двенадцать!!!
Свет отключился. Мир замер, погрузившись в зеленоватое свечение Тёмного Часа. Жители общежития, собравшиеся в гостиной, вскочили со своих мест и принялись стучать бокалами с газировкой друг об друга. Звон, надо сказать, был достаточно мелодичен.
— С наступающем новым годом! С наступающим! — кричали они. После того как настучались, все выпили.
— А теперь все провожаем старый год! — Минако взобралась с ногами на кресло. Джумпей потянулся к бутылке с газировкой наполнить опустевшие бокалы.
— Мы решили, что пока длится Тёмный Час, мы провожаем старый год, а как только он заканчивается – начинаем праздновать новый, — объяснил мне Джумпей. — Тебе подлить?
Я отрицательно кивнул. Странный праздник. Но им, кажется, весело? Вот никогда ещё раньше я не видел их такими воодушевлёнными. Как будто скинули с себя все печали этого ужасного для них года, и не вспоминали о них. Вот зачем?
— Ребята! — Минако взяла протянутый Джумпеем бокал, — я хочу сказать всем-всем вам спасибо за этот год! На прошлый новый год я, конечно, знала уже, что переезжаю в Иватодай – но я и подумать не могла, что встречу всех вас, мои любимые ребятушки!
— Е-е-е-й! — прокричали все.
— Прошлый год был тяжелым, много чего было печального, — Минако села, Юкари встала, — но я бесконечно счастлива, что я в своих печалях осталась не одна, а мы все-все были единой командой.
— И мы все так же думаем!
Встал Джумпей:
— Не очень хорошо толкаю речи, поэтому просто скажу: вы все классные! Так держать!
— И будем!
Джумпей толкнул меня в ребро:
— Рёджи, и ты скажи.
— Скажи! Скажи! Скажи! — поддержала его Минако. Теперь не отверчусь. Я встал, крутя бокал между пальцев. Пришлось всё-таки огорчить девчонок и снять с себя все украшения – с ними я не мог принять обратно человеческий облик. Но, прежде чем позволить мне превратиться обратно, они меня тысячу раз сфотографировали со всем и со всеми, что только было в общежитии. Интересно всё-таки посмотреть, как я выглядел.
Мне нужно что-то сказать, как я понял, хорошее и что-то, что касается всех и что было в прошедший год. А если я их всех знаю только два месяца всего? Но мне велели сказать – значит, дело, скорее всего, не в этом. Что я могу о них сказать?
— Ну, это… Было весело?
— Да!! — тут же ответили все.
— Да уж, — усмехнулся Джумпей. — Веселья было хоть отбавляй!
— Ребята, посмотрите на улицу! — воскликнул Кен. — Снег идёт!
— В Тёмный Час? — удивилась Мицуру.
— Сами посмотрите!
Все прильнули к окнам.
— Пошли играть в снежки!! — воскликнула Минако. — Фуука, подскажешь, когда Тёмный Час будет к концу подходить?
И все вышли на улицу. Снежинки сверкали в свете полной луны и опускались на окруженные красным свечением тёмные гробы.
— Красота-то какая! — воскликнула Минако.
— Снег, скорее всего, шёл весь последний час, просто мы не заметили, — сказала Фуука. — Смотрите, сколько его уже нападало! — она зачем-то легла спиной на снег и стала размахивать руками и ногами, вычерчивая какую-то фигуру.
— Я тоже хочу сделать снежного ангела! — Джумпей плюхнулся рядом с ней.
— Ну что? — Мицуру сгребла руками комок снега и смяла. — У кого там слабость к ледяным атакам? — бросила комок в Акихико.
Юкари тоже сгребла комок снега и бросила в Джумпея.
— Ах, так! — Джумпей вскочил и кинулся тоже сгребать комки и бросать в кого попало. Это было похоже на битву – но какую-то небоевую битву, потому что все смеялись, будто им в радость подобное кидание снега друг в друга. Коромару носился между ребятами, хватая зубами упавшие комки. Кен прятался между стоящих на улице гробов. Что-то сегодня, мне казалось, их больше, чем обычно бывает в полночь. И чем всё-таки эта ночь особенная?
— Минако? — позвал я.
— Чего? — она смахнула снег с волос.
— Минако, в чём смысл сегодняшнего празднования?
— Веселиться, — сказала она.
— Но всё-таки? Обычно, когда праздник, празднуют какое-то событие… Что за событие сегодня?
— Ничего особенного. Просто с завтрашнего дня мы повесим новые календари, и в дате будет стоять не две тысячи девятый год, а две тысячи десятый.
— А смысл?
— Веселиться, я уже сказала. Просто, — она посмотрела в обложенное зелёноватыми тучами небо, — всем нужен повод радоваться. Радоваться вместе со всеми, всем миром. Праздновать, веселиться, желать друг другу счастья, дарить подарки, проводить время друг с другом. И верить в волшебство. Сегодня – особенный день, когда принято верить в волшебство. В волшебство доброе. В исполнение желаний. В радость и счастье для всех. Просто определённый день, потому что каждый день забываешь в него верить – а тут специальная дата, когда можно вспомнить, — она протянула руку. — Знаешь, есть много поверий, что если загадать желание под бой часов, отмеряющих начало нового года – оно обязательно сбудется. А есть ещё поверье, что если под бой часов поймать снежинку так, чтобы она не растаяла пока часы бьют двенадцать – желание точно-точно сбудется, — снежинки падали в её руку и таяли о её тепло. — Я хочу пожелать мира во всем мире. И поскольку это очень обширное желание, я хочу непременно поймать снежинку. Как думаешь, можно ли технически считать, что сейчас, в Тёмный Час, часы всё ещё бьют полночь?
Я тоже хочу загадать желание. Я протянул руку как она – но об меня снежинки тоже таяли. И так и стояли мы вдвоём под луной, с протянутыми руками, будто выпрашивая чего-то. И тогда я снова превратился. И о мою холодную белую лапу снежинки уже не таяли. Я смотрел на кусочек замёрзшей воды. Неужели, он обладает какой-то особенной силой, чтобы воплотить в жизнь то, что я хочу?
— Хочу, чтобы Минако сделала правильный выбор своей жизни, — сказал я тихо.
— А? Ты что-то сказал? — Минако повернулась ко мне. Посмотрела на мою руку. — Смотри! У тебя получилось!
Больше и больше снежинок падали на меня.
— Ты тоже загадай, — сказал я ей.
— Не, если я хочу загадать — я же и должна держать снежинку. Иначе нечестно… Хотя… — она взяла меня снизу под руку: — Хочу спасти этот мир! Хочу, чтобы мир был спасён нами, нашей большой дружной командой!
Минако… Знаешь ли ты, чего желаешь?
— И ещё хочу, — сказал я другой снежинке в моей руке, — чтобы Минако и все её друзья были счастливы!
— А я ещё хочу, чтобы Рёджи был счастлив!
Смогут ли снежинки исполнить такие противоречивые желания?
— Рёджи, — сказала Минако, — что-то ты сегодня невесёлый.
— Действительно. Грядёт Конец Света, и тебе надо решить за всех, как и когда ты его встретишь. А так, всё хорошо.
— Ну да, грядёт, — сказала она с необъяснимым спокойствием. — Но сегодня и сейчас – новогодняя ночь. И всем просто необходимо навеселиться на всю предстоящую зиму. У нас и так жизнь тяжёлая, чего ещё новый год портить? А с тобой о том, что ты сегодня спросить хотел, можем и второго числа поговорить. Ты же никуда не спешишь? Первого ещё будет праздник, а второго уже вернёмся к повседневным делам и решению всяких безотлагательных проблем, — она похлопывает меня по плечу: — Рёджи, чтобы не сломаться под всей нашей жизнью, важно уметь в определённый момент всё бросить и пойти праздновать. Что я сейчас и делаю. Что и ребятам велю делать. Так что ты тоже, давай, веселись с нами. Думаю, ты уже достаточно держал снежинки. Превращайся обратно.
Ей лучше знать правила. Я стал обратно человеком. А Минако тем временем сгребла снег в комок, кинула в меня и отбежала:
— Ну же! Теперь ты кидай в меня!
К ней подошел Акихико и протянул Эвокер:
— Минако, зажигалка не работает, а мы хотим салют поджечь.
— А что, Аги сработает?
— Вот и попробуй.
Она взяла Эвокер, повертела в руках:
— А дай-ка ещё один!
— Чего задумала?
— Вот сейчас увидишь.
Все собирались вокруг Минако, кто-то дал ей второй Эвокер. Она приставила их к вискам с обе сторон, одновременно спустила курки и воззвала:
— Джек Фрост! Пиро Джек!
Но, сыпя снегом, вылетел только Джек Фрост, радостно улыбаясь и паря вокруг хозяйки, ожидая приказаний.
— Ну вот, не получилось… — сказала Минако. — Сейчас Пиро Джека отдельно вызову, — она приставила Эвокер к правому виску.
— Разве получится вызвать Персону, когда уже есть одна? — сказала Фуука.
— Не знаю… Джек Фрост…
— Подожди, — я наклонился к картонной пирамидке, которую они собирались поджечь. Одной слабой атаки огнём должно же хватить? Пирамидка задымилась и выбросила в небо сноп разноцветных искр.
— Рёджи, слишком сильно! — все отбежали на безопасное расстояние, кто-то оттащил и меня.
— Но, тем не менее, оно работает, — сказал Джумпей.
Искры тоже были красивые и праздничные. Сколько за сегодня я увидел красивых вещей? Не пересчитать. Наверное, всё-таки хороший это праздник.
Примечания:
Теперь ты Санта:
[http://osakazaur.tumblr.com/post/134915451152/im-santa]
Если снежинка не растает...
[https://vk.com/tenthousandofosaka?z=photo-110662705_394908211]