Мечтам свойственно сбываться

      Позволяет успокоить нервы и умерить все тревоги… Который час? Она стесняется спросить у кого-нибудь и молча ждет папу. Интересно, а что ему понадобилось в Министерстве? Возможно, он потом расскажет ей об этом, но сейчас она перебирает возможные варианты. Какие-то важные документы? Нужно за-па-тен-то-вать изобретение? Мимо проходят незнакомые люди в синих мантиях, заставляя девочку еще сильнее жаться к стене. Скучно. Не комната, а проходной пункт. Или проходной двор?..       Добавить толчёного лунного камня… У Эйлин сегодня день рождения, а она невероятно зла и не хочет видеть это парадное платье красного цвета — оно ей совершенно не идет, да и гриффиндорское оно. Игорь говорит, что в нем она похожа на помидор, а папа смеется, но молчит и гладит ее по волосам. И не скажет ей, что именно красный был любимым цветом покойной мамы. Мужчины такие странные…       Помешать три раза против часовой стрелки… У противного Долохова рот просто не закрывается. Он старше ее на шесть лет, поэтому считает себя самым умным, а сварить простейшее зелье он не может. Папа говорит, что у русских своя магия, а зелья варят только женщины, но даже магла может сварить нечто достойное. «Borsch», например. Когда Эйлин спросила о его свойствах, то ей ответили, что оно является величайшим изобретением всех времен и народов. Она молчит, не понимая связь между таинственным зельем и философским камнем…       Варить на слабом огне семь минут… Она ненавидит летать, метлы и все, что связано с квидичем. Да и шумные компании тоже не любит, а особенно своих русских кузенов, невероятно популярных в Дурмстранге. Папа предлагает ей тоже поступить туда, но эти мальчишки будут смеяться над ней, как он не понимает! Поэтому Хогвартс, никакого квиддича, полетов и кузенов из России…       Затем добавить две капли сиропа чемерицы… Зелья всегда успокаивали девочку, когда она была обижена, расстроена или одинока. Своего рода отдушина между занятиями с гувернанткой, приемами и редкими визитами отца. Никто не может оценить красоту кипящего котла в той мере, как это чувствует Эйлин. Она гордится этим, но злые кузены постоянно мешают ей заниматься любимым делом…       Зелье часто входит в экзаменационные вопросы СОВ и ЖАБА… И вот наконец настал тот день, когда она отправится в Хогвартс. Все, полная свобода и возможность с кем-нибудь подружиться. Эйлин не пугает перспектива остаться одной на целых полгода. Кузены уже не кажутся такими старыми, злыми и заносчивыми — они тоже любят ее, как и папа, но считают ее сопливой девчонкой. Ничего, вот когда она вырастет, то обязательно покажет всем свою состоятельность… — Эйлин, проснись… — донесся до меня едва знакомый голос. Кому же он принадлежит? — Тобиас? — Ты заснула прямо на этих книгах. Я ничего не трогал, боялся что-то порвать. Не считаешь, что нам нужно поговорить? — решительно спросил мужчина.       Сумев-таки открыть глаза, я в упор посмотрела на «мужа». Симпатичный даже… Выше Эйлин, карамельный блондин, красивая улыбка и нос с горбинкой, как и у сына. Нет, Юля, мужчина он, может быть, хороший, но не твоей мечты. Неужели этот гад о чем-то догадался? Посмотрим, послушаем его версию. — Я не против. О чем? — О Северусе. Тебе не кажется, что он слишком быстро растет? — обеспокоено спросил он, а у меня камень с души свалился. — Нет, нормально он растет, просто он умственно развит не по годам. Мое солнце… — Эйлин, ты меня пугаешь. Это какая-то особенность магов, о которой я не знаю? Я теперь лишний раз чихнуть боюсь, а то он опять заставит мои инструменты танцевать под музыку Битлов. — Не думаю. Просто у него возникают спонтанные магические выбросы, когда он счастлив или расстроен. Он не может причинить вред преднамеренно — лишь в том случае, если магический выброс будет защитной реакцией организма. Я о таком в книжке читала, — выдала целую тираду я, скромно умолчав о том, что эта защитная реакция уже была проверена на Тобиасе. Тот, видимо, этого не помнил. Мне же лучше. — Хорошо, — согласился «муж», пытаясь осмыслить мои слова. Судя по всему, ничего «хорошего» у него не выходило.       И закрутилось… К счастью, Тобиаса кормить не пришлось — он очень сильно опаздывал на сделку в другом конце города, которая должна была стать решающей в его карьере. Я же решила остаться дома часов до двенадцати. Приготовить завтрак, постирать, перешить старую мантию и сделать из нее платье… Для меня, привыкшей к Интернету, магазинам, и наличию горячей воды весь день, было сложновато приспособиться к таким условиям, но сказался опыт частого отключения электричества и воды. Не было у нас как-то четыре месяца ни того, ни другого, так я сразу научилась стирать без машинки и готовить еду в сложных условиях. Помню, приходилось идти в соседний район, куда привозили воду из каких-то источников. Да, было сложно, но человек такая тварь, которая быстро ко всему привыкает. А теперь у меня есть магия, которой грех не воспользоваться.       Постирав шторы, я с удивлением заметила, что их слишком много для такого дома, тем более используются в нем буквально четыре комнаты. Четыре шторы из самого красивого материала я решила пустить на одежду, ибо деньги всегда пригодятся, а в школе я очень любила шить, кроить и вышивать. Тем более на Диагон Аллее я планировала купить книгу по домоводству, ведь у магов обязательно должны быть бытовые заклинания. Словом, дел было полно, а день только начинался.       Сын со спокойствием воспринял мою тягу к домоводству и даже помог мне частично разобрать ненужный хлам из кладовки, пусть и без особого энтузиазма. А у меня назревала проблема — продукты в доме закончились, а я еще не успела настолько освоиться в 1964 году, чтобы самостоятельно выйти на улицу. Решение пришло неожиданно. В дверь постучали. — Эйлин, детка, ты так похорошела! — радостно воскликнула пожилая дама, решительно проходя в дом.       Она была маленького роста — мне по грудь, сухощавой, с длинными седыми волосами, собранными в строгий пучок, и неожиданно яркими светло-серыми глазами. Она была одета в гладкое платье из верблюжьей шерсти и двухстороннее пальто. Она была смутно знакома мне из-за памяти прошлой хозяйки тела, а потом я со скрипом смогла извлечь из нее имя дамы. — Миссис Адлер, — «обрадовалась» я.       Эта женщина жила напротив четы Снейпов и последние тридцать лет она была вдовой какого-то ученого, оставившего ей неплохое наследство. Говорят, она и отравила своего мужа за то, что он изменял ей с наукой. Ах, да, еще она была сестрой дедушки Тобиаса. Милая старушка, не правда ли? Немного поболтав сама с собой о погоде, миссис Адлер решила погулять со мной и «элегантным молодым человеком», который все еще ходил в шелковой блузке Эйлин. Я направила энергию старушки в мирное русло и попросила ее сходить с нами на базар (или рынок, как он тут называется?). Та с радостью согласилась.       На улице было не так страшно, как я ожидала. Безусловно, на мое платье косились и даже хихикали над его длиной, ведь только-только в моду начали входить мини-юбки. Да, придется подстраиваться под «современную» моду. Я с интересом смотрела на прохожих, не забывая иногда соглашаться с миссис Адлер, а сын стойко выносил попытки дамы потрепать его по щеке. Молодежь предпочитала носить мини юбки, платья и сарафаны прямого или а-образного силуэта, рубашки, водолазки и облегающие джемперы, туфли на низком каблуке с квадратным мыском, делать модные стрижки и прически с начесами, завивать волосы концами наружу… Красиво, но я бы такое не носила. Вот привыкла я к джинсам, которые последние лет сорок не выходят из моды, а юбки и короткие платья я не умею носить. Хотя костлявой Эйлин должна идти мода этого периода. — Эта зелень выглядит так, будто ее привезли из Америки, — странно торговалась миссис Адлер. — А вы имеете что-то против Америки? — не сдавался продавец, пытаясь продать хоть что-нибудь. — Ничего против Америки, зато я против несвежих продуктов. У меня внук маленький, ему нужно хорошо кушать, — чопорно сказала старушка, не теряя самообладания.       Подобные разговоры были везде — в молочном ряду, в мясном отделе, а из лавки с вывеской «Домашнее» дама не ушла, пока добродушного вида продавщица не сбросила ей пенни. Главным для миссис Адлер было не снижение цены, а «приятное чувство живого общения с живыми людьми». К слову, в торговых рядах «бабушку Лисси», как попросила она себя называть, ненавидели все, сатанея от одного ее имени. Меня это искренне забавляло, но свое мнение лучше держать при себе.       Я была очень довольна прогулкой и попросила даму постоянно сопровождать нас во время походов по базару. Миссис Адлер было скучно одной дома, поэтому та согласилась «изредка навещать молодежь». Я на ее ворчание не обращала внимание, а Северус спокойно читал ту самую книгу про классификации ингредиентов и не обращал внимание на нашу болтовню, изредка проверяя наличие меня в обозримой близости. Распрощавшись с пожилой леди, мы пошли домой. — Это и все? — спросил сын, захлопывая книгу. — Еще нет. Сейчас дома пообедаем и пойдем на Диагон Аллею. Тебе там понравилось? — Там так… Волшебно! — с восторгом сказал он. — Все такое необычное, как ты говорила? Не-ор-ди-нат-но-е? — по слогам повторил сложное слово Северус. — Неординарное. Мне тоже так кажется. Каждый раз — как первый. Ничего, у тебя годы впереди, еще успеешь насмотреться. — А папа? — А папа пусть только попробует не согласиться.       В этот раз сборы перед прогулкой по Аллее были короче, потому что я уже знала, что брать. Любопытства можно было не опасаться, теперь можно смело называть свое имя и не ждать подвоха. Все-таки я боялась встретить какого-нибудь знакомого Эйлин, но на этот раз мои знания о жизни прошлой хозяйки были больше и я не так боялась «проколоться» на каком-то факте. Сын был намного более уверен в своих действиях и ни капли не волновался — путешествовать с помощью камина ему понравилось, а верчение при перемещении в пространстве ему напоминало качели, как позднее признался он.       Я смело шагнула на брусчатку торговой улицы. Ее шум был таким живым и знакомым, что я несколько минут простояла молча, наслаждаясь ощущением свободы. Ничего подобного в моей прошлой жизни не было. Никакого волшебства, все обыденно-тоскливое до неприличия. А сейчас я, попаданка в молодую мать, была счастлива без высшего образования, работы и всего того, что диктует нам общество. И в этот момент я поняла, что нет больше на свете робкой девочки Юли, зато есть ведьма Эйлин, мать и домохозяйка. И ничего плохого в этом нет. — Мам, мы пришли сюда постоять? — нетерпеливо спросил Северус, дергая меня за рукав мантии. — Ну, — я сделала вид, что серьезно задумалась. — Мы можем еще посидеть, если хочешь, походить и полежать. Хотя нам вряд ли разрешат полежать на мостовой. — Правда?       Пройтись по Диагон Аллее все равно что заглянуть в другое время. Мини-юбка, сапоги, психоделические принты, пальто ярких цветов, геометрические стрижки, пластмассовая бижутерия — всего этого в волшебном мире не было, а если и было, то не пользовалось большой популярностью. Зато здесь были в избытке дамы в платьях с кринолином, пожилые волшебники в женском белье на подобие комбинации и молодые мужчины в цветастых блузах, щедро украшенных рюшами. Всю дорогу у меня возникало подлое желание захихикать как малолетняя пигалица, глядя на шедевры магического искусства. Поневоле станешь тут иконой стиля, с таким-то модным лицом…       Сегодня мы все-таки попали в банк, а я даже смогла добиться от гоблинов подробностей о моем финансовом положении. Оказывается, Эйлин планировала свой побег из дома заранее, а когда она поставила отца об этом в известность, было слишком поздно — часть наследства Гордона, принадлежащая ей по праву, была переведена на личный счет… Эйлин Снейп. Если бы он был открыт на имя Эйлин Принц, то отец смог бы вернуть дочку в семью, но, к сожалению для «папы», прошлая хозяйка тела была слизеринкой и все предусмотрела. Найти ее Гордон не мог, счета контролировались гоблинами, а жила девушка в магловском мире под другой фамилией. Словом, отчет меня порадовал, а сумма на счету была не маленькой. И как канонная Эйлин смогла потратить свои деньги настолько, что сыну пришлось идти в Хогвартс в мантии на два размера меньше? Да, одни вопросы и никаких ответов. — Они страшные, — шепотом сказал Северус, когда мы покинули банк. — Зато они умеют хорошо считать деньги. А это очень хорошее качество, — подмигнула я.       Сын был на редкость спокойным ребенком. Пока соседские дети всем скопом играли в футбол, он сидел в тени с какой-нибудь из книг Эйлин и старательно пытался вникнуть в текст. Его не привлекали командные игры, домашние дела навевали на него скуку (как, впрочем, и на меня), а самой заветной мечтой было остаться в одиночестве, хотя за мной он ходил маленьким молчаливым хвостиком, терпеливо пережидая всплески хозяйственности и материнской любви. Интроверт растет.       Пройдя мимо «Чайный пакетик Розы Ли», мы Северусом зашли в магазин с известным каждому волшебнику названием «Flourish and Blotts». Все помещение было заставлено книгами. Они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка, которые, на секунду, были четырехметровые. Там были гигантские фолианты в кожаных переплётах, явно не из ягненка, так же были книги размером со спичечный коробок, дорого стоили книги в шёлковых обложках, стояли книги, испещрённые непонятными рунами, и книги, в которых сохранился отпечаток личности создателя. Некоторые книги были известны мне по «Гарри Поттеру», а часть книг «в лицо» знала прошлая Эйлин. Теперь уже я. — Мам, посмотри, — с восторгом сказал сын, листая книгу, листы которой были девственно чисты. — Это магия, — с гордостью сказала я, а потом не выдержала и рассмеялась. «Ага, а Гермиона очень изменилась за лето».       Купив «Пособие для юных ведьм», «Уютный дом с Пруэтт» и «Ведьмин досуг» за сентябрь, я счастливой походкой вышла из магазина, сбив с ног молодого волшебника, который уткнулся в книгу, не замечая ничего вокруг себя. Сын предусмотрительно шел за мной, поэтому не упал и спокойно ждал моей отмашки. Когда я встала и отряхнулась, оказалось, что я налетела на вчерашнего незнакомца из банка. Он оказался симпатичным брюнетом с синими глазами, а что меня удивило — на полголовы выше меня. Каланча! — Извините меня, пожалуйста, я вас не заметила! — громко каялась я. — Вы не поверите, я вас тоже, — язвительно ответил он. — Хотите, я почищу вашу мантию? — жалобно спросила я, внутренне потешаясь над невнимательным мужчиной, хотя сама такая. Было забавно говорить с настоящим волшебником, который понятия не имел, что я на самом деле просто подселенка в чужом теле. — Я и сам могу справиться, — отрезал он, доставая свою палочку, но я оказалась быстрее. Да и делов-то? Невербально произнесла заклинание, которое я успела натренировать на пыли в гостиной, и полюбовалась на результаты своих трудов. Глаза мужчины округлились. — Из чего сделана ваша палочка? Очень похожа на мою. — Остролист и перо феникса, — ответила я, удивившись. В ответ мужчина удовлетворенно кивнул. Странные они люди, волшебники, пусть и я теперь одна из них. — Меня зовут Эйлин. А вас? — Дамаль, — с заминкой ответил он, удивившись, что не знают САМОГО Дамаля. Я протянула ему руку, и он осторожно её пожал, как будто я пыталась предложить ему змею. — Надо же, какими странными бывают совпадения. У вас отлично вышли очищающие чары. — Вот что значит быть домохозяйкой. — Мам, я есть хочу, — вставил Северус, дëрнув меня за рукав, и я виновато улыбнулась. — Да, конечно, сейчас пойдем. Только расплатимся и купим один напиток из моего детства, — сказала я сыну и перевела взгляд на нового знакомого: — Простите ещё раз, Дамаль! Вы не знаете, где можно купить сливочное пиво? — Есть одно местечко, — ответил маг с улыбкой. — Такое же, как в Хогсмите, ни за что не отличите.       Еще немного поизвинявшись, мы договорились до того, что мужчина оказался у нас в гостях, чтобы я могла чаем (пивом) извиниться за в буквальном смысле наезд. Сын после обеда быстро испарился в свою комнату с «Пособием», а мы с Дамалем плавно перешли на более личные темы, выпив немного сливочного пива. — И давно вы живете здесь, среди маглов? — Со дня свадьбы, — пожала плечами я. — Так уж вышло, никогда здесь не была до этого, а потом и вовсе привыкла. — Я — полукровка. Отец был маглом, а мать — ведьмой в каком-то поколении, — признался он. — Я их совсем не помню, слишком маленьким был. А потом нашел свою магловскую родню… Никогда еще мне не было так тошно. — Какое совпадение! — восхитилась я, потому что в наших кружках был совсем не чай. Пусть сливочное пиво, но все же. Даже от небольшого количества мне стало так хорошо, как будто наступил Новый год, День рождения и тарифный отпуск одновременно. — Я — ведьма в кто знает каком поколении, а муж — магл. Зато, говорят, сын будет сильным магом. Хотя разница какая, не мой это выбор. — А отчего так? — с тоской спрашивает Дамаль, видимо, эта тема была больной для него. — Мы, маги, вырождаемся. Близкородственные браки, чтоб их. Мой отец ни за что не согласился бы выдать меня за магла, но я не хотела своим детям вместе с припиской «чистокровный волшебник» букет неизлечимых болезней. У меня мать от этого умерла, отец долго болел, да и я все детство… Да и внешность… Сама знаю, что красавица, а Северус очень на отца похож. Кровь очистилась, — окончила странный монолог я, допивая пиво. Ничего так на вкус, как молоко с карамелью. Но, видимо, мне уже хватит… — А я-то грешил на красоту отца. Смазливым… Был.       Слово за слово, начали жаловаться на жизнь друг другу, что было мне совсем не свойственно. — Я — сирота, вырос в приюте. Надо мной постоянно издевались — мол, глаза страшные, не такой как все… А потом это приглашение в Хогвартс, где я узнал, что полукровка… Мечтал стать ученым или учителем, и вдруг началась эта война. Пришлось идти в политику, но как же не хочется в это все ввязываться… — делился наболевшим Дамаль. — А я хочу с мужем развестись, поругалась с отцом и теперь живу здесь. Не люблю Тобиаса, но сын для меня намного важнее чувств. Недавно узнала про наследство отца… Проживу как-нибудь без мужа, — призналась я и глотнула еще напитка. — А я тебе помогу, — внезапно вызвался мой новый знакомый. Его глаза ярко блестели, но гул в ушах мешал мне как следует обдумать эту мысль. — Да у тебя своих проблем полно, — отказалась я. — Я взрослый состоятельный мужчина, а не сопливая мать-одиночка. Вижу тебя, а думаю про мать. Наверное, она тоже так думала… Сколько тебе лет? — Двадцать три, — отвечаю, вспоминая информацию из паспорта. — Вот! Зови сына. Как его, Сириус? — Северус. А зачем? — Скреплять будет, — непонятно ответил он.       Сын не задавал лишних вопросов, а просто делал то, что говорил Дамаль, явно не слишком заинтересованный во всяких взрослых штуках. Таким образом я обзавелась покровителем, а Северус — опекуном, на случай моей внезапной смерти. Почему формулировка была такой я не задумывалась, в теле поселилась странная легкость, которая заставляла говорить только правду. В общем, прощались мы если не друзьями, то знакомыми, которые многое друг о друге знают. А через время странное ощущение после магического слабоалкогольного напитка стало спадать, а я искренне порадовалась, что ничем не выдала своего попаданчества.       Но я рано радовалась. Где-то через десять минут после ухода Дамаля в дверь постучали. С опаской открыв дверь, я обнаружила до смешного серьезного толстяка с цепким взглядом. — Вы Эйлин Снейп? — Да, это я. Что вы хотели?