Мои котики

— Эй, Пьер, пошли в бар! Пятница как-никак! — хлопнул меня по плечу друг, Октав, когда мы встретились с ним у лифта. Я, услышав это волшебное «пятница», довольно улыбнулся, но покачал головой. — Извини, но у меня дома два котика. Их кормить нужно. — Ох, опять эти твои котики! — в негодовании воскликнул друг. — И не много ли тебе двоих? Поделился бы одним! — засмеялся он, когда мы уже зашли с ним в лифт. Я ревностно сжал кулаки, но дружелюбно произнес: — Для этого ты должен сдать тест, не забывай. И как я отдам своих котиков? Они же такие маленькие и тепленькие! — мечтательно вздохнул я. Да, мои котики, м… — Счастливчик! Тебе весь офис завидует! — фыркнул обидчиво Октав, и я самодовольно улыбнулся. Пусть завидуют! — Но ведь у шефа их семь, да еще и кошечки есть. И троих он в прошлом году обратно отправил уже. Вот ему стоит завидовать! — Да у него денег жопой ешь! — недовольно проворчал друг. У него была особая нелюбовь к шефу, Бернарду Ганьону, из-за того, что он пытался приставать к его секретарше, которая оказалась дочерью шефа, к тому же несовершеннолетней. — Он вообще собирается сделать себе отдельные гаремы. Один из котиков, другой — из кошечек! — Ему не позволят! Разрешено иметь не более десяти котиков и кошечек, а я буду за этим следить! — от одной мысли, что можно так пренебрежительно относиться к этим пушистым существам, мое сердце обливалось кровью. Друг снова заныл, что ему хотелось бы хоть одно такое чудо, попрощался и пошел в сторону, где его уже ждали остальные наши сотрудники. Я помахал всем и пошел к своей машине. Стоило подумать, что дома меня ждут два теплых комочка, которые никогда меня не обидят, как внутри сразу разливалось приятное тепло. Нужно будет купить по дороге моим котикам новые игрушки! В магазине я встретил нашего шефа. Он уже стоял у кассы, и множество его покупок девушки укладывали в бумажные пакеты. Я хотел, чтобы он меня не заметил, но касса в это время работала только одна, поэтому пришлось встать за ним. — О! Ты тоже покупаешь игрушки своим котикам здесь? — довольно улыбнулся он. Я робко кивнул: весь офис ненавидел шефа за его самовлюбленность и твердолобость. — Этот магазин мне по дороге, — соврал я, потому что это был мой любимый магазин с огромным выбором игрушек. — Советую вот эту гремелку: для котиков она как наркотик! — подмигнул он мне и отдал прямо из своего пакета небольшую красную коробочку. Я даже не успел отговориться, как шеф всучил мне ее и ушел. Не ожидал… Может, в нем и есть что-то хорошее. Когда я уже поднимался в квартиру с пакетами еще и из продуктового магазина, то услышал жалобное мяуканье за своей дверью. Мои котики прямо плакали от грусти, но стоило им услышать звон ключей, как они тут же замяукали громче, уже радостно и нетерпеливо. — Иду, мои котики, иду, — счастливо улыбнулся я. Это так хорошо, когда кто-то ждет тебя дома! Да еще так ревностно скребутся. Дверь тихо скрипнула, и котики сами ее уже распахнули. — Ты чего так долго?! — Мы думали, что ты решил нас бросить! — Никогда больше так не делай! — Да, не делай! — кинулись на меня с обвинением мальчишки. Я радостно заулыбался, всучил им пакеты с едой, а сам, поочередно поцеловав мальчиков в макушки между пушистых ушей, пошел в спальню. Их радостное мяуканье смешалось с шуршанием пакетов. Я же должен был распаковать все игрушки, чтобы они их раньше времени не сломали. Мои мальчики — Ривер и Ревер — не люди. Около восьмидесяти лет назад недалеко от Австралии был найден остров, где жили эти странные существа. Они называли себя Керадау, что означало «дети бога». В это несложно было поверить: Керадау в целом выглядели как люди — две руки, две ноги, одна голова, — но у них были звериные уши, хвосты, когти, клыки. Здесь были не только, как все их сразу окрестили, котики, но и щенята — с более крутым нравом, множеством потребностей и с ушами и хвостом, на самом-то деле больше напоминающими волчьи, чем собачьи. У них был свой язык, основанный на словах, рычании, мяуканье и мурлыканье. Их невербальное общение заключалось во многих жестах, взглядах, поворотах ушей, движениях хвоста и тела. Они жили и живут до сих пор за счет своих звериных инстинктов, и неплохо живут. У них нет денег, нет политической системы, есть, правда, альфа-семья, которая решает спорные вопросы на этом острове и внешние вопросы по взаимодействию с миром после нашего появления. У них своя религия... Нет, у них нет религии: у них есть мифология и вера в души умерших предков, что тоже неплохо. Их мифология основана на семье богов, которая дала им жизнь, да и все. Ни во что сверхъестественное они не верят, даже жрецов или колдунов у них нет. Кто-то винит в этом их звериное сознание, а кто-то считает их на уровень выше нас в развитии сознания. Они ведь знают, что Земля круглая, что она вращается вокруг Солнца, что дождь нельзя вызвать с помощью бубна. Но самое удивительное — они помнят все, что было до них. Это невероятная генетическая память будто передается с молоком матери. Именно поэтому, когда ученые открыли этот остров, его коренные жители не проявили агрессии: люди посещали их и раньше. К тому же выяснилось, что молодое поколение нуждается в людях до возраста полового размножения. У Керадау было две фазы взросления: возраст полового согласия и возраст полового размножения — взросления, когда проводилась целая церемония. В возрасте полового согласия (аналог нашему половому взрослению) юноши и девушки Керадау отдавались людям: они питались их энергией в момент оргазма, как кицунэ, к примеру. Благодаря этому они накапливали запас жизненных сил. Когда на остров перестали приплывать люди по неизвестным им причинам (ученые считают, что это связано с открытием Австралии и захватом аборигенов), продолжительность жизни резко снизилась. В среднем они жили тридцать лет, и это было невероятно мало для того, чтобы развивать науку. Она у них тоже была своя, но современных ученых Керадау в нее не посвящают, зато своих детей легко отдают им в момент полового согласия. Естественно, на их плотских потребностях не могли не сделать бизнес: котиков и щенят продают как дорогое и ценное животное, которое нужно правильно содержать. Без теста, правда, никому, даже британской королеве, животное не доверят. Ты не должен быть: извращенцем, подвержен агрессии и жестокости; тебе придется «кормить» их каждый день, ну или через день, дарить им любовь, ласку и внимание. Животные так же требуют умственного развития, духовного просвещения, у тебя не должно быть корыстных целей, их нельзя всегда держать взаперти, первое время требуются видео, фото-отчеты, внезапно может прийти сотрудник по адаптации — им разрешено даже выламывать двери. Конечно же, ты не сможешь, как надеются многие, в первые же дни «играть» с котиками: им нужно к тебе привыкнуть. Мои котики были подарком старшего брата Клода на день рождения — он ученый на острове Керадау. Вообще, в нашей семье, начиная с деда, который был в первой экспедиции на Керадау, все занимались исследованием котиков, один я почему-то захотел стать дизайнером. Риверу и Реверу на вид восемнадцать лет, но они высокие (на полголовы ниже меня), довольно худые, с бледной кожей цвета слоновой кости без единой родинки, имеют кругленькие милые лица, пухлые губки, большие желтые лукавые глаза и вздернутые носики. Мои котики — близнецы, но почему-то у Керадау никогда не рождалось однояйцевых близнецов, поэтому Ривера от Ревера несложно отличить. Ривер, старший, имеет белую шерстку и левое ушко у него рыжее, также у него большое рыжее пятно посередине хвоста, а Ревер — зеркальное отражение брата: огненно-рыжий с белым ушком и белым пятном. Они очень пушистые, особенно их длинные хвосты (пару раз наступал, каюсь), и любят много мурлыкать. Мои котики в чем-то похожи характером, а в чем-то нет. Ривер, например, больше любит читать, а Ревер — смотреть фильмы и слушать музыку. Керадау удивительно красиво поют, поэтому мои котики любят петь. И, как все коты, делают это преимущественно ночью. Ох, и досталось же мне от них в первые месяцы! Мои котики живут у меня уже два года. Удивительно, но ни я им, ни они мне совершенно не надоели, хотя все мои отношения длились максимум пару месяцев. Не знаю, была ли это любовь или что-то иное: они и домашние зверьки, и любовники, и любящие жены. В Керадау сложно не влюбиться и нужно помнить, что в любой момент они могут достичь возраста полового размножения. Брат говорил, что к ним возвращали котиков даже спустя неделю. От Керадау не могло быть детей, как ни пробовали ни ученые, ни сами Керадау. У девушек этого острова не существовало девственной плевы, поэтому они шли по особо высокой цене: что может быть лучше красивой молодой кошечки, которую хоть с первых дней зови в спальню? Вот, правда, нрав у них был крутой. Говорили даже, что котики и кошечки предпочитали своим официальным хозяевам их жен, дворецких, горничных, и с этим ничего нельзя было поделать, ведь Керадау не игрушка и не робот. Разложив все в спальне, я отправился на кухню, зная, что мои котики приготовили мне сытный ужин. Гостиная оказалась закрытой, что меня насторожило, ведь котики не любят закрытых дверей. Лучше бы я ее не открывал... — Что это такое, котики?! — гневно закричал я на всю квартиру. Как они могли сделать такой бардак?! Мои рисунки, мои проекты, мои модели, диван, шкафы, телевизор, даже люстра — все это было переломано в щепки! Следы когтей видны на оставшихся обоях, следы лап были даже на потолке! Клочки штор перемешались с клочками от одежды, висевшей раньше на манекенах. Котики выглянули из-за угла и тут же с мяуканьем скрылись вновь на кухне. Ну все, мне придется их наказать! Сколько раз я им говорил так не шалить?! Спустя полчаса я сидел на кухне, а мальчики подносили мне еду. Рядом с тарелкой на столе лежали два небольших пульта — синий и розовый. — Пьер… Вино… будешь? — тяжело спросил Ривер, держась за столешницу у себя за спиной. Его ушки были опущены, так же как и кончик высоко поднятого хвоста. Я, как и многие, приобрел фетиш ушей и хвоста: постоянно их трогал, теребил, гладил, дергал. Котик тяжело дышал, открыв ротик и высунув розовый язычок. Румянец проступал сквозь бледную кожу, сразу привлекая к себе взгляд. И сколько похоти в этих желтых глазах! — Хм, — задумался я и взял синенький пультик. — Ревер, налей мне лучше виски, — попросил, нажимая кнопочку «вверх». Младший котик жалобно пискнул, вцепляясь руками в полку перед собой и гибко прогибаясь в спине. Я видел, как дрожат его коленочки, а пушистый хвост в нетерпении мечется из стороны в сторону. — Ревер, виски, - повторил я, уже нажимая кнопочку «вниз». Котик в протест застонал и послушно потянулся наверх за бутылкой. Довольная улыбка растянула мои губы, когда я увидел, что он пытается опустить одну руку и поласкать себя. Снова нажал на кнопочку «вверх». Котики были очень любвеобильны, поэтому все их хозяева прибегали к помощи игрушек. Но вибраторы я использовал впервые — босс их назвал «гремелки». Именно ими я сейчас наказывал котиков: в Ривере была анальная вибро-пробка, а в его брате вибро-елочка. Мои котики ходили дома в шотландских килтах, потому что это была наиболее удобная для них одежда, и сейчас вид их встопорщенных юбочек вызывал мою самодовольную ухмылку и напряжение внизу живота. Приходилось себя стоически держать в руках. — Пьер... — невероятно развратно протянул мой Ривер, сдувая белую прядь волос с глаз. Волосы у них были длиной до плеч, но котики упорно не давались делать им хвостики. Я перевел взгляд с Ревера на него и нахмурился. Котик, всхлипнув, забрался руками под юбочку. — Не вздумай трогать себя, — строго сказал я, ударив рукой по столу. — Это ваше наказание! — фыркнув, я снова принялся за еду, снижая скорость у игрушек. Мальчишки разочарованно завыли, мелко дрожа от возбуждения. У Ревера тряслись руки, когда он наливал мне виски. Вот же хитрюга: прикусил нижнюю губу и покорно смотрит, зная, как я люблю это выражение их лиц. Нет, не выйдет. Подождав, пока Ревер поставит виски на стол, включил максимальную скорость. Мои котики громко вскрикнули и упали на колени, как по команде. Их сильно трясло, они тяжело дышали, а когтями в бессилии царапали пол. Ушки то отводились назад, то поднимались, то снова опускались. Шерсть на хвостах встала дыбом, а сами хвосты метались из стороны в сторону. — Пьер... — в один голос заскулили они, тяжело дыша. Котики смотрели на меня большими глазами, полными немой просьбы взять их. Взять так, как я захочу, и они мне слова поперек не скажут. Сколько разврата в этих невинных мордочках, сколько откровенной страсти в изгибах хрупких тел. Я, сжав кулаки, отрицательно покачал головой. Это была последняя капля для них. Ревер пылко притянул к себе брата и страстно поцеловал в губы, Ривер ответил не менее пылко. Котики целовались пошло, жадно, лаская хрупкие тела друг друга пальцами, переплетая пушистые хвосты. Черт, я возбуждаюсь... Их хрупкие точеные плечики, тонкие руки, бледная кожа, на которой ярко выделяются любые следы... Особенно красиво выглядело, когда котики, пробежавшись пальцами по стройным бедрам, принялись ласкать члены друг друга. Их несдержанные стоны от долгожданной разрядки ласкали мой слух лучше любой песни. Нет, я не извращенец, нет, просто для мальчиков нет хуже наказания, чем видеть меня и не получить мой член. Это не я извращенец, а они такие похотливые. Котики продолжали быстро ласкать друг друга, а я, чтобы их еще помучить, выключил игрушки. Кухню наполнил разочарованный вой, быстро перешедший в звонкий крик оргазма. Я усмехнулся, видя, как ткань килтов намокает от их спермы. Мальчики тяжело дышали, высунув языки, будто так и прося занять их ротики чем-то твердым и горячим. Котики растянулись на полу, отходя от длительного удовольствия. Их попки, такие округлые и сладкие, манили к себе, да еще они специально отводили хвосты, чтобы были видны в них игрушки. Я поставил посуду в раковину, глотнул виски, а затем опустился к котикам. Пропустив хвост Ривера через пальцы, а Ревера погладив между ушек, я вынул из них игрушки с легким хлюпающим звуком из-за обилия смазки. В этот момент они, расслабленные, вцепились мне в руки от неприятных ощущений и издали очень требовательный звук «ур!». Он означал всегда разное, и его мне было особо сложно понять, особенно когда они так довольно жмурятся. — Что, вам настолько понравилось? Не хотите с ними расставаться? — ехидно усмехнулся я. Котики посмотрели на меня с таким вожделением, что стало понятно: хотят они меня. Они были сейчас похожи на порно-звезд: опущенные ушки, мерно покачивающиеся хвосты, развратная поза, испачканные в сперме, с довольным выражением лиц. Мои котики громко замурчали, когда я погладил их по ягодицам. Ревер даже зажмурился, скребя когтями по полу. — Больше так делать не будете? — строго спросил я, поднимаясь с пола. В ответ мне был легкий смешок, а потом котики принялись тереться об мои ноги, мешая мне уйти с кухни. Громкое мурлыканье извещало о том, что мальчишки еще не отказались от своей идеи заполучить меня. Я смеялся, но мне еле удавалось устоять на ногах, идя к спальне. — Ребят, ну хватит! Я только поел, мне нужно отдохнуть! — говорил я, дергая за пушистое ушко то одного, то другого котика. Хотя на самом деле все смотрел на их попки, потому как юбочки они забыли опустить. Я очень их хотел, ведь на дворе пятница, можно веселиться всю ночь, но у меня была для них еще пара новых игрушек, которые мне не терпелось им показать. Спальня была тем местом, где котики могли раскрыть себя во всей красе. По настоянию брата я убрал красное постельное белье, взамен купил шелковое зеленое — котики обожали шелк и лен. Стоило мне открыть дверь, как они одним большим прыжком оказались на кровати, тут же принялись ее мять руками. Эти их действия, особенно перед сном, всегда вызывали во мне улыбку. Правда, иногда под их руками оказывался мой живот, и тогда это вызывало далеко не улыбку. Игрушки на столе они не заметили. — Так ты на нас больше не обижаешься? — спросил Ривер, снимая с себя килт, так же поступил и брат. Они поменялись местами и гибко потянулись, показывая, какие они у меня красивые. Мое дыхание снова сбилось от этого вида. — Не обижаешься ведь? — Ревер встал на четвереньки и провел хвостом по своим стройным ногам. Я сглотнул, снимая рубашку и галстук. Чертята! Чтобы еще больше завести меня, Ривер притянул к себе брата и поцеловал его. Нет ничего лучше на свете, чем два вожделенных и целующихся котика. Казалось, они распространяют по всей спальне насыщенный запах секса. Котики могли возбудиться снова и через десять минут после секса, в связи с этим ученые проводили их аналогию со львами. Я быстро схватил со стола игрушки и забрался к ним на кровать. В этот момент от включенного компьютера раздались звуки входящего звонка из Skype. Это звонил брат с острова, а с тех пор, как у меня поселились котики, его вызовы стояли на автоматическом ответе. Ведь мне, как родственнику одного из ученых, не нужно было снимать видео и делать отчеты: подумаешь, пару-тройку раз занялся сексом с котиками у него на глазах! — О, я, кажется, не вовремя, — рассмеялся он, когда Ривер кинулся меня целовать в губы, а Ревер терся о мою спину, громко мурлыкая на всю спальню. Я лишь махнул брату рукой, чтобы перезвонил, но он почему-то не сбрасывал вызов. Для меня в момент поцелуя все перестало существовать, только бы гладить это стройное тело пальцами и чувствовать, как мягкий хвост гладит меня в ответ. — Давно у них шерсть на спине растет? — вдруг обеспокоенно спросил Клод. Я с трудом оторвался от сладкого язычка котика и удивленно взглянул на экран, а потом с довольной улыбкой провел Риверу по спине, где совсем недавно пробилась полоска белой шерсти. Котик довольно зажмурился, виляя хвостом и от этого ягодицами. Мой взгляд оказался мгновенно прикован к его попке. Черт, совсем недавно в ней побывал вибратор, и она хочет мой член… Еще больше меня возбуждало невероятно горячее и тяжелое дыхание Ревера у самого уха, который целовал мою шею, иногда прихватывая кожу на ней зубками. — Эй-эй! Не смотри на его задницу, отвечай на вопрос! — Пару дней. Слушай, потом перезвони, а? Меня твой голос не настраивает на нужный лад! — Я могу настроить, — тихим развратным шепотом сказал младший котик, заползая под брата и расстегивая на мне брюки. Я довольно откинул голову назад, стоило моему члену оказаться в горячей влажности его рта. Ревер с искренним удовольствием ласкает мой член, беря его полностью в рот, глубоко, сжимая губы и стараясь не касаться его клыками. Да, первое время котики очень долго учились делать это, не задевая меня клыками. И то я им доверился после их долгой тренировки на фаллоимитаторах. — Клод, отключайся! — возмутился я. Нет, ну он у меня точно извращенец: сидит и смотрит, как его брата удовлетворяет котик… О боже. Теперь они вдвоем это начали делать… — Перезвони обязательно! — настоятельно попросил он и выключился. Ну наконец-то! Теперь я мог с наслаждением наблюдать, как котики ласкают меня. С вожделением, от которого они постоянно жмурились, прижимали ушки, а их хвосты ходили ходуном, котики поочередно брали мой член в рот, заглатывая его до самого основания. Другой, в то время как брат ласкал мой член, посасывал мои яички, целовал их, сжимал руку на моем члене. Их хвосты то и дело переплетались, время от времени по спальне разносилось тихое урчание. Я зарылся одной рукой в волосы Ревера и придержал его, не давая ему отстраниться от моего члена, пока он не начал задыхаться, чтобы насладиться дольше его грязным ротиком. Жадно глотая воздух, котик отстранился, удивленно смотря на меня поблескивающими от выступивших слез глазами, тыльной стороной ладони вытирая губки. Я знал, что ему понравилось, иначе бы его хвост не застучал по кровати, просто он еще не понял до конца, что произошло и как произошло, и я проделал то же самое с Ривером. Тот продержался чуть дольше и не отстранился, а принялся снова жарко ласкать мой член. Я понимал, что до секса с проникновением уже не вытерплю, поэтому решил растянуть мальчикам удовольствие и накормить их каждого по отдельности. Взяв голову Ривера в свои руки, сильно сжав его отведенные ушки, я принялся быстро двигать бедрами, толкаясь в его влажный горячий ротик. Ревер тут же недовольно нахмурился. — А я? — гневно стукнул он по кровати хвостом. Я сбавил темп, давая старшему котику возможность перевести дыхание, и протянул Реверу связку анальных железных шариков среднего размера и смазку. Он удивленно на меня посмотрел, а его ушки мгновенно встали торчком. Нет, я не мог удержаться от того, чтобы не почесать его за ушком, да и дернуть его напоследок. — Вставь их себе в попку, но так, чтобы я видел! — скорее, попросил я, чем приказал, и глаза младшего котика зажглись похотливым огоньком. Ривер, передохнув, снова принялся ласкать мой член, сначала пройдясь по нему язычком, а затем снова позволив грубо и жестко двигаться в нем. Ревер послушно встал на четвереньки, смазал шарики смазкой, а потом опустился на грудь, одной рукой раздвинул ягодицы. Я увидел розовую дырочку, постоянно сжимавшуюся от нетерпения, и прикусил губу. Волны блаженства стали мощнее, когда Ривер добрался губами до основания члена, и я стал ощущать движения его горла. В этот же момент Ревер обводил металлическим шариком вход в свое тело, жалобно постанывая. Он надавливал на тугую дырочку, но она явно не поддавалась, а ощутить в себе шарики котику очень хотелось. Тогда он облизал свои пальцы и сразу два с легкостью проникли в него. Я чувствовал, как меня сотрясает невероятная дрожь удовольствия от этого вида, от ощущений, что доставлял мне Ривер. С тихим всхлипом младшего котика в него проник один шарик, и тугие мышцы, пропустив его, тут же сжались за ним. Мгновенный жар захватил меня, а перед зажмуренными глазами пронеслись искры, стенки горла Ривера мягко сжались, и я кончил в него. Из-за головокружения я с трудом продолжал стоять на коленях на кровати, ожидая пока котик все сглотнет и насладится энергией. Черт, это явно была эйфория…. Когда Ривер мягко отстранился, я тут же упал на кровать, убирая с глаз надоевшую челку. Дыхание все еще не восстановилось, а во рту было невероятно сухо, да и это головокружение не давало мне нормально сосредоточиться. Ревер улыбнулся и принялся целовать мое лицо своими мягкими губами, а связка шариков так пошло раскачивалась. Неимоверными усилиями подняв руку, я с силой нажал на второй шарик, и он с трудом вошел в котика, заставляя его издать высокое «Мяу!» и выгнуться от удовольствия. С довольной усмешкой я перевел взгляд на Ривера. Тот, уже напитавшись, все еще возбужденный, вылизывался, особенно старался пригладить встопорщенную на ушках шерстку. — Иди сюда, — хрипло подозвал я его к дрожащему от удовольствия брату. Нет, кажется, я все-таки становлюсь извращенцем! Развернув Ривера попкой к брату, я ввел в него шарик из той же связки, но с другого конца. Старший котик от неожиданности зашипел, сжимая в когтистых пальцах простыни, а младший недовольно застонал, явно не собираясь выпускать из себя те два. Моя улыбка была сродни улыбке Чеширского кота от этого вида. Решив не останавливаться на достигнутом, я быстро ввел в старшего котика еще один шарик, так что теперь эти две сладкие попки держались между собой тонкой и короткой веревочкой. Я восхищенно вздохнул, увидев, как гладкий шарик исчез внутри котика. Мальчики заурчали, не понимая, чего я хочу, а потом я потянул за веревочку, заставляя их заскулить и сжаться, чтобы не выпустить шарики из себя. О боже, да… Не удержавшись, я легко шлепнул Ривера по ягодицам, отчего котик дернулся слегка, но дернулся и Ревер, сильно сжимая в себе шарики. О боже, как это прекрасно… Никто из них не хотел выпускать из себя шарики, но и останавливаться на достигнутом они тоже не хотели. Я усмехнулся и сел, поцеловал нежные ягодицы одного и второго котика. Поскольку Ревер был все еще голодный, я провел языком по сжимающемуся отверстию, заставляя котика застонать громче. — Пьер, — умолял меня котик, — моя попка просит твой член! — Нет, это моя попка просит его член! — обернулся через плечо его брат, выгибая спину от недовольства, отчего еще короткая и редкая шерсть на его спинке встала дыбом. Но котики тут же успокоились, стоило шарикам внутри них двинуться. Черт, почему в них нет вибро-эффекта? Тогда бы мои мальчики… Нужно прикупить такую вещицу! Я продолжал ласкать вход в тело Ревера язычком, лаская пальцами член старшего котика, чтобы он больше не шипел на брата. Но как же приятно, что они готовы аж подраться за меня! Котикам особенно нравилось, когда им ласкали основание хвоста, надавливали, проходились в этом чувствительном месте против нежной шерстки… Мальчики то выгибали спины от ласк, то снова ложились грудью на кровать, скулили, уркали, мурлыкали, звали меня. Усмехнувшись, я резко дернул веревочку и извлек из младшего котика шарики. Мальчик пискнул и вцепился когтями в одеяло так, что даже порвал его. А потом недовольно заскулил, двигая бедрами. Ох, эта его сладкая попка, так и просящая, чтобы ее отымели… Я почувствовал, что снова готов. — Иди, принеси мороженое! — шлепнул я младшего котика по ягодицам, и он недовольно зарычал, вставая. — Это зачем еще?! Я не хочу мороженое! — Я хочу! Иди, неси, а то вообще останешься голодным, а я буду кормить только Ривера, — сказал я, поглаживая нежными движениями гладкие ягодицы старшего котика. Ох, а у Ривера такая злорадная ухмылка на покрасневшем лице! Ревер, гневно взмахнув хвостом, ушел. Я тут же опрокинул Ривера на спину. — Ох, они все еще во мне! — выгнулся мне навстречу под ласки котик, чувствуя, как в него погружается третий шарик, а затем и четвертый. Я продолжал обводить влажными от смазки пальцами вход в его тело, лаская нежными поцелуями кожу на животе. Котик стонал. — Хочешь, в тебе будет еще вот это? — спросил я, показывая Риверу маленькую, но длинную анальную цепочку. Ушки котика тут же встали торчком, и он потянулся играть с розовой игрушкой. Я улыбнулся и сел, заставляя Ривера вновь встать на колени. Котик быстро все понял и принялся ласкать мой член, но не так жарко, как в первый раз, а медленно, стараясь насладиться каждым сантиметром. Я облил цепочку смазкой и сначала проник в Ривера пальцем. Я не был уверен, что котик выдержит в себе и анальные шарики и цепочку. Лишь от одного моего пальца котик вскрикнул и зашипел, выгибаясь. — Извини. Очень больно? — тут же прекратил я, но Ривер вдруг положил мне руки на плечи и нетерпеливо потерся членом о мой член, показывая, что скоро он кончит. — Всю… я хочу ее всю… — простонал он, снова открывая ротик и высовывая язычок. Я знал, как сильно котики царапаются во время секса, а особенно оргазма, но так хотел увидеть, как Ривер примет в себя всю цепочку… В голове мелькнула мысль, что ему может быть больно, но желание посмотреть, что может выдержать его попка, было сильнее. Я осторожно ввел в котика первые два шарика цепочки, самые маленькие, и острые коготки мигом впились мне в плечи. Ривер довольно рычал, пытаясь насаживаться на гибкую игрушку, но это было не так легко. Какой он нетерпеливый… Чего там Ревер так долго копается?! Ну ладно, пока развлекусь с его братом. Старший котик рычал от удовольствия, то закрывая рот и облизываясь, то снова открывая его. Я не мог не поцеловать котика в эти моменты. Цепочка вошла наполовину в его тело, но он лишь довольно стонал, ничем не выдавая свою боль. Тем временем шарики становились все больше и больше, и вот уже почти вся она вошла в него. Я решил, что с него хватит, и принялся тянуть назад сначала шарики, веревочка от которых почти потерялась. — Пьер!.. Нет, не вынимай их!.. Я не хочу… — задрожал котик, царапая мне плечи. Я усмехнулся, но все же принялся тянуть шарики дальше, видя, как мечется от удовольствия хвост котика. Первый шарик вышел из него, и котик чуть не заплакал от удовольствия — я слизнул слезки с самых уголков его глаз. Второй шарик вышел из него, а за ним сразу третий. — Нет… не вынимай их, Пьер… — Ты не хочешь кончить? — усмехнулся я и игриво прикусил его пушистое ушко. Котик всхлипнул и согласно кивнул, обвивая мою руку своим хвостом. — Мой котик, кончать нужно. Давай, сделай это, — я опрокинул Ривера против его воли на кровать, где он тут же выгнулся, потому что шарики и цепочка двинулись в нем. Я опустился поцелуями по его животу и взял его член в рот, одновременно выдергивая из попки последний шарик и цепочку. — Пьер! — вскрикнул котик, бурно излившись мне в рот. И он все-таки поцарапал меня, в самый последний момент положив руки мне на плечи. Его семя было солоноватым, но совсем не горьким, поэтому, сглотнув все, я погладил котика по дрожащему телу. Он отозвался лишь тихим стоном, показывая, что с ним все хорошо и что ему очень хорошо. Ривер лишь перевернулся на бок — дрожал даже его хвост. Я не удержался и показал перед его затуманенными, прикрытыми длинными ресницами глазами, что в нем было. — Смотри. Ты все это принял в себя, мой похотливый котик! — усмехнулся, услышав восхищенный стон. — Ревер, ну где ты там?! Кто меня уверял, что его попка страдает по моему члену, развратный мальчишка?! — Хозяин… — послышалось из коридора, и Ревер нетвердым шагом с брикетом мороженого на блюдечке на прозрачном подносе зашел в спальню. Я увидел, что кроме мороженого — клубничного — на подносе еще лежит один вибратор и два пульта. Черт, он засунул в себя вибро-елочку… От этой мысли все внизу живота сжалось, и я сам захотел неистово вторгаться в его жаркое, податливое тело. Ривер довольно мурлыкнул, перекатываясь на живот. — М, гремелки мне понравились! — заулыбался он, принимаясь вылизываться. А Ревер подошел ко мне и протянул поднос. Я быстро принял его из рук, опрокинул котика на кровать, уменьшил скорость игрушки и принялся выкладывать маленькие кусочки сладкого на грудь и живот котика. — Оно… оно холодное… — всхлипнул он, махая хвостом и все смотря на мой член. Я не удержался и поднял его ноги вместе, глядя на то, как в нем двигается игрушка. Какая красота… Мороженое быстро таяло на горячем теле, и я принялся его слизывать с него, заставляя котика стонать под ласками. Такой интересный вкус, сладкий и чуть солоноватый, м… — А оно клубничное, да? — любопытно наблюдал за мной Ривер, склонив ушастую голову. Ревер согласно закивал, прикусывая пальчики от удовольствия. Его брат взял кусочек себе в рот и поцеловал Ревера в губы. Я, замерев и открыв рот, смотрел на то, как они сладко целовались, и тонкая струйка таявшего в их горячих ртах мороженого стекала по щеке младшего котика. Они так нежно друг друга гладили по плечам, что я не мог отвести взгляд. Котики… Волшебные, восхитительные создания. Мои котики! Тем временем мороженое совсем растаяло на распаленном от ласк теле Ревера, и я принялся слизывать и размазывать его. Нет, в этот раз я не удержался от засосов, и мой мальчик вздрагивал от каждой особо болезненной метки. Я остановил игрушку и собрался ее вытащить, но Ревер недовольно свел колени и отполз. — Нет… Я не хочу, чтобы ты ее вынимал… — отвел ушки назад мальчик, прикрываясь хвостом. Меня это удивило. — Я… я хочу и тебя, и ее… — Ревер, это будет больно, — предупредил его я, нежно поглаживая между ушек. Ривер возмущенно взмахнул хвостом. — Но мне же было не больно! — В тебе были… э… другие размеры, — сам смутился я. Такого мои котики еще не просили. — Давай в тебе будет кроме меня еще вот это? — я показал знакомую Риверу цепочку, и по спальне разнеслось довольное мурлыканье обоих котиков. Хитро прищурившись, я подтянул к себе Ревера, повернул его на бок и вытащил игрушку. Мой мальчик с тихим скулежом вцепился в руки брата, а Ривер нежно лизнул его между ушек. Удивительные создания: возбуждаются только на меня и с трудом друг на друга. Ревер захотел встать на коленки, но я почему-то продолжал держать его на боку. — Ривер, — позвал я старшего котика, и он с довольным урканьем подполз ко мне и принялся ласкать мой член, а я тем временем заставлял Ревера погружать в свой горячий ротик цепочку. — В такой позе мы этого еще не делали, — заметил младший котик, поднимая хвост, чтобы мне было удобнее войти в него. Я кивнул, улыбаясь. — Если будет больно — скажи… — И выпустить твой горячий член? Ну уж нет! — Братик мазохист, — издевательски пропел Ривер, выпуская мой член изо рта. Ревер смущенно прикрылся рукой на его слова. Подтянув котика к краю кровати, я встал на колени на пол и легко вошел в него, тут же задохнувшись. В нем было жарко и узко, особенно в такой позе, совсем непривычно. Котик застонал, вцепляясь в руки брата до крови, отчего тот зашипел. Я не стал останавливаться и начал двигаться, глубже проникая в горячее тело Ревера, заставляя его стонать от каждого толчка. В такой позе котик сжимал меня гораздо сильнее, чем обычно, и каждое мое движение было тугим и несколько грубым. Ривер кормил братика мороженым, да и сам его ел, а потом, взяв вибро-елочку, намазал ее мороженым и дал в рот Реверу. Черт… Как же он жадно сжал ее губами. Я ему мешал наслаждаться игрушкой в своем рту, потому что на каждое мое движение он стонал, иногда даже рычал, царапая все, что под руки попадется. Мой котик, мой горячий узкий котик. Удивительно, ведь он должен быть не таким тугим, но, черт возьми, это лучше всего на свете. Вот так двигаться в податливом теле. — Пьер… Он так… глубоко во мне… Пьер… — стонал мой мальчик, мечась по кровати от переполнявших его ощущений, а его брат, явно издеваясь над ним, все совал намазанную мороженым игрушку ему в рот. Мне становилось несколько неудобно, поэтому я вышел из котика, заставляя его вскрикнуть от неожиданности. И вдруг Ревер поднял на меня взгляд и посмотрел полными слез глазами. — Я еще хочу… — Будет тебе еще, будет! — закусил я губу, сел удобнее на кровати и заставил котика самого погрузить мой член в себя и полностью опуститься на него. Я чуть не кончил лишь от одного вида того, как мой член исчезает в его тугой попке. Мальчик тут же принялся двигаться, страстно поскуливая от удовольствия, весь дрожа. Я тоже тихонечко стонал, а тут еще Ривер подполз и протянул мне свои пальчики, измазанные в мороженом. Странно, раньше я за ним не замечал таких… властных жестов? Да, обычно это я делал так, но мои котики не пытались никак показать свою власть надо мной, а наоборот — с радостью подчинялись. Но все же я послушно облизал его пальчики, а потом вновь вышел из Ревера и поставил его на четвереньки. Снова войдя в это горячее тело, я взял цепочку и засунул ее всю в мальчика. — Пьер!.. Да… Аргх… — вскрикнул Ревер, падая грудью на кровать. Ривер тем временем сидел на краю кровати, поедая мороженое. Я двигался, наслаждаясь тем, как он сжимает меня в себе, да еще эта ребристая цепочка добавляла новых ощущений. Стараясь удовлетворить своего котика больше, вынимал цепочку, но не до конца, и снова ею двигал. Когда Риверу надоело быть в стороне, то он забрался к брату под живот и взял его член в рот, погладил основание хвоста и принялся сам двигать цепочкой в брате, совершенно не в такт моим движением. Но и мне, и Реверу это было только на руку. Было очень жарко, а голова кружилась сильнее, даже звезды мигали перед глазами от удовольствия. Мой котик стонал все громче и громче, и я принялся ласкать основание его хвоста, чтобы он кончил быстрее, хотя и сам был на пределе. Коротко вскрикнув мое имя, Ревер, встав на четвереньки, выгнул спину и кончил брату на лицо. Услышав недовольное мяуканье Ривера и поняв, что котик сделал, я кончил следом, изливаясь в горячее тело… Черт, нет, только не в обморок… Казалось, я был в темноте всего несколько мгновений. На самом деле прошло минут пять, и я проснулся очень вовремя, чтобы увидеть, как Ревер слизывает с лица брата свою же сперму, а Ривер облизывает перепачканную в моей сперме цепочку, что вытащил из брата. Извращенцы… Попросив котиков позвонить брату, я отправил их в душ, ведь они такие грязные: в сперме, смазке, мороженом… — …Так, завтра пусть к нему зайдет работник часов в десять утра, так как в час уже самолет, — услышал я властный голос брата, прежде чем изображение появилось. Успел хоть накинуть халат. — Да, я на связи! — буркнул он мне. Я увидел, что лицо Клода сильно взволнованно. — Так чего ты мне хотел сказать? — спросил я с довольной улыбкой, приглаживая встрепанные волосы. Клод тяжело вздохнул. — Выслушай меня внимательно. У двоих котиков растет шерсть на спинке? — Да, такая милая, — мечтательно вздохнул я. Из ванны донеслись восторженные крики «Уточка!», и я усмехнулся. Клод помялся, помялся, но потом снова спросил: — А усы? Усы начали расти? Такие, как у кошек… — Ну, у Ревера пробилась парочка, но они еще маленькие совсем. Я только утром их заметил, — меня вдруг самого начали беспокоить вопросы брата. К чему он ведет? — Пьер, мне очень жаль, но у них подходит возраст полового размножения, — сказал мой брат, и сердце в груди забилось чаще. Мои котики… — Завтра в час самолет, а в десять часов за тобой заедет сотрудник по адаптации, чтобы проверить все и провести тебя в аэропорту через желтый коридор вместе с котиками. Ночью лучше не спи, накорми Ривера и Ревера хорошенько, а отоспитесь потом в самолете. Извини, братик, таков расклад. — Мои… мальчики уедут? — печально спросил я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Вот, что означали те властные жесты Ривера… Нет, я не хочу… — И приодень их. В конце концов, вам по улице ехать. Извини, Пьер. Увидимся здесь. Не забудь предупредить шефа, что летишь на Керадау: он тоже привозит своих котиков, — сказал брат и отключился. Я в панике оглянулся, чтобы осмотреть смятую кровать и разбросанные игрушки, растаявшее мороженое, тюбики со смазкой… И все?.. Больше не будет этих диких оргий, больше меня не будет будить по утром их мурлыканье, их поцелуи?.. Больше меня не будут ждать дома? Смахнув слезы, я скинул халат и отправился к котикам в ванную — рассказать плохую весть. Всю ночь мы занимались диким сексом. Можно сказать, прощальным. Я старался выкладываться на полную и делать все так, как хотели котики. Они очень расстроились, что мы расстанемся, поэтому тоже оттягивались на полную катушку. Без пятнадцати десять приехал сотрудник по адаптации, я был готов, но вот котики еще одевались. Я пытался их уговорить надеть джинсы и футболки, но они упорно отказывались от этого. — Сколько у Вас уже котики? — спрашивал будничным тоном мужчина лет тридцати пяти, в черной форме с синими полосками. Было видно, я у него уже не первый с утра. — Два года всего, — тяжело вздохнул я, наливая мужчине и себе кофе. Он с легким кивком принял у меня из рук чашку. Когда котики крикнули, что они готовы, то мы тоже уже успели закончить опрос. Вот, правда, я совсем не ожидал, что они наденут. Поскольку от килта нам пришлось отказаться, то котики нашли самую удобную для себя одежду в виде костюмчика полицейской: облегающие синие платья с молнией спереди, а воротники и манжеты коротких рукавов были отделаны лаком. На тонких талиях платья стягивали кожаные черные ремни. Лаковые фуражки с полицейской серебряной звездой не скрывали ушек, а держались лишь на одном: у Ривера — на правом, а у Ревера — на левом. Мало того, что эти платья были невероятно короткими и едва прикрывали их аппетитные попки, так еще и сзади шел разрез. Нет, им с хвостами-то хорошо, но от каждого движения хвостов платье задиралось. А еще мои мальчики зачем-то надели белые чулочки… — Что это такое? — недовольно подлетел к ним я. Мальчики лишь недоуменно переглянулись. — А что такое? Месяц назад они тебе очень понравились! — Вы же идете в то место, где буду не только я! Идите переодевайтесь! — Эм, — раздался робкий голос сотрудника. Обернувшись, я увидел, как он стыдливо прячет глаза под своей фуражкой. — Вам пора ехать. Там машина внизу ждет, а то еще на самолет опоздаете… — Вот именно! А мы голодные и не выспавшиеся! — взмахнул хвостом Ривер, и я покраснел. Черт, какие они милые… Я совсем не хочу их отпускать, но в период полового размножения котики становились неуправляемы, и тех людей, что их оставляли у себя на этот период, они разрывали на части во время секса. Животные, что поделать… Я закинул сумку с вещами на плечо, мальчиков взял за руку мужчина, сильно смущаясь, а я закрыл квартиру. Сюда я вернусь уже один… Как же это все разрывало мне сердце! Машина нас ждала личная: черный Lexus с синими полосками, но работник сел в белый фургончик, что стоял перед этой машиной, и уехал дальше по своим делам. Сколько же денег получает та фирма, продающая котиков, если они позволяют отвозить их в аэропорт на таких дорогих машинах?! Котикам, однако, не понравился кожаный салон, и они упорно не хотели лезть в машину и всё шипели. Водитель не выдержал: — Вы, избалованные извращенные детишки, лезьте немедленно в машину, или я вам все хвосты повыдираю! Эта самая лучшая машина на свете, как вам может не нравиться ее салон?! Вы знаете, сколько она стоит?! — Да кто ты такой, — мигом сложил я руки на груди, смерив водителя уничтожающим взглядом, — чтобы так разговаривать с представителями расы Керадау? Они стоят на голову выше тебя именно потому, что не привязаны к денежной зависимости. Ты — жалкий смертный, не достойный даже того, чтобы смотреть на них, посмел поднять на них голос? Ты в курсе, что я один из ученых-исследователей, тесно связанный с высшими кругами этого бизнеса? Одно мое слово — и ты никогда больше не сможешь устроиться на работу, сгниешь от голода в нищете в грязном рванье в какой-нибудь подворотне. И это будет самый лучший для тебя вариант, потому что иначе я могу отдать тебя на растерзание размножающимся кошечкам. Ты же слышал, что они делают с людьми? — жестко усмехнулся я. Котики даже заткнулись от моей речи, а водитель, явно обычный служащий, по воле случая попавший в такую богатую компанию, испуганно сглотнул, отдал честь и очень вежливо попросил меня, а затем и котиков сесть в машину. Никому не позволю так пренебрежительно относиться к Керадау! Нет, то, что я сказал — правда лишь от части, но он меня взбесил. По машине разливалось довольное мурлыканье котиков, извещающее о том, что они мной горды до потери пульса. Черт, как же хочется спать… Лететь с пересадками сутки на самолете, специально оборудованном для перевозки Керадау, а от Австралии еще часов пять плыть до родины моих котиков. И есть тоже хочется… Интересно, а мы успеем поесть после регистрации? — Пьер, — вдруг протянули мои котики, и, обернувшись, я увидел, что они сидят, раздвинув ножки. Белые кружевные трусики… Белые… кружевные… — Глянешь в зеркало заднего вида — кастрирую! — предупредил я и легко перебрался на заднее сиденье к моим похотливым котикам. Нужно будет спросить у Клода, могу ли я стать импотентом от такого обилия секса. Естественно, дальше минета мои котики не зашли, но все равно это было чертовски приятно. Водитель потом шарахался от меня, как от огня. В аэропорт мы приехали довольно быстро, но оказалось, что этот же самый водитель должен провести нас через желтый коридор. Мне пришлось вести котиков за руки, потому что их привлекало все и вся, и они привлекали внимание всех. Когда мы подошли к регистрации, то я увидел такое обилие котиков, кошечек и щенят, какое видел только на Керадау: любые возраста, любые формы, любая внешность… Вах, я в раю. Водитель быстро отдал девушкам, что регистрировали нас, документы и свалил. — У вас двое котиков… — девушка неуверенно осмотрела моих мальчиков. Я, покраснев, кивнул. — Да, они котики. Просто другая одежда им не нравится… — Хорошо. Распишитесь здесь и здесь, — девушки, казалось, тоже были смущены видом моих котиков. Главное-то, что здесь все Керадау были одеты вполне прилично, и только мои выделялись своим видом. Черт, ну почему? На нашу радость, до вылета мы могли покушать в кафе. Еда там была сытная и невероятно вкусная, в меню также были включены блюда с острова, чему очень обрадовались мои мальчики. Пока я пил кофе и ел бифштекс, в кафе зашел мой шеф. Бернард выглядел раздосадованным, а вокруг него вился уже довольно взрослый котик, который был выше него, и все утешал своего хозяина. Ну, если котиков могли вернуть и через неделю, значит, они могли остаться с хозяином и дольше. Эх, повезло ему так долго быть со своим котиком. Потом в кафе зашли еще шесть котиков и кошечек и сели к шефу. Три котика, четыре кошечки… Он отправляет всех семерых?! Черт, как я его понимаю. Все-таки шеф не такой плохой, каким мы его считаем: он с такой грустью смотрит на всех своих Керадау, что-то говорит им, улыбаясь, постоянно нежно гладит, особенно того, самого взрослого… — Дейли, — щелкнул пальцами, отчего мои котики обернулись посмотреть, кого же я увидел. Дейли был… первым котиком, с которым я переспал. Это было семь лет назад, во время моего второго приезда на остров (первый был в восемнадцать, когда я лишился девственности с очаровательной кошечкой), после того раза котика забрали. — Дейли — это тот черный? — ревниво и хором спросили мои котики. Да, Дейли сейчас был настоящим самцом: высокий, широкоплечий, с черными короткими волосами, аккуратным гладким хвостом, зелеными-зелеными глазами, с темной кожей, красавец… Кто-то из котиков ударил меня ногой под столом. — Ай! — сморщился я. — Вы чего?! — Не смотри на него! — Тебе нас мало?! — возмутились мальчики. Их уши были отведены назад, а хвосты ходили ходуном, шерсть встопорщена, того и гляди клыки покажут. Я удивленно хлопал на них глазами. — Нет, просто я видел Дейли последний раз семь лет назад. Я удивлен, увидев его здесь. Вы ревнуете? — Вот еще! — Больно нужно! — гордо отвернули от меня ушастые головы мальчики. Я умиленно вздохнул. Какие же они у меня милые, так мной дорожат… И почему их нельзя оставить? Я знал, что после церемонии взросления котики меняют свой характер, взгляды. Да и заводили семью они раз и на всю жизнь, поэтому котики и кошечки, уже ставшие самцами и самками, не возвращались. Это будет печально, они могут даже не узнать меня через пару лет. Не удержавшись, я заказал себе виски. Самолет был специальный, разделенный на три части: в носовой сидели те Керадау, кто был уже на грани, их сажали исключительно котик с кошечкой и в шахматном порядке, чтобы они, не дай бог, не вздумали устроить драку, одна рука у них закреплялась на кресле наручниками — эту часть салона обслуживали строго ученые; вторая часть была для котиков и их хозяев, в которой сидели как раз таки мы; третья часть была отведена под интимные комнаты. Хотя, когда мы зашли в салон, мужчину с первых сидений ничто не смущало, и две его кошечки делали ему минет. Мои котики естественно этим загорелись, но я уверил их поспать хоть пару часов. Дома они спали со своими игрушками: Ривер с большой пандой, а Ревер с пузатой собачкой, и сейчас игрушек им сильно не хватало. Пришлось просить стюардессу до взлета найти какие-нибудь мягкие игрушки, а она на слово «игрушки» неизменно отвечала мне, что интимные комнаты откроют не раньше, чем они наберут стабильную высоту. Все Керадау не очень любили полеты, к тому же на противоположном ряду сидел шеф, а рядом с ним — Дейли, который так же, как и мои котики, жался к руке мужчины, недовольно опустив уши и махая хвостом. Удивительно все же, как Ганьон нежно привязался к Дейли. Взлет прошел нормально, без лишней встряски, стюардессы разрешили расстегнуть ремни безопасности. Девушка, которую я спрашивал до вылета, принесла двух мягких больших слоников — розового и голубого, которым мои мальчишки очень обрадовались. Совсем еще дети, куда им семью заводить? Чтобы я никуда не делся, мои котики легли спать ко мне на колени, так как я сел между ними. Ну, так даже теплее и уютнее… «Странно, что они меня ревнуют, — думал я, поглаживая их ушки. — Я тоже к ним привязался и не отдам их никакому другому мужчине или женщине, — в салоне такая практика была довольно обыденна, даже у шефа какая-то женщина забрала рыжего котика. — Но это же ненормально…» Я быстро уснул и проспал почти двенадцать часов. Все же сказывалась бессонная ночь, плюс к этому у меня еще и забирали энергию. Мне снилось что-то нелепое, странное… Клод говорил, что Керадау после «случки» меняют пол, и что я смогу забрать своих мальчиков и даже успеть на вечерний рейс. Потом каким-то образом уже дома мои мальчики, все еще котики, сидели и укачивали маленьких младенцев с ушками и хвостиками… Проснулся я от того, что по салону прокатилась волна хохота. Моих котиков уже не было рядом, на их местах сидели слоники. Лениво потянувшись и зевнув, я увидел, что все сидения на соседнем ряду заняты Керадау, в том числе моими котиками и Дейли. Последний был в одном нижнем белье, а все котики и кошечки держали карты. Куча вещей возвышалась неподалеку от общей колоды карт. Нашли, во что играть! — Итак, — сказал радостно Дейли, когда смех утих, — мы, наконец, победили одного из наших альфа! — Ладно-ладно, сейчас что-нибудь сниму! — недовольно сказал Ревер, поднимаясь с места. Все Керадау заинтересованно замахали хвостами, пока мой котик раздумывал, что бы снять. Только не… Ну да, это же мои котики! Ревер спокойно снял с себя белые кружевные трусики и кинул их в общую кучу вещей под громкие аплодисменты сидящих. А потом я заметил, что за этой игрой наблюдает весь салон. Все мужчины и женщины, особенно всякие старые извращенцы, которым лет было под семьдесят, а то и больше, пожирали глазами только моих котиков. Как Дейли их назвал? «Альфа»… Да, они же сыновья альфа-семьи — вот, почему Клод доверил их мне. Сидящая впереди меня женщина заметила, что я смотрю на это безобразие. И погладила меня по колену, привлекая к себе внимание. — Вы бы тоже не отказались от альфа? Говорят, что они лучше всех остальных Керадау! — тихонько хихикнула она. Я сжал кулаки, но не стал отвечать грубостью. — Неужели вы недовольны своими Керадау? — Довольна, вон мои трое: голубой, лиловый и кремовый, — указала она на трех тоже достаточно взрослых котиков, крупных и… несколько тучных. — Только вот от других тоже не отказалась бы. Кстати, вон та ангорская кошечка, — незнакомка указала на белую кошечку с длинными волосами, длинным пушистым хвостом и разными глазами, что сейчас сидела в одном нижнем белье, — очень хороша, советую. — Спасибо, откажусь, — буркнул я и встал с места. Мои котики меня заметили, но я им лишь кивнул и пошел в носовую часть, чтобы пообщаться со знакомыми учеными. Как это низко! Использовать котиков, не заботясь об их чувствах, играть на их потребностях! Нужно ужесточить тест. Меня пустили в закрытый салон, где сейчас был приглушен верхний свет: Керадау спали. Некоторые уже держались за руки или спали на плечах друг у друга, у многих были переплетены хвосты. Сначала, когда мне сказали, что они в наручниках, я испугался этой жестокости, но оказалось, что это были мягкие наручники из кожи с длинной цепочкой, так что они совсем не доставляли им неудобств, только снять их сами котики не могли. — Они, в принципе-то, спокойны, — объяснял мне один знакомый ученый, с которым мы сидели на последних сиденьях и пили кофе. — Это так, страховка, чтобы, если им нужно куда-то пойти, за ними следить. Ну, и чтобы те, молодые, сюда не совались: они агрессивны к своим неготовым сородичам. Да и о хозяевах уже забыли-то, — тяжко вздохнул мужчина. — Вон, мои двое сидят, все обмурлыкались уже, — указал он на котика с кошечкой. Кошечка, обняв того за плечи, закинула к нему на колени свои ножки, а он нежно их поглаживал во сне. — А у тебя же альфа, да? — Ага. Они там сейчас в карты на раздевание с остальными Керадау играют, — улыбнулся я. — Это правда, что они как-то отличаются от остальных в постели? Что-то я как-то не заметил разницы между молодым Дейли и Ривером с Ревером, — пожал я плечами. Ученый тихонько расхохотался. — Ох, это слухи, слухи, — отдышался он. — Богатые люди всегда хотят урвать кусок самого лучшего, не такого, как у других. На мальчишек спрос был сильный, но их родители не собирались отдавать детей абы кому, хотели, чтобы те были под присмотром, пока Клод не сказал, что у него есть ты. Вот и решили тебе сделать подарочек на день рождения! — О да, я тогда был обескуражен… Боялся, что не справлюсь, а еще меня пугали, что за ними уход уж больно тщательный нужен, — с теплотой в сердце вспоминал я те моменты. Ученый улыбнулся и похлопал меня по плечу. — Слухи. Они дорого стоят, но денег, чтобы за ними ухаживать, особых-то и не надо. Одежды они не требуют, новых гаджетов тоже, без еды могут долго обходиться, а вот без секса — нет. Если они попробовали один раз, то потом уже их ломает. Да и игрушки для них недорого стоят, так что на зарплату обычного служащего можно спокойно содержать себя и одного-двух Керадау, но вот купить их… — мужчина укоризненно покачал головой. — Благо еще, что тест проводим не только мы, но еще и родители подростков желают хотя бы поговорить с теми, кому отдадут своих детей. Говорят, что они слышат ложь, — и мы ненадолго замолчали, прислушиваясь к мерному дыханию и сонному копошению спящих. — А почему вы своих так долго держали? — я все смотрел на обнявшихся Керадау. У них уже такие длинные усы, и когти почернели. Ученый чуть смутился. — Они со мной жили десять лет. Мне просто не хотелось с ними расставаться… Да и семья не хотела… По сути, я их сыну привез, а Молли привязалась к моей жене. Как-то знаешь… Люди совсем не считают секс с котиками изменой. Это очень странно, потому что, по сути, они такие же, как мы, только пошли каким-то другим способом эволюции. Меня это сначала раздражало, а потом ничего так, привык. — Я тоже не хотел своих везти, — поделился я. — Так привык уже, что они меня дома ждут. Теперь без них будет пусто, — вздохнув, я выпил кофе. Ученый лишь сочувственно погладил меня по плечу. Сзади послышался какой-то шум и шипение. — Но там наш Пьер! — услышал я голос Ривера. — Позовите его к нам! — голосок Ревера. Керадау в салоне вмиг проснулись, и уже по салону прокатилось предупреждающее рычание, загремела легкая цепь, все мгновенно посмотрели на дверь. Мужчина срочно выпихнул меня из закрытого салона. Мои мальчики стояли в одних чулочках и кружевных трусиках. Судя по всему, они закончили играть, но так за меня переживали, что не успели полностью одеться. От грозного рычания мальчики испуганно жались ко мне, отведя ушки и прикрываясь хвостами. — Мы тебя искали, — тихонько-тихонько говорили они мне, пока я вел их в основной салон, где они уже смогли успокоиться. Я тут же в срочном порядке заставил их одеться, а то все прямо пожирали их глазами. Мои котики все еще дрожали. Мне пришлось усадить их на место и попросить принести теплого чая. — Почему ты туда пошел? — подавленно спрашивали они, обняв слоников и прижимаясь ко мне. Какие же они милые… Такие нежные, такие трепетные. Я поочередно поцеловал их в макушки. — Там был один мой знакомый. Вы играли, и я не хотел вас отвлекать, — я взял из рук девушки чашки с чаем. — Выпейте, успокойтесь. — А нас пытались забрать! — Да-да! Мужик все предлагал нам уйти в дальнюю часть салона! — пожаловались мои котики, тихонько отпивая чай, правда, тут же фыркнули — он был горячий. Улыбнувшись, я сказал, что больше никуда от них не уйду до конца полета, и принялся остужать им чай. Как же это мило… Мое сердце разорвется от боли, когда я буду улетать обратно. До конца полета я, как и обещал, никуда не уходил. Мы пару раз ходили в интимные комнаты, но котикам там не очень понравилось. Когда мы уже приплыли на остров, нас встречал Клод и альфа-семья. Меня сердечно поблагодарили за детей, дали с ними довольно скомкано попрощаться и увели. Мои котики забрали с собой слоников и так трогательно их прижимали к себе, оборачиваясь на меня. Когда они ушли я, не сдержавшись, заплакал. Клод вместе с отцом и матерью близнецов успокаивали меня алкоголем. Еще целый день я, как и другие хозяева, занимался бумажной волокитой: анкета, опрос, тест, новая анкета, новый опрос. Сложнее всего приходилось шефу: у него было семь Керадау и на всех нужно было заполнять формуляры, но я решил помочь ему в этом. Когда я вот так с ним общался, то видел в нем совсем другого человека, нежели на работе. Позже он объяснил, что лучше начальство ненавидеть, чем любить: не ждешь от него поблажек, не обижаешься на него, если он не оправдал твоих надеж, да и потом увольнение, если что, переживать легче. Мы решили с ним остаться и увидеть церемонию взросления. Это было красиво и неописуемо. Бразильские карнавалы и рядом не стояли. Столько радости, цветов, шума. Особенно красивыми были мои мальчики: в зеленых туниках, подпоясанных золотистыми поясоми, со множеством золотых украшений на руках и ногах. Голову каждого взрослеющего украшал венок из тропических цветов, что было очень мило. Шумела музыка странных местных инструментов, а пение отдельного хора из самочек ласкало слух. Танцы, игры, прыжки через костер, соревнование в стрельбе из лука… Я видел, как мои котики, оказавшись в своей среде, все реже и реже смотрят на меня, дальше отходят друг от друга, больше общаются со своими сородичами, особенно с кошечками. К концу церемонии, когда всех взрослеющих угощали каким-то напитком, Ривер уже был рядом с той ангорской кошечкой из самолета, а Ревер нашел себе хрупкую, тонкую черную особу. Оказалось, что это младшая сестренка Дейли, а сам котик обвил своим хвостом хвост рыжей с полосками кошечки. Когда мои котики ушли в густые леса, где их поджидали романтические домики, мне стало совсем грустно, и я первым же рейсом вылетел домой. Клод пытался всучить мне еще котиков, но я отказался. Прошел почти год. Я тяжело отходил от расставания со своими котиками, в отличие от шефа, что сразу взял себе двух новых кошечек. По ночам меня мучили кошмары, связанные с моими котиками. То один в пропасть упадет, то другой под катер попадет, то их обоих свои же растерзают. Было ужасно больно, одиноко, все краски словно исчезли. Через пару месяцев я смог завести роман с нашей практиканткой, но он не продлился больше месяца. Я стал пользоваться услугами проституток, хотя до этого на них даже смотреть не мог. Клод звонил время от времени, все предлагал мне еще Керадау, но я очень грубо ему отказывал. Зато я смог посвятить себя работе, даже шеф меня хвалил. Но не было мне утешения, часто я пересматривал совместные фотографии с котиками, смотрел на игрушки. Снова был мой день рождения. Желая хоть как-то самого себя порадовать, решив попытаться вернуться к нормальной живой жизни, я заказал ресторан, куда пригласил всех друзей. В этом ресторане к тому же были боулинг, бильярд, тир. Было весело, я получил много подарков. Мне правда было весело, впервые с момента церемонии взросления. Я ощущал, что сегодня будет что-то хорошее, еще с утра, и вот это хорошее наступило. Радость, крики, веселье, я обыграл Октава трижды в боулинг и дважды в бильярд, в тире он у меня пять раз выиграл. Ближе к часу ночи, когда нас, пьяных и довольных, попросили освободить-таки помещение, мы пошли гулять дальше по барам и стриптиз-клубам. Девушка из бухгалтерии предложила мне встречаться, и я согласился, тут же с ней переспав в туалете. Я даже не помню, как оказался дома. Последнее — я ползу на четвереньках по асфальту к подъезду, а рядом ползущий Октав говорит, что ему домой направо, и уползает от меня дальше. Кажется, на нем был мой галстук. Проснулся я от шума падающей посуды. Резко так подскочил, осмотрел спальню, понял, что я голый в кровати, под одеялом, а потом схватился за голову. Боже, нельзя было так пить! Как меня еще и не вырвало-то?! С больной головой я все же услышал какой-то шепот в квартире. Странно, это кто-то из гостей? Но кто, если Октав сам вчера (или все же уже сегодня?) был в состоянии «нестояния»? Накинув на себя халат, я задержался, заметив, что мои вещи аккуратно сложены на стуле. Так… девушка? В коридоре я понял, что в квартире двое: кеды стояли в коридоре рядом с моими брошенными ботинками. Кеды мужские, как и голоса. Так, а кто из моих друзей в кедах ходит? Чего-то не могу вспомнить… — Фу, как это можно пить? Горько же! — жаловался мелодичный голос на кухне. Я замер в коридоре, не решаясь заглянуть на кухню. — Вот-вот, — поддакнул другой голос. — А он этого литров двадцать выпил! — Да ну!!! — Да не меньше! — уверил снова второй голос, и раздался тихий смех. Я все же решился и открыл дверь на кухню. Это сон, да. Я закрыл дверь и, зевая, пошел обратно в комнату. — И? — недовольно крикнули мне в спину. — Мы тут тебе обед вообще-то готовим, мог бы и спасибо сказать! — даже яростно зашипели. Стоп, нет… Это не сон? Я вернулся на кухню, широко зевая, и прислонился к косяку двери. Мне сейчас было слишком хреново, чтобы радоваться так, как вчера. Мои котики вернулись. Теперь они уже самцы, да, но все равно миленькие. Они не такие большие, как все остальные — может, чуть-чуть выше меня, стройные, поджарые, с длинными светлыми усами, черными когтями на пальцах, с полоской густой шерсти вдоль позвоночника (мальчики снова надели килты, но уже другого цвета, новые). Их круглые мордашки остались такими же миленькими, разве что волосы стали длиннее. — Мои мальчики, — улыбнулся я, раскрывая объятия. С громким урчанием «мальчики» кинулись ко мне. Да, они всего на несколько сантиметров выше меня. Я крепко обнял их и не отпускал. Даже их запах, тонкий и едва уловимый, не изменился. Слезы навернулись на глаза, но я уже никого не стеснялся, лишь чесал их за ушами, слушая их довольное мурлыканье. Черт, как же я их ждал… Как давно… — Но… почему? — спросил я, когда Ривер вырвался, чтобы уменьшить огонь у кипящего супа. Ревер слизал слезы с моих щек и снова принялся тереться щекой о мое плечо. — Мы тебе все расскажем, — пообещал младший. — Иди в душ, а то от тебя так этой гадостью разит! И выпей потом таблетки, Клод сказал, что они помогают от похмелья, — Ревер всучил мне упаковку таблеток и направил к ванной, обвивая мою руку своим хвостом. Какие же они теперь мускулистые красавцы! После душа и таблеток мне стало значительно легче, и я вовсю уже мешал моим котикам готовить обед, трогая их, поглаживая, тиская и нагло лапая. От последнего они не отбивались, но я чувствовал, что к сексу мой организм совершенно не готов. Интересно, а они все так же любят игрушки? О… А вдруг они захотят быть сверху?.. Хотя я буду не против! — Так что случилось? У вас же семья… дети уже должны быть, — задумчиво говорил я, отпаиваясь чаем. Мои котики приуныли, Ревер остался у плиты, а Ривер сел ко мне, положил свою ушастую голову мне на грудь. — Моя жена, Эмистрель, умерла во время родов… Я был безутешен и хотел уже к тебе один ехать, но Клод и Ревер уговорили меня остаться. Знаешь, мы ведь все время о тебе думали. Ты так быстро уехал после церемонии, что мы даже не смогли нормально попрощаться! — укоризненно сказал он, а я с наслаждением поцеловал его между пушистых ушек. — У Ревера родились две девочки, мне очень нравилось с ними нянчиться, но они заболели лихорадкой и вскоре тоже… — Погоди-ка! — остановил я его рассказ. — А разве у вас беременность не девять месяцев? — Нет! — фыркнул старший котик. — Девять месяцев ребенка носить — это же умереть действительно можно! У наших самок беременность длится не более четырех месяцев. Поэтому-то мне и было очень одиноко без Эмистрель. Девочкам Ревера даже не успели дать имен, ты же знаешь, мы даем имена только спустя месяц. Реверу тоже было плохо, как и мне, но его держала дома жена, Соэльви. Когда я уже получил все разрешения на выезд к тебе, и Клод меня проинструктировал, она покончила с собой. Сказала, что не переживет смерть еще одного ребенка… — Она сошла с ума, — недовольно буркнул Ревер. — Ей мерещились голоса, она меня пыталась зарезать два раза, и… Кастрировать? — обернулся он на меня, и я, испугавшись такой жестокости, активно закивал. — Вот… Ученые пытались вылечить ее, но она убила двоих, а только потом зарезала себя сама. Поэтому мы решили ехать к тебе оба. — А… Как вы в квартиру попали? — удивился я, медленно припоминая вчерашнее. Котики усмехнулись. — Мы тебя нашли спящего в клумбе внизу, у дома. Ну, нашли ключи и зашли. Все, конец комедии, — развел руками Ревер. Ривер вдруг поднял голову и нежно поцеловал меня в губы. Я не удержался и, погладив его по спине, отвечая на поцелуй, сжал его голые ягодицы в ладонях. О боже, они стали еще более упругими… Я коснулся входа в его тело, и он вздрогнул, довольно замурлыкал. — А вы все так же любите игрушки? — спросил я, зажегшись идеей. Ревер обернулся и, увидев, что его брат уже во всю со мной целуется и обнимается, возмутился и дернул Ривера за хвост. — Любим не меньше, чем раньше! — буркнул он. — Только сначала поешь! — Да, поиграть мы сможем и потом. Тем более нам еще многое нужно тебе рассказать, — подмигнул мне Ривер, слезая с моих колен. Я послушался их. Оказалось, что мои котики готовили просто невероятно вкусно. Обед прошел за смехом и разными историями о том, как они жили на острове, что у них там было веселого, и как они заново привыкали к острову. Клод позаботился о том, чтобы найти работу моим котикам. Он устроил их хостами к одному нашему общему знакомому. Ну что ж, работа для них в самый раз, плюс ко всему без интима, чтобы я не нервничал. Я был счастлив. Снова счастлив, как и тогда, до расставания. Меня снова будут дома ждать мои котики, у нас снова будут с ними жаркие ночи, в которых мы сможем реализовать свои самые грязные фантазии. Мои любимые котики. Нет никого на свете лучше них, ближе них, роднее них. Спасибо, Клод, спасибо за такой чудесный подарок на мой день рождения!