Сказка о Создателе

На столе у маленького Сейджуро всегда лежали остро заточенные цветные карандаши, белые листы бумаги и разные по размеру ластики. Гости и родственники думали, что мальчик любит рисовать, но никогда не заставали его за этим занятием. Сыграть на скрипке или на фортепьяно, спеть, почитать стихи – всегда пожалуйста, но никто не мог уговорить его изобразить что-нибудь на бумаге. «Стесняется», улыбались дядюшки и тётушки и продолжали вести важную беседу с отцом. А мать подмигивала сыну и только потом возвращалась к гостям. Шиори знала его тайну. В каком-то смысле, этот секрет принадлежал им обоим, даже больше – самой Шиори, но она была рада поделиться с Сейджуро. Муж не понял её когда-то, но у мальчика всё ещё было впереди. Не зажатый рамками общественных норм и правил, не подвластный ничьим предубеждениям в силу возраста, он ещё мог поверить в волшебство. Маленький Сейджуро учился у матери интересному волшебству - создавать людей. Он мог придумать человека и сделать его своим другом. Для этого нужно было нарисовать его, очень постаравшись вложить в рисунок часть души. Не требовалось обладать талантом художника: была нужна лишь капля магии - магия у Сейджуро в крови. Когда нанесёшь на бумагу воображаемого человека, нужно на обратной стороне листа написать всё, что ты о нём знаешь – всё, что успел придумать. Показывая первый пример на горничной, которой тогда не хватало в доме, Шиори разборчиво и чётко расписала её характер, привычки, качества, выдумала даже манеру речи. Мальчик догадался, что у такого волшебства есть свои минусы: отец вызвал мать к себе в кабинет и долго ругал её за что-то. За горничную, конечно. Ведь у них в доме появилась служанка без документов, как он будет оправдываться в случае чего? Поэтому, когда мама объясняла, почему лучше этим не увлекаться, он только кивал, прокручивая в памяти подслушанный родительский разговор. Ему нравилось рисовать. Если не доведёшь дело до конца, не напишешь самой главной строчки в конце характеристики, останется просто красивое изображение. В свободное время Сейджуро сильно увлекался неоконченной магией, как он сам это называл. Придумывал необычных людей – гениев-музыкантов, великих писателей, богатых правителей. Но никогда не оживлял их. Шиори была только рада пониманию и сообразительности сына, ведь так было гораздо меньше проблем, и она могла обучать его другим тонкостям, не боясь, что что-то может пойти не так. Шли годы. Волшебство не умирало. - Послушай меня, Сейджуро. – Отец всегда смотрел сурово, будто собирался вынести смертный приговор. – Я знаю, чем вы занимаетесь с матерью. Мне это не нравилось ещё до свадьбы, и Шиори пообещала, что перестанет колдовать. – Слово «колдовать» - с нажимом, жёстко, сквозь зубы. Мальчик невольно вздрогнул, но взгляда не отвёл, как не отводил его никогда. – Случай с горничной был первым и последним предупреждением. И я хочу, чтобы ты знал: оживлять несуществующих людей – незаконно. Это повлечёт большие проблемы. - Но Вы же спасли ту горничную, отец, - возразил Сейджуро. – У нашей семьи не может быть проблем с законом, ведь так? - Не злоупотребляй своими возможностями, - проигнорировав аргумент, отрезал Масаоми. – Я не смогу прикрывать вас вечно. Лучше ты остановишься сейчас, чем не остановишься никогда. Через несколько дней после этого разговора его перевели в другую школу. Что называется «для одарённых детей». Сейджуро не чувствовал, чтобы они сильно отличались друг от друга, но общее впечатление было странным. Как и все они, наследник семьи Акаши был нацелен на учёбу, саморазвитие и получение достойного места в обществе. Однако рядом с этими детьми ему было неуютно. Они все чрезмерно задирали нос, или старались замкнуться в себе и не высовываться, или оставались гордыми одиночками, комбинируя первые два качества. Было невозможно поговорить с ними о чём-то, кроме оценок и достижений друг друга. Было невозможно… подружиться. - Мам, как ты думаешь, - протянул он, сидя на скамейке в саду и болтая ногами. – Много ещё таких волшебников, как ты? - Не знаю, - подумав, серьёзно ответила Шиори. Она сидела рядом, держа в руках альбом, и изредка заносила туда эскизы сада. Цветы и деревья, конечно, не сойдут с бумаги в реальный мир, но рисунок получался замечательный. – Наверное, есть такие люди. Как ты заметил, мы не стремимся выставлять напоказ свои способности. Твой папа не любит магию. - Он просто не верит. В книжках пишут, что чудеса случаются, только если в них верить. - Но он же видел нашу горничную своими глазами, верно? – резонно заметила мать. – Здесь ситуация сложнее… он отказывается от своей веры. И, к сожалению, Масаоми-сана уже не переубедить. Возраст не тот, да и не для волшебства он создан, а для бизнеса. - Бизнес – тоже хорошо, - не очень уверенно сказал Сейджуро. - Хорошо, конечно. Любой хорош в своём деле. – Широко улыбнувшись, Шиори погладила его по голове: - И я надеюсь, что ты сможешь угодить отцу, не теряя веры в магию. Шли годы. Сейджуро учился в школе для одарённых детей, великолепно играя роль прилежного ученика и ответственного старосты, приходил домой играть в послушного сына, помогал матери ухаживать за садом и слушал лекции отца о своём светлом будущем. Когда день подходил к концу, он бегом мчался в свою комнату, плотно закрывал дверь и рисовал себе друзей. Ему не хватало сверстников, с которыми можно подружиться так сильно, как пишут об этом в книгах. Не с кем было погулять в парке, не с кем покататься с горки зимой, не с кем остаться убрать класс после уроков – у них было принято выполнять обязанности дежурного в одиночку. Иногда мальчику было так обидно, что он хотел попросить перевестись в обычную школу, но об этом и речи быть не могло. Отец мечтал об идеальном наследнике, а идеальный наследник семьи Акаши не может ходить в обычную школу наравне со всеми. Карандаши лежали строго по цветам. Их было много – самые разные оттенки. Беря в руки простой карандаш и обводя контур будущего человека, Сейджуро ещё не знал, кого собирается рисовать. Идеи приходили в голову спонтанно, неожиданно. В это время в голове играла какая-то чарующая музыка, словно из волшебной музыкальной шкатулки, какие бывают только в сказках. «Все мои одноклассники – ужасные зануды, - думал он, выводя первое лицо. Было удобно рисовать, начиная с головы. – Нужен кто-то весёлый, шумный… может, немного надоедливый, но у всего есть свои минусы – так говорит отец…. - С таким типом характера должна получиться яркая личность, и волосы первого мальчишки были смело разукрашены в жёлтый цвет. – Пусть одевается броско, а не в однотонные рубашки с воротниками… - Над одеждой он постарался, как мог, хотя не был уверен, так ли рисуется джинсовая жилетка. – Готово!» - Нужно было расписать характер, как это делала мать. Посмотрев на улыбающееся, счастливое лицо, будто бы заражающее своим весельем всех остальных, Сейджуро описал его, ни секунды не сомневаясь. Всё так, как было задумано. «Нужна противоположность. Кто-то должен сдерживать его… - Постучав кончиком карандаша по столу, Сейджуро поддался влиянию неведомой мелодии и продолжил рисовать едва ли не с закрытыми глазами. – Сказали бы – зануда… но нет, это просто мальчик, который любит, чтобы всё было правильно. – Такому мальчику больше всего подошли бы очки. – Ох, нет, он слишком похож на моих одноклассников… может, добавить какую-нибудь странность?» – В руках нарисованного ровесника появилась игрушечная лягушка. С таким серьёзным лицом это смотрелось забавно. Не зная, в какой цвет выкрасить его волосы, Сейджуро посмотрел на лягушку и, хихикнув, сделал причёску зелёной. Ему вдруг пришло в голову, что яркими должны быть все, а он будет воображаемым лидером – с его-то алыми локонами. «В книжках всегда есть какой-то… выпендрёжник, - он с трудом вспомнил сленговое словечко. – Должен быть высокий… И активный – часто играл на улице, отсюда и загар… - Карандаш для кожи был выбран потемнее. – Ну и лицо, сразу видно – от такого не спрячешься! Но, на самом деле, это будет добрый парень, даже если его трудно контролировать». – Короткая стрижка тёмно-синих оттенков была лихо зачёсана назад – нет, без маминого волшебства ему бы не удалось так правильно это изобразить, признал Сейджуро. К вычурной позе третьего друга очень хотелось добавить какой-нибудь мяч, пусть лежит около ног и показывает, что он ещё и спортивный. Так и нарисуем… «Активный есть, теперь обязательно нарисую кого-то ленивого! – Почему его так потянуло на контрасты, Сейджуро не знал, но выдумывать по такому принципу оказалось очень удобно. – Любит ничего не делать и… слишком скучно. – Упс, мальчик получился крупнее остальных! Ну, ладно, это не помешает. – Пусть он любит сладости… это в полной мере дополнит образ… - Поморщившись, он заметил, что даже думает отцовским офисным языком. – Наверное, будет хорошо, если этот парень будет тянуть гласные при разговоре». – Мамина горничная говорила быстро-быстро, тараторила, как сорока. Вот и ещё одна антитеза. Самые длинные волосы из всех – почти до плеч – были фиолетовыми. «Не хватает, явно чего-то не хватает… - Классный руководитель говорил одному однокласснику, что вредно грызть карандаши, но сейчас Сейджуро так и тянуло укусить терпкую древесину. Ему казалось, что так он будет больше похож на задумчивого художника, занятого тяжёлой работой. Убедившись, что его никто не видит, он аккуратно взял в зубы карандаш; потом пришло в голову, что останутся следы укуса, и пришлось свернуть своё маленькое преступление. – Если с ними буду я, нужно создать противоположность мне… Я лидер, значит, нужен кто-то… - Синоним на ум не приходил. - …нелидер? Нет такого слова. Ладно, кто-то незаметный и тихий…» - По сравнению с последним экземпляром, парнишка выходил совсем крошечный – может быть, даже ниже самого Сейджуро, если сопоставлять с реальными размерами. Делая акцент на скромном поведении своего персонажа, он даже раскрасил волосы в светло-синий, слабый голубоватый цвет. Разложив перед собой рисунки (они заняли весь стол), Сейджуро радостно рассмеялся. Это казалось таким нереальным, но теперь у него были друзья. Он знал их, как свои пять пальцев, мог предугадать, как они поведут себя в той или иной ситуации. Он их создатель – он их лидер и руководитель, а главное – друг. Жаль, конечно, что не поговоришь с ними… Но с настоящими друзьями можно и помолчать. Впечатлённый любимым моментом волшебной мелодии, он перевернул листы и, дополняя характеры, дал каждому имя. Шли годы. Волшебство не умирало. Умирала мать. - Так ты знала о том, что болеешь, - сидя на краю кровати Шиори, Сейджуро смотрел на неё будто издалека. Мать выглядела совсем здоровой, только проводила всё время в постели и реже спорила с отцом. – И это не страшно? Знать, что ты можешь… - Слово «умереть» было таким страшным на вкус. - Не бойся, - ободряюще улыбнулась Шиори, протягивая ему руку. Мальчик пересел поближе. – Я знала, конечно, но… не стоит бояться неизбежного. Это всё равно случится, рано или поздно. Тем более… - Она понизила голос до шёпота. – С моей магией мне ничего не страшно! Думаешь, волшебники умирают так же, как простые люди? - Думаю, да… - А дальше? Что случится дальше? - Никто не знает, - вспомнив всё, что он читал и что говорили в школе, решил Сейджуро. – Думаешь, тебя ждёт что-то хорошее? - Конечно. Я уверена в этом, - она привычным жестом взъерошила красные волосы сына. – И уж точно, там не будет твоего зануды-отца. Только – тсс, не говори ему об этом! - А я с ним останусь? – не успев понять, что это прозвучит эгоистично, спросил мальчик. Но Шиори нашла подходящий ответ и подмигнула: - У тебя же есть друзья, верно? Ты не останешься совсем один. Удивлённо приоткрыв рот, Сейджуро некоторое время смотрел на неё, потом резко отвернулся, уставившись в пол. - Ты видела их?.. – Почему-то теперь, хотя прошло почти два года, ему стало стыдно за эти рисунки. Каждый вечер разговаривать с ними самому – это одно, только вот это было тайной, о которой никто не знал… - Да, видела как-то раз. По-моему, хорошие ребята, - мать была серьёзна. – Когда тебе будет совсем грустно, можешь их оживить. Сейджуро не успел узнать, действительно ли это было разрешение или она сказала это просто так. Шли годы, волшебство не теряло своих красок. Друзья оставались друзьями. Они почти не ссорились – если можно поссориться с теми, кто всегда молчит… Сейджуро ждал, когда ему станет «совсем грустно», но в тот самый момент, когда он почувствовал одиночество, рисунков не оказалось в заветном ящике стола. Тогда ему показалось, что от сердца оторвался какой-то очень важный кусочек – и ушёл в небытие вслед за матерью. - Вот, значит, как, - проговорил отец за ужином. Перед ним вместо блюда лежали пять листов бумаги. Сейджуро не смел шевельнуться, ожидая приговора. – Ты дал им имена. - Пожалуйста, не надо, - сорвалось с губ и ударилось об стены, не получив ответа. – Не знаю, что Вы хотите сделать, но не надо… - Кисе Рёта. Мидорима Шинтаро. – С каждым именем Масаоми складывал листы в одну стопку. – Аомине Дайки. Мурасакибара Ацуши. Куроко Тецуя. – Закончив перекладывать, он поднял на сына тяжёлый взгляд. – Это твои друзья? - Да. Они… друзья. – Неизвестность и ожидание пугали больше всего. – Что Вы собираетесь с ними сделать? - С ними – ничего. Разве что с тобой… - Подойдя к сыну вплотную, Масаоми положил руку на его плечо и распахнул глаза шире обычного. Сейджуро упорно смотрел на его шею, чувствуя, что отцовская ладонь давит с нечеловеческой силой. – Посмотри мне в глаза, Сейджуро. – Он знал, что этого делать нельзя. – Посмотри мне в глаза. – Ведь тогда он точно потеряет свою магию. – Посмотри. Ослушаться было невозможно. Это произошло быстрее и безболезненнее, чем он ожидал. Закончив свою странную процедуру, Масаоми вышел из обеденной залы, не закрыв за собой дверь. Сейджуро осмотрелся – рисунки по-прежнему лежали на столе. - И что же… - Неожиданное чувство захлестнуло его с головой, и он даже вскрикнул от внезапности. Нет, не может быть! Он постепенно забывал, каково это – колдовать на бумаге… В голове играла странная музыка, но Сейджуро уже не мог сказать, слышал ли её раньше. Повинуясь неведомой силе, он бросился к столу, схватил карандаш (хорошо, что он всегда лежал в кармане), перевернул листы и быстро стал чертить заветные слова. «Хочу, чтобы ты был живым» - Кисе Рёта. «Хочу, чтобы ты был живым» - Мидорима Шинтаро. «Хочу, чтобы ты был живым» - Аомине Дайки. - Заканчивай ужинать быстрее, Сейджуро. Мы идём заниматься юриспруденцией. – Голос из коридора оказался сильнее волшебной мелодии. - Не нужна мне твоя юриспруденция, - яростным шёпотом ответил мальчик, согнувшись пополам над столом и торопливо рисуя иероглифы. – Не нужно… ничего не нужно… Послышались шаги отца. Нужно было спешить, память стиралась вместе со звуками песни. «Хочу, чтобы ты был живым» - Мурасакибара Ацуши. «Хочу, чтобы ты был живым» - Куроко Тецуя. Сейджуро сгрёб листы в охапку и пристально на них посмотрел. Ничего не произошло – ничего больше не произойдёт. Никакой магии. Никакого волшебства. Никаких друзей. Только отец, дурацкая школа и ненавистная юриспруденция. Навсегда умолк последний припев.

***

Акаши Сейджуро стоял на пороге старшей школы, не веря своему счастью. Его нелюбимый интернат для маленьких гениев обучал только до шестнадцати лет. Теперь можно было учиться с обычными детьми, ничем от них не отличаясь! Он мечтал об этом всю свою жизнь. Только вот как нужно себя вести? Естественно? Он не знает, каково это – естественно… Придётся учиться самому, ведь не просить же помощи, это будет смотреться дико. Были бы друзья – это значительно упростило бы ситуацию. «Странные какие, - подумал Акаши, глядя на компанию неподалёку. Кажется, они тоже первогодки. Может быть, даже его класс – расписание ещё не вывесили. – Кто мог придумать такую внешность? Только красной причёски не хватает… - Он вздрогнул при этой мысли, а странные люди обернулись, как по команде, и пошли прямо к нему. – Но, несмотря на необычный вид, они так дополняют друг друга…» - Привет! Очень рад тебя видеть, - весело воскликнул блондин, безо всякого стеснения обняв его. Акаши не знал, чему удивляться больше – их поведению или своему спокойствию. - Не приставай, Кисе, - одёрнул его тот, что в очках, недовольно наблюдая за сценой приветствия. В руках он держал маленькую игрушечную лягушку. - Да ладно, мы так долго этого ждали, - ухмыльнулся смуглый парень, хлопнув Акаши по плечу. – Здоров. - По такому случаю, я даже готов угостить всех чипсами… - скучающим тоном протянул самый высокий, прикрыв глаза и душераздирающе зевнув. - Действительно, давайте отпразднуем нашу встречу, - тихо добавил последний. Его было трудно заметить во всей этой яркой компании. Акаши осмотрел их ещё раз. Ведут себя, будто они знакомы десять лет. Есть ли этому основание, есть ли достойная причина? Видимо, да – но почему он не знает о ней? Как назло, ещё и музыка какая-то в голове крутится. - Кто вы такие? – спросил он, понимая, что парни могли обознаться. Но никто не сдвинулся с места, даже поняв, что он их не узнаёт. - Это неважно, - откликнулся парень в очках, серьёзно нахмурившись. – Важнее, кто ты. А ты – наш Создатель. - Ты – Создатель, - эхом откликнулся незаметный. – Наш лидер и наш друг. Добро пожаловать в семью.