Как Мастер и Доктор ловили осень

Всё вокруг было непонятно: деревья стояли зелёные, жёлтых листьев было ещё совсем мало, и всё равно — за каждым стволом сидела осень. © Сергей Козлов Лето на Галлифрее было очень длинное, как целый земной год, но оно всем нравилось и никому не надоедало. Оба солнца светили летом весело, но никого не кусали жарой за носы и щеки, луна Пазити сияла по ночам, как начищенный медяк, рыбы в прудах и озерах пели самые лучшие песни, и не какой-нибудь там «Тирлим-бом-бом», а с настоящими словами. Листья на деревьях сверкали чистым серебром, а в полях росли цветы всех оттенков синего, потому что синий на красном это красиво. Словом, летом было очень хорошо, и расставаться с ним никому не хотелось. Но все-таки однажды зарядил дождь, мелкий и противный поначалу, а потом шумный и сердитый, как гневная речь преподавателя, отчитывающего нерадивого ученика. К вечеру стало холодно, а утром на улице уже нахально разгуливал сырой ветер, и Мастер тут же принялся громко чихать, жалуясь на простуду и на то, что у него нет теплых вещей. — У тебя есть целая гардеробная, набитая одеждой, а ты всё недоволен, — укорил его Доктор, на что Мастер чихнул прямо на него и даже хотел показать язык, но потом решил, что это как-то несолидно для повелителя Всего, каким ему хотелось себя считать. — Давай лучше поймаем осень и запрем её где-нибудь, — сказал он. — После этого сразу поймаем зиму, она ведь тоже обязательно притащится. И тогда сразу же опять наступит лето, и ты сможешь снова надеть свою ужасную гавайскую рубашку. — Как же мы их поймаем? — удивился Доктор. — Они же, как это сказать? Невещественные. Мастер закатил глаза, так он делал каждый раз, когда хотел подчеркнуть своё мнение о том, что Доктор — очень глупый. — Ну, ты посмотри по сторонам! — воскликнул он. — Разве не видишь, что осень везде тут сидит?! И верно, осень была уже почти повсюду. Посмеивалась ветром, шумела дождем, хлюпала под ногами лужами и готовила специальную палочку для того, чтобы отрясать с деревьев листву, когда та ослабеет. Доктор волновался: — А не создадим ли мы тем самым временной парадокс, перепутав времена года? — Мы не будем ничего путать, — сказал Мастер раздраженно. — Мы просто устраним некоторые элементы из уравнения. — Тогда в нём останутся дырки. — Тогда оно будет решаться проще. — Нет, дырки! — Нет, проще! — Дырки! — Проще! — Дырки! — Апчхи! Так они и спорили до самого обеда, и, наконец, Доктор согласился, чтобы утихомирить Мастера. Кроме того, ему действительно хотелось снова поскорее надеть свою любимую гавайскую рубашку и повязать к ней гавайский галстук. Мастер неизменно критиковал этот наряд, но Доктор от этого лишь отмахивался, говоря, что не желает слушать советы того, у кого в шкафу висит двадцать пять одинаковых черных костюмов и покоятся пирамиды неразличимых между собой белых рубашек. — Хорошо, будь по-твоему, — махнул он рукой. — Значит, нам нужно сделать ловушку для осени. — И загнать её туда, — сказал Мастер с предвкушением. — Ты будешь ловить, а я буду загонять. — Чем это? Мастер призадумался и предположил: — Можно построить специальную загонялку. Доктор закатил глаза, так он делал всегда, когда в очередной раз убеждался, что Мастер — очень глупый. Они вообще половину времени, что проводили вдвоем, ходили с закатанными глазами, регулярно натыкаясь на фонарные столбы, а ещё чаще друг на друга, сталкиваясь лбами и невольно читая чужие мысли. Мастер тогда начинал гневно требовать, чтобы Доктор свои дурацкие, никому неинтересные мысли блокировал, а Доктор требовал, чтобы тот в его мысли не подглядывал. Мастер отвечал, что в голове у Доктора так пусто, что, даже если туда и забредет какая-нибудь случайная мыслишка, всё равно надолго не задержится, так что и глядеть там не на что. Словом, ругались и спорили они постоянно, и постепенно так к этому привыкли, что когда один случайно соглашался с другим, тот спешил поменять свое мнение, чтобы опять было, о чем спорить. Почесав ушибленный лоб, Мастер выдвинул новое предложение по поимке осени: — Загонять её я буду громкими звуками. — Какими? — Барабанным боем, конечно! — Лучше флейтой, — сказал Доктор, чтобы поспорить, — это более мирно, а мы не хотим причинить ей вреда и запрем в комфортабельных условиях. — Причем здесь флейта? Это же не змея. Потом флейта тихая, она не создаст нужный уровень шума. — Ну, если на ней будешь играть ты, — ухмыльнулся Доктор. Мастер достал из кармана свою лазерную отвертку и треснул Доктора по голове. — Ай, это же больно! — возмутился тот, потирая набухающую на глазах шишку. — В этом весь и смысл, — объяснил Мастер. — А теперь пойдем. Ты будешь делать ловушку для осени, а я буду руководить процессом, потому что, конечно, без меня ты всё напутаешь и сделаешь неправильно. — Это ты вечно без меня всё путаешь и делаешь неправильно. — Нет, ты без меня! — Нет, ты! — Апчхи! Продолжая переругиваться, они отправились в ТАРДИС, где до глубокого вечера ссорились, трудясь над ловушкой. Ловушка получилась прекрасная, темпорально непарадоксальная, и вся в мигающих, как рождественская гирлянда, разноцветных кнопках. Умаявшись, перепачканные, всклокоченные и со съехавшими набок галстуками, Тайм Лорды отправились на кухню. — Я ужасно устал, — сказал Мастер утомленно, устраиваясь поудобнее на стуле, — сделай мне чаю. — Я устал не меньше, — возразил Доктор, и это была чистая правда, — Почему это я должен делать тебе чай? — Потому что я ещё и болею! Я простужен вдрызг, — вспомнил Мастер и тут же начал демонстративно чихать и кашлять. Протяжно вздохнув, Доктор занялся чаем, едва не скрипя зубами с досады. — Заодно сделай мне и сэндвичи, — распорядился Мастер. — Это уже слишком! — взбунтовался Доктор. — Сам сделай себе еды. — Держишь меня в плену и моришь голодом? Я пожалуюсь на тебя в Прокламацию Теней! — Интересно, почему ты вспоминаешь про плен только тогда, когда дело доходит до хозяйственных забот? Но Мастер загадочно промолчал, и эта тайна так и осталась нераскрытой. Доктор водрузил на стол чайник, поставил чашки, банку с медом и вазочку с вареньем. — Угощайся, о, самый больной в мире Мастер, — сказал он язвительно. — Спасибо, — сказал Мастер ещё язвительнее. Чемпионат по язвительности был прерван тем, что в консольной комнате ТАРДИС затренькал телефон, и Доктор кинулся туда, чтобы ответить на звонок. — Сделай сэндвичи! — бросил он на ходу. — И для меня тоже, я очень проголодался. — Не мои проблемы! — крикнул Мастер ему вслед, но всё-таки поднялся с места и неохотно принялся сооружать бутерброды, сделав многоэтажный, со всевозможными начинками, для себя и очень маленький для Доктора — тонкий ломтик ветчины, сплющенный между двумя кусочками хлеба. Доктор почему-то не возвращался довольно долго. Мастер успел уничтожить свой сэндвич, воображая его планетой Земля, и заскучал. Он решил отправиться подслушать, с кем это там болтает Доктор. Но, когда он на цыпочках прокрался в консольную комнату, выяснилось, что там пусто. Удивившись, он вернулся обратно на кухню, где сотворил себе ещё один сэндвич, подлил чаю и принялся мысленно разрабатывать план завоевания какой-нибудь галактики, чтобы скоротать время, пока не придет Доктор, и можно будет опять начать с ним спорить. Наконец, он заслышал шаги и сразу же сделал вид, что полностью погружен в свои мысли, чтобы Доктор случайно не подумал, будто его кто-то тут ожидал. — И пятьсот тысяч ракет с конвертерами черной дыры, — пробормотал Мастер вслух, словно совершенно не замечая появления Доктора, как вдруг почувствовал, как его окутывает что-то теплое и колючее. — Этой мой шарф, который я носил в четвертой регенерации, — услышал он. — Может, помнишь. Мастер помнил. Доктор в той регенерации так любил этот шарф, что даже наотрез отказывался давать его кому-нибудь померить. Мастеру, конечно, от этого ещё больше хотелось познакомиться с шарфом, поэтому он норовил всё время прижаться к Доктору поближе. А тут вдруг такой неожиданный и заботливый подарок, это было подозрительно. — С чего это ты мне подсовываешь свое старье? — спросил Мастер ворчливо. — Наверняка потому, что он тебе давным-давно надоел, да? — Ты вообще-то жаловался на холод и отсутствие теплых вещей. Если не надо, то я могу и забрать, — обиделся Доктор. Мастер окончательно растерялся. Он хотел сказать, что ему не надо, и хотел оставить шарф. Принять решение было трудно. — Спасибо, — буркнул он всё-таки в свою чашку и сосредоточился на ней, чувствуя, как приятно греет горло шерстяной шарф. — Пожалуйста, — сказал Доктор сдержанно. Остаток ужина прошел в молчании, неловком и вязком, как мокрый песок. Было уже поздно, и Доктор, широко зевнув, сказал, что ловить осень они пойдут завтра. — Нет, мы пойдем прямо сейчас, — немедленно заспорил Мастер, зевнув ещё шире. — Ты же болен, значит, тебе нужно лечь в постель. — Я очень болен, — согласился Мастер, — но даже в этом состоянии я бодрее тебя. — Это что, соревнование по бодрости? — фыркнул Доктор. — Это всегда соревнование, — сказал Мастер наставительно, — не одно, так другое. — Это очень глупое и детское отношение, но так и быть, пойдем, чтобы ты убедился, что я намного бодрее тебя. — Ты очень наивен, мой дорогой Доктор, если думаешь, что это так, — Мастер постарался оставить последнее слово за собой и поднялся из-за стола. — Вымой свою чашку, — велел ему Доктор. — Тебе пора начать заниматься общественно-полезным трудом, чтобы перевоспитываться. — Зачем мне перевоспитываться? — удивился Мастер. — Мне надоело одному постоянно мыть посуду, это несправедливо. — Жизнь вообще штука суровая. — Оставь эту демагогию и вымой чашку! — Ты очень наивен, мой дорогой Доктор, если воображаешь, что можешь меня заставить! — и Мастер для убедительности разразился зловещим хохотом. — Кроме того, я болею, и мне нельзя перетруждаться. — Ты же только что хвастался своей бодростью, — напомнил ему Доктор ехидно. На это Мастеру было нечего возразить, и он с неохотой сполоснул чашку под струёй воды в раковине, а Доктор домыл оставшуюся посуду. После этого они захватили свежесконструированную ловушку, вышли из ТАРДИС и обомлели. Осень наступает на Галлифрее очень быстро, не успеешь оглянуться. За то время, что Тайм Лорды не были на улице, она проявилась везде. Серебристые листья покрылись позолотой, красная трава в полях стала бронзовой, и в ней зацвели новые осенние цветы — фиолетовые, лиловые и лавандовые, потому что это красиво на таком фоне. Дождь давно прошел, земля высохла, воздух был прохладный, свежий и прозрачный, как только что вымытое оконное стекло. Луна Пазити важно висела на горизонте тяжелым медным шаром, а в казавшемся сейчас пурпурным небе были разбросаны мириады мерцающих звезд, перемигивающихся между собой, как будто передавали приветы с помощью азбуки Морзе. — Может быть, не будем ловить осень сегодня? — предложил Доктор, восторженно оглядываясь вокруг. Мастер подумал и решил на этот раз с ним не спорить. — Ладно, не будем, — сказал он, — в конце концов, это можно сделать в какой-нибудь другой день. — Тогда я предлагаю пойти сейчас гулять, если ты нормально себя чувствуешь. — А как ты себя чувствуешь? — Хорошо, а что? — Так вот, я себя чувствую ещё лучше тебя! — заявил Мастер и зашагал первым, с удовольствием кутаясь в теплый шарф. Чтобы доказать, что чувствует себя лучше Доктора, он пошел так быстро, что тот догнал его только у реки, от которой уже немного тянуло сыростью. В темной воде, будто в отполированном зеркале, отражался небесный свод в сверкающих созвездиях, и Тайм Лорды остановились, чтобы получше рассмотреть оба неба. — Кстати, кто тебе звонил? — поинтересовался Мастер очень равнодушным тоном. — Это была моя подруга Донна. — Что ещё за Донна? — спросил Мастер ревниво. — Не знаю такую, но в твоих земных девицах немудрено и запутаться. — Я её тоже пока не знаю, она звонила из моего будущего. Приглашала к себе на свадьбу. — И что, собираешься пойти? — Почему бы и нет? На свадьбах обычно бывает весело. — Что веселого в свадьбах? Там даже почти никогда ничего не взрывается. — Уж я надеюсь! — Ну, и отправляйся тогда на свою дурацкую свадьбу! — надулся Мастер. — Вообще-то я предупредил, что буду не один. — А с кем? — спросил Мастер так равнодушно, как только сумел. — А как ты думаешь? — подмигнул ему Доктор. — Я обдумаю твое предложение, — произнес Мастер церемонно. — Обдумай-обдумай, — сказал Доктор и, не сдержавшись, захихикал. Мастер полез в карман за своей лазерной отверткой, но в этот раз Доктор успел увернуться и тут же начал размышлять вслух о том, какой подарок лучше сделать молодоженам. — Подарок буду выбирать я, — заявил Мастер, — у тебя ведь совершенно нет вкуса. — А у тебя есть? Ты же наверняка захочешь подарить им бомбу в праздничной упаковке, повязанной бантом. — Бомба это очень полезная вещь! С ней можно сделать массу всего. — Например? — Например, взорвать её, чтобы свадьба была веселой и запоминающейся. Представь себе только: шум, гам, бах-та-ра-рах! Это же, как фейерверк, только громче. А что громче, то и лучше. — Никаких бомб, — запретил Доктор. — Подарим им лучше кофеварку. — О, как оригинально, — заметил Мастер саркастически. — Желаем вам прокофеварить вашу долгую и счастливую жизнь! — А что тут плохого? — А что хорошего? Скучно ведь. — Это не скучно, это другое, — Доктор задумался. — В общем, все живы. Это ведь самое главное. — Ну, не знаю, — сказал Мастер с сомнением, у него всегда были другие приоритеты. Тут он заметил, что Докторёжится на прохладном ветру, копошившемся у реки. Самому Мастеру было тепло и уютно благодаря шарфу. — Пойдем, — сказал он и как бы невзначай взял Доктора за руку, — а то ещё замерзнешь и заболеешь. Ты гораздо слабее меня и наверняка очень плохо перенесешь простуду. — Наверняка, — сказал Доктор, пряча улыбку, и легонько сжал ладонь Мастера. С неба, весело бултыхнувшись, прямо в речку упала звезда. Они загадали желания, не ссорившиеся между собой, и пошли обратно к ТАРДИС, шурша под ногами первыми опавшими листьями. Конец