Часть 1
8 января 2016 г. в 12:08
Напряжение последних месяцев, казалось, достигло предела, а рабочей гонке не было видно ни конца, ни края. Сугихара почти не спал, и не пойми откуда свалившееся вдохновение только усугубило ситуацию. Когда он оказывался, наконец, дома, хотелось одного: просто побыть в тишине. Не двигаться, не думать, ничего не делать в принципе, а еще лучше – залечь спать, но это получалось редко. А вместо этого он, будто одержимый, раз за разом брал в руки проклятую гитару или скрипку – и играл. Измученные бесконечными записями, репетициями и концертами руки молили о пощаде, но новые мелодии, риффы, скрипичные пассажи, и даже тексты роились в голове, и игнорировать все это великолепие Сугихара вполне справедливо считал кощунством. Чертыхаясь сквозь зубы, мысленно он не переставал возносить благодарности всем божествам разом – песни в самом деле обещали стать замечательными.
В очередной вечер – если так можно назвать четвертый час ночи – он уже привычно сидел в своей домашней студии. Включенная аппаратура бодро помаргивала разноцветными огоньками, до смешного напоминая пульт управления каким-нибудь звездолетом. Кривовато усмехнувшись глупому сравнению, Сугизо в финальном аккорде провел пальцами по струнам и устало прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Посидел так немного, вздохнул и поднялся на ноги. Поставил на место гитару, поколдовал над «пультом космического корабля», сохраняя записанное – сегодня пара набросков получилась особенно «вкусной», – затем подхватил футляр со скрипкой и вышел из комнаты, тихо притворив дверь. В спальне первым делом бросил взгляд на окно, после чего уселся прямо на полу, достал смычок и принялся неторопливо натирать его канифолью. Закончив, пристроил инструмент на плечо и, немного прислушавшись к себе, заиграл. Из не зашторенного окна струился лунный свет – извечный спутник его жизни. Музыка словно лилась к нему по этой лунной дорожке, но записывать ее Сугизо уже не стремился – она предназначалась не для этого… Подняв спустя некоторое время голову, он приветливо улыбнулся. На подоконнике сидела его новая муза. Длинноволосая принцесса – обаятельная, малость неловкая и беззащитная.
Почему его видение имело облик юного Хаяши, Ясухиро решительно не понимал. Почему не тот же Хидэ, например? «В те еще годы» молоденький Сугизо, как, наверное, и все вокруг, искренне восхищался пробивными способностями лидера Иксов; кумирами же для него становились другие люди, другие музыканты. Внешне Йошики также был не в его вкусе, хотя сам по себе образ «принцесски» Сугихаре импонировал. Сейчас отношения между ними были исключительно рабочими, и их было много (а если говорить начистоту – слишком много). Поэтому Сугизо подозревал, что судьба попросту издевается, заставляя его общаться с «Хаяши» еще и дома. Впрочем, видение не причиняло неудобств – в эти лунные ночи оно молчаливо сидело на окошке, слабо улыбаясь чему-то, посверкивая бездонными глазами и периодически откидывая то и дело падающие на лицо крашеные пряди. И дарило поистине прекрасную музыку – пополам с хроническим недосыпом, грозящим вот-вот вылиться в серьезные проблемы. Хоть Ясухиро и не сохранял то, что играл на скрипке в присутствии своей музы, позже он отлично помнил каждый звук, каждую сыгранную ноту, а еще – необыкновенный покой, окутывающий его в эти моменты.
Вернувшись после почти двухсуточного отсутствия домой и впервые увидев на фоне окна размытую лунным сиянием белокурую тень, Сугихара воспринял все на удивление спокойно. В последнее время он практически не пил и тем более не употреблял что-то еще, но разве на свете мало других возможностей сойти с ума? Да одного только бешеного ритма его жизни обычному человеку за глаза хватит, чтобы свихнуться. Поэтому он пожал плечами и, повинуясь внутреннему порыву, взял первую подвернувшуюся под руку гитару. Сев у постели, начал перебирать струны, изредка поглядывая на гостя. Говорить не хотелось. Видение молчало, проявлять же инициативу Ясухиро посчитал излишним. Да и ни к чему разговоры, когда ночь переполнена мелодиями – только успевай извлекать их на свет. Когда все повторилось днем позже, а потом – еще, Сугихара вполне смирился с новым положением дел. После первой встречи с музой он с некоторым сомнением шел в студию, однако реальный Йошики с так похожим на себя видением не имел ничего общего, и Сугизо совсем успокоился.
Видение по-прежнему хранило молчание, но теперь стало довольно свободно перемещаться по комнате, то приближаясь к хозяину квартиры, то возвращаясь к окну. Каким-то шестым чувством Сугихара понял, что на гитаре лучше играть в студии – даже до появления «Хаяши» в поле зрения вдохновение снисходило на музыканта, едва тот переступал порог собственного дома, – а потом целиком отдаваться скрипке в умиротворяющем обществе музы. В одну из ночей «личный» Йошики Сугихары осмелел настолько, что тихонько соскользнул с подоконника и, сделав несколько беззвучных шагов, присел на колени, совсем рядом. Сугизо перестал играть и с любопытством стал ждать, что будет дальше. Ему не было страшно, скорее – просто интересно. Мистика с детства привлекала его и, раз уж представилась возможность познакомиться с таким загадочным явлением так близко, не хотелось что-нибудь упустить. И все же он едва заметно вздрогнул, когда на щеку почти невесомо легла тонкая ладонь, обжигая холодом. Йошики, будто испугавшись собственного нахальства, тут же отдернул руку, неотрывно глядя своими черными, широко распахнутыми глазами в чайные внимательные глаза Сугизо. У реального Хаяши они были немного другими. Сугихара не мог сказать, изменился ли его взгляд с возрастом, или так было всегда. Удерживая зрительный контакт, Ясухиро испытывал почти тот же трепет, переполнявший его при любовании полной луной – словно прикосновение к тайне, вечности, предвкушение чего-то непостижимого, неведомого человеку. Осторожно, стараясь не спугнуть, он отложил смычок, который продолжал держать, в сторону и протянул руку раскрытой ладонью вверх. Помедлив, Йошики нерешительно коснулся теплой руки Сугихары. Зная, чего ждать, тот уже спокойно принял исходящий от чуть дрожащих пальцев холод. Йошики первым отвел взгляд, убирая руку, и сложил ладони на коленях, молча прося продолжать игру.
На следующую ночь гитаре было уделено совсем немного времени. Муза, против обыкновения, уже ждала его, примостившись на самом краешке кровати, и купалась в расплавленном свете слегка надкушенной луны. Сугихаре порой казалось, что их встречи своей тихой интимностью напоминают свидания трепетных влюбленных. Остановившись на пороге, он выжидательно посмотрел на Йошики. Тот тепло, почти ласково, улыбнулся и плавно махнул кистью в приветственном жесте. На этот раз Сугихара встал у окна, чтобы, играя, наблюдать за ним. Йошики внимательно слушал, легонько покачиваясь в такт. Спустя час (может, больше – время бежало незаметно) Ясухиро остановился. Присев на подоконник, положил рядом скрипку со смычком и вновь повернулся к сидящей на постели фигуре. Хотя Сугихара старался со смирением принимать ситуацию, в которую попал, все же любопытство неумолимо росло, и количество вопросов, которыми хотелось засыпать ночного гостя, увеличивалось с каждым днем. Но он стойко продолжал молчать. Внезапно Йошики поднялся и подошел к нему. В раскосых глазах плескалось чувство вины – насквозь видя душевные метания своего подопечного, он был не в силах как-то помочь ему. Сугихара ободряюще улыбнулся, пытаясь в то же время спрятать за улыбкой накатившее разочарование. Как и накануне, он протянул вперед руку – и осторожно накрыл второй легшие в нее пальцы. Почти ледяные, они были тонкими, аккуратными – музыкальными, как принято говорить. Неожиданно выдернув руку из горячих ладоней, Йошики порывисто шагнул к Сугихаре, прижимаясь всем телом, и положил голову ему на плечо, отвернувшись в сторону. Гитарист невольно сморщился – пышные светлые волосы щекотали нос. Правая рука Йошики оказалась неловко зажатой между ними на уровне груди. В надежде успокоить, Ясухиро мягко погладил его по плечу. Йошики неровно вздохнул, постоял так несколько мгновений, после чего отступил назад, едва не споткнувшись. Прежде чем Сугизо успел разобраться в эмоциях, отразившихся на его лице, видение исчезло, легким дуновением морозного воздуха мазнув по коже.
С трудом забывшись на рассвете беспокойным сном, Сугихара весь следующий день не мог сосредоточиться на работе, с отчаянием думая о том, что больше не увидит свою музу. Хотя чувства его путались, эгоистичное нежелание терять столь щедрый источник вдохновения осталось на последнем месте. Он лишь хотел увидеть вновь это удивительное создание, почувствовать еще раз ледяное касание, не похожее, на самом деле, ни на что реальное.
Кое-как пережив все предписанные съемки и интервью, Ясухиро спешил домой. Торопливо приняв душ и переодевшись, он сооружал на кухне подобие ужина, когда в голове зазвучали обрывки новых композиций. Сначала – еле слышно, затем – смелее, отчетливее. Стараясь подавить пришедшее на смену облегчению какое-то совершенно детское счастье, Сугихара быстро составил еду на поднос и направился в студию. Сразу зайти в спальню он не решился...
Стирая пальцы почти в кровь будто школьник, Ясухиро без устали воспроизводил приходившие в голову мелодии. Во время короткой паузы он вспомнил, наконец, про еду, но и тут толком отдохнуть не удалось – в ход пошли блокнот и ручка. Закончив с ужином и текстами, Сугихара почувствовал себя свободным: голова перестала кружиться от многообразия звуков и образов. Теперь можно было идти. Отнеся посуду на кухню, он вошел в комнату. Там оказалось пусто, но Сугихара был уверен, что муза не покинула его – ведь и сегодня музыка рождалась совершенно независимо от его воли, как все последние дни.
Взяв в руки скрипку и закрыв глаза, он заиграл, не задумываясь, отдаваясь на волю провидения. Долго ли он так просидел, Сугизо не знал; очнулся, лишь почувствовав уже знакомое прикосновение. Холодные пальцы сжали запястье, мягко останавливая движение смычка, но щемящие звуки скрипки, казалось, все еще дрожали в предрассветной тишине. Поймав его взгляд, Йошики качнул подбородком в сторону. Отложив инструмент, Сугихара послушно встал и подошел к постели. Повинуясь указаниям, все таким же безмолвным, он лег – и тут же приподнялся на локтях, вопросительно взирая на музу. Йошики присел подле него, затем провел, едва касаясь, самыми кончиками пальцев по шее Ясухиро, мучительно медленно склоняясь навстречу.
Лицо, когда-то украшавшее, наверное, сотни журнальных разворотов, и до сих пор покоряющее своим очарованием людей по всему свету, замерло в паре десятков сантиметров. Рассматривая его в слабом свете, льющимся из окна, Ясухиро недоумевал: почему эта красота оставляла его равнодушным раньше, и при этом рождает такой клубок эмоций сейчас? Впрочем, его видение ведь не было «тем» Хаяши в полной мере, и говорить про «раньше» было не совсем уместно...
За мгновение до того, как холод коснулся его губ, Сугихара все же закрыл глаза, не выдержав прожигающего взгляда.
Кофе. Ноздри совершенно беспардонно дразнил душистый аромат кофе. Но кто бы мог варить кофе в его холостяцкой квартире? Конечно, были коллеги, приятели и знакомые, были дамы, были… много кто был. Но когда крутишься как белка в колесе, так или иначе перестаешь проявлять гостеприимство. К кофейному запаху прибавился непонятный шорох, и Сугизо приоткрыл сонные глаза.
– Охайо! Проснулся! Ну, наконец-то. – Бодро тараторя, Хаяши плюхнул две чашки на прикроватный столик (Ясухиро мысленно простонал – столик горячего не любил). – Боюсь, с лекарствами оно не слишком хорошо сочетается, но, Суги, сколько можно дрыхнуть?..
Поморщившись, гитарист поймал за шкирку пытавшиеся ускользнуть из больной головы воспоминания. Он прекрасно помнил волшебную музыку, помнил поцелуй, который и называть так казалось грешным – целомудренное прикосновение, бесценный дар музы поэту... А что было потом?..
– Йошики, ты бессовестный тип. Если тебе хватает пары часов для сна – пожалуйста. Мне – не хватает, извини, – со скорбным видом сообщил Сугихара, устраиваясь поудобнее, и потянулся за чашкой.
– «Пары часов»? – Йошики снисходительно фыркнул, усевшись в кресло, и смешно подул на горячий напиток в своей кружке, которую держал обеими руками, греясь. – А почти неделю – не хочешь? Хорошо хоть, врач температуру смог сбить, не пришлось в больницу везти; только вон, таблеток оставил на целую аптеку.
Сугихара покосился на незамеченную им ранее батарею коробочек и пузырьков на столе, затем задумчиво уставился на лидера Иксов. Прислушавшись к собственному организму, он был вынужден согласиться: самочувствие явно оставляло желать лучшего. Слабость, резь в глазах и глухая головная боль довершались першением в горле. Быстро прокрутив перед внутренним взором события последних дней, Ясухиро стремительно откинул одеяло и поднялся с кровати. Йошики что-то обеспокоенно говорил ему вслед, но Сугизо не слушал: почти влетев в студию, он еле дождался загрузки компьютера. Глубоко вздохнул – и решительно открыл папку, куда сохранял свои последние записи.
Всё было на месте. Сугихара счастливо улыбнулся, уже зная, что файлы вполне рабочие…